4. Таблица полковника Горяева

— История этой вещицы такова… — повторил Горяев, осторожно вкладывая марку в маленький конвертик. — После отступления гитлеровцев с Северного Кавказа в Минеральных Водах был задержан цивильный немец-коммерсант, не успевший бежать со своими войсками. В его чемодане нашли батареи к рации. Допросили. Коммерсант сознался, что рацию он выбросил, но заявил, что никакого отношения к гитлеровской разведке не имеет. По его словам, он согласился за обещанную ему большую сумму выполнить поручение агента крупной заграничной фирмы. Вся его задача состояла в том, чтобы найти находящегося на Северном Кавказе советника Томаса Хауссера, 1909 года рождения, совладельца филателистического магазина в Берлине, вручить ему, как пароль, ценную марку, а затем принять и передать по рации несколько шифровок, не имеющих касательства к военной тайне. Наши, конечно, не поверили, сочли рассказ немца легендой. Задержанный погиб вместе с часовым во время бомбежки. Марка и легенда остались…

Горяев сделал маленькую паузу, как будто для того, чтобы перевести дыхание, и произнес медленно, подчеркивая каждое слово:

— Так вот, точно такую же марку, в таком вот водонепроницаемом конвертике нашли у Гелены… Случайность?

Оксана подняла голову и, весело блестя глазами, взглянула на своего начальника. Задав вопрос, полковник Горяев как бы приглашал разведчицу принять участие в его догадках и рассуждениях. Однако тот мостик, какой он мысленно перебросил от одной марки к другой, был хрупок, ему не хватало еще одной надежной опоры.

— Случайность почти исключается, — с улыбкой сказала девушка, рассматривая марку.

— Почему почти?

— Важно знать, был ли Хауссер в это время на Северном Кавказе?

— Точных сведений у меня нет. Но меня это не волнует. По идее Хауссер мог и даже должен был там находиться. На Северный Кавказ были брошены несколько отрядов известной вам дивизии «Бранденбург».

Два месяца, проведенных Оксаной «дома», у своих, не прошли для нее попусту. Это были месяцы напряженной учебы по программе, составленной Горяевым. В перерывах между занятиями она прочла множество захваченных у гитлеровцев документов и помогла систематизировать этот материал. Все, что касалось зловещей гитлеровской дивизии «Бранденбург-800», состоявшей из диверсантов, лазутчиков, провокаторов, одевавших для маскировки советскую военную форму, Оксана знала назубок. В прошлом году бранденбуржцы совершили на Северном Кавказе несколько дерзких диверсий в тылу советских войск. Они захватывали заминированные мосты и удерживали их до подхода передовых частей, создавали пробки на важнейших дорогах, сеяли панику среди отступающих. Несколько групп пробились далеко в горы и подкупами, угрозами пытались подбить жителей аулов на вооруженные выступления против Советской власти. Но почему Горяев связывает советника Хауссера с этой дивизией?

— Вы помните таблицу Менделеева? — спросил вдруг Горяев. — Когда ученый составлял ее, многие клетки остались незаполненными. Некоторые элементы не открыты и по сей день, но нам известно, что они существуют, и даже известен их адрес — место в таблице. Я решил проделать нечто подобное. Мне удалось расшифровать всего лишь несколько моментов из биографии Хауссера, остальное — белые пятна. Но вот какая занятная табличка получилась.

Полковник вынул из папки нужный листок, пожевал губами. Он явно волновался. Очевидно, несмотря на уверенный тон, каким он излагал свою версию, сомнения все еще не покидали его.

— Начнем с того, что в 1933 году из Советского Союза был выдворен немецкий специалист, занимавшийся совсем не тем, чем ему следовало. В свое время я прочел сообщение об этом инциденте в парижской газете «Монд», но, к сожалению, забыл, было указано или нет имя специалиста, фамилию помню — Хауссер. В 1934 году в Германии вышла брошюра «Славяне — низшая раса». Автор — Т.Хауссер… Затем появился более солидный труд доктора Т.Хауссера «Люди степей, лесов и болот» с подзаголовком «Исследования о влиянии природных условий на психику русских». Предисловие Альфреда Розенберга. И, наконец, в 1937 году была издана третья книга доктора Т.Хауссера — «Политика Германии на юге России в годы мировой войны». Эту книгу я читал. Подлая, но не глупая книжечка с разбором ошибок, допущенных немецким военным командованием при оккупации Украины в 1918 году. В ней, между прочим, приводится предельно хвастливое высказывание одного тупого немецкого генерала: «Украины не было, я выдумал и создал ее».

Оксане показалось, что перечисленные Горяевым факты плохо увязываются друг с другом. Мало ли Хауссеров в Германии!

— Простите, Владимир Георгиевич, но как мы можем утверждать, что выдворенный из Советского Союза немецкий специалист Хауссер, автор книг доктор Т. Хауссер и советник Томас Хауссер одно и то же лицо?

— Не спешите поперед батька… — засмеялся полковник, — таблица еще не закончена. Сейчас вы поймете… Пока что держите в памяти — судя по названию книг, доктор Хауссер считает себя специалистом по России или, как говорят гитлеровцы, — по восточному вопросу. Это очень важно! Идем дальше — 1940 год. Гитлеровцы создают на территории оккупированной Польши из украинских националистов два батальона «Нахтигаль» и «Роланд», вошедших в дивизию «Бранденбург». В августе был проведен инспекционный смотр батальонов. Среди прибывших офицеров вермахта находились два штатских лица. Один из них — советник Хауссер.

— О-о! — воскликнула оживившаяся Оксана.

— 1941 год. Война. В первых числах июля в занятом гитлеровцами Львове состоялся водевиль, посвященный созданию соборной, самостийной Украины с паном Стецько в роли премьера. Вы знакомы с этим событием?

— Да. Правительство Стецько просуществовало несколько часов и было распущено гитлеровцами.

— Совершенно верно! Только не распущено, а скорее — разогнано. Так вот, советник Хауссер присутствовал на этом спектакле в качестве неофициального лица. Через два дня там же, во Львове, этот специалист по восточному вопросу нанес визит униатскому епископу Шептицкому. Беседовали… Тот же 1941 год. Гитлеровцы заняли Киев. Среди украинских националистов снова идут разговоры о создании правительства. Хауссер В это время находится в Киеве. Коммерсант с этой вот марочкой искал Хауссера на Северном Кавказе. Если мы вспомним события, происходившие там, то вполне допустимо, что Хауссер мог быть участником или свидетелем этих событий. И вот теперь он сидит в Ровно, почитывает литературу на славянских языках, а возле Ровно союзники сбрасывают парашютистку с уже знакомой нам редкостной марочкой, точно такой же, какая, по словам погибшего коммерсанта, должна была служить ему паролем…

Горяев хитренько прищурился и спросил:

— Ну, как работает моя табличка? Заинтриговал я вас этим Хауссером? Есть желание с ним познакомиться и узнать, почему наши союзники так настойчиво стараются установить связь с каким-то незаметным гитлеровским советником?

Оксана молчала. Она еще не успела сделать выводы из фактов, торопливо перечисленных полковником. Хауссер продолжал оставаться для нее загадочной, бесплотной, безликой фигурой, словно человек-невидимка. Что-то самое главное в нем было неясным, ускальзывало от понимания. К тому же мысль девушки раздваивалась. Она была поражена объемом работы, которую ее начальник проделал за такой короткий срок, — ведь Гелена прыгнула с самолета вчерашней ночью. Конечно, началось все с марки, со второй марки, той, которую нашли у Гелены. Эта марка напомнила Горяеву «легенду» погибшего немца-коммерсанта. Тотчас же был сделан запрос в партизанский отряд: имеется ли в Ровно советник Томас Хауссер? Ответ — есть такой! Фамилия советника казалась знакомой. Горяев начал копаться в своей памяти: Хауссер, Томас Хауссер?.. Ага, Франция, заметка в газете «Монд». Так начали заполняться клеточки таблицы, в которой смелых, неожиданных предположений было больше, нежели фактов. Но предположения еще не доказательства…

— Я хочу поделиться с вами некоторыми… — начал было Горяев, но телефонный звонок отвлек его.

Полковник выслушал краткое сообщение и тихо произнес в трубку:

— Прочтите еще раз. Не спешите.

Наблюдая за выражением лица начальника, Оксана поняла, что сообщение было очень важным для него.

— Ясно! — Горяев осторожно, точно боясь что-то спугнуть, опустил трубку на рычаги, пристально посмотрел на разведчицу. — Только что получена шифровка из отряда. Установлено, что какой-то пьяный гестаповец назвал Хауссера экспертом по восточным вопросам. Он сказал: «Этот кастрат Хауссер важничает, сует свой нос в чужие дела только потому, что он, видите ли, эксперт по восточным вопросам».

Теперь, когда заполнилась еще одна клеточка в «табличке» полковника Горяева, все стало ясным. Круг как бы замкнулся.

— Это — он! — сказала Оксана.

Она знала, что немцы любят называть страшные вещи туманно и безобидно. Отряды, созданные для уничтожения мирных жителей, именовались местными командами, массовые аресты — мерами, направленными на оздоровление населения или более коротко — санитарными мероприятиями, расстрелы — специальными акциями. Все благопристойно и невинно. Земли, населенные украинцами, белорусами, русскими, были для них всего лишь жизненным пространством, восточными провинциями. И вот — эксперт по восточным вопросам… На общепринятом языке это, видимо, обозначало — высококвалифицированный консультант палачей, решивших уничтожить славянские народы.

— Да, это он… — подтвердил Горяев тоном шахматиста, выигравшего очень трудную партию: «Да, это мат…» — Ловко мы с вами вывели его на чистую воду! — Он засмеялся, радостно потер руки. — Итак, заочное знакомство с господином экспертом состоялось. Не будем терять драгоценного времени, определим вашу задачу. Требуется получить ответ хотя бы на два вопроса. На два — обязательно. Какие это вопросы?

Легкая морщинка возникла на лбу девушки и разгладилась.

— Во-первых, что нужно разведке союзников от эксперта?

— Второй?

— Очевидно, важно узнать, чем занимается сейчас Хауссер?

— Вот, вот! — подхватил Горяев. — Какую очередную гадость готовит нам этот дружок Розенберга. А он готовит, не сомневаюсь! По-моему, мы недооцениваем один вид оружия, каким охотно и, я бы сказал, мастерски пользуются гитлеровцы. Это оружие разит незаметно, невидимо, но иной раз причиняет больше вреда, чем танки и самолеты. Я имею в виду различного рода провокации. Эксперт по восточным вопросам доктор Хауссер — один из изобретателей такого оружия.

— Нужно, чтобы это оружие оказалось испорченным, негодным, — сказала Оксана.

— Кто это сумеет сделать?

Девушка сдержанно улыбнулась.

— Первой должна попытаться Гелена…

— Желаю ей удачи, — смеясь, пожал руку своей разведчице Горяев. — От всего сердца. А теперь отдыхать. Вот ключ от соседней комнаты, там есть постель. В восемь ноль-ноль разбужу. Поработаете с Ярославом. Вылет завтра вечером, как только стемнеет.

Разведчица ушла. Горяев уложил бумаги в папку, спрятал ее в ящике стола. В углу лежал свернутый матрац. Полковник соорудил на полу постель, но прежде, чем начать раздеваться, включил небольшой трофейный радиоприемник, настроил на берлинскую радиостанцию. Шла передача на польском языке. Уже первые слова насторожили Горяева.

— …вскрыто только три могилы, в которых обнаружено более двухсот трупов. На трупах сохранилась польская офицерская униформа, в карманах найдены мелкие вещи, документы и письма на польском языке. Есть основание считать, что число пленных польских офицеров, уничтоженных большевиками в Кабаньем лесу, достигает двух тысяч. По приглашению германских властей, на месте захоронения жертв большевистского террора побывали представители швейцарского Красного Креста, польской общественности и многие журналисты Европы. Их сопровождали сотрудники министерства пропаганды Зульцман, Фриге, врачи-эксперты Эрнтц, Больдт, Нейман и советник доктор Хауссер…

Горяев едва не вскрикнул. Снова Хауссер! Он хотел было постучать в стенку комнаты, в которой находилась Оксана, но удержался: пусть отдыхает, для нее дорога каждая минута сна.

Он дослушал передачу до конца. Новая подлая, хорошо продуманная провокация… За годы войны гитлеровцы уничтожили несколько миллионов поляков. Их истребляли самым зверским образом: расстреливали, вешали, выжигали целыми селами, морили голодом в лагерях, душили газом в специальных машинах. Велось планомерное истребление народа. Немецкие газеты, радио не скорбели по этому поводу, не оплакивали погибших. И вот вдруг Геббельс начал подозрительно громко рыдать над могилами польских офицеров, будто бы уничтоженных русскими, завопил на весь мир о большевистском терроре! Цель этой пропагандистской кампании? Конечно, стремление вызвать у поляков ненависть к русским, к Советской Армии. И Хауссер тут как тут…

Не ваша ли это работа, господин эксперт по восточным вопросам?

Горяев завел будильник и улегся на матраце. Через несколько мгновений он уже спал. Он приучил себя засыпать, как только закрывал глаза.