"Единорог" - читать интересную книгу автора (Мердок Айрис)

Глава 1

— Это далеко?

— Пятнадцать миль.

— Есть ли здесь автобус?

— Нет.

— Может быть, я смогу нанять такси или машину в деревне?

— Нет.

— Но как мне добраться туда?

— Вы можете нанять лошадь, — посоветовал кто-то, помолчав.

— Я не умею ездить верхом, — сказала она с раздражением. — И в любом случае у меня багаж.

Они глазели на нее с сонным любопытством. Ей сказали, что местные жители дружелюбны, но эти крупные медлительные люди, хотя и не проявляли враждебности, были полностью лишены отзывчивости. Они посмотрели на нее немного удивленно, когда она сказала, куда направляется. Возможно, в этом дело?

Только сейчас она поняла, что было глупо и даже невежливо не сообщить точного времени своего прибытия; ей представлялось более волнующим, романтичным и менее тревожным добраться своим ходом. Но когда маленький закопченный поезд, который привез ее со станции Грейтаун, запыхтев, скрылся вдали среди скал, оставив ее наедине с этими молча взиравшими на нее мужчинами, она, не ожидавшая такого одиночества и такого пугающего пейзажа, почувствовала себя беспомощной и почти испуганной.

— Вот машина мистера Скоттоу, — сказал один из мужчин, указывая вдаль.

Она пристально всмотрелась сквозь полуденную дымку в отступающие склоны желтовато-серой скалы, голой и монументальной. Разбросанные гладкие отрезки стены наводили на мысль о поворотах и изгибах невероятно крутой дороги. С приближением лендровера мужчины отступили от нее, сбившись в маленькую группу, а когда экипаж достиг станционного двора, все они исчезли.

— Вы Мэриан Тэйлор?

Она приняла успокаивающее пожатие высокого мужчины, вышедшего из машины, с чувством вновь обретенной уверенности.

— Да. Извините, что так получилось. Но как вы узнали, что я приехала?

— Так как вы не сообщили, когда приедете, я попросил начальника станции в Грейтауне разыскать вас и послать сообщение с почтовым вагоном, который приходит в Гэйз за добрых полчаса до прибытия поезда. Я полагал, что вас нетрудно будет узнать. — При этом он улыбнулся, что сделало его замечание лестным.

Мэриан почувствовала в его словах одновременно и упрек, и заботу. Мужчина ей понравился.

— Вы мистер Скоттоу?

— Да. Мне следовало представиться. Я Джералд Скоттоу. Это все ваши вещи? — У него было приятное английское произношение.

Она последовала за ним к машине улыбаясь, надеясь, что производит хорошее впечатление. Но тут произошел очень глупый случай, испугавший ее.

— Садитесь. Поедем, — сказал Джералд Скоттоу.

Когда он положил ее сумки на заднее сиденье лендровера, внутри, в полутьме, она увидела то, что приняла сначала за большую собаку, но, разглядев, поняла, что это был очень хорошенький мальчик лет пятнадцати. Мальчик не вышел, но поклонился ей из-за багажа.

— Это Джеймси Эверкрич, — сказал Скоттоу, усаживая Мэриан на переднее сиденье. Имя ничего не говорило ей, но, приветствуя его, она подумала, что он, может быть, ее будущий ученик.

— Я надеюсь, вы напились чаю в Грейтауне? Обед будет сегодня поздно. — Скоттоу завел мотор, и машина двинулась обратно к поднимающейся извилистой дороге.

— Ужасно мило с вашей стороны присоединиться к нам в этом Богом забытом месте.

— Вовсе нет. Я очень заинтригована, прибыв в эти края.

— Это ваш первый приезд, полагаю? Побережье красиво. Может быть, даже прекрасно. Но земля ужасная. Сомневаюсь, есть ли хоть единое деревце между Грейтауном и нами.

Пока Мэриан, которая также заметила это, пыталась обдумать, как превратить это в достоинство, лендровер сделал резкий поворот, и перед ней предстало море. От неожиданности она вскрикнула.

Море светилось изумрудно-зеленым цветом, перемежавшимся темно-пурпурными полосами. Маленькие бугорки островов более тусклой зелени, разрезанные пополам тенью, появлялись из него в кольцах белой пены. По мере того как машина, делая крутые повороты, поднималась в гору, картина возникала и исчезала, обрамленная потрескавшимися башнями серых скал, которые, как рассмотрела Мэриан, приблизившись к ним, покрыты были желтым очитком, камнеломкой и розовыми пучками мха.

— Да, — сказал Скоттоу. — Действительно прекрасно. Боюсь, я слишком привык к этому, а у нас так мало посетителей, чтобы посмотреть на все новыми глазами. Через минуту вы увидите знаменитые утесы.

— Здесь живет много людей?

— Это пустая земля. Как видите, здесь почти нет почвы. А вдали от моря большей частью болота. Ближайшее поселение в Блэкпорте — жалкая рыбацкая деревушка.

— А разве в Гэйзе нет деревни? — спросила Мэриан, и ее сердце слегка дрогнуло.

— Сейчас нет. Или едва ли есть. Там были дома рыбаков и постоялый двор. А выше простиралась вересковая пустошь и озеро, куда люди приезжали поохотиться, хотя это место никогда не было фешенебельным. Несколько лет назад страшная буря его уничтожила. Все рыбачьи лодки унесло, а озеро затопило долину. Это нашумевшее бедствие, вы могли читать о нем. А сейчас вересковая пустошь превратилась еще в одно болото, и даже лосось ушел отсюда.

Мэриан подумала с внезапным предчувствием беды, что, возможно, Джеффри был прав. Они вместе изучали карту, на которой Гэйз был отмечен довольно большими буквами, однако Джеффри неодобрительно покачал головой, а Мэриан не сомневалась, что это должно быть действительно цивилизованное место с магазинами и пабом.

Приподнятое настроение и отчаяние так жестоко чередовались в ее душе в течение последнего месяца… Теперь же она поняла, как наивно было предполагать, будто конец путешествия станет началом какого-то счастья. Ее любовь к Джеффри не была первой любовью, но она обладала силой первого чувства, а также глубиной и обстоятельностью, которые приходят с опытом. В конце концов, ока не так уж молода, ей почти тридцать, и ощущение своей прежней жизни как серии сменяющих друг друга декораций заставило ее жадно приветствовать то, что казалось наконец событием. Совершенно разочарованная, она встретила свой проигрыш с яростной рациональностью. Когда стало ясно, что Джеффри не любит и не может полюбить ее, она решила, что должна уехать. Она привыкла — может быть, даже слишком — к своей профессии школьной учительницы. Теперь стало очевидно, что один город, даже одна страна не может вместить их двоих. Она восхищалась этой безжалостностью в себе. Но он восхищался еще больше тем, что произошло потом: после того как она прекратила попытки полностью выбросить его из головы, они нашли наконец-то общий язык и почувствовали доброту друг к другу. Она была щедра — принимала его утешения и испытала чувство болезненного удовлетворения, ощутив его готовность влюбиться в нее. И именно в тот момент, когда она с изумлением обнаружила, что начала, приходить в себя.

Она обнаружила его совершенно случайно, это любопытное маленькое объявление. Джеффри поддразнивал ее, говоря, что на нее просто произвело впечатление громкое имя и мечта о светской жизни. Ее действительно привлекло название Замок Гэйз и отдаленный, предполагаемо прекрасный район.

Упоминалось высокое жалованье, подозрительно высокое, как счел Джеффри, даже если предположить, что это уединенное место. Он вообще был против плана, частично из какого-то чувства ревности и зависти, видя ее так скоро вновь исцеленной и готовой к приключению, — Мэриан отметила это с печальной нежностью к нему.

Мэриан написала, перечислив свои деловые качества, и получила дружеское письмо от Джералда Скоттоу. Последовала переписка, работу ей предложили, но она не сумела разузнать возраст и количество будущих учеников. Также ей не удалось понять по стилю мистера Скоттоу, был ли он другом, родственником или слугой миссис Крен-Смит, от имени которой вел переписку.

Мэриан повернула голову и с любопытством посмотрела на Джералда Скоттоу. Молчаливое присутствие мальчика за спиной смущало ее. Ей очень хотелось оглянуться назад, но для этого она была слишком застенчива. Скоттоу, несомненно, казался одним из дворянчиков по терминологии Джеффри, сразу начавшего дразнить ее. Его произношение и манеры свидетельствовали о том, что он не слуга, и Мэриан предположила, что он, должно быть, родственник или друг семьи. Однако чем же он тут занимался? Такой большой красивый мужчина, с моложавым, свежим, властным лицом, напоминающий военного. Он был шатен, густые вьющиеся волосы ровными локонами касались красноватой обветренной шеи. Его глаза казались понимающими и ясными. Пожалуй, ему было за сорок, и он только начинал полнеть. Тем не менее он производил впечатление крепкого, плотного человека, мускулистого и не лишенного грации. Мэриан перевела взгляд на его большие волосатые руки на руле и вздрогнула. Ей пришла в голову мысль — разузнать, существует ли миссис Скоттоу.

— А вот и утесы.

Мэриан читала о больших утесах из черного песчаника. Подернутые дымкой, сейчас они казались коричневатыми, отступающие рядами огромных контрфорсов так далеко, как только может видеть глаз, изрезанные, отвесные, чрезвычайно высокие, круто спускающиеся в кипящие белые волны. Море, казавшееся здесь черным, смешивалось с пеной, как чернила со сливками.

— Они замечательные, — произнесла Мэриан. Она нашла широкую темную береговую линию отталкивающей и пугающей. Она никогда еще не встречала земли, настолько враждебной человеку.

— Говорят, они грандиозны, — сказал Скоттоу. — Опять же не мне судить. Я слишком привык к ним.

— А есть здесь подходящие места для купания? — спросила Мэриан. — Я имею в виду, можно ли спуститься к морю?

— Спуститься можно. Но здесь никто не плавает.

— Но почему?

— В этом море никто не плавает. Оно слишком холодное. И это море убивает людей.

Мэриан, будучи сильным пловцом, решила про себя, что все равно станет плавать.

Заходящее солнце сверкало в воде и слепило глаза. Она перевела взгляд на землю, ни на минуту не забывая о присутствии за спиной молчащего мальчика. Обнаженная известняковая пустыня отступала, поднимаясь четко очерченными уступами, формирующими низкие горбатые плато, которые лежали одно за другим, — огромные ископаемые чудовища. Несколько жалких красноватых кустиков и невысоких, склоненных к востоку деревьев орешника цеплялись за скалу, окрашенную солнцем в бледно-желтый песчаный цвет.

— Чудесный вид, не правда ли? — спросил Скоттоу. — Конечно, этот пейзаж не всем по вкусу. Но вам следует увидеть утесы в мае или июне. Они сплошь покрыты горечавкой. Даже сейчас там намного больше растений, чем кажется на первый взгляд. Если внимательно присмотритесь, вы найдете странные маленькие цветы и плотоядные растения. Там есть очень интересные пещеры и подземные реки. Вы интересуетесь геологией, цветами или чем-нибудь подобным? Я вижу, вы взяли с собой бинокль.

— Нет, я не геолог. Я подумала, что могла бы понаблюдать за птицами, хотя и о них не очень много знаю.

— Я тоже не знаю о птицах, кроме тех, на которых можно охотиться, но вы, несомненно, встретите здесь редкие экземпляры: вороны, беркуты и тому подобное. Надеюсь, вы любите гулять.

— Да, очень. Но представляю себе, как тут легко заблудиться.

— Да, в Скаррене немного ориентиров — почти нет вертикалей, кроме мегалитов и дольменов. Это очень древняя земля.

Дорога повернула от моря и вилась между невысоких уступов скалы. Ненадежное гудроновое шоссе стало переходить в ухабистую, покрытую гравием дорогу. Скоттоу скинул скорость. Впереди что-то темнело. При приближении оказалось, что это небольшая группа ослов. Среди них было два маленьких осленка, едва ли больше фокстерьеров. Машина осторожно приблизилась к ним, и они лениво переступили своими тонкими ножками. Затем последовал странный крик.

Мэриан воспользовалась случаем, чтобы обернуться и посмотреть на мальчика. Он улыбнулся ей необычайно приятной улыбкой, но она так и не смогла рассмотреть его лицо.

— Славные зверюшки, — сказал Скоттоу, — но хорошо бы, они держались подальше от дорог. К счастью, здесь мало транспорта. С другой стороны, это означает, что люди гоняют как черти. Здесь говорят, что ты встретишь только одну машину в день, но эта машина тебя задавит.

За поворотом дороги внезапно возник большой красивый дом. Среди совершенно голого пейзажа его появление в летней дымке поражало и походило на мираж. Он стоял высоко на склоне, направленном к морю, на мысу отвесной скалы, длинный серый трехэтажный дом восемнадцатого века. Мэриан уже видела несколько подобных зданий во время путешествия, но всегда без крыш.

— Это замок Гэйз?

— Боюсь, что нет. Этот дом называется Райдерс — наш ближайший сосед. Гэйз и вполовину не такой огромный. Но я надеюсь, вы не будете разочарованы. Все господские резиденции здесь по традиции называются замками.

— Кто живет в Райдерсе? — Из-за видимой обжитости это показалось ей важным.

— Странный затворник, старый ученый, по имени Макс Леджур.

— Он живет там один?

— Он живет один всю зиму, не считая, конечно, слуг. А зима здесь ужасная, не каждый может вынести ее. Летом же его навещают. Сейчас с ним сын и дочь. И еще всегда приезжает человек по имени Эффингэм Купер.

Странный высокий звук послышался у нее за спиной. Это засмеялся мальчик, и тут Мэриан поняла, что он, должно быть, старше, чем она полагала. Это не был смех пятнадцатилетнего. Она оглянулась и увидела теперь более ясно его бледное лицо испорченного херувима лет девятнадцати, с удлиненной головой и острым подбородком. Длинные шелковистые светлые кудри свисали ему на лоб, прикрывая продолговатые светло-голубые смышленые глаза, делая его похожим на собаку. Он отбросил волосы назад и, открыв глаза, шаловливо взглянул на Мэриан, как бы превращая ее в соучастницу своей проказы. Скоттоу продолжал:

— Этого парня вместе с нашей маленькой компанией считают за джентри на тридцать миль вокруг. А, Джеймси?

Реплика прозвучала немного резко. Казалось, Скоттоу недоволен смехом. Мэриан жаждала расспросить, из кого состояла наша маленькая компания. Что ж, на горе или на радость, она скоро узнает.

— Боюсь, вы приехали в ужасную дыру, мисс Тэйлор. Крестьяне здесь в основном помешанные, а остальные еще хуже. — Мальчик говорил приятным веселым голосом с чуть заметным местным акцентом.

— Никогда не верьте ни одному его слову! — воскликнул Скоттоу. — Он — наше маленькое солнышко, но ужасный выдумщик.

Мэриан принужденно засмеялась. Она не могла определить положение Джеймси, так же как и место Скоттоу.

Скоттоу, как будто догадавшись о ее мыслях, продолжал:

— Джеймси был настолько добр, что позволил мне вести машину.

— О, это его машина? — спросила Мэриан и тут же осознала свою ошибку.

— Не совсем. Джеймси наш шофер, он терпит нас и веселит, когда мы впадаем в меланхолию.

Мэриан покраснела. Но как могла она знать, что Джеймси был слугой?

— Отсюда начинается имение. Через минуту вы увидите слева замечательный дольмен.

Большой дом теперь не был виден из-за известнякового уступа. Пейзаж стал немного мягче, и сухая трава, а возможно, это были пучки лишайника, образовывала шафранные заводи среди скал. Какой-то черномордый баран с блестящими янтарными глазами внезапно появился на невысокой скале, а позади на фоне зеленоватого неба поднимался дольмен. Два огромных вертикальных камня поддерживали третий — широкий, сильно вытянутый в одну сторону. Это было странное сооружение с обрубленными краями, по- видимому бессмысленнее, но ужасно значительное.

— Никто не знает, кто поставил его, когда, зачем и даже как. Эти камни очень древние. Но конечно, вы ученая, мисс Тэйлор, и разберетесь в этом гораздо лучше, чем я. За дольменом начинается торфяное болото и простирается на много миль. А это Гэйз.

Когда машина стала спускаться, Мэриан рассмотрела на противоположном склоне холма большой серый непривлекательный дом с зубчатым фасадом и высокими узкими окнами, которые блестели сейчас, отражая свет от моря. Построенный из местного известняка дом вырастал из ландшафта, так же как и дольмен, принадлежа и в то же время не принадлежа окружающему миру.

— Боюсь, не очень-то он красив, — сказал Скоттоу. — Девятнадцатый век, конечно. Здесь стоял более старый дом, но он сгорел, как и большинство других. От восемнадцатого века осталась терраса и конюшни. А вот наша маленькая речка. Сейчас она не выглядит очень опасной, не правда ли? А это деревня или, вернее, то, что от нее осталось.

Машина замедлила ход и загрохотала по длинному деревянному мосту через канал с большими округлыми пятнистыми камнями. Маленькая струйка воды цвета хереса слабо пробивалась среди камней и образовывала у моря обширную отмель, покрытую рябью и окаймленную путаницей блестящих желтых водорослей. Несколько побеленных маленьких домишек прижалось беспорядочной группой к дороге. Мэриан заметила, что некоторые из них стояли без крыш. Людей не было видно. Внизу раскинулось море, совершенно золотое, окаймленное с обеих сторон перпендикулярными черными утесами, огромная высота которых теперь стала очень заметна. Вдали снова показался дом Райдерс. Машина начала карабкаться на другой склон долины.

Мэриан внезапно охватила ужасная, обессиливающая паника. Она очень боялась приезда. И более того, она боялась скал и утесов, нелепого дольмена и древних таинственных вещей. Двое ее спутников не внушали больше доверия, а казались совершенно чужими и даже зловещими. Она впервые в жизни так остро почувствовала себя в полной изоляции, в опасности — и на мгновение чуть не потеряла сознание от ужаса.

Она пролепетала, как бы моля о помощи:

— Я ужасно нервничаю.

— Я знаю, — сказал Скоттоу. Он улыбнулся, не глядя на нее, и снова его слова прозвучали задушевно и покровительственно. — Не надо. Вы скоро почувствуете себя здесь как дома. Мы народ безобидный.

Она снова услышала за спиной пронзительный мальчишеский смех.

Машина миновала звякнувшую загородку для скота, въехала под огромную зубчатую арку. Сторожка с пустыми зияющими окнами и осевшей крышей стояла в запустении среди растрепанного ветром кустарника. Неровная посыпанная гравием дорога, разрушенная дождем и сорняками, описав дугу, повернула налево, наверх — к дому. После скал земля здесь неожиданно оказалась влажной и черной, покрытой клочками ярко-зеленой травы. Цветущая фуксия испещрила красными пятнами склон холма, заросший темными взъерошенными кустами рододендрона. Дорога повернула еще раз, и дом возник совсем рядом. Мэриан рассмотрела его. Каменная балюстрада окружала со всех сторон террасу, поднятую высоко над торфяной почвой. На небольшом расстоянии находились серая каменная стена и разросшийся сад с несколькими елями и чилийской араукарией. Машина остановилась, и Скоттоу выключил мотор.

Мэриан ошеломила внезапно наступившая тишина. Но безумная паника покинула ее. Она была напугана сейчас обычным образом, ощущая боль в желудке, робость, свое косноязычие, с ужасом осознавая начало вступления в новый мир.

Скоттоу и Джеймси вынесли ее вещи. Не поднимая глаз к пристально смотрящим на нее окнам, она последовала за мужчинами на террасу по ступенькам из потрескавшейся, поросшей сорняками брусчатки, затем — по большой разукрашенной каменной галерее и сквозь вращающиеся стеклянные двери. Внутри также царило молчание, было темно и довольно холодно, чувствовался сладковатый запах старых занавесок и затхлой сырости. Две косоглазые горничные, в высоких белых кружевных чепцах, с черными распущенными волосами, подошли взять ее багаж.

Джеймси скрылся в темноте, а Скоттоу сказал:

— Полагаю, вы хотите умыться и привести себя в порядок. Не спешите. Конечно, обычно мы не переодеваемся к обеду, во всяком случае не серьезно. Девушки проводят вас в комнату. Возможно, вы захотите спуститься через полчаса или около того. Я буду ждать на террасе.

Горничные уже понесли багаж наверх. Мэриан последовала за ними в полутьме. Полы в основном не были покрыты коврами, они покоробились, скрипели и отдавались эхом, над головой же висели мягкие драпировки, в проходах — занавески, легкие прозрачные ткани свешивались в дверях и углах, цепляясь за рукава. Наконец ее ввели в комнату, освещенную вечерним светом. Горничные скрылись.

Она подошла к окну. Перед ней открывался обширный вид на долину, простиравшуюся до Райдерса, и на море, оно было теперь сизым, как перья павлина, а утесы, черные как смоль, отступали вдаль, туда, где опять стали видны далекие острова на фоне рыжевато-коричневого неба. Она посмотрела и вздохнула, забыв о своем волнении.

Футляр с новеньким биноклем висел у нее на шее. Все еще поглощенная наблюдением, она вынула его. Это была восхитительная игрушка. Мэриан направила его на долину. Поразительно близко в поле зрения вдруг возник деревянный мост, и магический кружок медленно двинулся вверх по холму по направлению к дому напротив. Она приблизилась к стене, различая неровную поверхность камня там, где заходящее солнце озарило его косыми лучами и отбросило короткие тени; а затем неожиданно появилась балюстрада, точно такая же, как в Гэйзе, а за ней закрытое окно. Она медленно перевела бинокль, остановившись на группе ярких украшенных стульев и белом столе с бутылкой на нем. В следующий момент она увидела мужчину. Он стоял на террасе и смотрел прямо ей в глаза в бинокль, направленный на Гэйз. Мэриан уронила свой бинокль и бросилась прочь от окна. Паника вернулась.