Глава девятая. Время героев

Возникший свет, подобный свету яркого маяка, с трудом пробивался сквозь дым и словно притягивал её. Ханалейса ощутила его манящую теплоту, столь отличную от жара пламени. Он звал её так, словно это были чары. Когда девушка наконец–то вырвалась через дверь сквозь плотный дым, валящий на пристань, она не была удивлена, увидев усмехающегося дядю Пайкела. Друид стоял там с поднятой вверх ярко сияющей тростью. Она попыталась поблагодарить его, но закашлявшись от дыма, зажала рукой рот. Пройдя чуть дальше, она только собралась было подойти к Пайкелу, чтобы обнять его; как к ней подбежали братья и начали что есть сил хлопать по спине, дабы помочь избавиться от дыма в лёгких.

Все это привело к тому, что понадобилось некоторое время, прежде чем Ханалейса сумела откашляться и встать прямо. Пайкел быстро вывел всех их из склада. Хотя множество взрывов разрушило почти всё, оставалось несколько бочонков кэррадунского виски, готовых взлететь на воздух в любое время.

– Почему ты пошла туда? – начал ругать её Рори вскоре после того, как непосредственная опасность миновала. – Это было глупо!

– Тут, тут, – обратился к нему Пайкел, покачивая пальцем в воздухе, чтобы заставить его замолчать.

Половина крыши осела с сильным грохотом, подмяв под себя часть стены. Через этот пролом компания видела продолжающееся нападение нежити, безмозглые монстры охотно шли в открытую Ханалейсой дверь, где быстро падали, пожираемые огнём.

– Она пригласила их войти, – сказал Тэмберли своему младшему брату. – Хана сэкономила нам время, в котором мы будем нуждаться.

– Что они делают? – спросила Ханалейса, глядя в сторону причалов. Этот вопрос оказался скорее восклицанием, нежели попыткой узнать правду, поскольку ответ был очевиден. Люди толпились на борту двух маленьких рыбацких суденышек, практически лодок, пришвартованных поблизости.

– Они собираются переправить нас через озеро на север, в Бьерндайн, – объяснил Тэмберли, говоря про ближайшую к Кэррадуну деревню на берегу озера.

– У нас нет времени, – ответила Ханалейса.

– У нас нет выбора, – сказал Тэмберли. – Здесь у них хорошие команды. Они быстро подготовят и переправят много лодок.

Со стороны доков послышался гомон. Он перерастал в давку и борьбу отчаявшихся горожан, хотевших забраться на борт первых двух лодок.

– Только моряки! – громче всех кричал мужчина, так как план состоял в том, чтобы заполнить первые две лодки опытными моряками, которые затем смогли бы восстановить оставшуюся часть флота.

Но всё шло не так, как было запланировано.

– Отходите! – кричало много людей на борту одной из лодок, в то время как другие всё ещё пробовали забраться на борт.

– Слишком много, – прошептала своим компаньонам Ханалейса. Действительно, небольшое рыбацкое судно в двадцать футов длиной не было рассчитано на перевозку такого большого количества людей, которые, к тому же, ещё и раскладывали на борту свои пожитки. Однако они перерубили швартовы и отошли от причала. Как только суденышко стало отплывать, несколько людей прыгнуло в воду и изо всех сил поплыло следом, чтобы хотя бы зацепиться за край борта, который был чуть выше холодных вод озера Импреск.

Вторая лодка, в которой людей было поменьше, также отошла от берега, и вскоре на ней были подняты квадратные паруса. А первая была так сильно загружена, что команда просто не могла добраться до такелажа, не говоря уже о том, чтобы поднять паруса. У людей, стоящих на берегу, перехватило дыхание, когда они увидели как сильно она накренилась, в то время как на самой лодке от отчаяния шум лишь усилился.

Многие в тревоге уже качали головами в ожидании катастрофы, когда ситуация еще больше ухудшилась. Внезапно люди в воде с ужасом начали кричать и метаться. Рыбы–скелеты, словно брошенные ножи, пронзали их насквозь.

Рыбацкая лодка очень сильно раскачивалась, а пассажиры в ней вопили, видя как вспененная вода становится красной от крови.

Затем, появились моряки–зомби, восставшие по чьему–то невидимому приказу. Костистые руки зацепились за борта осевших судов, люди в лодках и на берегу закричали от ужаса, поскольку скелеты давно погибших рыбаков стали выбираться из тёмных вод.

Из–за паники на борту первой лодки несколько человек оказалось в воде. Судно раскачивалось и меняло направление, а постоянно смещающийся центр тяжести и стал в конце концов причиной её неудержимого и бедственного переворота. Моряки на второй лодке тоже запаниковали и не смогли достаточно быстро отреагировать на маневр первой. Треск дерева, раздавшийся при столкновении, почти заглушил крики обречённых на гибель горожан. Многие нырнули в воду, и, так как на борт забирались скелеты, у остальных не было выбора, кроме как прыгать в Импреск и плыть к берегу.

Мужчины долго курсировали по водам озера. Эти глубины знали тысячу тысяч поворотов круга жизни. Их покой был нарушен восставшими мертвецами, а воды становились мутными, поскольку в них появлялось всё больше и больше рыбьих скелетов.

Стоявшие на причалах Ханалейса, её братья и дядя Пайкел могли лишь с ужасом наблюдать, как ни один из восьмидесяти людей, севших на те две лодки, не добрался до берега живым.

– Что теперь? – закричал Рори со слезами на глазах; он еле смог произнести эти слова, задохнувшись от горя.

Действительно, каждый, кто стоял на пристани задался этим ужасным вопросом. Затем с сильным грохотом разрушился склад. Много нежити было уничтожено в том пожарище благодаря смелости Ханалейсы, но всё равно её оставалась ещё большая часть, гораздо большая. И горожане оказались в ловушке, прижатые к воде, к озеру, к которому они теперь не осмеливались приближаться.

Группы беженцев, подавшиеся на север и юг, больше напоминали сброд, поскольку в них царили паника и анархия. Несколько команд с лодок сумели объединится на берегу, и многие горожане последовали под их защиту.

Ещё больше людей надеялось на детей Кэддерли и Даники, этих малолетних героев. В свою очередь, у них оставалась единственной надежда – дядя Пайкел.

Пайкел Валуноплечий принял на себя эту ответственность, взмахнув при этом культёй в воздухе. Обрубком руки он прижал к себе свою дубинку и начал какие–то странные прыжки по кругу, дотрагиваясь пальцем до губ и постоянно что-то бормоча.

– Ну, что дальше? – крикнул капитан лодки. Толпа смотрела компанию, надеясь получить ответ.

– Мы нашли место, где можно обороняться, – сказал Тэмберли, после того как узнал об этом от Пайкела. – Найдите неширокую дорожку. Мы не можем здесь оставаться.

– Ух–ух, – запротестовал Пайкел, как раз когда они начали готовить отступление.

– Нельзя здесь оставаться, дядя Пайкел! – сказал Рори дварфу, но упрямый Пайкел лишь улыбнулся в ответ.

Зеленобородый друид закрыл глаза и застучал тростью по дощатому настилу, будто обращаясь к земле. Он повернулся налево, на север, а затем заколебался и развернулся обратно.

– Что он делает? – спросил капитан и несколько других людей.

– Я не знаю, – ответил Тэмберли, пожав плечами.

– Мы не пойдём вслепую за глупым дварфом! – сказал капитан.

– Тогда вы погибнете, – без промедления ответила Ханалейса.

Её слова возымели действие, и все они двинулись вслед за Пайкелом. Он вёл их из доков на северное побережье, быстро приближаясь к тёмным скалам, защищавшим гавань Кэррадуна от северных ветров.

– Но мы не сможем забраться на эти утёсы! – пожаловался один человек.

– Мы слишком близко подошли к воде! – закричала другая женщина, когда из озера появилась тройка оживших моряков–зомби, вынудившая Тэмберли, Ханалейсу и нескольких воинов всю дорогу защищать правый фланг колонны.

Всю дорогу, ведущую к очевидному тупику, где под большим наклоном поднималась скалистая дорожка, затем завершившаяся обрывом.

– Чудесно, – всхлипнул идущий рядом с Пайкелом капитан.

– Ты убил нас всех, глупый дварф!

Конечно, казалось, что он говорил правду: ожившие мертвецы гнались за ними, а им некуда было бежать.

Но Пайкел был совершенно спокоен. Он стоял на самом краю пропасти, возле раскачивающейся сосны и, закрыв глаза, колдовал какое–то друидское заклинание. Дерево отозвалось и опустило вниз перед ним ветку.

– Хе–хе–хе, – произнёс Пайкел, открыв глаза, и вручил ветку стоявшему рядом Рори.

– Что? – спросил молодой человек.

Пайкел кивнул в сторону пропасти и указал Рори на пещеру позади залива.

– Ты хочешь чтобы я прыгнул туда? – недоверчиво спросил Рори. – Ты хочешь чтобы я спустился вниз?

Пайкел в ответ кивнул и столкнул его с уступа.

Вопящий Рори был опущен послушным деревом на узкую полосу камня у залива так мягко, как мать укладывает своего младенца в кроватку. Там он подождал, пока спустится капитан с двумя людьми, прежде чем направился в пещеру.

Пайкел спустился с уступа последним, как раз в то время, когда множество скелетов и зомби подобрались близко. Несколько монстров прыгнуло вслед за ним, однако они упали и разбились о камни.

Держа свою ярко светящуюся трость, Пайкел прошёл мимо толпящейся группы людей и повёл их в пещеру, которая, на первый взгляд, казалась широкой и высокой. Но чувства Пайкела и его волшебное способность общаться с землёй не подвели. В противоположной стене пещеры был боковой коридор, ведущий вглубь утёса и дальше в глубины Снежных Хлопьев.

Выживших кэррадунцев, отправившихся в эту тьму, можно было разделить на два типа: половина из них являлась способными бойцами, вторая половина состояла из испуганных жителей, часть из которых была слишком стара, другая слишком молода, чтобы держать в руках оружие. Некоторое время спустя они добрались до места, которое могли защищать – коридор завершался сужающимся проходом, а он, в свою очередь, переходил в другую пещеру.

Там они и решили разбить первый лагерь. Кольцо стражей стояло у входа в пещеру, который люди закрыли большим валуном, ещё больше стражников охраняло два коридора, ведущих прочь из пещеры, вглубь горы.

Больше не было никаких жалоб в адрес дяди Пайкела.

***

Джарлаксл вытянул свою волшебную палочку, при этом крикнув Атрогейту:

– Только его лицо!

Дроу выпрыгнул из седла и, оказавшись позади фургона, выстрелил прямо в спину Бруенору, который упал на одно колено и сжимал правой рукой левое плечо, пытаясь задержать струящуюся кровь. Мерцающий огонёк пролетел прямо сквозь броню дварфа и погрузился в его плоть.

Джарлаксл подхватил Кэтти-бри, когда она стала падать из фургона от сильного толчка, произошедшего во время столкновения. Наемник обнял её и подтолкнул обратно, когда Дриззт отключился и начал то путешествие к безумию.

Джарлаксл знал, каковыми были на самом деле искажения, поскольку его магическая повязка сопротивлялась мороку. Он держал и успокаивал рыдающую Кэтти-бри. Постепенно дроу смог усадить её в фургон и прислонить к борту.

Отвернувшись, он покачал головой, когда увидел Тибблдорфа Пвента, отрывавшего пропитавшийся кровью рукав Бруенора.

– Ах, мой король, – стенал боец.

– Он дышит, – послышался голос Атрогейта с того места, где находился Дриззт, обездвиженный вязким шариком, наколдованным волшебной палочкой Джарлаксла. – И сражается, рубит саблей, хотя не движется, но хочет выжить!

– Не спрашивайте, – сказал Джарлаксл Бруенору и Пвенту, посмотревшим на него вопросительно.

– Что случилось? – потребовал ответа Бруенор.

– С твоей дочерью – не знаю, – ответил Джарлаксл. – Но, когда я подошёл к ней, то меня словно втянуло через неё в какое–то тёмное место. И, посмотрев на Дриззта, добавил: – Боюсь, это то место, где сейчас остаётся наш друг.

– Реджис, – пробормотал Бруенор. Он перевёл взгляд на Джарлаксла, но дроу задумчиво смотрел вдаль. – Ты что-то знаешь? – спросил Бруенор, но Джарлаксл только покачал головой.

Наёмник снова посмотрел на Кэтти-бри и вспомнил о внезапно произошедшем телепатическом путешествии, когда он дотронулся до неё. Он верил, что это было нечто большее, чем просто иллюзия. Словно его разум отправился на другой уровень существования. Возможно, уровень теней или какой–либо другой круг Бездны, который, он надеялся, никогда больше не посетит.

Но даже во время этого недолгого путешествия Джарлаксл на самом деле не уходил никуда, словно этот уровень наложился на реальность, соединился в своего рода странную и опасную трещину

Он думал о призраке, с которым столкнулся, когда появился разыскивающий его Гефестус, о дыре, в которую он прогнал существо, и о трещине на астральном уровне, которую он непреднамеренно создал.

Мог ли призрак впредь физически пройти обратно из Торила в то тёмное измерение?

– Это реально, – спокойно сказал он.

– Что? – спросил Бруенор одновременно с Пвентом.

Джарлаксл посмотрел на них и покачал головой, неуверенный, что может объяснить о том, что появилось нечто, чего он так боялся. Нечто, что появилось, чтобы пройти сюда, в этот мир.

***

– Он успокаивается, – послышался голос стоящего у дерева Атрогейта. – Спрашивает о девчонке и говорит со мной.

С помощью Пвента Бруенор поднялся на ноги и в сопровождении дроу и дварфа направился в сторону Дриззта.

– О чём ты, эльф? – спросил Бруенор, когда подошёл к совершенно беспомощному, приклеенному к дереву Дриззту.

– Что случилось? – спросил дроу–следопыт, пристально глядя на раненую руку Бруенора.

– Всего лишь царапина, – уверил его Бруенор.

– Ба, ещё на два пальца повыше, и ты попал бы ему в голову! – Атрогейт осёкся, когда Джарлаксл с Бруенором впились в него взглядом.

– Я сделал? – хотел спросить Дриззт, но запнулся и с озадаченно нахмурился.

– Как и в тот раз в Мифрил Халле, – проворчал Бруенор.

– Я знаю, где Реджис, – с тревогой глядя на них сказал Дриззт. Он был уверен, что другие понимали, что в этот момент он ещё больше переживал о маленьком друге. Ещё больше опасения и тревоги появилось на его лице, когда он посмотрел на Кэтти-бри. Если разум Реджиса так неосторожно оказался пойманным в ловушку в том тёмном месте, то Кэтти-бри точно застряла между двумя мирами.

– Ты же вернулся, эльф, значит и Пузан вернётся, – попытался убедить его Бруенор.

Но Дриззт не был так уж уверен насчёт этого. Он ведь лишь немного погрузился в это измерение, а Реджис с помощью рубина проник в самые глубины разума Кэтти-бри.

Джарлаксл чуть шевельнул запястьем, и в его руке появился кинжал. Жестом он показал Атрогейту отойти в сторону и, подойдя к Дриззту, стал освобождать его.

– Если снова соберёшься сходить с ума, предупреди меня, – Джарлаксл подмигнул Дриззту.

Дроу не ответил, даже не улыбнулся. Выражение его лица стало еще более мрачным, когда Атрогейт принёс потерянный скимитар, окрашенный кровью его самого дорогого друга.