"Поваренная книга Самурая или Черт Те Что, а не книга о Японии" - читать интересную книгу автора (Карлсон Китя)

И немедленно выпил

На работе была пьянка. И не заурядная, а очень важная. Компании, соседствующие с нами по этажу, пригласили нас выпить с ними пива. А это, между прочим, не просто так, а официальное социальное мероприятие. Ребята — наши соседи — люди творческие. Я за ними первое время наблюдал, пока между нами стену не построили (это тут быстро, ставятся рамочки, бумагой обклеиваются — и готовы стены). Прихожу к 8 утра на работу — у них все двери настежь открыты, свет включен, компьютеры работают, — и никого. Только в самом дальнем углу что-то шуршит, как кондиционер… или вот как факс. Я оборачиваюсь на шум и вижу, как из-за стола начинает подниматься копна волос. Через некоторое время (и я имею ввиду именно некоторое) за волосами появляется голова, за ней — мужик, одной рукой натягивающий штаны и рубашку, а другой рукой посыпающий себя чем-то вроде талька.

— Здравствуйте, мы ваши соседи, я — директор, мы — рекламное агентство.

И, как говорят, хорошее рекламное агентство. Когда они лишь думали появиться на свет, к ним пришел американец с большими деньгами из Проктер-энд-Гембла заказывать рекламную компанию для презервативов. Рынок презервативов уже устоявшийся, и на нем было сложно придумать что-то новое, и американец с большими деньгами и большой задницей сидел в большом кресле сложив руки домиком и делал выражение лица из голивудских фильмов “ну-ка, удивите меня… или вы все уволены”. И этот волосатый директор, который тогда еще директором не был, сказал — “надо продавать женщинам”. И это сработало, по крайней мере, американца удивило. У него в голове сразу все что надо прокрутилось, он понял схему, что вот женщина будет покупать их презервативы вместо других для своего мужчины или заставлять его покупать презервативы правильной марки, потому что другие для дураков и т. д. и т. п. — и он достал бумажник после этой одной фразы и заплатил, и так появилось новое рекламное агентство и новый волосатый директор.

Но вот что обидно. Что у этих творческих ребят, что у наших нетворческих, но у всех сотрудников отдела продаж есть одна редкая, но опасная, болезнь — microsoft-power-point-зависимость называется. Без поддержки презентации они говорить уже не могут. Поэтому пьянка тоже происходит так: достается ящик пива, ноутбук и проектор, заводила включает ноутбук и открывает презентацию — “давайте дружить домами” говорит первый слайд, на котором также нарисованы две сжатые в рукопожатии ладони и написаны названия наших компаний. “Мы очень вам рады” говорит следующий слайд с рисунком счастливых людей. Завершается презентация рисунком пивной кружки.

Ну и конечно свою роль в любой пьянке играем мы, гайдзины. Куда же без клоунов. Это самое важное. Японцы всегда очень стараются, чтобы гайдзины их порадовали. Наш директор к нам заранее пришел и сначала каждого гайдзина научил по-японски представиться. Это только называется “представиться”, на самом деле это — специальное шоу, необходимый атрибут любой пьянки с гайдзинами. Иначе зачем их вообще звать. Как японцы представляются? Японцы представляются просто, “фамилия, имя, я”. Но у гайдзина это не пройдет. Гайдзин должен сказать как его зовут, из какой он страны и еще что-нибудь. Тогда всем смешно. Директор у нас роли заранее распределил. Менеджер говорит — “мой любимый цвет голубой”, консультант — “моя любимая японская еда — суши” и т. д. Очень это всем нравится.

И вот выпьют директора пива, станут красные, веселые. Начинают друг перед другом гайдзинами мерятся. Наш директор круче всех — у меня, говорит, целых 11 гайдзинов. Соседи тоже не отстают — у нас, мол, только два, но они даже по-английски кажется говорят, даром что корейцы, один из которых, правда, родился в Японии и ни разу в жизни в Корее не был, но все равно. Так что давайте ваших гайдзинов с нашими знакомить. Ну и конечно опять всем очень смешно.

Впрочем, если выбирать кем лучше быть — клоуном или самураем, то я подозреваю, что клоуном все же лучше. В буддийском храме в Мацусиме до сих пор аккуратно выставлена 21 урна с пеплом 21 вассала, которые сделали себе от горя харакири после смерти их любимого одноглазого лорда. А современные японцы говорят, что начальник — он как лорд, а подчиненный — как вассал. Поэтому сдается мне, что в этой компании роль шута — не так уж и плохо. Так, на должности шута-программиста, я проработал год. С другой стороны, с утра 31-го, работу не прошел наш директор. Он такой молодой и несколько бандитского вида. И он вспомнил, что год кончается. А раз год кончается, то у японцев положено всем на работе собраться и выпить. Праздник такой. Сезонный. По-японски “бонэнкай” называется. Это значит — “забвение горестей минувшего года”.

Японцам вообще повод нужен, чтобы выпить. И, хотя домами знакомятся всего один раз, после этого повод тоже всегда найдется. Бонэнкай — выпивка перед концом года, синнэнкай — выпивка на встречу нового, весной пьют по поводу сакуры, летом — фестивалей, осенью — красных листьев. Собираются выпить на такие мероприятия обычно на работе, и отказываться не принято. А так как полагается звать не только на своей работе, но и на прежних работах, то большинству приходится забывать год не по одному разу. Мне тоже надо было. И так я в прошлом году один бонэнкай у себя на старой работе безответственно прогулял (хотя звали), потому что забыл не только о годе, но и о том, какого числа мы его забываем. До сих пор совесть мучает, честно.

И вот, начальник нам говорит — надо забыть горести минувшего года в вине. А мы чего, нам только наливай. Если надо забыть в вине, конечно. И говорит он, что пойдем мы пить в Кабукитё — так что он, наверное, не одного вида бандитского, но и немного сути.

Здесь нужно рассказать, что такое Кабукитё. Оно означает. Название значит — “район театра Кабуки”. Приличное название, театральное. Одна беда — никакого театра Кабуки там нет, а театр Кабуки совсем не в Кабукитё, а на Гинзе. Про театр речь впрочем, про один и тот же. Во время войны театр Кабуки, тот что на Гинзе, был разрушен до гравия. И район, который тогда еще не назывался Кабукитё, тоже был разрушен до гравия, и никому не нужным, кроме одного мужика, которого, кстати, звали Сузуки. И этот мужик мечтал восстановить район и построить в нем новый шикарный театр. А вокруг чтобы жили театралы, любители искусства и прочие интеллектуалы.

Сузуки вложил деньги, начал строить, провел воду и газ в район. Он ошибся лишь с одним. С соседями. Через дорогу от него расквартировались солдаты оккупационной армии. Морские пехотинцы, да. Ну а вы понимаете, какие они театралы и любители. Но у них деньги. В твердой валюте. А у кого деньги, тот и заказывает музыку. Они не заказали традиционный японский театр кабуки. Они заказали девочек. И девочки пришли в больших количествах!

Впрочем, не то чтобы им было идти особо далеко. Район Синдзюку — крупный транспортный перекресток, а там где есть путешественники, там есть и отели, и те, кто готовы помочь путешественникам в этих отелях культурно отдохнуть. Так там веселились еще века с XVIII. Так или иначе, но Кабукитё стал районом красных фонарей, а театр восстановили там, где он раньше и находился — на Гинзе. И хотя проституция в Японии запрещена с 1957 года, район Кабукитё существует до сих пор и то, что там происходит — мало изменилось с того момента, как он появился. И, конечно, правительство об этом знает, благо здание токийского правительства удобно находится как раз в 10 минутах пешком от этого главного токийского района красных фонарей. Так что правительству ничто человеческое тоже не чуждо.

Официальная логика правительства тут в том, что подобные районы с концентрированной ночной жизнью — минимизация зла. Собравшись в одном месте, любители ночной жизни не мешают спокойно спать остальному городу. Да и почистил, если честно, нынешний губернатор Токио этот район довольно хорошо, наиболее вызывающие рекламы убрали, продавцов наркотических грибов попрятали с главных улиц в переулки и т. д. и т. п.

Днем Кабукитё выглядит абсолютно точно так же, как и многие другие центральные районы Токио. Отвратительно грязный, заплеванный, с разбросанным мусором по углам и жирными крысами, бегающими от одной кучи к другой. А вот ночью гиды в этот район ходить не рекомендуют. Впрочем, это перестраховка. Иностранца просто не пустят без сопровождения японца в большинство заведений, типа соапурендов, так что делать там нечего, но и опасности нет. А поссориться с якудзой все-таки не так просто. Однако, около 300 трупов в среднем полиция находит в Кабукитё ежегодно. То есть если считать, что мафия, как и мы, не работает в субботу и воскресенье, а так же по государственным праздникам и имеет отпуск неделю в году — выходит завидное постоянство ровно одного убийства в рабочий день.

Но я не об этом. Не знаю, конечно, почему так получилось, но директор моей фирмы — большой любитель Кабукитё. И знает он там всех и вся. Так что в пятницу ночью мы пошли пить именно туда. Бог мой, какая же толпа там ночью! Говорят, что в среднем 500 000 человек посещают этот крошечный район каждую ночь! В толпе плечом к плечу пьяные служащие-сараримены, рабочие в длинных штанах, студенты с красными глазами, якудзы в черных очках, абсолютно ненормального вида школьницы в коротких юбках, перекрашенные, как куклы. Только иностранцев не видно — гулящие иностранцы проводят ночи в другом районе — Роппонги, где почти нет японцев. Такое вот разделение.

Что, собственно, понятно. От иностранцев как всегда таким заведениям одни проблемы. Ну не понимают иностранцы тонкостей японского сервиса. То зайдет какой американец в хостес бар, естественно, никак не отличив его от обычно. И он еще привык, что все ему доступно должно быть, что он богатый, он цены не спрашивает, а стакан пивка просит. И девушка ему приносит и болтает с ним, а он думает, что это он такой интересный, что девушка с ним болтает и все нормально. А это сервис такой. И счет ему потом приносят на пару сотен долларов за один стакан, потому что сервис и японки дорого стоят. А он начинает, что его обманули, завлекли, а теперь грабят. Драка, полиция…

В соапренды иностранцев вообще нельзя пускать. Это такие бани, где мужчин моют обнаженные или полуобнаженные девушки. Ну моют и все, сервис такой. За попу хватать этих девушек никто не разрешал, это уже другой сервис, а не тот. А иностранцы не понимают, думают, что раз его девушка грудью касается, то все можно. Эх… От этого полиция в Кабуки-тё повсюду, следят.

Первым делом в тот день мы пришли в Омойу, довольно приличное питейное заведение, в котором директор назначил нам встречу. Пиво за пивом, а там и директор пришел. Да не один. А с начальником полиции. Правда, почему-то, полиции Хоккайдо. У него даже пистолет есть! Он мне сказал так: появятся проблемы — звони, не стесняйся. И пистолет показал. Так что теперь мне никакие проблемы не страшны. Осталось их завести.

А потом мы решили, что в Омойе все интересное уже попробовали, и тогда мы пошли в хостесс клуб. Ведь жить в Японии и не побывать ни разу в хостесс клубе, наверное, грех. Тем более что в такой клуб только для японцев в другой раз меня никто не пустит, так что я попробовал. Довольно тяжелые ощущения я должен сказать. Ничего плохого, конечно, не происходит, но… Хостесс клубы — это японское развлечение для усталых после работы мужчин. Гейши для среднего класса. Бары, в которых пьют, но пьют не одни. К каждому приходит симпатичная японочка в короткой юбке и старательно играет в вашу подружку — улыбка до ушей, заливистый смех над любой твоей шуткой, внимательное выслушивание твоих проблем, чоканье бокалами и питье на брудершафт, пение песен вместе в обнимку и т. д. и т. п. Но как же это все ужасно неискренне! Какая жуткая идея — покупать чувства. От такого действительно можно стать алкоголиком. Тем более что симпатичная японка тебе постоянно подливает. Не успел отпить из стакана глоток, а она уже снова доливает его тебе до краев! А это же японская водка сётю! Сётю много пить — вредно для координации движений.

Но, естественно, все получают то, за чем приходят. Мы веселились, и девушки старательно смеялись всякой шутке. Они жутко переигрывают. Улыбки не сходят с лица. И это такие улыбки, что от уха до уха. Вокруг всей головы до того же самого уха. А рядом сидел клиент, который рассказывал историю жизни и его девушка внимательно слушала и плакала.

Конечно, это японская традиция такая переигрывать эмоции. Как в драмах и в аниме. Но ведь все не по настоящему. Они даже пьют не по-настоящему. Спиртное они разводят водой. И это клиенту. А себе небось только воду. Или почти только воду в стакан. Выглядит, как будто они с тобой пьют, но они не пьянеют. Весь мир театр!

Каким же надо быть одиноким и уставшим, чтобы идти к этим “гейшам для среднего класса”. Кабукитё — самый большой в Японии супермаркет любви, аналог большого рынка Акихабары с женщинами на прилавках — несомненно, предлагает все кроме любви. Можно заказать романтическое свидание с красивой и умной девушкой-хостесс за бокалом вина, найти проститутку для секса тоже возможно, но вот любовь здесь, как и всюду, не продается. Не дай вам бог влюбиться в хостесс! Бары (из-за очевидного финансового интереса) запрещают своим девушками встречаться с клиентами вне работы. А так как ни одно заведение в Кабукитё не обходится без участия якудзы, то нарушение рабочего контракта тут легко приведет к серьезным проблемам или даже смерти сотрудницы. Впрочем, от назойливого внимания клиентов вне работы якудза защитит столь же эффективно. Каждый влюбленный приносит солидную прибыль заведению — не менее 100 долларов в час — а влюбленные просиживают все ночи. Начинается ревность, желание занять “свою” девушку раньше прихода других мужчин и на все время, опоздания на работу, увольнение, банкротство, кредит у якудзы (о, они с удовольствием дают кредит в Японии кому угодно под 40% годовых) — и так появляется еще один труп из вышеупомянутых трехсот. Реже два. А полиции — лишняя работа записывать новых погибших от несчастной любви.

Помню еще, как начальник Хокайдской полиции мне рассказывал, что прекрасно знает русских. Многих. И хороших, говорил, знает, и плохих. Да уж,ему приходится — от севера Хоккайдо до России зимой можно пройти по льду! И, похоже, общий язык с хорошими и плохими русскими он находит, даже какие-то вещи перенял. Вот пить он наверняка у наших научился. Рассказывал, что однажды в одиночку перепил отряд русских моряков. Меня он, можете не сомневаться, тоже перепил.

Вот как домой вернулся, помню уже слабо. А что делать, если у тебя постоянно полиция спрашивает:

— Ну какой же ты русский?

— Такой вот, малопьющий.

— Так не бывает — у меня большой опыт, я много русских знаю — отвечает полиция.

Часть коллег с работы куда-то дальше пошли, но они смотрели то в сторону спешиал массажи, то в сторону соапуренду, а я решил, что все. Не нужны мне такие сильные впечатления от провожания старого года.

Немедленно выпил последнюю рюмку и, качаясь, пошел домой.