"Путешествие на тот свет, или Повесть о великом хаджже" - читать интересную книгу автора (Мухаммадиев Фазлиддин)

Сафар мафи!

Утром разнесся слух, что позавчера в аэропорту святой Джидды скончались пятьдесят паломников. Столько же хаджи отдали богу душу и в морском порту города. Некоторые говорили, что началась чума и это ее первые жертвы. Другие утверждали, что они умерли от солнечного удара. Людей, ожидавших самолеты и корабли, так много, что не всем нашлась защита от иссушающих мозг лучей солнца.

На лицах моих подопечных запечатлен траур.

И Абдухалил-ака еще подсыпал соли на рану. Надо было ему вспомнить, что несколько лет назад паломники десятками тысяч умирали здесь от разных эпидемических болезней и от солнечного удара!

В святой долине Мина до нас ежедневно доходили вести о смерти одного или нескольких паломников. Тогда мои спутники утверждали, что «счастливчик тот, кто умер, верх счастья умереть на пороге благословенной Мекки или лучезарной Медины». Сейчас это известие ни у кого из них не вызвало радости.

Видимо, они не очень-то спешили расстаться с жизнью во славу Аллаха. Ишан Ахмад Султан пригласил меня вместе с ним пойти в управление хаджжа.

― Прогуляемся, чего скучать дома, ― сказал он.

Я потянул за собой Исрафила, и мы втроем вышли на улицу. От вчерашних намеков Исрафила у меня неспокойно на душе. Не приведи Аллах, чтобы под большой миской любезности ишана скрывалась еще какая-нибудь пиала поменьше…

Бодро шествуя впереди, ишан громко произносил названия улиц, кварталов и мечетей, которые встречались по пути. В небольшом скверике с полузавядшими двух-трехлетними саженцами каких-то деревьев, трава в котором была вытоптана паломниками, ищущими тени, нашего ишана окружила группа правоверных из Ирана. Они хором жаловались на то, что у них кончились деньги и требовали побыстрее добыть им разрешение на выезд. Обильными посулами ишан освободил свой подол от их рук и снова зашагал впереди нас.

Двухэтажное здание управления хаджжа было забито просителями. В коридоре второго этажа высокий тучный человек устало и монотонно отвечал на вопросы о дне выезда:

― Сафар мафи, бас![105]

Тем, кто интересовался, есть ли какие-нибудь новости, говорил:

― Хабар мафи, бас![106]

Не добившись другого ответа, люди в отчаянии уходили. Их места тут же занимали вновь пришедшие. Чиновник, поворачивая во все стороны свое крупное тело, словно попугай, повторял: ― Сафар мафи, бас! ― Хабар мафи, бас!

Наш ишан, выйдя из управления, таинственно объявил:

― Я поведу вас в такое место, испытаете наслаждение! Называется «Аз-зухур-аль-кузино», то есть «Казино-сад».

«Казино-сад» оказалось небольшим, примерно в четверть гектара, садиком, расположенным метра на три ниже уровня улицы. По одной его стороне тянулся навес и стоял стол для пинг-понга, показав на который, ишан с гордостью сообщил, что вечерами здесь собирается молодежь.

Это была единственная спортивная игра, увиденная мной в этой стране за две с половиной недели. В стране, где не говоря уже о театре или дворце культуры, не было хотя бы крошечного киношки, стол для пинг-понга казался представителем чужого, далекого мира. Еще в благословенной Мекке один зубной врач рассказывал мне, что младший брат его величества короля, принц Фейсал, сторонник западной культуры, решил открыть в столице Аравии кинотеатр. Шейхи и вожди племен, узнав об этом, не находили себе места. Засыпав короля Сауда посланниками и посланиями, они прямо заявляли, что если слухи о намерении принца построить «дом шайтана» соответствуют действительности, то в этой любимой всемогущим Аллахом стране останутся либо Фейсал, либо они. Пришлось принцу отречься от своей затеи.

Мы посидели немножко под навесом «Аз-зухур-аль-кузино». Там никого не было, кроме нас и слуги, который принес нам кувшин воды со льдом.

Обратно ишан повел нас другой дорогой, не переставая рассказывать о лучезарной Медине. Вдруг он замедлил шаг и спросил, в каком квартале Самарканда я родился, как зовут моего отца и чем я занимался. Я ответил, что родился в квартале Яланбек, сообщил о профессии моего отца и даже о том, кем были мои деды.

― Яланбек… Яланбек… ― задумчиво повторял ишан. ― Разве там есть такой квартал?

― Есть. По дороге в Пенджикент. С одной стороны его окружает квартал Мирзо Пулод, с другой стороны Дари Занджир, а с третьей — Факех Абулайс…

― Да, да, вспомнил… Ну, что ж, хорошее место. И сами вы, дохтур, сын хороших родителей. О Аллах, пусть он (имелся в виду ваш покорный слуга) достигнет совершенства и познает блаженство от своих детей, ― ишан прочитал молитву и провел руками по лицу и бороде. Исрафил произнес «аминь».

Я тоже провел руками по щекам, при этом поглядывая на ишана. На его лице ничего нельзя было прочесть, кроме доброжелательства и искренности.

Ишан оставил нас в какой-то чайхане и, сказав, что скоро вернется, куда-то исчез. Рядом с чайханой была стоянка легковых такси, среди которых я увидел нашу «Волгу». Я принялся обхаживать машину вокруг, гладя ее крылья, капот, стекла. Подбежал владелец такси, приняв меня за пассажира. Я поздоровался и спросил, правится ли ему машина.

― Нравится, да, да. Квайс автомобиль! ― ответил таксист с открытой улыбкой. Он тоже ласково гладил кузов и что-то сказал, видимо, хвалил прочность машины и то, что она хорошо, без перебоев и капризов работает в здешних пустынях.

Спросив разрешение, я уселся за баранку. Подошел Исрафил и сел рядом.

― Соскучился по дому, ― оказал он.

Некоторое время мы были заняты своими думами. Мои дети сейчас уже вернулись из школы. Наверно, прямо с порога швырнули в комнату портфели и пустились скакать по двору. А мать, высунувшись из окна кухни или свесившись с балкона, зовет их. А они отвечают: «Сейчас! Еще одну минуту, мамочка!» До тех пор, пока жена не потащит их силком, ни за что не явятся домой!

Интересно, что нового в поликлинике? Как вышел без меня праздничный номер стенгазеты? Черт побери, пусть это бахвальство, но надо сказать, что без меня и Искандара наша стенная газета получается так себе. Вырежут из республиканской газеты передовую статью, одно-два стихотворения подлиннее перепечатают на машинке и газета готова.

Искандар уже, наверное, вернулся в Москву. Срок его практики в Институте рентгенологии и радиологии еще не кончился. Сидит, наверное, сейчас в темном кабинете и рассматривает снимки чьего-нибудь позвоночника или тазовой кости в поисках отклонения от нормы. Разглядывает снимки почек или печени и бурчит себе под нос: «Гм-гм, так, так…»

У чайханы появилась низенькая, подвижная, словно ртуть, фигурка ишана. Мы с Исрафилом, покинув «Волгу», пошли следом за ним.