Глава пятнадцатая. Бремя лидерства

– Им все меньше и меньше нравится, что их ведет дварф, они считают его идиотом, – объяснила Ханалейса Тэмберли, который и сам был огорчен услышанным среди выживших в Кэррадуне.

Тэмберли настоял, чтобы их вел Пайкел. Единственный дварф в группе, который мог с помощью магии освещать туннели, по которым беглецам иногда приходилось идти. Хотя некоторые и проявляли недоверие к непонятному зеленобородому дварфу, но никто не выступил открыто. Да и как они могли, после всего, что случилось? Пайкел был героем после прошлой битвы, когда заморозил воду и дал возможность избежать им смерти.

Но это было вчера, а последняя пара часов пути, состоявших из остановок, поворотов назад и разглядывания стен, все больше подсказывала, что они заблудились. Им больше не встречались ходячие мертвецы, но холод и сырость пещер, по которым иногда даже детям приходилось ползти на четвереньках, совсем не вселяли надежды и оптимизма.

– Они напуганы, – прошептал Тэмберли в ответ, – они все равно бы жаловались, неважно, кто бы их вел.

– Потому что мы потерялись, – сказала Ханалейса и кивнула в сторону дварфа, который одной рукой оперся на светящуюся дубинку, а второй потирал свою зеленую бороду. Пайкел смотрел на три коридора, расходящихся в разные стороны, явно не имея представления, куда идти дальше.

– Как мы могли не заблудиться? Вряд ли здесь кто–то бывал вообще, – сказал Тэмберли.

Ханалейса пожала плечами и подтолкнула брата к дварфу и Рори, который стоял сбоку, опираясь на посох, так как его раненная лодыжка все еще не позволяла ему нормально двигаться.

– Ты знаешь, где мы находимся, дядя Пайкел?– подойдя к ним, спросила Ханалейса.

дварф посмотрел на нее и пожал плечами.

– Ты знаешь где Кэррадун? В каком направлении?

Даже не задумываясь, Пайкел махнул дубинкой назад, откуда они пришли, и немного вправо, что Ханалейса восприняла как юго–восток.

– Он хочет, подняться немного выше, а потом искать выход из туннелей, – пояснил Рори.

– Нет, – быстро сказал Тэмберли, и оба, Рори и Пайкел, недоуменно глянули на него.

– Ээээ…?– сказал дварф.

– Мы должны выбраться из туннелей, – объяснил Тэмберли. – Сейчас же.

– Ух–ух, – не согласился Пайкел, он взял свою дубинку двумя руками перед собой и изобразил зомби, аргументируя свое несогласие.

– Но мы достаточно далеко от Кэррадуна, чтобы избежать этих самых…

– Ух–ух.

– Мы не так далеко, как ты думаешь, туннели петляют взад и вперед, и если мы сейчас выйдем на поверхность, то Кэррадун будет очень близко, – объяснил Рори.

– Возможно и так, – согласился Тэмберли.

– Но нам надо выбраться как можно скорее, – добавила Ханалейса, – если и дальше так тащить серьезно раненных, они просто умрут.

– А если выйти наверх – умрут все, – отрезал Рори.

Ханалейса и Тэмберли обменялись многозначительными взглядами. Восстание нежити и последующие её атаки, сильно повлияли на брата, и конечно же, старшие близнецы разделяли его чувства.

Ханалейса подошла к Пайкелу и положила руку ему на плечо.

– По крайней мере, выведи нас на воздух, – прошептала она. – Эти бесконечные коридоры действуют всем на нервы.

Пайкел снова сымитировал зомби.

– Я знаю, знаю, – сказала Ханалейса. – Я тоже не хочу больше с ними встречаться. Но мы не дварфы, Пайкел. Мы не можем здесь оставаться дольше.

Пайкел оперся на свою дубинку, глубоко вздохнув. Он воткнул ее в землю и запихнул палец в рот. Немного поковырял там и с громким, чавкающим звуком, вытянул. Закрыв глаза, он начал что-то бубнить себе под нос, настраиваясь на потоки воздуха. Спустя мгновение он указал направо.

– Этот коридор выведет нас? – с надеждой спросила Ханалейса.

Пайкел пожал плечами, не желая давать никаких обещаний. Он поднял светящуюся дубинку и повел всех дальше.

***

– Нам нужны остальные четверо, – решил Яраскрик, все еще находясь в теле Айвена Валуноплечого и говоря его же голосом. – Первый праотец Ву для нас потерян. Сейчас по крайней мере. Но остальные ждут приказа.

– Они заняты, – сказал Гефестус.

– Сейчас нет ничего более важного.

Драколич издал низкий угрожающий рык.

– Я их достану, – сказал он.

– Дроу и человека?

– Ты знаешь о ком я.

– Мы уже отправили праотца Ву к дроу, – напомнил Яраскрик. – Возможно, что Джарлаксл погиб в том же бою.

– Ты не знаешь, что случилось с праотцом Ву.

– Мы знаем, что он потерян для нас, что он…ушел. Нам больше ничего не надо знать. Он нашел Джарлаксла и погиб, и если дроу также убит…

– Мы бы знали, если бы ты удосужился выяснить! – прорычал Гефестус в ярости.

– Не переоценивай свои силы, – резко сказал иллитид голос дварфа. – Мы сильны и могущественны, и наша сила будет прибавляться, в зависимости от количества слуг, которых мы призовем и мертвецов, которых мы поднимем. Возможно даже, что мы научимся поднимать тела разных монстров, тогда наша армия вообще будет неисчислимой. Но наши враги тоже сильны.

– Магия исчезает.

– Но еще не полностью. Она, конечно, непредсказуема, но еще очень сильна.

– Фетчигрол и Солмэ зажали этого могущественного врага в его дыре, – сказал Гефестус с неприкрытым сарказмом. Его голос злорадно задрожал, когда он назвал Кэддерли могущественным.

– Они и сейчас давят на них.

– Зато много наших врагов погибло!

– Несколько, не больше, – сказал Яраскрик. – Наши же прислужники не поступают из неисчерпаемого источника, великий Гефестус.

– Нежить – миллионы и миллионы ответят на наш призыв. После уничтожения их становится еще больше, – гордо сказал драколич.

– Призыв – дело простое для павших, – согласился Яраскрик. – Но не без силы Креншинибона. А кто лучше могущественного Кэддерли может почувствовать эту магию?

– Я их достану! – снова повторил Гефестус. – Дроу и его друга–человека – этого калимшита. Я их достану и проглочу!

Тело Айвена закачалось на каблуках. Иллитид внутри потряс золотоволосой дварфской головой с беспокойством и какой–то отстраненностью.

– Создание столетий, как ты, должно иметь больше терпения, – тихо сказал Яраскрик. – Один враг за раз. Давай сначала уничтожим Кэддерли и храм Парящего Духа, а потом отправимся на охоту. Мы вызовем остальных четырех…

– Нет!

– Нам нужна вся сила, чтобы…

– Нет! Два на юге и два на севере. Два для дроу и два для человека. Если праотец Ву вернется, вернешь его в дело, но остальные будут охотиться, пока не найдут эту парочку – дроу и человека. Я достану этих предателей. И не бойся Кэддерли и его так называемую армию. Мы достанем их, пока они слабы, и тогда весь гнев Гефестуса обрушится на них. Я был сегодня возле Солмэ, и земля умирала подо мной, а деревья загнивали от касания моих крыльев. Я не боюсь смертных, ни Кэддерли, ни кого–то еще. Я Гефестус, я смерть! Посмотри на меня и воззри рок!

Несмотря на их общее сознание и то, что он делит тело с Гефестусом и Креншинибоном, Яраскрик знал, что не сможет переубедить упрямого дракона. Иллитид также с горечью осознавал, что Гефестус начинает брать верх в их союзе с Осколком.

Возможно, иллитид сделал ошибку, объединяя их сознания. Возможно, наступило время обратиться к сущностям внутри Гефестуса, чтобы немного укротить упрямого дракона.

Улыбка появилась на лице Айвена Валуноплечого. Лукавая улыбка.

***

Хор измученных восклицаний вырвался, как только беженцы из Кэррадуна увидели дневной свет. Никто даже не подозревал, какими глубокими могут быть темные туннели. Никто кроме Пайкела, конечно, выросшего под землей. Даже Рори, который был против того, чтобы выходить на поверхность, не мог не порадоваться дневному свету после бесконечно–темных подземелий. Люди повернулись к солнцу, но тут же издали сильный и разочарованный вздох.

– Ух–ох, – сказал Пайкел, так как они не дошли до конца туннеля, а просто вылезли через узкую и длинную природную расщелину.

– Мы были глубже, чем думали, – заметил Тэмберли, уставившись на расщелину, растянувшуюся больше, чем на сто футов. В большинстве мест она была очень узкой, даже для Рори и Ханалейсы, которые в группе были самыми хрупкими.

– Ты знаешь, где мы?– спросила Ханалейса у Пайкела, и в ответ дварф начал в воздухе рисовать горы, после чего просто пожал плечами.

Его ответ был очевиден, она, да и все другие видели вокруг только горы. Высокие деревья только подтвердили, что они забрались еще глубже в Снежные Хлопья.

– Ты должен вывести нас отсюда, – сказал Тэмберли, обращаясь к Пайкелу.

– К ордам нежити? – напомнил ему Рори, и Тэмберли бросил на брата сердитый взгляд.

– Или, по крайней мере, ты должен показать нам, то есть, им – он посмотрел на людей Кэррадуна – что отсюда есть выход. Даже если мы не уйдем отсюда, мы должны знать, что выход есть. Мы же не дварфы, Пайкел.

С задней части их колоны прозвучал крик. Кричала женщина:

– Мертвецы! Снова ходячие мертвяки!

– Мы знаем, что выход есть, – мрачно сказала Ханалейса, – потому что мы знаем, что есть вход.

– Даже если это путь, которым мы пришли сюда, – добавил Тэмберли, и они с сестрой помчались вдоль всей колоны людей, чтобы вступить в бой с кровожадными монстрами в бесконечном кошмаре.

К тому времени, как Ханалейса с Тэмберли добежали, чтобы присоединиться к битве, небольшая схватка уже закончилась, и трое в свое время утонувших моряков так и остались лежать в расщелине. Но кэррадунцы тоже понесли потери. Погибла одна женщина, застигнутая врасплох. Ее шея была сломана под неестественным углом.

– И что мы будем с ней делать?– спросил какой–то мужчина, не обращая внимания на крики ее мужа, бывшего моряка.

– Сжечь ее, и быстро! – крикнул еще кто–то, но это вызвало множество протестов. Обе стороны вступили в перепалку, которая нарастала с каждым новым криком, грозя перерасти в драку.

– Мы не можем ее сжечь!– перекричала всех Ханалейса, и, или потому что она была дочерью Кэддерли, или ее голос настолько сильно и жестко прозвучал, какофония криков умолкла.

– Мы дадим ей подняться и встать в ряды этих? – продолжал возмущаться старый морской волк. – Лучше сжечь ее, и притом быстро.

– Во–первых, у нас нет огня и нечем его разжечь, – продолжила Ханалейса. – Во–вторых, даже если бы мы это сделали, ты хочешь идти по туннелям, полным этой отвратительной вони, которая будет напоминать нам о содеянном?

Муж погибшей женщины вырвался из удерживающих его рук и, протиснувшись через толпу, упал на колени возле жены, взял ее голову в руки и прижал к себе. Его плечи содрогались от слез и всхлипываний.

Ханалейса и Тэмберли переглянулись друг с другом, не зная, что делать дальше.

– Отрубим ей голову! – крикнул кто–то из задних рядов, и муж погибшей бросил ненавидящий и злой взгляд в том направлении.

– Нет! – крикнула Ханалейса, снова успокаивая толпу. – Нет. Соберем камни. Мы похороним ее, как это делают дварфы.

Казалось, это немного успокоило скорбящего мужа, но в толпе начались протесты, звучавшие с каждым разом все громче и громче.

– А если она восстанет из мертвых и пойдет против нас? – спросил ближайший мужчина, глядя на Ханалейсу и Тэмберли. – Вы оба убьете ее на глазах мужа? Вы уверены, что вы не жестоки в своем желании быть добрыми?

Ханалейса поняла, что ей нечего ответить на эти слова и бремя ответственности еще тяжелее начало давить на ее молодые плечи. Она снова взглянула на мужа погибшей, который ясно видел дилемму, стоявшую перед ней. Он умоляюще смотрел на девушку.

– Тогда соберем камни потяжелее, – сказала Ханалейса. – Тогда она не сможет выбраться и встать против нас.

– Нет, она будет в ловушке, но через некоторое время все равно выберется и будет бродить, как и все эти, – снова сказал старый морской волк, кивнув головой в сторону ресщелины.

– Да, а если мы отрубим ей голову, то этого не случится, – поддержал моряка еще один человек.

– Ненавижу это, – прошептал Тэмберли сестре.

– У нас нет выбора, – напомнила ему Ханалейса. – Если мы не поведем их, тогда кто?

В конце концов, они соорудили пирамиду из тяжелых камней, в которую и положили мертвую женщину. По просьбе Ханалейсы Пайкел провел церемонию освящения земли. По словам девушки, такой ритуал должен был уберечь мертвых от некромантской магии и охранять покой умерших.

Это вроде успокоило мужа усопшей и поубавило пыл протестующих, хотя все, что делал Пайкел, была чистая импровизация, не более, чем просто представление.

В то время и в том месте, думала Ханалейса, представление было просто необходимым. Она осознавала, что это было лучше, чем та альтернатива, которую предлагали другие и о которой, она даже думать не хотела.