Глава 13

Тоху будили разными способами. Маминым криком от порога комнаты, рукой сестрички, требовательно тянущей за чуб, будильниками, брызгами воды от соседей по общежитию, преждевременными финишами при эротических сновидениях. Но пулеметной стрельбой под ухом разбудили впервые – он, естественно, несколько растерялся.

Вскочив, тут же рухнул, больно ударившись о пол кузова – грузовик отчаянно вихлял из стороны в сторону. Рощин, вжав приклад пулемета в плечо, короткими очередями бил куда-то в темноту. И оттуда ему отвечали тем же – Тоха видел, как рядом с машиной проносятся стремительные светляки. А присев на колени, увидел источник их появления – далеко позади они вырывались из белесого цветка. Тот временами расцветал огненными сполохами, а временами раздваивался. Тоха понял – их кто-то преследует, подсвечивая фарами. И у этого «кого-то» тоже есть пулемет. А может и что-то похуже.

Рощин, израсходовав патроны, пригнулся, принялся перезаряжать пулемет. Покосившись в сторону офигевшего Тохи, рявкнул:

– Пригнись!

– Что это?!

– Пригнись дурак! Нарвались мы! Танк от нас вроде отстал, но «бэтэр» чешет быстро.

– Что чешет?

– Бронетранспортер! Чему блин, вас, имбецилов ушибленных, в школе учат!

– Так стреляй же – чего сидишь!

– Умный? Да? По лобовой броне бронетранспортера из ручника? Ну ты гений!..

Тоха, наконец, полностью проснувшись и осознав, что это не сон, деловито уточнил:

– Он нас может догнать?

– Он это и делает – на этом «Камазе» не оторвемся. Новейший гад…

– И что дальше?

– Дальше? Подъедет поближе и накроет нас очередью из пушки. А если повезет, то издалека попадет – снарядов, сволочь, не жалеет.

Тохе стало как-то неуютно. С ним такое впервые – его хотят убить. Безликий бронированный монстр с каждой секундой уменьшает дистанцию, готовясь нанести смертельный удар. Очень сильно захотелось выпрыгнуть на дорогу и бежать в чистое поле без оглядки.

Ага… Выпрыгнет он… Щас… Каскадер хренов…

– Ребят – вы к полу прижмитесь, – еще раз попросил Рощин. – Пушка ладно – редко они из нее пуляют, а вот из пулемета постоянно лупят.

Грузовик мотнуло в сторону очень уж сильно. Тоха понял – это не «противопулевой маневр», это разворот. Под колесами что-то затрещало, машина задергалась на каких-то колдобинах, замерла, мотор затих. Хлопнула дверца, Синий коротко рявкнул из-за тента:

– Все наружу!

Тоху не пришлось долго уговаривать – столкнувшись по пути с Олегом, он перевалился через борт, приземлившись на траву. Ощущение земли под ногами обрадовало – прежде казавшийся уютным мирок грузовика после обстрела стал казаться ловушкой. Чья-то рука ухватила его за шиворот, голос Рощина чуть ли не в ухо надрывно прошипел:

– Бегом! За Синим! И тихо!

Тоха послушно кинулся за водителем, присел рядом с ним за какими-то кустами, вокруг расположились остальные. Глаза, ослепленные сполохами из пулеметного ствола, почти привыкли к тьме – различалось многое. На фоне неба Тоха углядел стену деревьев – где-то за ней продолжали сверкать светляки пуль. Приближался гул мотора и источник выстрелов. Все понятно – Синий спрятал грузовик в лесополосе, что вдоль обочины тянулась. Нормальная идея – иначе ведь смерть. А если они разгадали его маневр?

Тоха обернулся. За спиной вроде бы поле, поросшее непонятно чем. Растительность достаточно высокая – если отбежать и залечь, вряд ли в темноте найдут. Это хорошо – значит, вариант для отступления имеется.

Драпать в поле не пришлось – ревущая громадина, продолжавшая поливать все перед собой из пулемета, промчалась за стеной деревьев даже не подумав притормозить. Тоха не сдержал облегченного выдоха:

– Пронесло!

– Меня тоже! – нервно хохотнул Лысый.

– Всем сидеть! – рявкнул Рощин. – Мало ли что – может у них «Хаммеры» были, или тот танк подтянется, что между домов стоял.

Посидели еще несколько минут. Тишина и спокойствие, только где-то вдали все еще постреливает тот сумасшедший бронетранспортер. Похоже, он собрался гнать до самого Владивостока или, как минимум, до израсходования боезапаса.

Синий, хлопнув по щеке (комары налетели), буркнул:

– Доездились. Слишком уж нагло по шоссе гоняем. Даже ночью нагло получается.

– Ага, – согласился Рощин. – Зато проехали неплохо. Как это он не заметил, что ты повернул?

– А так… Я ведь последний километр без фар гнал. Чуть глаза не намозолил в дорогу всматриваясь. Потом, как просвет в лесополосе углядел, вывернул руль и ходу за деревья. Вот и не заметил он.

– Нормально придумал.

– Ага… Нормально… Если бы на дороге машина стояла брошенная, или даже покрышка валялась, разбились мы бы нафик – я ведь газ до пола выжимал. Иначе нельзя – догнал бы сразу. Он-то фары не гасил – шел спокойно.

– Ладно – значит повезло. Как дальше ехать будем?

– По шоссе не хочется больше – везение бесконечным не бывает. Давай как-нибудь грунтовками, по селам.

– Карты нет… Или ты знаешь местность?

– Я что тебе – все тропы Украины знать обязан? У нас даже компаса нет… Навигатор нужен спутниковый, прибор ночного видения и вездеход. Вот тогда ночью можно хоть по полям гнать. Ну или по проселкам глухим. А так доездимся…

– До рассвета еще часа два. Давай пока по звездам попробуем. Потом, как сереть начнет на восходе, по свету этому станем ориентироваться.

– Можно и так. Но можем не туда заехать.

– Болтай меньше. Давай – погнали. Надо бы место найти поудобнее, чтоб на дневку стать.

Спать Тоха больше не пытался: хватит – выспался. С такими делами следующее пробуждение может произойти под танковым обстрелом. Зевая как выброшенная на берег рыба, он сидел рядом с Рощиным, поглядывая через задний борт. «Камаз» пробирался по каким-то грунтовым дорогам, иногда выскакивал на некачественный асфальт, бывало, проезжал через вымершие села. Не всегда вымершие – однажды в одном из домов отчетливо разглядел слабый огонек.

Синий часто останавливал машину, выходил, пытался сориентироваться. Иногда ругался сам с собой или с Галактикой Млечного Пути – с навигацией по звездам у него дела не складывались. Пару раз ему пришлось разворачиваться назад – попадал в ловушки. Вначале дорога привела к топкому берегу какой-то речушки, в другой раз к карьеру.

На улице начало светать, когда Синий остановился окончательно:

– Все – трамвай дальше не поедет! Конечная!

Рощин с хрустом потянулся, легко перемахнул через борт. За ним слез и Тоха. Несмотря на южное лето, предрассветная пора выдалась прохладной – он ежился от холода, кожа покрылась пупырышками. С интересом осмотрелся – хотелось понять, куда их занесло.

Видимо очередной тупик. Впереди водная гладь неширокого озера, с берегами, почти сплошь заросшими густыми зарослями камыша. Справа тянется вытянутая низина, затянутая тем же камышом – наверное, ручей там прячется; слева изгиб лесополосы – в просветах меж деревьями виднеется поле, заросшее невысокими еще подсолнухами.

Рощин, оценив местные красоты, уточнил у Синего:

– Где это мы?

– Где-где! В жопе какой-то!

– А точнее?

– Откуда мне знать? Я что тебе – со всеми жопами знаком? Да я понятия не имею… Где-то в той стороне шоссе – я вдоль него пытался держаться. Там вроде поселок мелькнул – крутые дома на вид. Типа загородных дач или что-то в этом роде. Указателей на этих воровских тропах не видел, но мне кажется, что мы сейчас возле Мариуполя должны быть. Похоже, чуток до него не доехали. Рощин – я без карты дальше боюсь. Мне все эти названия сел ни о чем не говорят. Будто слепой… Давай может к поселку проберемся – пошарим там? Карту найти надо – их в машинах многие держат. Без нее не знаю, как дальше двигаться. Дальше ведь будет город на городе – Донбасс. Свинки там стадами буянят. Как их вслепую обойти, не понимаю… И вообще думаю что зря вдоль моря пошел – надо было на север уклоняться, а потом уже к востоку. Обойти стороной это донбасское кубло.

– Добро. Думаю, соваться в поселок на машине не стоит. Давай так – ты остаешься здесь, осмотришься, заодно и радиатор не забудь проверить. Может его пора опять подшаманить. А я беру Юлю и Олега – иду туда.

– Олега зачем? У него оружия нет.

– Ну дам ему пару гранат. Если найдем чего полезного – поможет донести.

– Если соляру найдете – тащите. Горючка лишней не бывает.

– Ладно. А вы тут поаккуратнее – в камыши не лезьте. Да и в поле среди подсолнухов крысы могут укрываться, или в лесополосе. Ровных мест придерживайтесь.

– Иди давай – не помрем.

Троица собралась быстро. А чего тут собираться – Олегу дали две гранаты и он, прихватив пустые сумки, поплелся вслед за Рощиным.

Тоха было собрался залезть в кузов, чтобы вздремнуть, но не тут-то было – злобствующий Синий бездельничать не позволил:

– Значит так ребятки. Место незнакомое, что тут делается, мы не знаем. Может рядом задница полная и надо побыстрее уносить ноги. Нужна разведка окрестностей. Так как оружие только у меня, идти мы должны всей толпой. Иначе те, кто останется… Ну про крыс вы все, думаю, помните? Антон – ты стрелять умеешь?

– Я пацифист.

– Я не спрашивал тебя онанист ты или нет – я спрашивал совсем другое: умеешь ли ты стрелять?

– Из арбалета могу – против этого мои религиозно-нравственные убеждения не возражают.

– Знаешь куда можешь засунуть все свои убеждения?! Религиозник выискался… Лысый, а ты как? Умеешь? И как тебя хоть зовут – а то меня достало твое тупое погоняло.

– Так я не обижаюсь – погоняло что надо. Это еще когда я со скинами тусил, приклеилось.

– Старею я… не понимаю язык молодежи… Стрелять умеешь, или три раза спросить? Из пистолета?

– Ну, я типа не снайпер, но пробовал. Смогу.

– На вот. Осторожнее – пули вот отсюда вылетают. Вот предохранитель – опустишь и стреляй. Патрон только один. Если меня порвут крысы – сможешь застрелиться.

– Спасибо дядя за ценный совет.

– Ну пошли тогда. Эй! Алла! Не ной только! И вообще поменьше шумите.

Разведка Тохе поначалу не понравилась. Скучно и спать охота. Вообще ничего интересного. Поваляться бы сейчас в кузове, устроившись головой на мягкую сумку, набитую одеждой. Синий вел троицу по тропинке, тянущейся вдоль берега озера. Справа камыши, слева в линию выстроились старые ивы, за ними к лесополосе поднимается луг. Земля под ногами плотная, высохшая, утоптана сотнями ног – свежие следы на такой не различить. Жаль, что дождей давно не было.

Тоха уже решил, что придется обойти озеро по кругу, так и любуясь однообразным пейзажем, как тут началось что-то интересное.

Сперва прямо на тропе наткнулись на собаку. Точнее на то, что от нее осталось. Зрелище было столь печальным, что Алла тут же заскулила – этой корове поныть, что по зиме на санках с горы скатиться.

От пса осталась лишь голова и передние лапы. Задних конечностей не было, да и вообще за головой у него уцелел лишь небрежно обгрызенный фрагмент позвоночника.

Синий, перевернув останки носком кроссовка, тихо произнес:

– Доберман. Неслабая собачка. А в зубах шерсть застряла. Чужая шерсть – дрался до последнего. Свеженький… А ведь доберман не дворняга бесхозная – без хозяина просто так шастать не будет. Не отставайте – поищем хозяина.

Хозяин нашелся быстро. Вот только кандидатов на его роль было слишком много – не вычислить его среди такой толпы.

Озеро в хорошие времена, по-видимому, служило местом здорового (или нездорового) отдыха для людей, уважающих рыбалку или просто немудреные развлечения на пресноводных водоемах. На участке берега, свободном от камышей, кто-то заботливо насыпал песка, оборудовал навесы и беседки рядом с капитальными мангалами. Дорогу сюда тоже облагородили – не асфальт, но выглядит добротно. Над ней даже табличка с названием виднеется: «Приют усталого рыбака». Отличное место для культурного отдыха совмещенного с небраконьерскими развлечениями. И что в наши времена особенно приятно – никаких груд застарелого мусора. Если здесь и разбрасывали пластиковые бутылки и использованные одноразовые шприцы, то кто-то весь этот хлам регулярно убирал.

Все зря – это место теперь загажено чудовищно. А если нормальная жизнь наладится, вряд ли сюда народ повалит толпами отдыхать – дурная слава для репутации вредна.

Тоха иногда размышлял, как вели себя все те люди, которые попали под первый удар свинок. Неожиданность, страх, недоумение, полное непонимание происходящего. Кругом убийцы, никто не спасает. Рощин с Синим обмолвились, что начало застало их в городе, но не очень-то делились подробностями.

Эти люди пережили начало. Возможно даже, вырвались из западни убиваемого города. И не нашли ничего лучшего, как приехать сюда, в это красивое место, с которым у них было связано много приятных воспоминаний. Они надеялись найти здесь спасение от взбесившегося мира. Тоха не верил, что все эти машины прибыли сюда еще до «начала». Дорогущий лимузин соседствовал с ржавой «копейкой», а за ней, синея потухшими «мигалками» стояла милицейская легковушка. Чуть дальше маршрутное такси с номером «14». Нет – это беглецы. Собрались здесь отовсюду, думали пересидеть всю эту непонятность. Свинки в такие глухие углы пока что не заглядывали – они заняты другим. Но вот местные крысы, наверное, сидели на голодном пайке. Или им не хватило здешних коров да коз.

Десятка два машин, трупов наверное около сотни… даже не хотелось считать. Да и не всегда можно понять – один это человек был, или парочка. Мясорубка… Синий, видимо тоже оценив все с первого взгляда, мрачно констатировал:

– Да ребятки… плохие новости… Похоже, крысы могут работать стаями. И стаями хорошими… Не думаю, что тут десяток тварей напал – кубло очень хорошее потрудилось… Оставаться здесь до ночи не стоит – все они где-то рядом притаились. Лысый – пистолет достань. И держи его наготове. Идите за мной. В стороны не отходите – крысы могут и под машинами прятаться. И вообще – я в рассказы про светобоязнь не очень верю. В Геническе они возле костров крутились – не боялись огня. Вот и здесь могут сюрприз устроить – кинутся при свете Солнца. Ну пошлите – проверим.

– Зачем туда идти? – изумился Тоха.

– Думаешь мне хочется? Надо парень – надо. Карту поищем – в машинах обязательно должны быть. До «Камаза» отсюда метров сто пятьдесят – не думаю, что там намного безопаснее. Лысый – спину мне прикрывай. Сейчас осторожно с краешка…

Тоха поведение Синего счел близким к безумному – сейчас надо как можно быстрее отсюда валить, засесть в грузовике и нос не высовывать до подхода Рощина. Но увы – он тут не главный. Синего ему не переплюнуть, однако бежать назад без него тоже неразумно – в эти смутные времена надо держаться поближе к тем, у кого есть автоматы.

Синий тем временем медленно, осторожными шагами, приближался к черному внедорожнику с приоткрытой передней пассажирской дверью. При этом он чуть пригнулся, ноги держал согнутыми, отчего значительно уменьшил свои габариты по высоте. Автомат в его руках ни на миг не останавливался – то поведет в сторону зарослей камыша на окраине этой стоянки, то на маршрутку, замершую неподалеку, то на другие автомобили. Выглядело это не слишком впечатляюще – ни капли ни похож на опытного спецназовца. Вот не хватало ему чего-то.

Тоха любовался движениями мужика вовсе не из-за латентных гомосексуальных наклонностей – просто лучше смотреть на него, чем на это кровавое месиво по сторонам.

Дверь Синий раскрыл стволом автомата. Затем отшатнулся, держа проем на прицеле, попытался разглядеть внутренности. Сделать это через окна было проблемно – тонирование донельзя крутое. Видимо осмотр успокоения не принес – лезть внутрь мужик не торопился, да и Тоха считал, что крыса, а то и пара, могли укрыться на задних сидениях, спрятавшись за спинки передних. Синий нашел выход из положения – открыл заднюю дверь. И лишь убедившись, что салон пуст, прошипел:

– Антон – забирайся внутрь. Ищи карту.

Тоха молча полез в машину, устроился на водительском сидении. Место это выбрал не просто так – остальные забрызганы чем-то нехорошим. Похоже, кровью. Да и на это несколько капель попало. Так. Начнем. Где водитель мог держать карту? Логичнее всего искать в бардачке. Тоха выгреб оттуда много чего – полупустая пачка сигарет, какие-то квитанции и потрепанный ежедневник, очки, авторучки, здоровенный ключ на массивном кольце, начатая пачка жевательной резинки. Подобного хлама там было много – но вот карты не наблюдалось.

Тоха, в отчаянной надежде обнаружить проклятую карту и побыстрее отсюда свалить, перегнулся через спинку сиденья, решив изучить заднюю часть салона. Первым делом ему на глаза попался крошечный детский ботиночек, валяющийся на полу салона посреди кровавой лужицы. Ботиночек был забит чем-то багровым… жутковатым. Осматривать эту машину Тохе резко перехотелось (да он и до этого не горел лишним энтузиазмом):

– Ну что там? – нетерпеливо поинтересовался Синий.

Тоха, выбираясь, тихо буркнул:

– Нет там карты. И вообще ничего интересного нет.

– Как нет?! Ты все осмотрел?!

– У них там крутой бортовой компьютер. И навигатор встроенный наверняка. Наверное, вообще карта не нужна.

– Ерунду несешь!

– Ну сам посмотри – нет там карты!

– Ладно – я верю. Давайте дальше поищем.

В следующую машину – здоровенный минивен, Синий Тоху гнать не стал. В ней через окна удалось заметить частично обглоданный труп. В общем, решили с ней не связываться. Соседнюю тоже не тронули – в ней, видимо, повеселились на славу: стекла забрызганы кровью почти полностью. Причем одно разбито. Похоже, люди пытались закрыться в салоне, но твари нашли способ добраться до мяса.

Обойдя этот автомобиль, наткнулись на первый крысиный труп.

Синий при виде дохлой твари сделал охотничью стойку и зашевелил своим автоматом в два раза интенсивнее обычного. Типа насторожился. Тварь, скалясь окровавленными зубами, лежала на боку, подвернув под себя задние лапы. Выглядела она предельно дохлой, но Синий ей не доверял – потыкал стволом автомата, давя в глаз, и лишь потом присел рядом.

– В шею пуля попала. Сзади стреляли. Или автомат, или винтовка – пластину спинную прошило будто картонку. Богданов рассказывал, что от этих пластин пистолетные пули отскакивают.

Лысый, вытянув руку, указал куда-то дальше:

– Там еще одна.

Обойдя замершую маршрутку, увидели, что дегенерат ошибался: тварей здесь было две. На вид такие же дохлые, но недоверчивый Синий, распугивая мух, переступил через недоеденный труп толстого мужчины и начал проводить с крысами те же манипуляции. Потыкал в глаз первую, приступил ко второй. Если кому-то из присутствующих все еще было скучно (а это вряд ли), то этот миг скука ушла бесследно.

Краем глаза Тоха заметил какое-то постороннее движение в районе замершей маршрутки. Он не стал оборачиваться, вытаращиваться туда, тупо изучать увиденное – просто отскочил назад, расширяя свой сектор обзора. Из-под днища микроавтобуса выбралась крыса. Скорее даже не выбралась – вылетела. Скорость у твари потрясающая – ею будто из арбалета выстрелили. Не бежит – словно летит над землей, вытянувшись стрелой. Лишь кончиками когтей иногда отталкивается.

Тоха даже не понял, что орал при этом непрерывно. Сам своего крика не слышал. А вот Синий слышал прекрасно. Он не стал вставать – развернулся сидя, ухитрился перекоситься на бок, не завалившись при этом, и, еще не закончив движение, открыл огонь. Тварь, встреченная очередью в считанных шагах от цели, как-то смешно и пронзительно крякнула. Пули остановили ее порыв, откинули тело назад. Синий, оглушенный пальбой, не услышал, как за его спиной медленно раскрылась дверца старенького «уазика-пирожка» и оттуда выскользнула новая тень. Тоха в крике едва не порвал горло.

Все – кричать бесполезно! Сейчас их здесь всех порвут! Им не уйти!

Крыса, уже изготовившаяся к прыжку, внезапно дернулась, откинулась назад, впечаталась в бок машины, завалилась на бок, засучила лапами, как же пронзительно крякнула. Синий, только сейчас догадавшись обернуться, вбил в нее щедрую порцию пуль. Его автомат, лязгнув напоследок, затих. Лихорадочно его перезаряжая, он обернулся к Лысому и крикнул:

– Ты стрелял?!

– Нет, – испуганно ответил тот.

– Хреново – раз не ты, и не я, то кто тогда?! Бежим отсюда!

Тоха этот приказ исполнил с невероятным удовольствием – ринулся за Синим со скоростью атакующей крысы. Но тот, к сожалению, не стал бежать в сторону недостижимого горизонта – остановился у ближайшей ивы, шагах в тридцати от первой машины.

– Стоп! Отсюда я их перещелкаю, если кинутся.

– Бежим к грузовику! – всхлипывая, умоляюще выдохнула Алла.

– Медом тебе там намазано, что ли?! Сожрут нас и там, если сильно захотят. Встаньте здесь – за деревья. Я посмотрю пока.

Тоха не стал уточнять, что там он смотрит, но и прятаться за деревом тоже не стал – подпрыгнул, ухватился за толстый сук, перебирая ногами по стволу, взгромоздился на него. Только здесь он себя почувствовал в относительной безопасности. Низковато, конечно, но если что – он секунд за пять до макушки доползет. Или бегом туда забежит.

Синий, вглядываясь в сторону машин, покосился куда-то вправо, пристроил ладонь козырьком над глазами, начал изучать что-то в той стороне. Затем, сложив руки рупором, прокричал в ту сторону:

– Эй! Я знаю, что вы там! Мы вам не враги – мы свои! Спасибо, что выручили! Может, раз такие дела, познакомимся поближе?!

Несколько секунд вопрос Синего игнорировали, но затем все же соизволили ответить – мужским серьезным голосом, издалека:

– Можно и познакомиться – почему же нельзя. Меня Тарасом звать.

– А меня Игорем, – быстро отозвался Синий. – А как насчет «поближе»?

– Мы к вам не пойдем – там среди машин придется пробираться. Четвероногих вокруг них еще много осталось. Они не особо злые – еды хватает, но лучше рядом не шататься. Давайте к грузовику своему чешите, а мы по другой стороне подойдем.

– Хорошо! Мы возвращаемся к «Камазу»! – закончив переговоры. Синий тихо подытожил: – Ребятки – топаем назад.

– Что – карту больше не будем искать? – с плохо скрываемой издевкой уточнил Тоха.

– Ну могу тебя здесь оставить – поищи, – предложил Синий.

Тохе его предложение не понравилось – он спустился вниз, зашагал за мужиком. Тот, постоянно оглядываясь на кладбище машин и их хозяев, на ходу заметил:

– Серьезный парень, – затем пояснил, кого имел ввиду: – Я об этом Тарасе. Стрелял с противоположного берега. Я его там засек – на иве сидел. Дистанция метров полтораста – не всякий сможет с такой прибить подобную тварь одним выстрелом. Я ведь так, с перепугу просто стрелял – она уже, считай, дохлая была.

Никто его слова обсуждать не стал. Все были, мягко говоря, не в настроении общаться. Тохе, если честно, сейчас вообще не хотелось ничего говорить, но зато очень хотелось в туалет. Зрелище крысиной атаки лучшее средство от самого закоренелого запора – расслабляет гарантированно, причем мгновенно.

У грузовика все было тихо и спокойно – ни крыс, ни ожидаемых гостей. Но Синего отсутствие последних не расстроило:

– Сейчас подойдут – им ведь дольше шагать надо.

И правда – не прошло и минуты, как на тропинке, огибавшей заросли камыша, показался мужчина. Тоха с первого взгляда понял, что это явно не спившийся ботан – в обществе Синего и Рощина такому серьезному организму должно понравиться. На вид лет сорок пять, высокий, плечистый, не толстый. Лицо простецки-суровое, загорелое, украшено роскошными черными усами, кончиками опускающимися к подбородку. Одет в зеленую пятнистую куртку и такие же штаны. Если Тоха не ошибается, то такая раскраска вроде бы обзывается крутым словом «камуфляж». Поверх куртки какая-то многокарманная жилетка, в руках устрашающего вида ружьишко с оптическим прицелом – совсем на пневматику не похоже.

Мужик, подойдя к Синему, представился еще раз, не протягивая руки:

– Я Тарас.

– А я Игорь. Спасибо – выручили.

– Всегда пожалуйста, – вежливо ответил тот.

Голос у Тараса был выразительным. Толком ничего не сообщив, он одними интонациями сказал очень многое. Там присутствовала и настороженность с оттенками некоторого недоверия, и легкая угроза, похоже, выдававшая наличие сообщников, прикрывавших сейчас его спину, и любопытство. Не было в его голосе страха. Вообще он выглядел не то чтобы отмороженным… Вот бывает иногда у человека ситуация, когда его доводят до состояния абсолютного пофигизма. Вот этот Тарас как раз доведен – легче, наверное, трактор напугать, чем этого мужика. И при всем этом выглядел он не потасканно-потрепанно, или потрясенно. Глядя на него не верится, что в последние два дня он много чего пережил. На грибника похож, или охотника. Вышел из лесу и поздоровался. Сейчас соли и спичек попросит, и назад в тайгу – на полгода.

Синий, видимо тоже изучая нового знакомого, затягивая время, предложил ему сигареты. Тот не отказался.

Закурили. Синельников, как бы между делом, поинтересовался:

– Вы выжили, когда крысы напали на эти машины?

– Крысы? Какие крысы? Это четвероноги были… Мы ночью услышали стрельбу. Пошли разведать. Пока дошли, уже поздно было. Залезли на дерево, и оттуда всю ночь этих тварей потихоньку отстреливали, – Заметив подозрительный взгляд Синего, направленный на оружие, пояснил: – У нас есть винтовка с ночной оптикой. Пристрелять, правда, не помешало бы – влево пули уходят. Но метров на сто пятьдесят бить можно почти по центру. Ребят – а не боитесь на такой приметной машине ездить?

– А кого бояться? – уточнил Синий.

– А хоть бы и меня. Я ведь, как вас увидел на подъезде, едва удержался, чтобы тебя не снять. Девку разглядел рядом с тобой, да и ты без противогаза был. Хотя стекло у вас потрескалось сильно – не так-то легко было рассмотреть. Так что мог и убить. Повезло тебе.

– Ну спасибо. Не любишь, значит, свинок, что на «Камазах» таких ездят?

– Свинки? Ну у тебя и названия – «крыски», «свинки»… спасибо хоть не хомячки…

– Не я придумал.

– Вопросы у тебя тоже ничего так… Да кто ж сейчас может любить тварей, что на таких грузовиках ездят? Вы кто такие? И откуда у вас их грузовик?

– Люди мы тут собрались разные… А грузовик… Грузовик мы взяли без спросу. Может он тебе и не нравится, но вот ездить на нем сейчас безопаснее всего. Они нас за своих принимают.

– Да? А дыры в нем кто понаделал? Добрые ребятки вроде меня?

– Да нет… свинки пару раз умные попадались. С трудом от них ноги унесли. Вот, теперь по проселкам колесим – здесь их нет.

– И здесь попадаются – просто нечасто. Проскакивают на хорошей скорости через села – кого замечают, валят мимоходом. Ну и по домам могут из пушки пульнуть, или гранату во двор закинуть. Хоть особо не стараются, но хохлы местные почти все по подвалам попрятались – нос не высовывают.

Тарас скользнул взглядом по кабине грузовика, и как-то сразу вдруг нехорошо подобрался. Синий, упреждая уже было срывающийся с его губ вопрос, уточнил:

– Следы от дроби заметил? Вот это как раз партизаны… вроде тебя. Смешно, но их дробовики нам больше всего гадостей наделали. Радиатор повредили. Мы всю ночь гнали, каждые минут десять останавливаясь и доливая. Кое-как днем залатали – теперь нормально.

– И откуда вы целую ночь ехали?

– Да не одну ночь – две уже. Из Севастополя.

Присвистнув, Тарас покачал головой:

– Издалека… издалека… Это кто же вас надоумил через весь этот дурдом переться в такую даль?

– Нужда заставила. Дело у нас есть. А как здесь обстановка?

– А сам не догадываешься?

Синий, присев на ствол поваленной ивы, приглашающе похлопал рядом с собой:

– Давай-ка неспешно поговорим, а то что мы все стоя да стоя. Сейчас наш главный вернется – он к поселку пошел, но стрельбу слышал, должен уже мчаться назад. Как вернется – сам тебе все про нас расскажет. Думаю, тебе это интересно будет. А ты пока расскажи о том, что здесь твориться. Мы малость оторваны от событий – два дня считай прячемся по кустам и передвигаемся только в темноте.

– А что за главный?

– Тебе понравится. Настоящий полковник. Российский.

Тарас покачал головой:

– Интересные, я гляжу, вы ребята. Грузовик у вас собачий, дырки в нем и люди и эти понаделали, примчались аж из далекого Севастополя, и начальником у вас настоящий российский полковник. Ничего так – интригует. Захватывающе.

– Вот вернется Рощин, поговорит с тобой серьезно. А ты давай, не ломайся: просвети нас темных – что здесь творится?

Тарас, наконец, перестал морозиться, присел на предложенное место, сжато, без подробностей и лишних деталей поведал свою невеселую историю.

До того, как началось ЭТО, он был рядовым работником таможенной службы. А именно – водителем. Утро «Судного Дня» застало его на дороге – он вез какую-то «шишку» к пропускному пункту на границе с Россией. Когда увидел, что навстречу с дивной скоростью шпарят автомобили, водители которых отчаянно сигнализируют встречным машинам, догадался развернуться – помчался со всем потоком. Далеко уехать не удалось – нарвались на серьезный отряд свинок. Несколько БТР-ов и танк не в состоянии были одновременно убить всех, и Тарас сумел по бездорожью уйти в сторону.

Дальше, пользуясь знанием местности, вдоль берега моря добрались до Мариуполя. В городе был сущий ад – машину пришлось бросить на окраине. Затем он потерял своего спутника и, чудом не погибнув, добрался до дома. Увы – нашел одни дымящиеся руины. Следов жены и детей не обнаружил. Но зато повстречал соседа – тот в ночь ушел на рыбалку, а вернулся к пепелищу. Сосед был непрост – вместе с Тарасом он забрался в склад большого охотничьего магазина, где работал. Они хорошенечко вооружились и экипировались, после чего добрались до окраины и там, уже в сумерках, организовали врагу первую пакость. Забравшись на крышу заводского цеха, из охотничьих винтовок перестреляли около десятка автоматчиков. Те поначалу даже не понимали, что происходит – снайперская тактика оказалась для них сюрпризом. Потом, правда, с той крыши пришлось убегать очень поспешно. При этом им помог какой-то местный подросток – показал лаз в подземную галерею, где удалось укрыться от погони. Таким образом их группа разрослась до трех человек.

Дальше они с переменным успехом пощипывали мелкие отряды агрессоров, в итоге отдалившись от города – там было сложнее работать. Их последняя ночная лежка оказалась неподалеку от этого озера. Тарас сюда рвался не просто так. Ему взбрело в голову, что его семья могла уцелеть и добраться до дачи, где родные спрятались, ожидая, когда он догадается их там поискать. Дача, к сожалению, оказалась необитаемой.

Историю Тараса выслушали молча. Тоха, несмотря на свой цинизм, не решался язвить, или даже задавать нормальные вопросы. Сложно было общаться с мужиком, который потерял все, и теперь рассказывает об этом равнодушным, будничным голосом. С таким же равнодушием между делом обмолвился, как они ради развлечения отрезали у недобитых врагов носы-пятачки, нанизывая их на шнуры, будто бусы. И как на их глазах танки давили машины, набитые людьми, тоже повествует, будто о походе в магазин за подсолнечным маслом: «И гусеницей по салону – кровь аж до обочины брызнула». И в этой своей будничности он страшен – так и ждешь, что сейчас порвет рот в крике или начнет душить Синего, или кататься по земле, откусывая себе язык и губы.

– А сейчас мы с пацаном вдвоем остались. Пацан, кстати, толковый – слету все схватывает. Стреляет уже немногим хуже меня – талантище у него. Сосед мой, Царство ему Небесное, вечером прошлым совсем страх потерял – моча в голову стукнула. Жена молодая – любил он ее. Не смог без нее оставаться… Забрался на трубу котельной старой, оттуда начал по дороге бить. Ну и доигрался – успокоили его из контрснайперской винтовки. Крыша у мужика съехала – мог бы и дальше их потихоньку гасить…

Синий встрепенулся:

– Так у них и контрснайперские винтовки есть? Крупнокалиберные?

– Ага. Калибр опупеть. Такой большой, что ее даже не поднять. Миллиметров сто пятьдесят на глаз. На гусеницах такую винтовку катают. Как пульнули, так ни трубы, ни снайпера. Жаль – ствол у него был отменный…

– Понятно…

На тропе показался Рощин, за ним плелись Юлька и Олег. Что-то он задержался… Наверняка издали изучил обстановку, и лишь потом решился выйти к людям. Осторожный мужик…

– А вот и наш полковник, – прокомментировал его появление Синий, и представил «гостя»: – Это вот Тарас – командир местной партизанской группы. Я с ним уже пообщался – мужик явно полезный. Думаю, вам стоит пообщаться. Рощин: ты понимаешь, о чем я.

Синий заговорщицки подмигнул. Тут даже до Тохи дошло, что он попросту мечтает заполучить Тараса и его «талантливого пацана» к себе в группу. Логично – вооруженные люди, умеющие убивать, для их дела будут очень полезны. Без помощи нечего даже мечтать добраться до своей пушки и снаряда.

Рощин, пожав руку Тарасу, спросил:

– А что здесь за стрельба была? Мы даже до поселка не успели добраться – назад рванули, как только услышали.

– Да крысы тут шалят – пару пристрелили. Ты давай – с Тарасом поговори. И побыстрее – нам тут задерживаться нельзя. Опасное место.

Пока Рощин, отведя Тараса к берегу, тер ему по ушам, явно выдавая информацию про политическую обстановку в мире, и роль ядерного снаряда в вопросе ее изменения, Лысый, в свою очередь, в цветах и красках описал Олегу и Юльке стычку с крысами. Полковник с делом справился быстро – минут в пять уложился. Похоже, рассказ его вообще был лишен подробностей. А может Тарасу они и не нужны были – ему главное узнать, что есть настоящий враг, и есть самоубийственный вариант до него добраться. Ему предложили настоящее дело, а не бессмысленный отстрел возобновляемого пушечного мяса. Как бы там ни было он, развернувшись в сторону лесополосы, дважды свистнул. Оттуда выбрался худющий белобрысый пацан с винтовкой и автоматом за плечами, крадущейся походкой спустился к озеру.

Тарас, пройдя ему навстречу, коротко пояснил:

– Мы поедем с этими ребятами. Они знают, кто все это устроил, и хотят добраться до них. И у них есть план, как разнести гадючье гнездо.

Пацан ничего не ответил, просто повел головой, за пару секунд успев взглянуть на всех. Тоха, поймав его взгляд, содрогнулся от неописуемой жути. Он, пожалуй, при стычке с крысами перепугался гораздо меньше. Нет – тут не испуг. Тут настоящий ужас. Ему доводилось слышать истории о том, что люди, пережив сильное потрясение, седеют. Седых встречать тоже доводилось. Но это… У этого пацана были седыми не волосы – глаза. Иное определение такому взгляду не подобрать. И представить, что могло заставить поседеть человеческие глаза не хотелось. Юлька вчера при Тохе застрелила человека. Но в сравнении с этим «милым мальчиком» она теперь казалась куклой Барби с невинными глупыми гляделками.

Седыми глазами мальчугана на Тоху покосилась сама Смерть.

Закончив быстрый осмотр, паренек повернулся к Тарасу, еле заметно кивнул, без комментариев полез в кузов.

– Эй! – крикнул ему в спину Рощин. – А звать-то тебя как, боец?!

Тот не ответил. Даже не обернулся. Тарас тихо пояснил:

– Не доставайте его. Он вообще не говорит почти. Я за все время от него слов десять услышал – не больше. И не знаю, как звать. Пацан и пацан – какая разница? Стреляет хорошо, голова на плечах тоже не для украшения – умно работает. Ну а что характер со странностями… Так ведь жизнь сейчас такая… Ребятки – здесь оставаться нельзя. Тварей вокруг той поляны видимо-невидимо. Не знаю, откуда их здесь столько взялось. Давайте к нашей лежке уедем. Там место тихое, грузовик спрятать можно, и вряд ли кто сунется. А если и сунется – издали засечем.