"Полдень, XXI век (октябрь 2010)" - читать интересную книгу автора (Коллектив авторов)

3. Страх в литературе и жизни

Зимогор читает мне вслух.

Перед этим он объявляет мне в качестве предуведомления: «Перевод. Потрясающий писатель. Альфред Жарри. Главное у него, конечно, «Король Убю», замечательная пьеса. Первая реплика – «Merdre!» – «дерьмо», но с разницей в одну букву. Я еще не придумал, как лучше переводить. А это из другого произведения – «Страх в гостях у Любви, или Девушка-Страх приходит в гости к Амуру».

С. – У тебя на часах три стрелки. Для чего? А. – Здесь так принято.

С. – Боже мой, зачем эти три стрелки? Когда я на них смотрю, у меня мурашки по коже.

А. – Нет ничего проще. Успокойтесь. Первая показывает часы, вторая минуты, а третья неподвижна. Это знак моего равнодушия.

С. – Ты так шутишь… Вы не осмелитесь претендовать… Нет, ты не осмелишься…

А. – Дернуть за сердечный стоп-кран?

С. – Я не понимаю, о чем вы говорите…

А. – А когда я молчу?

С. – Я вас понимаю лучше.

А. – Ну вот вам и объяснение.

С. – Какое объяснение?

А. – Которого я вам не собираюсь давать.

Я-то знаю причину своего страха, к сожалению, он носит совсем не литературную природу. Вопрос – что мне делать? Сколько можно бояться?

Я был на «проводах тела» М. К. в крематории, а потом на захоронении его праха – маленькой такой пластмассовой урночки.

Я более или менее знаю, как его убили, а после того как сопоставил факты (пропажа ключей), думаю, знаю, кто.

Окна большинства дач по соседству наглухо закрыты на зиму – ставнями, щитами. На этой даче тоже имелся комплект щитов, оставшийся от прежних хозяев.

В начале октября, когда я сообразил, что к чему, я достал их из сарая и закрыл все окна, кроме верхних, мансардных. Днем я снимаю также щит на кухне, чтобы было видно калитку (щит крепится изнутри). Когда я в доме, входную дверь я держу закрытой на крючок, а ночью дополнительно блокирую деревянным брусом. Для этого по сторонам от нее к стенам привинчены скобы – прежние хозяева все предусмотрели. Ничего удивительного, большинство дач, как известно, грабят почти каждый год.

Под подушкой у меня лежит газовый пистолет, а под кроватью топор. Уходя, я все запираю на ключ.

Рациональное планирование – единственное спасение от страха, затягивающего меня, как трясина.

Пока М. К. был жив, я не очень-то спешил восстанавливать Машину. Зачем – чтобы ею воспользовался М. К.?

А если ею воспользуюсь я сам – куда я на этот раз попаду? Контролировать перемещения я еще не научился, не надо строить иллюзий.

Кроме того (хотя бы перед самим собой надо быть откровенным), я боялся, что у меня ничего не получится. Я не до конца понимал, как мне удалось дважды запустить ее в прошлом.

Последние дни перед прежними запусками я работал, как безумный. Можно подумать, ключевой составляющей тоже был страх. Только тогда я боялся КГБ, а сейчас боюсь смертоубийственной шпаны, убийц М. К.

Впрочем… Хоть раз в жизни, в этих неизвестно кому предназначенных записках, можно высказаться откровенно? Между спецслужбами и шпаной нет большой разницы. То же глубинное родство, которое они сами когда-то готовы были подчеркивать в лагере, называя уголовников «социально близкими». Та же готовность, как кошке с мышкой, играть с человеческой жизнью.

Мои ближайшие действия.

а) Проверить свой счет в сберкассе, возможно, ежемесячный спонсорский перевод от М. К. успел пройти, несмотря на его гибель.

б) Съездить в город – за деталями, необходимыми для восстановления Машины.

в) Отремонтировать винтовку Зимогора.

Надо спешить – Зимогор говорил, что недавно он видел моих «волков» в поселке около магазина.