"Любовь к Люсинде" - читать интересную книгу автора (Бак Гейл)

Глава 7

Как и обещала модистка, несколько заказанных платьев были доставлены в срок. Одно из вечерних платьев для мисс Блайт было щедро украшено кружевами. То было простое и элегантное платье из шелка кремового цвета, мисс Блайт любовно и все еще с некоторым недоверием разглаживала его юбку. Еще никогда в своей жизни она не имела такого роскошного наряда.

Во время похода по магазинам мисс Блайт чувствовала себя неловко, она горячо протестовала против всех покупок для нее, которые наметила сделать Люсинда.

— Люсинда, умоляю тебя, больше ничего! Учитывая ту завышенную плату, которую ты выдаешь мне как компаньонке, я вполне способна сама себе купить чулки и перчатки!

— Тибби, разве тебе не приятно, что гардероб, питание и квартира составляют часть твоего жалованья?

— Конечно, но то, что ты на меня тратишь, ни в какое сравнение с этим не идет!

— Это имеет прямое отношение к нашим тратам. Я была бы в высшей степени несправедлива, если бы не обеспечила тебя всем необходимым, — отвечала Люсинда.

— О Боже! — только и могла проговорить мисс Блайт, не зная, плакать ей или смеяться.

В конце концов ей пришлось сдаться, поскольку она исчерпала все аргументы, пытаясь остановить поток щедрот, изливаемых на нее Люсиндой. Она недоуменно пожала плечами и смиренно приняла все блага своей новой жизни. Будучи строгой реалисткой, она знала, что неизбежно настанет час, когда и этот этап ее жизни закончится. Тогда для нее все это станет приятным воспоминанием. А пока можно было жить и пользоваться этими благами сполна.

Погрузившись вся в эти мысли, мисс Блайт подошла к шкатулке с драгоценностями и достала жемчужные серьги и нитку жемчуга, которыми она дорожила много лет — но у нее никогда не было возможности носить эти сокровища. Гувернантке не пристало блистать украшениями и вообще привлекать к себе внимание. Но сегодня она более не гувернантка. Мисс Блайт вдела жемчужные серьги в уши и застегнула на шее жемчужное колье.

Люсинда прислала к мисс Блайт свою горничную, и теперь горничная уговорила ее позволить ей сделать прическу. В результате нового, менее строгого подхода к прическе черты лица мисс Блайт смягчились, и, к ее удивлению, она помолодела сразу лет на десять.

— Я просто не узнаю себя, — неуверенно пробормотала она, потрясенная переменой во внешности.

— Теперь вы выглядите прекрасно, мэм, — не скрывая восхищения, проговорила горничная.

Мисс Блайт подошла к трюмо. Ее губы тронула улыбка.

— Спасибо.

Сняв накидку и перекинув ее через руку, она спустилась по лестнице с гордой осанкой. Когда мисс Блайт вошла в зал, Люсинда уже была готова.

— Люсинда, прости меня. Я не думала, что заставлю тебя ждать.

Люсинда обернулась и в изумлении наградила компаньонку аплодисментами.

— О, Тибби! Ты выглядишь просто великолепно. Платье и прическа так идут тебе.

Мисс Блайт вспыхнула.

— Ты так добра ко мне, Люсинда. Но я едва ли могу сравниться с тобой.

Люсинда почти равнодушно глянула на себя в позолоченное зеркало на каминной полке. На ней было платье бирюзово-зеленого цвета с кринолином из серебристого газа. В ушах и на шее поблескивали бриллианты. Волосы ее были уложены каскадом темных кудрей, подчеркивавших блеск глаз.

— Я тоже довольно хороша.

— Дорогая моя! — Мисс Блайт была поражена отсутствием тщеславия у Люсинды. — Ты красивее, чем была девушкой. У тебя появились необыкновенный шарм и достоинство, ты интуитивно выработала свою манеру держаться. Я не удивлюсь, если все мужчины в театре будут в восхищении глядеть только на тебя.

— Какую приятную ерунду ты говоришь, Тибби, — со смехом ответила Люсинда. — Я очень хорошо знаю, что мы обе заставим сердца замереть, а языки — заговорить о нас.

— Теперь ты говоришь ерунду, — заметила мисс Блайт. Лакей накинул на ее плечи накидку. Серые глаза Тибби блестели под очками. — Я ощущаю такую же дрожь, которая охватила меня, когда я девушкой впервые вышла в свет. Ах, посещение театра — это нелегкое испытание!

Они с Люсиндой вышли из дома и сели в экипаж. Театр находился неподалеку от дома Мейза, но несколько минут пришлось пережидать оживленное движение. Улицы были запружены экипажами — как модными и дорогими, так и вполне скромными. Шум колес и цоканье подков, хриплые голоса извозчиков заполняли сырой воздух. Город жил напряженной вечерней жизнью.

Люсинда арендовала на сезон ложу, и они с мисс Блайт спокойно расположились в своих креслах. Они вошли в ложу за несколько минут до того, как подняли занавес, и были замечены несколькими знакомыми, которые приветственно помахали им рукой или отвесили учтивый поклон. Люсинда и мисс Блайт ответили на приветствия. Несколько мужчин в партере немедленно навели свои лорнеты на леди Мейз и ее компаньонку.

Мисс Блайт поведение этих джентльменов показалось недопустимым, но она сделала безразличный вид. Она посмотрела вокруг оценивающим взглядом.

— Как давно я не была в театре.

— Я всегда любила театр. Если помнишь, я обожала Шекспира, — сказала Люсинда.

— Конечно, помню, моя дорогая. Он и мой любимый писатель, — заметила мисс Блайт.

— Смотри! Поднимают занавес! — воскликнула Люсинда, подавшись вперед.

Люсинда и мисс Блайт едва ли перемолвились словом во время спектакля. Они были заворожены одной из самых знаменитых трагедий Шекспира. Когда в антракте опустили занавес, они обе вздохнули. Им не хотелось возвращаться к действительности.

У них не осталось, однако, выбора, когда в дверь ложи постучали, затем еще постучали, и не один раз, в результате в антракте у них не было отбоя от посетителей.

Дамы приходили для того, чтобы возобновить знакомство с леди Мейз и познакомиться с ее компаньонкой либо чтобы представить мужчин. По общему мнению, леди Мейз осталась непревзойденной красавицей. Ее платье, бриллианты, прическа из вьющихся волос — все было обсуждено до малейшей детали и отмечено обществом. Люсинда грациозно, без ложной скромности или восторга, принимала комплименты, сознавая, как далеко все сказанное от истины, и продолжала играть эту игру, пока та устраивала ее. Миссис Грэшем привела дочь, чтобы представить ее Люсинде и мисс Блайт. Она была честолюбивая мать и прекрасно понимала, что приглашение в престижный дом леди Мейз будет способствовать продвижению и репутации дочери. Девушка, хорошенькая кокетка, была более заинтересована во внимании мужчин, заходивших в ложу, нежели в представлении двум неизвестным ей дамам. Мисс Аманда Грэшем была буквально шокирована, увидев леди Мейз. Ей никогда не приходило в голову, что вдова может быть молодой и прекрасной. Как только она ответила на приветствие Люсинды, в ее выразительных глазах появилось недоброжелательство. Люсинда была немало удивлена, осознав, что девушка восприняла ее как соперницу.

Компаньонку леди Мейз также сочли весьма приятной и прекрасно выглядевшей дамой. Миссис Грэшем была особенно удивлена.

— Такая элегантная и респектабельная дама! Вероятно, она благородного происхождения. Тебе, моя милая, следовало бы взять с нее пример, — сказала миссис Грэшем дочери, покидая ложу.

— Да, мама, — отвечала послушная дочь, бросив томный взгляд на проходившего молодого человека. Он, удивленный, повернул голову в ее сторону.

Многие мужчины воспользовались возможностью представиться прекрасной вдове. Быстро стало известно, что Ферди Стэссарт является кузеном леди Мейз, и Ферди обнаружил, что за ним идет настоящая охота. Он позволил уговорить себя принять небольшие и очень выгодные для себя предложения обеспокоенных своим успехом джентльменов, благодарных ему за обещание представить их леди Мейз.

Таким образом, Ферди появился в ложе с тремя джентльменами. Его бледное лицо освещала торжествующая улыбка.

— Кузина! Приятного вечера. — Он склонился к руке Люсинды.

Она улыбнулась, глядя поверх его напомаженных кудрей на мисс Блайт.

— Привет, Ферди. Вы пришли, чтобы обсудить со мной и мисс Блайт ваше впечатление о спектакле?

Мистер Стэссарт запоздало поклонился мисс Блайт.

— Мисс Блайт — ваш покорный слуга. — Он немедленно обернулся к кузине.

— Весьма любезно с вашей стороны, мистер Стэссарт, — чопорно произнесла мисс Блайт.

Один из мужчин, что был постарше, не скрыл усмешки. Ферди несколько раздраженно улыбнулся мисс Блайт, но вновь обратился к кузине:

— Увы, я не посвящен в тонкости драматического искусства, поэтому не буду обсуждать здесь достоинства и недостатки сегодняшнего представления, однако я пришел выразить почтение прекраснейшей из дам. — Он схватил руку Люсинды и, упав на одно колено, проговорил: — Дорогая кузина, одна ваша улыбка — и я буду счастлив!

— Прекрасно, Ферди, — улыбнулась Люсинда. Пока он раздумывал, что сие означает, ей удалось высвободить руку. — Мне кажется, что вы способны соперничать в искусстве игры с исполнителем главной роли в сегодняшнем спектакле. Я никогда бы не подумала, что у вас такие актерские способности. А как вы считаете, Тибби?

— Я всегда была того же мнения, — вежливо ответила мисс Блайт.

Тот же пожилой джентльмен оценил реплики и вновь фыркнул. Ферди обиженно раздул ноздри. С угрозой в голосе, но улыбаясь, он выпалил:

— Джентльмены, позвольте представить: бывшая гувернантка моей кузины.

— И моя лучшая подруга, — спокойно добавила Люсинда. Она улыбалась, но голос ее стал холоден. — Пожалуйста, представьте же нам своих знакомых, Ферди.

Мистер Стэссарт понял, что разозлил кузину, и молча проклинал мисс Блайт. Однако ничто в его манерах не выдало злости.

— Лорд Левайн и достопочтенный Альберт Пепперридж, мои друзья — проговорил он.

Джентльмены сделали шаг вперед, желая одарить комплиментами леди Мейз. Она сразу же представила их мисс Блайт, и те неохотно, но вежливо приветствовали компаньонку.

Ферди указал на третьего джентльмена, который успел вызвать в нем раздражение тем, что не сдержал усмешки.

— А это…

Джентльмен, который до сего времени развлекался, наблюдая эту удивительно живую сцену словесной дуэли, сам представился:

— Я Маркус Уитерби, леди Мейз. Мисс Блайт — ваш покорный слуга. Ваш кузен из вежливости скрыл, что я самовольно присоединился к его компании, когда услышал, что они намереваются посетить вашу ложу. Я дерзко использовал его, поскольку мы лишь недолго знакомы.

Мистер Стэссарт, осмелевший после этого чистосердечного признания, решил выразить свое недовольство.

— Совершенно верно. Мы с вами всего лишь раскланивались при встрече, мистер Уитерби.

Люсинда ответила на поклон мистера Уитерби холодной улыбкой, а затем повернулась к кузену.

— Как, однако, хорошо вы справились с неловкой ситуацией, Ферди.

Она улыбалась, но в душе не понимала, почему должна утешать попавшего в смешное положение Ферди. Однако ей была ясно видна ее собственная выгода в милостивой утешении.

Мистер Стэссарт смягчился, он даже рассказал, что мистер Уитерби недавно оставил службу в армии, что он вернулся из Индии, где провел несколько лет.

— Уитерби значительно старше меня и моих друзей, — сообщил Ферди напоследок.

Мистер Уитерби, молча улыбаясь, кивком согласился и сел возле мисс Блайт. Он склонил к ней голову, и в свете свечей в его темных волосах стали видны серебряные нити.

Люсинда бросила краткий недоуменный взгляд на него. Мистеру Уитерби на вид было лет сорок или чуть более. Он был привлекательным мужчиной, хорошо держался, несмотря на то что был инвалидом. Левый рукав его был пуст: он был аккуратно сколот и свернут у плеча. Весь его облик и манеры внушали уважение и вселяли уверенность в его порядочности и скромности. В его внешности не было ничего от денди. Он отличался от других джентльменов, как ворон от певчих птиц.

Ей оставалось лишь удивляться, с чего это такому человеку захотелось искать ее знакомства; он нисколько не походил на волокиту и любителя хорошеньких женщин. Похоже, он без боя сдал партию двум другим джентльменам.

Лорд Левайн поделился своим мнением о спектакле:

— Не правда ли, чертовски скучная пьеса? — с высокомерным видом спросил он.

Мистер Пепперридж поспешил возразить. Люсинда, улыбаясь, позволяла двум джентльменам соперничать, удивляясь, что такое мистер Уитерби может говорить мисс Блайт, что она так зачарованно слушает.

Мистер Стэссарт с друзьями остались еще на несколько минут. Но наконец и они ушли, бросив завистливый взгляд на мистера Уитерби, поскольку ему еще леди Мейз не сделала прощальный поклон. Однако они ушли, утешившись мыслью, что он был привлечен исключительно обществом мисс Блайт, в то время как они завладели вниманием леди Мейз. В любом случае его возраст и инвалидность ставили его вне конкуренции — поэтому денди покинули ложу в приподнятом настроении, убежденные в том, что произвели хорошее впечатление.

Когда дверь за ними закрылась, мистер Уитерби взглянул на дам:

— Ну что, эти жизнерадостные щенки наконец-то ушли? Мисс Блайт подавилась смешком, в то время как Люсинда в открытую расхохоталась.

— Как не стыдно, мистер Уитерби! Такое непочтение к вашим знакомым — хотя, надо отдать должное, весьма подходящий к ним эпитет.

— Я говорю, что думаю, миледи. Я далек от изысканной лондонской молодежи, которая только и умеет, что болтать ерунду.

— В таком случае, что же вы из себя представляете, мистер Уитерби? — спросила Люсинда не без интереса, предвкушая ответ.

— Я — набоб, старый солдат, тростник на ветру, миледи! — улыбнулся мистер Уитерби.

— Люсинда, мистер Уитерби рассказывал мне о своих странствиях. Представь только, он бывал в Греции, — сказала мисс Блайт. — О, как бы я хотела побывать в стране Гомера и Илиады!

— Греция — грязная, жаркая страна, однако интересная. Я бы рекомендовал подождать с путешествиями до окончания гражданской войны с турками, — заметил мистер Уитерби, вставая. — Кажется, поднимают занавес. Мне придется оставить вас, миледи, мисс Блайт. Ваш покорный слуга.

Как только он ушел, Люсинда обернулась к мисс Блайт.

— Пожалуй, это самый интригующий тип, которого мне приходилось встречать в Лондоне.

— Правда, дорогая? Должна признать, я тоже нахожу, что мистер Уитерби — интересный рассказчик. Но не считаешь ли ты, что этот джентльмен слишком для тебя стар?

— Я совершенно не придаю значения этому, уверяю тебя, — сказала Люсинда — Мне нравятся его манеры, хотя они немного странные, и кажется, он не на шутку раздражает моего кузена. Не достаточно ли одного этого, чтобы пригласить мистера Уитерби на ужин и бал, как ты считаешь?

— Ну что ты в самом деле, Люсинда! — ответила мисс Блайт.

Она разделяла ощущения Люсинды, но не решилась бы выражаться столь категорично. Ей нисколько не нравился мистер Стэссарт, однако воодушевлять такое явное злословие — это неприлично. И она обратила все свое внимание на сцену.