"Единорог" - читать интересную книгу автора (Мердок Айрис)

Глава 17

Наступил день. Они много раз обсуждали все детали, и, казалось, уже не осталось ничего, что могло бы подвести. Тревогу вызывала только погода, но она, как показалось Мэриан, вставшей рано после бессонной ночи, вероятно, будет безупречной.

Одеваясь и дрожа от волнения, она едва могла поверить, что ей сегодня, возможно, удастся разрушить чары, которые околдовали и победили столь многих. Этот путь, что бы он ни принес и чем бы ни обернулся в конце — победой или несчастьем, — безусловно, станет последним днем тюрьмы и концом легенды. То, что придет потом, будет совершенно другим, будет реальной жизнью. Иногда ей приходило в голову, что она находится на краю пропасти, но это ни в коей мере не влияло на ее решение. В эти минуты казалось возможным, что внезапное насилие может привести не к исчезновению грез и обретению вновь нормального доброго мира, а к каким-то еще более варварским и абсурдным последствиям. Это могло привести и к ужасному потрясению для Ханны, к разрушению любимого образа. Однажды ночью Мэриан содрогнулась при мысли, что, увезя Ханну из Гэйза, она станет причиной ее смерти. Однако при свете дня, снова вспомнив плач и стоны, услышанные ею на музыкальном вечере, она сказала себе, что оставить Ханну здесь, не увезти с собой — значит погубить ее. Сама же Ханна почти сразу оправилась от нервного расстройства, и Мэриан, вернувшись после короткого разговора с Эффингэмом, нашла хозяйку в своей комнате, где та пила виски с Вайолет Эверкрич и пристыженно посмеивалась над тем, как проявила себя на вечере. Однако Ханна была изнурена таким избытком чувств и следующие несколько дней обращалась с Мэриан очень трогательно и говорила более извиняющимся тоном, чем обычно. Два последующих дня Вайолет усердно навещала Ханну с видом врача, а затем опять ретировалась в свое одиночество. Мэриан она игнорировала.

Эффингэм проявлял теперь необыкновенную твердость. Решившись, он неистово жаждал действия, как будто опасался неумолимого хода часов, которые могут внезапно с лязгом опустить непреодолимую преграду. Конечно, они оба вполне откровенно боялись, что их раскроют. Их взгляды, встречи рано или поздно вызовут подозрение. Но, не говоря ни слова об этом, Эффингэм заражал ее своей решимостью. С легкой грустью она думала, что в нем, видимо, возникло желание добиться в конце концов обладания той, кого он так долго боготворил. Какой будет ее дальнейшая роль, Мэриан не думала. Ее мысли заканчивались разрушением барьеров.

Они решили поступить следующим образом: Мэриан приучила Ханну выходить на небольшую прогулку в сад во второй половине дня. Это было легко сделать, так как Ханна практически никогда не отказывалась от предложений, которые делала Мэриан, и прогулка уже стала почти привычной. В день, о котором идет речь, они должны дойти по аллее до въездных ворот, потом появится Эффингэм в «хамбере» Макса и предложит подвезти их назад к дому. Вероятность того, что Ханна откажется, очень мала, особенно если Мэриан притворится, что устала. Когда Ханна окажется в машине, Эффингэм развернется и быстро вырулит за ворота.

Затем они поедут очень быстро, но не в Блэкпорт, такой путь Эффингэм счел слишком очевидным и опасным, а в находившийся тоже на пути в аэропорт отдаленный маленький отель в горах, который он хорошо знал. Там они остановятся, запрутся в уединенной комнате и попытаются убедить Ханну. Маловероятно, что их догонят. Отель, помимо всего прочего, трудно найти, и они выбрали день, когда Скоттоу и Джеймси отправятся в одну из своих обычных поездок. Джералд называл эти экспедиции поездками на рынок, но, как правило, парочка возвращалась домой поздно, благоухая бургундским и не слишком нагруженная товарами. Значит, «лендровера» не будет, а «моррис», как объяснил Эффингэм, легко вывести из строя, насыпав сахару в бензобак. План казался вполне простым и безопасным, если только Скоттоу и Джеймси уедут, как обычно, и если не будет дождя.

Вспомнив, что ошибка Джеймси произошла при сходных обстоятельствах, Мэриан очень осторожно и тайно упаковала вещи Ханны — небольшой набор старой и нелюбимой одежды, отсутствие которой не будет замечено. Затем она собрала для себя сумку, содержащую необходимый минимум вещей. Обе сумки Эффингэм накануне переправил в Райдерс. Мэриан примирилась с тем, что потеряет остальные вещи, так как она уже не могла представить свое возвращение в замок, какой бы ни была реакция Ханны. В действительности она даже не представляла, что после грядущих событий замок продолжит существование.

Мэриан кое-как провела утро. Они с Эффингэмом сверили часы, но она ужасно боялась, что ее часы остановятся, и пыталась заводить их каждые полчаса. Она так бессвязно говорила с Ханной, что та сочла ее больной и пыталась убедить лечь в постель. После ленча, к ее огромному облегчению, Джералд и Джеймси уехали из дома, и она в бинокль наблюдала за движением «лендровера» по дороге в Грейтаун. Потом она управилась с «моррисом». Но когда она вернулась незамеченной в дом, успешно справившись с задачей, было все еще слишком рано идти к Ханне. В полуобморочном состоянии Мэриан сидела в своей комнате, ломая руки и чувствуя дурноту.

Наконец пришло время идти. Она бросила последний взгляд на комнату, надела пальто и поспешила в комнату Ханны. Хозяйки там не было. После минутной, вызвавшей тошноту паники она увидела из окна, что та уже прогуливается по террасе. Мэриан сбежала вниз, и они — как всегда медленно — побрели вдоль по извилистой, освещенной солнцем подъездной аллее.

Мэриан несколько раз засекала время и знала точно, за сколько минут они дойдут до нужного места. Она продолжала посматривать на часы, пока Ханна говорила. Расчет времени был абсолютно точен. Только бы Эффингэм не подвел.

— Я попытаюсь выращивать здесь камелии, — говорила Ханна, — торфяная почва должна подойти им, правда? Я только думаю, выдержат ли они ветер. Хотя здесь есть и укрытые места. Нужно спросить у Алисы. Дайте мне, пожалуйста, руку, дорогая, я все еще чувствую себя такой усталой. А вам не жарко в этом пальто? Почему бы не оставить его под кустом, мы сможем подобрать его на обратном пути.

— Я, пожалуй, останусь в нем, — пробормотала Мэриан. Она едва могла говорить.

— Может, нам сейчас повернуть назад?

— Еще немножко. — Интересно, чувствует ли Ханна, как она дрожит. Мэриан бросила быстрый взгляд на ее спокойное лицо с широко открытыми глазами. Это были последние минуты сна для спящей красавицы.

Посыпанную гравием аллею с обеих сторон окаймляла черная мягкая болотистая почва, и было только одно место посередине аллеи — на круглой площадке с небольшими солнечными часами, где машина могла развернуться. Они как раз проходили по ней. Мэриан чуть-чуть подталкивала Ханну вперед. Как раз сейчас должен был подъехать Эффингэм.

— В конце концов, вы правильно сделали, что надели пальто, — говорила Ханна. — Здесь холодный ветер. Ах, моя дорогая, не знаю, как вы всех нас вытерпите зимой. Я, конечно, не должна воспринимать вас как нечто само собой разумеющееся потому только, что вы так прекрасно вошли в наш круг. У вас будет много отпусков — столько, сколько захотите. И я думаю, вам следует больше заниматься своими делами. Я так рада, что вы занялись греческим. Мы должны сделать, чтобы вам было приятно.

— Мне нравится здесь, — пробормотала Мэриан. Эффингэм на полминуты опаздывал.

— Да ведь это Эффи в старой машине Макса, как славно.

«Слава Богу». Мэриан отвела Ханну немного в сторону от аллеи. Их туфли погрузились в мягкую землю, машина тем временем замедлила ход.

— Подвезти вас?

Лицо Эффингэма было настолько бледным, а глаза такими выпученными, что, казалось, Ханна должна обратить внимание. Но она весело сказала:

— Великолепно!

И тут же устроилась на заднем сиденье. Эффингэм предусмотрительно завалил свободное переднее сиденье множеством книг. Мэриан бросила на него решительный, ободряющий взгляд и села вслед за Ханной. Дверца с шумом захлопнулась, их предприятие началось.

Согласно разработанному заранее плану Мэриан сразу же начала жаловаться на то, что повредила ногу.

— Она болела всю дорогу, — сказала она. — Посмотрите, я, должно быть, порезала ее о стекло и не заметила, кажется, идет кровь. — Она нагнулась, опустив голову за спинку сиденья. С сочувствующим возгласом Ханна тоже наклонилась, чтобы осмотреть раненую ногу в полумраке машины. Низко опустив голову, Мэриан почувствовала, что машина разворачивается на площадке.

Ханна, должно быть, тоже почувствовала, так как она не медленно выпрямилась. Но «хамбер» со все возрастающей скоростью уже мчался к воротам. Минуту Ханна изумленно смотрела, а затем пронзительно вскрикнула:

— Эффи, нет!

Так как она наклонилась вперед и дернула за плечо Эффингэма, Мэриан схватила ее и оттащила назад, прижав к заднему сиденью машины. «Хамбер» ехал очень быстро.

Последующие события тоже произошли чрезвычайно стремительно. Впоследствии Мэриан воскрешала их в памяти со странной фотографической ясностью, какую едва ли ощутила в тот момент, уткнувшись лицом в плечо Ханны. Ханна стонала и вырывалась, но Мэриан была значительно сильнее. Затем, когда они были примерно в шестидесяти ярдах от ворот, там появилась другая машина. Это был красный «остин» Алисы.

«Остин» несся прямо на «хамбер», как будто намереваясь с ним столкнуться. Эффингэм, не сбавляя скорости, положил руку на гудок и держал ее там. Так как машины мчались друг на друга и «остин» не менял своего курса, Эффингэм немного свернул в сторону, «хамбер» забуксовал на неукрепленном гравии, съехал с аллеи и промчался по мягкой земле в заросли фуксии. Это произошло в двадцати ярдах от ворот. Мотор заглох.

В наступившей тишине Мэриан слышала звук мотора «остина». Алиса резко затормозила и дала задний ход. Поравнявшись с ними, она выключила мотор и наклонилась к рулю, не отводя взгляда от Эффингэма. Эффингэм не смотрел на нее. Он медленно вышел и открыл заднюю дверцу «хамбера». Колеса завязли в черной земле, и стало ясно: для того, чтобы вытащить машину, потребуется трактор. Предприятие было закончено.

Эффингэм протянул обе руки к дверце и помог Ханне выйти. Она была смертельно бледна и тяжело дышала, когда он бережно выводил ее из машины. Затем она склонилась к нему в молчании. Он обвил ее руками и, закрыв глаза, крепко прижал к себе, они так и стояли, абсолютно недвижные, в молчании. Мэриан вышла.

Предприятие было действительно закончено. Мэриан ни на секунду не пришло в голову, что они с Эффингэмом еще могут заставить Ханну выйти за ворота. Но даже если бы у нее возникла такая мысль, ей пришлось бы вскоре от нее отказаться, так как в воротах уже показалась другая машина. Это был «лендровер».

«Лендровер» медленно въехал и остановился рядом с «остином». Из него вышли Джералд и Джеймси. Джеймси встал с противоположной стороны машины, облокотившись на капот, а Джералд подошел к краю аллеи. Он изучал сцену: «хамбер», прочертивший борозды по земле и врезавшийся в кусты фуксии, развороченный гравий, Мэриан, стоявшую рядом с машиной, и Эффингэма с другой стороны, держащего Ханну в своих объятиях. Эффингэм медленно отпустил ее.

Джералд позвал:

— Ханна.

Она, спотыкаясь как лунатик, направилась к нему. Он подошел, подал ей руку и отвел к «лендроверу», усадил ее и медленно пустил машину, осторожно объехал «остин» и направился к дому, оставив Джеймси на краю аллеи.

— Эффи, — Алиса открыла дверцу «остина».

Эффингэм рассеянно смотрел мимо нее. Его лицо было опустошенным, вялым и совершенно лишенным выражения. Затем он нахмурился, покачал головой почти с отсутствующим видом и подошел к машине. Он сел, и дверь захлопнулась. «Остин» резко тронулся, доехал до поворота у солнечных часов, а затем понесся назад по аллее и выехал из ворот.

Мэриан стала выбираться назад на гравий. Ее туфли покрылись черной пылью.

Джеймси все еще стоял там, где его оставили, и, когда Мэриан взглянула на него, ей показалось, что он сияет от какого- то тайного удовольствия. Он стоял подняв руку, как человек, желающий удержать перед мысленным взором вид какой-то сцены, приведшей его в восторг. Он медленно повернул к ней голову и улыбнулся:

— Мэриан!

— Привет, — сказала Мэриан. Одна ее туфля слетела. Она начала тихо плакать.

— Не надо!

Он наконец сдвинулся с места и обнял ее, поддерживая, пока она управлялась со свалившейся туфлей. Он все еще обнимал ее, когда они направлялись к дому.

— Вот как нас с вами оставили. Здорово, правда? Давайте я покажу вам ваши фотографии. Я специально заказал их в цвете в Грейтауне.