"Прыжок" - читать интересную книгу автора (Коул Мартина)

Глава 35

Донна сидела за компьютером Джорджио. Это был большой компьютер «Гейтвей-2000», и за прошедшие несколько месяцев она время от времени использовала его для отправки писем и обработки счетов, имевших отношение к ее бизнесу. Теперь ей в компьютере чудилось нечто зловещее. Весь кабинет, как ей сейчас казалось, нес на себе какой-то мрачный отпечаток. Хотя она никогда раньше этого не замечала. Донна включила компьютер и вставила в гнездо дискету, прислушиваясь к знакомому жужжанию и потрескиванию… Ей становилось все тревожнее по мере того, как компьютер считывал информацию с дискеты.

Долли встала за спиной Донны, и астматическое дыхание пожилой женщины придавало еще больше напряжения обстановке в комнате. Чуть позже Донна взяла у Долли из рук диск и тоже загрузила его в компьютер.

— Принеси нам, пожалуйста, по большому стакану виски, Долли. Мне кажется, это нам обеим не помешает.

Долли выскользнула из комнаты, а Донна уставилась на экран компьютера, который призрачно мерцал в темноте кабинета. Вот на дисплее появилось меню дискеты, и Донна принялась внимательно изучать его…

СООБЩЕНИЯ

ДЕВОЧКИ И МАЛЬЧИКИ ВСТУПАЮТ В ИГРУ

ДЕТКИ В ЛЕСАХ

ТОЛЬКО МАЛЬЧИКИ

ТОЛЬКО ДЕВОЧКИ

…Донна ощутила поднимающуюся из желудка дурноту. Направив мышь на слово «СООБЩЕНИЯ», она нажала кнопку Enter. Экран осветился, и перед ней появилось письмо. И как раз в этот момент в комнату торопливо вошла Долли.

— Вот виски, дорогая.

Донна не сводила глаз с экрана, а Долли тем временем поставила стакан с виски возле нее на стол.

О чем тут идет речь?

Донна вслух прочитала письмо:

Привет!

Все работы выполняются вовремя. Мы опережаем график. Германия готова, Мальдивы получили модемную линию. Могу вскоре распределять в Ливерпуле, а также обойти Лондон.

Эта новая партия, наверное, лучшая из всех. Слежу за всем этим. Новый парень прекрасно поработал. Передай привет всем в «Черной Собаке» и скажи, что я скоро буду.

Кэнди.

Долли и Донна так упорно смотрели на монитор, словно он мог заговорить и ответить на их невысказанные вопросы. Донна закрыла письмо, и на экране опять появилась заставка.

Долли спросила пронзительным голосом:

— «МАЛЬЧИКИ И ДЕВОЧКИ ВСТУПАЮТ В ИГРУ». Что это за послание такое, черт побери?

Донна направила мышь на это сообщение и нажала ввод.

— Скоро выясним, не так ли?

Экран засветился. Несколько секунд, потребовавшиеся машине, чтобы проверить оперативную память, показались им обеим мучительными. И тут на экране появилось сообщение:

МАЛЬЧИКИ И ДЕВОЧКИ ВСТУПАЮТ В ИГРУ!

Донна нажала на нужную кнопку, и на экране немедленно появилась картинка. Она была цветная и поразительно отчетливая: фото девочки примерно десяти лет в тесной для нее школьной форме с короткой юбкой. Девочка была азиатка, с густыми темными волосами, заплетенными в косички, и с преувеличенным макияжем — ярко накрашенные губы и густо подведенные синей тушью глаза. Она зачем-то задрала подол юбки, обнажив гениталии и пупок. Девочка улыбалась с экрана прямо им в глаза. Долли потрясенно отступила на шаг назад:

— Пресвятая Мария, матерь Божья!..

Донна одну за одной переворачивала страницы файла. На экране появлялись то маленькие мальчики, то мальчики и девочки вместе — в омерзительных позах, в объятиях друг друга, то девочки с девочками и мальчики с мальчиками… Только на двенадцатой странице на экране появились мужчины; лиц ни на одном снимке не было видно. Либо они стояли, повернувшись спиной, либо физиономии их скрывала какая-нибудь часть тела ребенка.

Долли взяла стакан с виски и вручила его Донне.

— Как они это делают, Донна? Я и не знала, что так можно делать.

Донна сделала большой глоток шотландского виски и вздохнула.

— Сейчас есть просто поразительные технологии, Долли. Если то, о чем я догадываюсь, верно, они пересылают изображения по телефонной линии. Это просто следующий шаг — после обычного телефонного звонка. На клавиатуре набираешь номер, а трубкой телефона служит экран. Это примерно то же, что сделать видеозвонок. Графика в наши дни просто блестящая, сама видишь.

— Значит, Джорджио пользовался этим компьютером, чтобы тащить всякую дрянь в страну?

Донна отрицательно покачала головой.

— Можно делать это где угодно, Долли, с помощью любого совместимого с телефонной сетью компьютера.

— Ну, я думаю, все они ввязались во что-то очень гадкое, — с нажимом произнесла Долли. — И Дэви Джексон, и Джорджио, и еще многие из них.

Донна проглотила остаток виски.

— Это мне и нужно выяснить, не так ли? — с горечью заметила она.

— А как ты собираешься сделать это, девочка? — вздохнула Долли. — Спросишь своего мужа?

Донна отбросила назад пряди волос, упавшие ей на лицо, и серьезно ответила:

— Нет, Донна, я не стану обвинять в этом Джорджио, пока у меня нет доказательств. А у меня сейчас и на самом деле нет никаких доказательств того, что он замешан в чем-то подобном.

Долли фыркнула, не разжимая губ, и резким тоном спросила:

— Какого черта тебе еще нужно, девочка?! Ты всегда закрываешь глаза там, где дело касается его, не так ли?

— В сообщении говорилось: «Передай привет всем в „Черной Собаке“… Что ж, „Черная Собака“ — это одна из фирм, которой я владею вместе со Стефаном через сеть дочерних фирм, относящихся к агентству „Поговори с…“. Я возьму в файле адрес, поеду туда и разузнаю все, что можно.

Долли откровенно разозлилась.

— Ты так ничего и не скажешь против него, Донна? Разве ты еще не убедилась, что он замешан во всем? Неужели ты считаешь, что все это могло происходить у него за спиной?

— Не знаю, Долли. Но я могу это выяснить, — с отчаянием в голосе ответила Донна. — А до тех пор, пока я не буду знать всего наверняка, я не смогу считать своего мужа — человека, которого ты якобы любишь как собственного сына, — невиновным.

— Ну да, ты же так хорошо его знала, что он умудрился организовать ограбления банков у тебя за спиной…

— Нет, Долли, — перебила ее Донна. — Ты не понимаешь! Я знаю его сердце лучше, чем кто-либо другой. Он вряд ли имеет к этому более тесное отношение, чем ты или я. Здесь зачинщики — Стефан и Дэви Джексон.

Утробный смех Долли, раздавшейся в ответ на ее слова, удивил Донну. Резко отодвинувшись от экрана, она в ярости спросила:

— Господи, Долли! Ты сменила тон?!

Лицо Долли казалось серым при слабом освещении, даваемом монитором. И неожиданно Донна увидела, насколько та стара: глубокие морщины прорезали кожу вокруг ее глаз и рта.

— Может, она и так, Донна. Но у меня ужасное предчувствие: похоже, ты скоро узнаешь о таких вещах, о которых раньше даже не подозревала, поскольку не могла увидеть таковых в самых страшных снах. И все они крутятся вокруг одного человека — Джорджио.

Донна выключила компьютер, и комната погрузилась во мрак. Тогда Донна раздвинула шторы. После чего она повернулась лицом к Долли и произнесла отчетливо и веско:

— Попридержите язык, леди, иначе окажетесь без работы и без дома.

Донна не спеша вышла из комнаты, а Долли осталась стоять на месте, проводив свою хозяйку взглядом вытаращенных в изумлении глаз.

Эдна Макви была крупной девицей. Полная и здоровая, она знала себе цену. Эдна явно выставляла себя напоказ. Затянувшись сигаретой с марихуаной, она громко сказала:

— Черт побери, Генри, либо я сейчас же получу десятку, либо пойду куда-нибудь еще!

Генри, худощавый, тонкокостный мальтиец с изящными, будто нарисованными карандашом усиками, и в дорогих, явно сшитых вручную туфлях, мысленно взвесил свои шансы против Эдны — даже если бы та была без ножа. И глубоко вздохнул, осознав, что она вполне могла бы убить его.

— Это вполне справедливо, ты, жирная мразь! — отвратительно грубым тоном заметил он. — Но мне нужно хорошее шоу, настоящее. И чтобы эти лохи сначала заплатили мне. Идет?

Эдна улыбнулась, и это волшебным образом преобразило ее лицо: из-под толстого слоя косметики и зачесанных назад обесцвеченных волос на несколько кратких мгновений засияли ее юность и красота.

— Лохи платят мне, Генри, не забывай! — фыркнула она.

— Я не шучу, подружка. Но ты становишься жадной, а если ты станешь слишком жадной, то мы все постепенно отвалим. Это же не единственная помойка во всем Лондоне, сама понимаешь.

Генри решил склонить голову под грузом напастей и под давлением многопудовой молодой женщины. Он вдруг хитро улыбнулся:

— Тогда поднимай свою жирную задницу — и вперед! Нас ждут клиенты.

Эдна поднялась во весь свой внушительный рост, и ее шелковый жилет туго натянулся на необъятной груди. По пути пританцовывая со слоновьей грацией, она вышла из тесного кабинета и направилась в свою будочку.

Эдна пользовалась популярностью. Мужчинам, как известно, нравятся крупные девушки — с большими грудями и широкими бедрами, с округлыми белыми задами. Эдна знала это и старалась сделать так, чтобы деньги непременно были уплачены и чтобы цена соответствовала растущему спросу. Она рассуждала просто: чем крупнее девица, тем больше удовольствия получают клиенты за свои деньги.

Генри проводил ее взглядом и усмехнулся… Из всех потаскух, которых он знал Эдна одна умела по-настоящему следить за собой: никогда не употребляла сильных наркотиков — так, слегка покуривала травку; никогда не пила спиртное во время представления, соблюдала элементарную гигиену. На самом деле Генри хотел бы иметь несколько таких девиц, как Эдна Макви, но такие девицы, как она, редко встречались здесь в шоу с подглядыванием. Большинство шлюшек от героина почти свихнулись, а иначе они вообще не могли бы выполнять свою работу. Генри признавался себе, что от такого он и сам, черт побери, свалился бы в коме.

Беззаботно насвистывая, он вышел из офиса и спустился по лестнице в бар, находившийся в подвале… В действительности у Генри не было лицензии на содержание бара; таковой был устроен для тех посетителей, кого это не слишком волновало. Мужчины, а изредка и женщины, посещавшие „Черную Собаку“, не отказывались от этой дополнительной услуги, и Генри щедро обеспечивал клиентов выпивкой за их деньги. Или, по крайней мере, старался обеспечивать.

…Дым плотной волной ударил ему в ноздри, едва он вошел в бар, и Генри слегка закашлялся.

— Включи вентилятор, Кэрри, черта ради! Ты что — хочешь удушить этих проклятых игроков?

Кэрри засмеялась и повернула выключатель старого вентилятора, прикрепленного к потолку.

— Нет, Генри, они же платят мне за то, чтобы нормально дышать! — громко заявила она.

Он добродушно рассмеялся над ее шуткой, одновременно обводя проницательным взором все небольшое подвальное помещение. Как всегда, оно было заполнено хлыщами из Сити. То тут, то там попадались на глаза и случайно забредшие старые работяги. Ранним вечером — таковым в Сохо считалось время до двадцати трех часов — в бар приходила одна и та же клиентура: мужчины, у которых наверняка имелись и дом, и жена с детьми и за которыми нужно было присмотреть.

Генри прошел через бар в другое подвальное помещение. Здесь повсюду висели парчовые шторы, отделявшие закутки с небольшими кушетками, что вполне сходили за кровати. В течение вечера эти кровати, общее число которых достигало двадцати шести, и обычно многократно использовались… Генри улыбнулся при мысли о поступающих от клиентов деньгах и бессознательно потер руки. Потом невольно сморщил нос, ощутив кислый запах в помещении, и вернулся в бар. Он оставил за собой дверь широко открытой — в качестве сигнала всем клиентам и своим работникам, что ночное веселье начинается. Со своих мест мгновенно поднялись солидный мужчина и с ним мальчик — трансвестит лет шестнадцати. Они стараясь не обращать на себя внимания и проскользнули в открытую дверь.

Кэрри тут же написала мелом на доске, висевшей за стойкой, небольшую букву „X“. Механизм ночной жизни заработал, и она знала, что с этого момента ей надо быть начеку. Общее количество клиентов, и в особенности рабочих, которые норовили улизнуть из заведения, не заплатив порой, становилось абсурдным.

Генри вновь засвистал себе под нос популярный мотивчик и поднялся вверх по лестнице к кабинкам для подглядывания. Он вошел в маленькую будочку и машинально поднес носовой платок ко рту: невозможно было выносить запахи семени и пота, пропитавшие здесь все. Осторожно ступая по полу, чтобы не испортить дорогие замшевые туфли, Генри просунул пятидесятифунтовую купюру в маленькое отверстие в перегородке прямо перед ним.

Открылось зарешеченное отверстие, и, глядя сквозь решетку, он увидел Стеллу — старого профессионала в шоу с подглядыванием: она крутилась на табурете, принимая различные позы. Девушка, высокая и худая, была одета лишь в бикини, да и то в виде веревочек. Удовлетворенный тем, как она выполняет свою работу, Генри ключом открыл ящик для денег и вытащил оттуда пятьдесят фунтов, а затем положил их в бумажник, который держал в кармане.

Запах здесь стоял омерзительный. Снова заперев ящик для денег, Генри поспешил выйти. И закричал во весь голос:

— Сид! Вымой это долбаное место! От всего здесь воняет, как от бандажа турецкого борца!

Сид, старик семидесяти лет, страдавший одышкой, с улыбкой подошел к нему, держа в руках швабру и ведро.

— Я и так стараюсь везде поспевать, Генри. Сегодня был по-настоящему деловой день.

— И не говори, Сидди, старый грязный шельмец! Если бы ты столько же времени тратил на уборку кабинок, сколько тратишь на то, чтобы слоняться по ним, мы давно получили бы санитарный сертификат как нечего делать. Так вот, старик, предупреждаю тебя в последний раз: содержи кабинки в чистоте, иначе вылетишь на улицу!

Сид протер мокрой тряпкой маленькое деревянное сиденье в кабинке, а затем вымыл пол. В отличие от Генри его этот запах не беспокоил. Он сжился с этим запахом, вот уже почти тридцать пять лет вдыхая его днем и ночью.

Обмахнув туфли чистым белым носовым платком, Генри распрямился и в изумлении широко раскрыл глаза: в проеме двери стояла невысокая ослепительно красивая женщина. Призвав себе на помощь все свое маслянистое очарование, Генри сказал, изо всех сил стараясь подражать интонациям Боба Хоскинса:

— Я могу вам чем-то помочь, дорогая?

Донна посмотрела на мелкие белые зубы мужчины, на его костюм от Армани и широко улыбнулась:

— Вы Генри Пратт, как я полагаю?

Он вежливо кивнул и сказал:

— Ну, конечно, дорогая. Не доктор же Ливингстон, мать его. Зачем вы сюда пришли?

Донна подошла вплотную к нему и тихо произнесла:

— Вообще-то я пришла из-за вас. Я — Донна Брунос. Стефан попросил меня присмотреть за делами, пока он на отдыхе.

Генри понравились слова „на отдыхе“ и интонация, с которой они были сказаны. Для него это прозвучало как свидетельство искушенности и определенного положения в обществе говорившей. Однако он по-прежнему не доверял гостье. Генри не доверял и собственной матери — он с рождения не доверял никому.

— Но он ничего мне об этом не говорил, дорогая.

Донна выдавила из себя улыбку, стараясь сохранить спокойствие.

— Поскольку я владею двадцатью пятью процентами этого заведения, — ответила она, — то не думаю, что должна вам что-то объяснять, мистер Пратт. Сейчас я хотела бы выпить и оглядеться. А потом я скажу вам, для чего пришла. Хорошо?

Генри провел языком по зубам и пожал плечами.

— Устраивайтесь! Но мне нужны доказательства, что вы та, за кого себя выдаете, дорогая. Я не могу позволить, чтобы кто ни попадя ошивался в моем заведении. Может, вы из легавых, дорогая? Хотя от вас не пахнет так, как обычно пахнет от них, если вы простите меня за такое замечание.

Донна открыла небольшой кейс, вытащила оттуда файл с порт-фолио „Поговори с…“ и вручила его Генри вместе со своими водительскими правами.

Тот небрежно просмотрел документы и сказал:

— Вам стоило принести еще и свадебную фотографию. Потому что за все эти годы, леди, я ни разу здесь вас раньше не видел.

Донна выхватила у него бумаги и резко бросила:

— Мой муж раньше не получал восемнадцатилетнего срока! Если желаете, можете позвонить Большому Пэдди. Он, я уверена, подтвердит мои полномочия и мою личность.

Сердце Донны сильно билось от страха: а вдруг Генри решит именно так и поступить? Поэтому, действуя по вдохновению, она воскликнула:

— О, вот что я вам скажу. Хотите, я заверну за угол и приведу Алана Кокса? Это будет для вас достаточным доказательством?..

Она заметила, как Генри побледнел, и про себя усмехнулась своей изобретательности.

— Мне это не трудно, я могу прямо сейчас привести его сюда, — продолжала она. — Сейчас я управляю всеми делами Джорджио, даже бизнесом с Аланом Коксом. Можно обратиться к нему: он поймет о чем речь.

Генри покачал головой и любезно улыбнулся:

— В этом нет необходимости, дорогая. Вы должны понять: мне приходится быть осмотрительным — ведь вокруг нас ползает столько мрази! Пойдемте, я отведу вас в бар, там вы сможете выпить.

Донна положила бумаги в кейс и двинулась мимо кабинок в сторону бара вместе с Генри. Здесь музыка звучала громче, и Донна почувствовала, как ритмы тяжелого рока отдаются у нее в висках.

— Это кабинки, в которых проходит шоу с подглядыванием, — по пути объяснял Генри. — Не хотите ли чего-нибудь покруче?

Донна кивнула, хотя продолжала испытывать страх за последствия своей авантюры.

Достав пятидесятипенсовую монету, Генри вошел в ближайшую кабинку и бросил монету в щель в перегородке. Он был рад, что Сид уже протер здесь все, от пола до стен: не хватало, чтобы жена Джорджио Бруноса испачкалась спермой какого-нибудь онаниста!

Донна увидела, как поднялась решетка. Сморщила нос от кислого запаха и боязливо приставила глаза к прорези в перегородке: одна прорезь была длиной со щель почтового ящика, но ширина ее позволяла просунуть внутрь руку. Донна с омерзением наблюдала, как громадная девица с непроницаемым лицом под громкую музыку вращается на табурете. Вот рука ее исчезла между толстыми ляжками — тут же Донна выпрямилась и сглотнула, преодолевая приступ тошноты. Но она была уже тем довольна, что в кабинке увидела обыкновенную женщину… Она ожидала увидеть там ребенка.

— Какой тут у девушек средний возраст?

Генри засмеялся.

— Они обычно лгут, скрывают свой истинный возраст. Проститутки постоянно врут, даже насчет того, что едят за обедом. Это часть их жизни, понимаете? Но их средний возраст здесь — от семнадцати до сорока пяти лет. У нас есть одна женщина, которой за пятьдесят. Но мы ее используем по средам, потому что здесь тогда царит затишье, простите меня за каламбур. — Он громко расхохотался над своей шуткой.

Донна последовала за ним по коридору и вскоре оказалась в баре.

Еще когда они спускались по узкой лестнице, она услышала гул голосов и звяканье стаканов — это первая примета всех баров на свете. Музыка в баре звучала тише, чем наверху: она доносилась из большого музыкального центра, стоявшего за стойкой. Исполнялась песня группы „Пинк Флойд“ — „Привет, машина“, и в темноте Донна разглядела, что несколько человек танцуют.

Они подошли к стойке бара, и Генри с пафосом сказал:

— Вот где делаются настоящие деньги! Подглядывание — хороший бизнес, он законный, достаточно легальный, чтобы не привлекать особого внимания легавых. Им подавай рыбу покрупнее, так всегда было. Хотя они закрывали нас пару раз, когда грязь вылезла на поверхность. Кабинки гниют из-за игроков, понимаете. А в разгар лета вонь такая, что она может нокаутировать даже слона. И от некоторых девок шибает, как от котов. Вот же грязные шлюхи!.. Что вам принести выпить?

— Белое вино и содовую, пожалуйста. — Донна уселась на высокий табурет возле стойки бара и оглядела помещение. Стены были украшены изображениями голых мужчин и женщин. Некоторые картинки представляли собой сравнительно безобидный бумажный хлам, который можно купить в любом книжном магазине, другие же были обязаны своим происхождением порнографическим журналам: мастурбирующие женщины, мужчины с женщинами… Однако, слава богу, изображения детей отсутствовали.

За столиком, стоявшим в углу, Донна заметила девушку лет пятнадцати; она разговаривала с шестидесятилетним мужчиной. На девочке был коротенький топик и туго облегающая бедра кожаная юбка.

Генри вручил Донне заказанный ею напиток. Она кивнула головой в сторону парочки и заметила:

— Девочка выглядит весьма юной. Наверняка это опасно — нанимать несовершеннолетних. — Голос ее звучал жестко и нейтрально, и она удивилась самой себе, своей выдержке.

— Ей шестнадцать, дорогая, — пожал плечами Генри. — Она выглядит моложе, но это ненадолго. Несколько лет распутной жизни, и за одну ночь она может состариться. Вот иной раз увидишь таких молодых и приходишь в шок. Но она-то — настоящая проститутка: работала два года на Кинг Кросс, прежде чем пришла к нам. Эта малышка крепкая, как сталь. И отличный работник! При всем уважении к вам, миссис Брунос, поймите: это издержки тяжелой работы. Отсюда к нам текут денежки. Все мужчины, которых вы здесь видите, настоящие распутники. Или их привели сюда матерые распутники. У нас тут по пятницам и по субботам идет живое шоу, и там мы угождаем всем подряд. Шлюхи в это заведение, как мужчины, так и женщины набраны специально. И работают они здесь добровольно, потому что сами этого хотят. То же самое я говорил Стефану. Если мы не наймем их, это сделает кто-нибудь другой. Он немного жадный, ваш деверь, а эти люди знают себе цену. Им нужны деньги, чтобы выживать в этом мире.

Донна кивнула. Безнадежное отчаяние, составляющее суть характеров, причем и у обслуживающего персонала, задело ее за живое. Вся обстановка была убогой, грязной; до нынешнего дня Донна даже не подозревала, что такие помойки существуют. Двое мужчин одновременно поднялись из-за стола и вдвоем выскользнули из комнаты. Генри заметил, как Донна проводила их взглядом.

— Пойдемте за мной, дорогая.

Она прошла за ним через барный зал, а затем они миновали дверной проем… При свете тусклых лампочек без абажуров Донна увидела разделенную на отдельные закутки большую комнату, и ей хватило нескольких секунд, чтобы понять, что там обычно происходит. Выйдя на середину комнаты, она вдруг увидела в одном из закутков двух мужчин: они страстно обнимались. Штора, закрывающая закуток от любопытных глаз, была едва задернута; более молодой мужчина через плечо старшего партнера заметил Донну — неожиданно с дерзкой улыбочкой подмигнул ей.

Генри ухмыльнулся, разглядев, как побледнело до зеленоватого оттенка лицо Донны.

— Вот с кем нам приходится иметь дело. Это же животные, дорогая. Ну что — вы достаточно насмотрелись?

Донна кивнула и быстрым шагом вернулась в бар. Она залпом выпила свое белое вино, правда, с трудом проглотив его. Генри стало ее жаль.

— Простите, дорогая, мне не нужно было показывать вам всего.

Донна собралась с духом и язвительно заметила:

— Больше всего я ненавижу педиков. Меня от них сразу тошнит.

Она сказала это таким твердым голосом, что он ей безоговорочно поверил… На многих людей подобное неприглядное зрелище воздействовало так же. Лесбиянки никого особенно не раздражали, но вид двух обнимающихся мужиков кое для кого был невыносим — все равно что красная тряпка для быка.

— Допивайте. И я отведу вас в мой кабинет. Хорошо?

Донна чуть заметно кивнула. Она была рада, что он поверил ее обману. Поднимаясь вслед за Генри по лестнице, она чувствовала, как в ней мощной волной нарастает ненависть к Стефану Бруно-су. „Это помещение — настоящая клоака, а люди тут как крысы. Крысы, погрязшие в чем-то, липком и грязном, из чего они никак не могут выбраться“.

В кабинете она обрела душевное равновесие и спокойно спросила Генри:

— Стефан звонил из Шри-Ланки?

Генри покачал головой.

— Он никогда не звонит из заграничных вояжей. Во всяком случае не звонит мне. Однако я слышал, что дела с отелем идут хорошо. Кэнди заходит иногда повидаться со мной, когда она бывает в Смоуке. Но я не слишком много от нее узнаю. Она обычно останавливается на квартирах на Вардор-стрит. Ей нравятся китайские девочки, старушке Кэнди, а их там ой как много! — Он хохотнул над своими собственными словами.

Донна с деловым видом кивала, якобы со всем соглашаясь. „О чем я тут беседую, черт побери?“

— А вы сами бывали в этих квартирах, Генри?

Он медленно покачал головой; лицо Генри при этом сделалось суровым, почти жестоким.

— Они для меня слишком дороги, милая… И не только поэтому. Я не делаю ставок на бизнес с детьми. У меня хорошая жена и двое ребят. И я счастлив этим.

Донна поняла, что сделала ложный ход, и виновато улыбнулась.

— Простите, мне нужно было подумать, прежде чем спрашивать.

— Ничего страшного, миссис Брунос. Но Стефан скажет вам, что я никогда не впутывался в эти дела. И, честно говоря, даже не хочу ни о чем знать. Я предоставляю все это неграм из „Разрушителя сердец“. Вам надо увидеться там с Кристофером. Он даст вам ключи и все покажет.

А теперь не желаете ли взглянуть на книги? Но только мне сейчас некогда. Не обижайтесь, миссис Брунос, но все дела внизу пойдут прахом, если я не буду маячить у них перед носом.

— Ничего, все в порядке, — покачала головой Донна. — Мне просто нужно было посмотреть что к чему. А книги я просмотрю в следующий раз. Большое спасибо за помощь. Я это оценила.

Генри благодарно улыбнулся ей:

— Значит, вы будете присматривать за этим заведением, когда Стефан поедет в Германию?

Донна ответила ему со смехом, скрывая этим свое удивление:

— Ну, это мы еще посмотрим, Генри.

Он поднялся и протянул руку для рукопожатия.

— Я был очень рад наконец-то с вами познакомиться. Передавайте Джорджио мои наилучшие пожелания. Надеюсь, мы с вами еще увидимся.

Донна от души пожала ему руку. Он пошел в бар, а Донна направилась к выходу. Тяжкий смрад от человеческих тел комом стоял у нее в горле. Проходя мимо кабинок возле входа, она столкнулась с мужчиной; он выходил из кабинки, на ходу застегивая молнию на брюках. Донна заметила, что лицо его горит румянцем от возбуждения, а руки дрожат.

Он встретился с Донной глазами. Прочтя в ее глазах откровенное отвращение, мужчина смутился так, что лицо его из розового сделалось багрово-красным. Он нетвердой походкой вышел из двери на холодную вечернюю улицу. Донна вышла на улицу следом за ним, почти не отставая от него.

„Разрушитель сердец“ оказался маленьким клубом, расположенным неподалеку от Вардор-стрит. Едва Донна миновала двойные двери, к ней подошел крупный мужчина явно вест-индийского происхождения: высокий, абсолютно черный и очень красивый. Мужчина непринужденно улыбнулся ей, показав крупные и чистые белые зубы.

— Слушаю вас, — с некоторой долей удивления, но вежливо обратился он к Донне.

— Кристофер? — Донна внимательно следила за его реакцией, задавая вопрос.

Мужчина облизнул полные губы и покачал головой.

— Нет, женщина, я не Кристофер. А кто его спрашивает?

— Скажите ему, что его хочет видеть жена Джорджио Бруноса, ладно? Стефан попросил меня зайти.

Она заметила, как у мужчины удивленно приподнялись брови. И наверняка улыбнулась бы, если бы не была так напугана. Однако, заставив себя сурово посмотреть ему в глаза, она с вызовом заявила:

— Я тут не собираюсь торчать всю ночь, понимаете ли!

Мужчина отвернулся от Донны и перегнулся через стойку фойе; из-за своих габаритов он казался крайне медлительным. Рыжеволосая женщина, сидевшая за стойкой, искоса взглянула на него, пока он медленно поднимал трубку и набирал номер.

— Алло! Крисси? Тут пришла какая-то женщина. Говорит, что она жена Джорджио и хочет тебя видеть. Послать мне ее к тебе?… — Выслушав ответ, он положил трубку на место. — Подождите здесь, он скоро выйдет.

Донна стояла в небольшом фойе клуба в ожидании Кристофера и вбирала в себя впечатление от всего, что ее окружало. Рыжеволосой женщине было лет пятьдесят; она выглядела болезненно худощавой. Глаза ее были столь тщательно подведены, что Донна про себя восхитилась ее умению. Рассмотрев лицо женщины поближе, она потрясенно осознала, что женщине, по крайней мере, лет шестьдесят. Почувствовав на себе взгляд Донны, она слабо улыбнулась в ответ, а чуть позже, когда привратник скрылся во внутреннем помещении клуба, сказала:

— Что вас привело сюда, миссис Брунос?

Донна дружелюбно улыбнулась ей.

— Так, небольшое дело. А что?

Женщина изящно пожала худенькими плечами.

— Я из вежливости спросила. А вот как поживает ваш красавец муж? Это действительно интересно. Я его уже давно не видела. Но, полагаю, и вы его не часто теперь видите, не так ли?

Глаза Донны сверкнули, и она резко бросила в ответ:

— Я его вижу достаточно часто, дорогая!

Женщина снисходительно улыбнулась:

— Да не сжимайте вы кулачки! Я же просто констатирую факт. Ему там не повезло… — Она повернула голову и заглянула сквозь дверной проем во внутреннее помещение, затем, наклонившись вперед, тихо произнесла: — Вот что я вам посоветую. Остерегайтесь Крисси. Он — опасная каналья. От одного его взгляда кровь стынет в жилах. Учтите это, ладно?..

Донна мысленно спросила себя: „Какого черта эта женщина так со мной любезна?“ Во время своих кратких набегов в подземный мир Сохо она уже установила, что люди дают тебе только то, что ты у них покупаешь. Деньги — главный пункт повестки дня, и голос монеты звучит громко и чисто.

— Я запомню это, — вежливо ответила она вслух.

Едва она произнесла эти слова, как из внутреннего помещения в приемную вышел высокий молодой неф.

— Чем могу служить?

Донна была поражена его чистым английским выговором, характерным для высших классов.

— Я пришла сюда потому, что мне нужны ключи от квартир на Вардор-стрит. Стефан просил меня присмотреть за ними, пока он в отъезде. Кстати, меня зовут Донна Брунос, я жена Джорджио Бруноса…

Она протянула руку для рукопожатия, но Кристофер ее жест демонстративно проигнорировал.

Неожиданно он широко улыбнулся. И затем произнес короткую, но выразительную речь — как ни странно с сильным вест-индским акцентом:

— Слушайте, леди, меня не колышет, кто вы, черт побери, и что вы хотите! Стефан Брунос не имеет права что-либо подобное вам поручать, ясно? А теперь возвращайтесь туда, откуда пришли, и никогда больше ни ко мне, ни к моим людям не приближайтесь, понятно?! Вы это сами примете к сведению, или мне лучше попросить кого-нибудь, чтобы он впаял вам это в мозги?!

Донна заглянула в холодные черные глаза и поняла, что ей на самом деле грозит смертельная опасность. От испуга она не смогла сразу ответить. И мужчина грубо схватил ее за руку.

— Ты меня слышишь, женщина? Или что?! Джорджио меня не запугает! Еще не родился человек, который запугает меня, а сам я могу устрашить кого угодно, включая твоего старика и его братца. А теперь убирайся отсюда, дамочка, а не то я теряю терпение! Рыжеволосая женщина вышла из-за стойки и тихо сказала:

— Оставь ее, Кристофер, я сама с этим разберусь. Иди в клуб и предоставь все мне. Я прослежу, чтобы миссис Брунос ушла отсюда.

Мужчина повернулся и открыл было рот, видимо, собираясь ей возразить, но потом оставил руку Донны и вихрем вылетел из комнаты; огромный вышибала-привратник последовал за Кристофером, повиновавшись чуть заметному движению руки рыжеволосой женщины. Она же обратилась к Донне:

— Пойдемте, дорогая, я провожу вас до машины.

Донна безучастно позволила вывести себя за руку из фойе „Разрушителя сердец“, находясь в прострации после испытанного потрясения. Оказавшись снаружи в холодной ночи, женщина немного прогулялась с Донной по Вардор-стрит, и они вдвоем зашли в небольшое кафе.

— Со мной все в порядке, честно! — засмущалась Донна.

Рыжеволосая заставила ее присесть за столик.

— Выпейте кофе, и вы почувствуете себя лучше…

Она заказала два кофе. Положив в свою чашку сахар, новая знакомая спросила Донну:

— Что привело вас в клуб „Разрушитель сердец“? Конечно же, вас не послал Стефан Брунос, дорогая. Он вас жутко ненавидит, как говорится, со всеми потрохами. Что на самом деле вам нужно?

Донна дрожащими руками достала и прикурила сигарету.

— А кто вы сами?

Рыжеволосая женщина усмехнулась.

— Сначала ответьте на мой вопрос. А потом я позабочусь о церемонии нашего знакомства.

Донна тяжело перевела дух.

— Я просто хочу узнать, что происходит в этих квартирах, вот и все.

Женщина прикурила сигарету, небрежно достав ее из пачки Донны.

— А для чего? Почему это вас так интересует?

Донна уставилась на свою чашку с кофе и ничего не отвечала. Женщина осторожно приподняла ей голову, нежно взявшись пальцами за подбородок, и заглянула Донне в глаза:

— Я задала вам вопрос! Откуда такой повышенный интерес к нам? Если сейчас я не выясню этого, то за дело возьмется Кристофер. А я его знаю, дорогая, лучше, чем кто-либо. Он обязательно захочет узнать, в чем тут причина. Я пытаюсь вам помочь. Только вы этого пока не понимаете.

— Я просто хочу узнать, кто эти девушки, что работают на него, и откуда они… — Донна, как зачарованная смотрела в глаза пожилой женщины. Та незаметно расслабилась.

— Позвольте дать вам ценный совет. Там, где дело касается Кристофера Скотта, даже не пытайтесь что-либо выяснять. Даже сами мусора не трогают его. А теперь, миссис Брунос, возвращайтесь домой и забудьте о сегодняшнем дне, хорошо? Я скажу Крисси, что все это — недоразумение. Он поверит мне, и мы забудем все, что случилось. Идет?

Донна не ответила.

— Не думаю, что ваш старик будет благодарен вам за то, что вы разозлили Кристофера. Я знаю достоверно: не будет! И Стефан — тоже. Он у Крисси и так в черном списке.

— Скажите, мой муж работает с Кристофером? Я имею в виду бизнес, касающийся тех квартир?

Женщина отрицательно покачала головой. Она даже вяло рассмеялась.

— Нет! Джорджио не имеет никакого отношения к этим квартирам, дорогая. Это между Кристофером и Стефаном. — Она заметила, как Донна облегченно вздохнула, и спросила: — Ну? Теперь вы счастливы?.. Забудьте вы о сегодняшнем дне и об этих квартирах, — настойчиво убеждала ее женщина. — Поверьте, я даю вам дельный совет. Кристофер Скотт — не тот человек, которого можно безнаказанно злить.

Донна уже почувствовала себя лучше. Собравшись с духом, она решительно спросила:

— А откуда вы так много знаете о Кристофере, Стефане и моем муже?

Рыжеволосая женщина прикурила очередную сигарету от окурка старой.

— Кристофер мой сын, дорогая. Я — Виолетта Скотт.

Она заметила, что Донна от изумления широко раскрыла глаза, и опять засмеялась.

— Это я — владелица клуба „Разрушитель сердец“. Кристофер работает там, но это мой клуб. У меня пять сыновей, и Крисси — старший. Много лет я была проституткой. И до сих пор не знаю, кто стал отцом каждого из моих парней. Но я говорю вам лишь то, что вы и так можете услышать повсеместно, по крайней мере, в Вест-Энде. Не подумайте, что это — признание. Меня все знают, дорогая, и очень хорошо знают. Ну, а вы очень мило выглядите. И я не хочу, чтобы ваше любопытство вам же и навредило. Спросите Стефана об этих квартирах. Но никогда больше не подступайтесь с этим ни ко мне, ни к моему сыну. Я не несу ответственности за то, что он может с вами сделать. Вы поняли?

Донна молча смотрела на эту странную женщину, но ничего ей не отвечала.

Виолетта Скотт тяжело вздохнула.

— Вы глупая девочка! Есть определенного типа люди, с которыми вы вообще не должны пересекаться. И мой сын — один из них… Оставьте все! Просто оставьте все, как есть…

Виолетта резко встала и быстро покинула кафе. Донна осталась сидеть за столиком. Ей было холодно, она устала. И пила медленно свой кофе, пытаясь разобраться, что же именно ей дальше делать.