"Черное и черное" - читать интересную книгу автора (Велецкая Олеся)

Эпизод 1 На том свете

Солнце. Это солнце, желтый карлик. Звезда спектрального класса G2V. Наше? И небо. Синее. Такое как у нас. Ее открытые глаза постепенно снова начинали видеть. Эрта приходила в себя, чувства возвращались к ней. Она начала видеть кроны деревьев над головой, ощущать приятную мягкость поверхности под собой, тепло солнца, прохладу легкого ветерка, слышать окружающие ее звуки. Звуки! Она слышала птиц! Как такое возможно? — подумала Эрта, — с начала войны никто не слышал птиц ни на одной из планет Содружества. Наверное, это рай, — решила она, — из древних сказок о божествах. Она умерла.

И воскресли воспоминания. Командир… жив ли он, не была ли напрасной ее слишком скорая глупая смерть? Эрта начала скрупулезно собирать воедино мельчайшие частички памяти, пытаясь найти ответ на этот вопрос. Но, ответа не было. Она помнила отступление тьмы, но не помнила почему та начала уходить, она помнила трупы, фигуры живых и машин, но не помнила, среди которых из них был командир, она не помнила как закончился бой, в ее памяти было недостаточно данных.

Эрта устало расслабилась. Полностью, до кончиков волос, отрешенно смотря в небо и подставив лицо невесомым порывистым ласкам пробегающего ветерка. Начинать думать и двигаться она не торопилась. Врага она не чувствовала, никакого. В раю она или не в раю, но ей нужно восстановиться, другой возможности потом может и не представиться. Затем она уснула. Спать она могла где угодно и когда угодно, ее сверхчувствительность мгновенно разбудила бы тело при малейшей опасности. Комфорт ей был не нужен. Сон сам по себе был для нее комфортом, а требовать больше необходимого она не привыкла, ей это было ни к чему.

Когда девушка проснулась, было ранее утро. Слышались чистые веселые напевы птиц, словно перезвоны мирной гражданской космической болтовни общих частот сообщений. В воздухе ещё витал легкий бархатистый запах ночных трав. В тонкий аромат листвы и цветов вплетался едва ощутимый горьковатый запах каких-то иных растений. Запахи и звуки вплетались в прохладу утра, в бирюзу неба, в порозовевший лик просыпающегося солнца. Эрта глубоко вдохнула свежий розовато-золотистый запах рая и села, чтобы оглядеться вокруг. Пора познакомиться с раем поближе.

Мир был зеленым. Она сидела в густой невысокой траве, колышущейся маленькими зелеными волнами, когда ветер добирался до нее, невысокие прямые деревья, одетые шершавой корой, окружали ее, лениво волнуясь своими шумящими вершинами, сквозь которые проникали розовые лучи солнца. Ленточки птиц вились в воздухе, прошивая белый крем облаков, сплетаясь одна с другой, провожаемые солнечным светом и неуловимой зеленью синего неба, которая отражалась в нем от зеленого блеска поверхности этого мира. Небо кажется таким широким, просторным и необъятным, и так много в нем места без бесконечно снующих по нему флаеров, рейдеров, кораблей и прочих средств путевого сообщения между живыми. Скрюченные корни деревьев, пьющие из глины влагу, давали приют мелким пушистым зверькам, которые озадаченно и настороженно смотрели на Эрту блестящими темными глазками, но не боялись ее. Она улыбнулась и также осторожно погладила их ласковой мыслью. Лес темнел далеко вглубь, вбирая в себя свет и солнечное тепло, и деревья тянулись длинными тенями к уходящему сквозь него ночному мороку. И даль уже не была такой ясной, она скрывала в себе что-то большее, чем просто красоту мира, она скрывала — неизвестное.

Эрта поднялась на ноги и начала осматривать свое снаряжение. Два тонких обоюдоострых иритовых меча за спиной, шесть небольших заточенных бритв-бумерангов в поясе, лезвия в сапогах, лезвия в армейских браслетах, лезвие в волосах, взрывные сферы, атомный пистолет, аптечка, средства связи. Всё было на месте. Чрезвычайный карман, в котором находилась всякая мелочь вроде универсальной отвертки, альпинистских крючков и мотков прочной металловеревки, также не пострадал. Эрта достала пистолет, прицелилась себе под ноги и нажала на кнопку. Выстрела не произошло. Девушка повторила свои действия. Выстрела не было. Пытаясь понять в чем дело, она принялась разбирать пистолет и была сильно удивлена, когда вскрыв корпус обнаружила что в нем ничего нет… весь механизм исчез.

Движимая раздраженной догадкой она разобрала взрывную сферу. Она также была пуста. Все оружие, оставшееся при ней, теперь состояло из бесхитростно-простой стали и самой ее, Эрты. Наушники и нейрофон тоже были пусты как ореховые скорлупки. Девушка зло выдохнула и потрясла головой. Потом собрала все, что стало бесполезным хламом, в одну кучу и спрятала глубоко под корнями ближайшего дерева. Тащить с собой то, что не может ей ничем послужить, она не собиралась, но и избавляться от этих вещей безвозвратно она посчитала пока что нецелесообразным. Затем она пошла на восток. Потому что-то это направление она любила больше всего. Сейчас у нее не было конкретной цели и маршрута, и она просто выбрала любимое направление.

Через некоторое время она вышла на утоптанную тропинку и решила идти по ней. По пути ей встречались звери и птицы, большинство из названий которых были ей известны, большинство из них были древними и вымершими. Живых она не видела и не чувствовала. Ни людей, ни человекоподобных, ни иных, ни киборгов. Эрта неторопливо двигалась вперед, с интересом осматривая местность и пытаясь понять, куда же она все-таки попала, как и почему. Была уже вторая половина дня, когда она вышла на широкую выцветшую дорогу, где она обнаружила многочисленные следы животных, многие из которых, судя по глубине следа, были ездовыми, среди них были и следы живых, форма и расположение которых указывала на то, что живые были человекоподобными. С возникшим любопытством девушка двинулась в сторону, в которую вела основная масса следов.

И тут они появились. С той стороны. Чужие чувства, чувства живых. Они не были угрожающими, общий фон скорее был веселым и беззаботным, в него вплетались отдельные ленты мимолетных забот, досад, раздражений и возбуждений, умиротворения и удовлетворения. Одна лента была совсем не веселой, не умиротворенной и очень раздосадованной. Слушать глубже она не стала.

- Десять, — посчитала девушка. И они приближались. Не чувствуя непосредственной угрозы, она просто отступила на край дороги и остановилась. Живые приближались с все нарастающими звуками бегущей толпы животных, запахом пыли, металла, кожи и букетом других не настолько приятных запахов.

Когда группа живых стала различимой, она увидела всадников. И она увидела Их. Это были лошади. Красивые сильные грациозные разномастные лошади. Она видела таких в библиотеке Корпуса. Еще тогда их изображения завораживали ее, теперь она видела их вживую. Она жадно изучала прекрасных животных, неосторожно отодвинув на второй план исследование живых. Вот они, скачут и несутся, захватывая воображение и сердце, покоряя их мощью и гармонией бега… Слушала их фыркающее шумное дыхание, мерный такт, отбиваемый сильными ногами несущихся коней, едва касающихся земли. И они казались ей не животными, а какой-то особенной фантастической стихией.

Потом она перевела взгляд на всадников. И отметила, что есть что-то удивительное в слиянии скачки в единое существо человека и лошади. Всадники были невысокого роста. Самый рослый из них был почти одного роста с ней, возможно, чуть выше, а Эрта считалась в Корпусе недомерком, потому что ее рост, 170 см, был намного ниже среднего роста любого из человекоподобных обитателей Живого Содружества. Хотя ребята в отряде и она сама предпочитали называть ее миниатюрной. Остальные всадники были ниже ее, это она точно могла сказать по посадке. Одеты они были в металлические панцири, похожие на скафандры, но она сразу исключила мысль о скафандрах, поскольку панцири не были непроницаемо-сплошными. Откуда то из ячеек ее памяти пришли нужные слова. Доспехи, металлические. Настолько далеко в изучении истории систем Содружества Корпус не углублялся. В какой же древний рай какой системы я попала? — подумала девушка.

Один из всадников, тот самый, рослый, остановился, хрипло и глухо крикнул что-то своим спутникам и повернул коня в ее направлении. Остановился он в трех шагах от Эрты. Морда поразительного блестящего животного оказалась так близко, что ей невыносимо захотелось ее потрогать. Рукой. От ее неосторожной возбужденной алчности чувства лошади насторожились и окрасились недоверием и неприятием. Она подавила в себе праздную возбужденность и постаралась успокоить коня, передав ему чувство покоя и безопасности.