"Acumiana, Встречи с Анной Ахматовой (Том 2, 1926-27 годы)" - читать интересную книгу автора (Лукницкий Павел Николаевич)19274.01.1927 Шилейко как-то давал АА книгу Толстого о языческом Херсонесе. АА говорит, что, если б знала эту книгу до того, как написала поэму "У самого синего моря", поэма могла бы быть много лучше. Очень не любит А. К. Толстого, не может понять людей, признающих его поэтом, да еще неплохим поэтом. Ей отвратительна сусальность А. К. Толстого. Говоря о его сусальности, АА сравнила его с архитектором Тоном (?). Сказала, что до 21-летнего возраста не читала Надсона, и когда Н. Гумилев дал ей прочесть, АА прочла его в один день — и ничего не запомнила. 9.01.1927 Говорили о Мейерхольдовском "Ревизоре". АА очень неодобрительно судила его по тому, что о нем слышала. Спорила с Тырсой, который защищал Мейерхольда. Черное море любит больше Средиземного (Ривьера). Сидели "амфитеатром" у дивана АА — Тырса с женой, В. Е. Аренс с мужем, Пунины и я. О Геленджике говорили — ехать туда всем на лето. О музыке — концертах Тетри, Бруно Вальберга и др. и Мариинском театре и его постановках. АА говорила о "Маскараде" Лермонтова в Александринском театре — не понравился ей очень ("Это кружево и все... Не соответствует духу настоящего Лермонтовского "Маскарада"). А до Тырсы — читал литературную страницу сегодняшней "Правды". Понравилось стихотворение Саянова ("Скрипка"), хоть в нем и много недостатков. О книге Вс. Рождественского — очень плохая (стихотворение "Я тебя хочу..." — Северянин). Много смеялись вчера. Конец января — начало февраля Моей рукой: "В Канцелярию Цекубу Заявление Анны Андреевны Ахматовой (Шилейко) Ввиду того, что в настоящее время у меня нет прочного местожительства, прошу направлять впредь предоставляемое мне Цекубу денежное обеспечение Николаю Николаевичу Пунину (Ленинград, Фонтанка, 34, кв. 44) для передачи мне. 18 января 1927 г. Ахматова (Шилейко)". (Подписано АА. Подпись заверена М. Фроманом — секретарем Союза поэтов. Это заявление я передал Л. Н. Замятиной, уезжавшей в Москву, чтоб она передала его в Цекубу.) Письмо А. И. Гумилевой и Леве (неотосланное). Конверт. Зелеными чернилами: "З а к а з н о е". "Анне Ивановне Гумилевой, г. Бежецк. Тверской губ. Гражданская ул. 15". Письмо — четвертушка простой писчей бумаги, сложенная пополам. На первой странице — письмо Леве, вторая страница — чистая; на третьей странице — письмо А. И. Гумилевой до строки: "...я бы непременно воспользовалась" (включительно); на четвертой — окончание письма А. И. Г. Зеленые чернила. Расположение строк, орфография, пунктуация, ошибки и пр. — сохранены. "Дорогой мой мальчик! Благодарю тебя, за1 то что ты доверчево2 и откровенно разсказал мне3 свои горести. Делай4 всегда так — это самое главное. Я считаю тебя настолько взрослым, что мне кажется лишним повторять тебе как важно для тебя хорошо учиться и пристойно вести себя. Ты должен это понять раз навсегда, если не хочешь погибнуть. Не огорчай бабушку и тетю Шуру, жизнь их бес5 тяжела, полна тревог и печали. Побереги их и себя! Целую тебя. Господь с тобой. Мама". Вторая страница — чистая. Третья страница: "4 февраля 1927 г. Дорогая Мама, 24 дек. н. ст. я почувствовала себя дурно6, легла в постель, да и проболела до сего7 дня, причем по временам опасались, что болезнь может принять дурной оборот. Поэтому я не писала в Бежецк не ответила даже на письмо Левушки, которое бесконечно8 тронуло меня. На днях ты получишь несколько десятков рублей не от меня, а как года 2 тому назад от дяди В. но теперь не через тетю Котю, потому что она больна. О получении денег извести меня9. Н. Н. Пунин уезжает в конце февраля в Японию на 3 месяца с10 русской выстовкой11. Если бы не моя болезнь и не зима я бы непременно воспользовалась12 (Четвертая страница): этим случаем, чтобы пробраться к маме и Вите на Сахалин. Во время стужи я с мукой думала о Вас: каково было терпеть холод в таком продувном домике, как Ваш. Получила ли Шурочка от Лукницкого13 адрес Горькаго14? — я все еще лежу и почти никого не вижу так что, к сожалению, лишена возможности теперь исполнить ее просьбу. Не думай, что я забыла15 о твоих просьбах в последних 2-ух письмах, но болезнь сделала меня совершенно беспомощной. Как только встану, пошлю тебе денег и очень прошу тебя употребить из них рубля 3-4 на подарок Леве 18 февраля, день16 его имянин. Целую тебя, Шуру и Леву. Ваша Аня". Примечания к тексту: 1. Написано "что". "Ч" зачеркнуто, и над ним написано "за". 2. Sic. 3. Первоначально было "меня". Переправлено в "мне". 4. В слове "делай" буква "е" переправлена из какой-то другой. 5. Так в автографе: написанное "бес" зачеркнуто. 6. Так в автографе: написанное "и" зачеркнуто. 7. Первоначально было: "сих". Переправлено в "сего". 8. Помарка — нечаянно сделана мной при переписке; в автографе: "безконечно". 9. Вся фраза ("О получении..." — и т. д.) вписана потом — более мелким почерком и между строк. 10. Первоначально было "при". "При" зачеркнуто и сверху написано "с". 11. Sic. 12. Sic. 13 и 14. Sic. 15. Слово "забыла" написано над густо зачеркнутым другим каким-то (по-видимому: "не думаю"). 16. Перед словом "день" было написано что-то, по-видимому, "в", но зачеркнуто. (Это письмо осталось неотосланным, или, может быть, АА переписала его начисто и послала то, а экземпляр, с которого снята эта копия, остался как черновик. Однако это маловероятно. Подлинник находится в Шереметевском доме. — 6.07.1927.) 7.02.1927 АА училась в Смольном институте (меньше года), в третьем, по другому счету — в пятом классе (была в голубом платье; можно установить по этой примете). Не вынесла "запертости" и упросила родителей (отец ее еще не был в отставке — это кстати) взять ее из Смольного. В царскосельской Мариинской гимназии АА была седьмой, шестой, пятый, четвертый (проверить — П. Л.) классы (третий класс — в Смольном), а второй класс пропустила вовсе — жила в Евпатории и готовилась к первому классу дома. Подготовлял ее гимназист седьмого класса Миша Мосарский — очень бедный, некрасивый еврей, но очень умелый педагог, подготовлял АА даже по Закону Божьему, несмотря на то, что был евреем. Платили ему двадцать рублей в месяц. Он приходил к АА заниматься. АА поехала в Киев, выдержала все экзамены хорошо и поступила в первый (старший) класс киевской гимназии, которую и окончила. (Экзаменов в Киеве АА совершенно не помнит.) Подруг у АА не было в Киеве вовсе, АА помнит только две-три фамилии, да и то очень смутно. АА о преподавании в царскосельской гимназии говорит, что оно было о ч е н ь плохо поставлено. Многие учителя были только со средним образованием, гимназия была оборудована очень плохо, помещение было очень тесное. Учили АА очень плохо. Ходила она заниматься приватно к француженке (Mme...) и к немке (фрау Шульц?). В Киеве преподавание поставлено было лучше, но и там все-таки неважно. АА читала эти дни монографию Леонардо да Винчи — Волынского. Возмущена этой книгой предельно. Книга совершенно ненаучная и пропитана лживой преднамеренностью от начала до конца. Вчера у АА был В. К. Шилейко. Потом — Е. Данько, возмущенно рассказывавшая АА небылицы о Сологубе, которым верит сама; небылицы, распространяемые художником Соколовым из Госиздата. У АА сегодня была Вера Алексеевна Фехтер (сестра жены Недоброво). АА встречалась с ней в прежние годы (до революции), не очень часто — на обедах и т. п., близости никакой не было. Потом случайно встретилась с ней в 21 (22?), перед отъездом Лурье за границу — когда та ходила к О. Судейкиной, с которой были в приятельских отношениях (на "ты" была) — тогда встречались несколько раз. Потом опять не встречались. Последний раз В. А. Фехтер была у АА год назад. В 21 (22?) г. АА возмущало желание В. А. Ф. влезть в ее быт (пример: перед отъездом Лурье к АА пришла В. А. Ф. АА сидела и плакала (плакала — держа в руках письмо с известием о смерти Ии — сестры АА). В. А. Ф. решила, что АА плачет из-за отъезда Лурье и стала утешать ее: "Он вернется", — и т. п. АА тогда довольно невежливо отвергла ее соболезнования). 13.02.1927 Вечером был у Ахматовой. Она лежит. Застал у нее Шилейко. Пунин в соседней комнате — не хочет встречаться с Шилейко, ждет его ухода и злится. Ахматова, не желая сердить Пунина, хочет, чтоб Шилейко скорей ушел, но нелогично просит его посидеть еще, когда он собрался уйти. Ей кажется, что Шилейко грустный, и ей жаль его. Пунин сегодня утром приехал из Москвы (уехал туда 6-го февраля). 11.03.1927 О Шилейко. Пример, показывающий тяжелый характер В. К. Шилейко. Утром сегодня я был у него. Когда я уходил, он попросил меня опустить письмо Вере Константиновне Шилейко, но опустить в ящик трамвая, а не в простой ящик (завтра и послезавтра праздничные дни, и он боится, что письмо, если его опустить в простой ящик, не пойдет в Москву сегодня). Письмо я взял, но, не дождавшись трамвая с ящиком, бросил его в простой почтовый ящик. Под вечер Шилейко пришел к АА. Оттуда позвонил мне и узнал от меня, что письмо я опустил в простой ящик. Через час я пришел к АА. Шилейки у нее уже не было, а АА была расстроена и рассказала мне, что Шилейко, узнав о том, что письмо я бросил в простой ящик, страшно рассердился, огорчился и набросился на нее (при чем здесь АА?). Надулся и долго говорил ей, что "вот, он хотел заниматься сегодня вечером, а теперь вечер испорчен, он работать не может, и т. д.", при этом все свое неудовольствие обращал на АА и, расстроив ее, ушел. Надо добавить только, что письмо было отнюдь не спешное, не важное самое обычное письмо жене. О Рыбакове. АА сегодня говорила о Рыбакове. Говорила, что он к ней относится с большой доброжелательностью и заботливостью. Всегда старается всучить ей деньги, сделать ей всякие одолжения. О Шилейко и Пунине. АА по поводу сегодняшних нападок на нее Шилейко (из-за пустяков, к тому же не имеющих к ней никакого отношения) говорила о Шилейко, о тяжести его характера, о манере его надуваться и изводить ее несправедливыми и продолжительными упреками по всяким значительным, малозначительным и вовсе незначительным поводам. Когда Шилейко впадает в неудовольствие, с ним немыслимо продолжать разговор, немыслимо ни до чего договориться. Он надувается и очень зло изводит АА. Чрезвычайно неуживчив и тяжел в общении. АА говорила, что никогда Пунин не расстраивает ее так, как расстраивал и расстраивает до сих пор Шилейко. Пунин горяч, вспыльчив, но даже когда он "бушует", это не бывает тягостно. С ним всегда можно договориться. Мнение о книге Жирмунского "Пушкин и Байрон". По просьбе АА я принес ей сегодня своего "Пушкин и Байрон" Жирмунского, — книга, нужная ей для работы по Пушкину. АА читала ее, и заметила, что книга написана очень напыщенно, очень тяжело, что Жирмунский, воспитанный на германской культуре, и к Пушкину относится с какой-то тяжеловесностью — к Пушкину, который так прост! (который, конечно, и очень сложен — с другой стороны, но ведь совсем же не надо "сначала пугаться и разводить руками, а уж потом приступать к работе, как это делает Жирмунский"). Мнение о Гавриилиаде. АА говорила о том, что совершенно не может читать "Гавриилиаду". Порнография сама по себе неприятна, но с ней АА еще могла бы мириться. Но порнография, соединенная с кощунством, — ей отвратительна. Дальше АА упомянула, что "Гавриилиада" написана совершенно в духе Парни. К характеристике АА. Сегодня АА при мне читала про себя "Ariosto". Я сидел рядом в кресле, смотрел какую-то книгу. Вдруг АА с юмором тихо сказала: "Да, жди!". Я взглянул на нее — она продолжала чтение. Я спросил, к чему относится ее замечание. АА рассмеялась, прочла вслух и перевела мне отрывок. (Найти в "Ariosto" это место и исправить запись по нему — П. Л.), где ... видит на деревьях надпись, говорящую о том, что его любимая на этом месте имела любовное свидание с ... Он начинает ревновать, пытается обмануть самого себя, сделав вид, что он не прочел надпись и что упоминаемое в надписи незнакомое имя мужчины — не что иное, как неизвестное ему ласкательное имя, каким, вероятно, за глаза зовет его самого любимая. И вот восклицание АА относится именно к этому месту. К работе по Пушкину. Вчера АА сделала новые находки в своей работе по Пушкину. 1. Начало второй части "Кавказского пленника" (монолог Черкешенки) имеет своим источником начало Песни Песней (смотри Библию). Совпадают моменты: "Тебя лобзал немым лобзаньем", "Склонись главой ко мне на грудь", "Царь души моей! Люби меня...", "К тебе я вся привлечена", "Душа тобой напоена..." и др. Эти же моменты АА находит и в Пушкинском подражании Песни Песней, что подтверждает первое положение. Сходится это все и по датам. Подробней не записал, чтоб избежать неточностей. Мнение о пушкинистах. АА сегодня (как часто и раньше) неодобрительно отзывалась о теперешних пушкинистах. Все они относятся друг к другу с недоброжелательностью, с завистью, грызут и загрызают один другого по малейшим поводам. И в то же время между ними существует какое-то молчаливое соглашение — не отвечать ни на какие вопросы о Пушкине, заданные им не "пушкинистами", а скажем, "дилетантами" (как, например, Лернер и другие отнеслись к АА). Пример такой: когда АА обнаружила сходство описания боя в "Руслане и Людмиле" с описанием боя в "Полтаве", АА через Гуковского и др. узнавала у пушкинистов о том, известно ли это, есть ли в пушкинской литературе указания на это. Никто не отвечал встречали все вопросы молчанием, отговаривались неведением. А недавно АА случайно нашла в книге, кажется, Томашевского — указания по этому поводу (там сказано, что в первом издании "Руслана" боя не было вовсе, а Пушкин написал или доделал описание этого боя значительно позже и близко к тому времени, когда писалась "Полтава"). О своей работе (по Пушкину). АА говорила мне о том, какую радость доставляет ей работа (по Пушкину), как хорошо работать. Говорит, что теперь ей постоянно не хватает ф и з и ч е с к и х сил для работы, что впервые в жизни она "чувствует мозг" — чувствует переутомление. И все же — какое наслаждение — работа! Характерная черта: о Пушкине, о Данте или о любом гении, большом таланте — АА всегда говорит так, с такими интонациями, словечками, уменьшительными именами, как будто тот, о котором она говорит, — ее хороший знакомый; с ним она только что разговаривала, вот сейчас он вышел в другую комнату, через минуту войдет опять... Словно нет пространств и веков, словно они — члены своей семьи... Какая-нибудь строчка — например, Данте — восхитит АА: "До чего умен старик!" — или: "Молодец Пушняк!" (собрать больше примеров и тогда исправить запись). Эту черту в АА подмечают все ее знакомые — и Чуковские, и Замятина, и др. О Федине. АА познакомилась с Фединым в 1922 году в ресторане — на чествовании Пильняка. Было человек пятнадцать. АА оттуда должна была идти в театр, были у нее два билета. Она предложила один желающему из присутствующих. Вызвался идти с ней К. Федин. Он съездил домой (или в больницу?) к жене, которая была больна, потом заехал за АА. Вместе были в театре. После этого Федин несколько раз приходил к АА, раз были вместе в ресторане. С тех пор Федин приходит в день ангела АА поздравлять ее, и таким образом поддерживает знакомство. О Парни. АА сегодня (и часто последнее время) говорила о Парни, о том, что Парни совершенно чужд ей по духу, что основная эмоция Парни — чувственность в соединении с сентиментальностью; что Парни — очень не тонок, даже груб. Констатировала, судя по себе, что, видно, вкусы эпох очень сильно меняются, ибо она совершенно не может понять увлечения Пушкина и других поэтов пушкинского времени — Парни. К работе по Пушкину. АА вчера сделала находку в работе по Пушкину — какой-то момент "Евгения Онегина", на котором сказывается влияние Ariosto. Из опасения напутать не пишу конкретней. 24.03.1927 О Леве: "Неужели он тоже будет стихи писать?! Какое несчастье! — и неожиданно быстро и будто серьезно добавляет: — У него плохая фантазия!" О разлуке и смерти. После того, как сегодня при мне АА звонил по телефону из Москвы, за час до отъезда в Токио, Пунин, мы заговорили с АА о совершенствах техники. Совершенная техника — говорила АА — вовсе уничтожит расстояние, а следовательно, уничтожит и разлуку. Разлуки не будет, не будет и ощущений, вызываемых разлукой. Человек отвыкнет от них. Но тогда смерть будет неизмеримо более страшной и непонятной, чем сейчас, ибо в течение жизни человека ничто по ощущению не будет напоминать ему смерти. Ибо разлука ближе всего смерти. И ощущения разлуки больше всего схожи с представлением о смерти... "А сон?" — спросил я. "Сон — совсем другое, сон по природе своей не имеет ничего общего со смертью и не вызывает никаких представлений о ней", убежденно ответила АА. 29.03.1927 "Анна-провидица". Когда АА получила известие с Сахалина о том, что ее племянница Ивонна заболела, АА сказала А. Е. Пуниной, что Ивонна умрет. Вскоре после этого АА получила телеграмму с известием о смерти Ивонны. АА сказала мне, что такое интуитивное знание того, что будет, такие предчувствия — не удивляют ее. "Это то самое чувство, от которого собаки воют на луну", — добавила АА. О "Гавриилиаде". АА вчера прочитала "La guerre des dieux" Парни для того, чтобы найти влияние на Пушкина. Читать эту бесконечную вещь (кажется, 5000 строк) АА было очень скучно. Говорит, что нашла там пять-шесть мест, имеющих большую общность с "Гавриилиадой". Три места из них — отмечены уже Томашевским, остальные Томашевский не указывает. Говорит, что "Гавриилиада" представляется ей по духу больше всего похожей на эпизод из "La guerre des dieux". "Гавриилиада" сделана, по мнению АА, больше всего под влиянием "La Pucelle" Вольтера и этой вещи Парни. О Боричевском. Е. Данько рассказывала у АА про Боричевского. Он сейчас постоянно у нее бывает, хочет завязать с ней дружбу. Об АА отзывается ей очень неблагожелательно, говорит, что у нее всегда маска, что он никогда не видел за этой маской настоящего лица ее, говорит: "С АА у меня не нашлось точки соприкосновения...". И это он говорит Е. Данько, зная, что она очень хорошо к АА относится. Представляю себе, что он говорит об АА людям, не знающим АА. Дружит с Голлербахом (по Царскому Селу). С этим-то мерзавцем у него, как видно, "нашлись точки соприкосновения". О Томашевском. АА говорила мне о Томашевском, что, по ее мнению, он во всех своих работах по Пушкину преследует "тайную" цель: "найти Пушкину благородных предков" — доказать, что Пушкину источниками служили и оказывали на него влияние, главным образом, перворазрядные поэты, классики, — а не второстепенные. АА иллюстрировала свою мысль примерами (упоминала Мильтона, Корнеля и др., между прочим). И сказала, что такое желание Томашевского, конечно, очень благородно, но, однако, черное все же остается черным, а белое — белым. Предсказывала, что следующее полное собрание произведений Пушкина, если в нем будет участвовать Томашевский (а ему несомненно поручат "французскую часть"), будет именно с таким уклоном — со стремлением показать Пушкину "благородных предков". 8.04.1927 Как АА знает Пушкина. Сегодня я учинил АА нечто вроде "экзамена" по знанию Пушкина. Взял однотомного и раскрывал на любой странице. Выбирал какую-нибудь самую малохарактерную для данного стихотворения строчку, читал ее вслух и спрашивал — из какого стихотворения она, какого она года... АА безошибочно называла и то, и другое, и почти всегда наизусть произносила следующие за этой строкой стихи... Подобрав так пятнадцать-двадцать примеров, я перешел сначала к прозе, а потом к письмам Пушкина. Оказалось, что АА знает и их так же бузукоризненно хорошо. Я читал часто только два-три слова — и всегда АА совершенно точно произносила следующие за ними слова и — если это было письмо — подробно пересказывала мне содержание письма. Могу утверждать, что письма Пушкина АА знает наизусть. 11.04.1927 Об О. Клемперере. По поводу концерта под управлением Отто Клемперера (в Филармонии, 10.04.1927), которого АА слышала в первый раз, АА говорила, что ей не приходилось видеть хороших дирижеров, что она не избалована хорошими дирижерами. И что Клемперер, конечно, прекрасный дирижер. В нем удивляет полное отсутствие напряжения, необычайная легкость и согласованность с оркестром; АА обратила внимание и на то, что Клемперер вел оркестр наизусть — не имея перед собой тетради. Я с АА в кинематографе. Я был с АА в маленьком кинематографе на Невском...(Мы хотели пойти в "Parisiana", но АА, увидев, что там идет "Бэла" по Лермонтову, не захотела идти туда, и мы пошли в маленький — наугад, не зная, что там идет.) Там шла глупейшая американская комедия (рассчитанная на угождение "черни" — с избиваемыми полицейскими и с отсутствием какой бы то ни было логики). Мы смеялись от души над глупостью ее. Потом шла американская же, видимо (АА судила по моде платьев), очень старая — десятых годов — фильма "Отшельник". В этом кинематографе АА была как-то с В. К. Шилейко в голодные годы. К работе по Пушкину. Ходасевич в "Поэтическом хозяйстве Пушкина" приводит тридцать три примера употребления Пушкиным слова "пора". АА нашла еще тридцать четыре примера — уже давно — и вчера или позавчера нашла еще и тридцать пятый (в "Сказке о рыбаке и рыбке", кажется). И очень была удивлена тем, что увидела это тридцать пятое "пора" только теперь ("Глаз, — говорит, — не хватает"). О кинематографе. Я шел с АА в кинематограф. Сегодня АА весь день работала по Пушкину и утомилась очень. АА сказала, цитируя кого-то: "Как мы непритязательны в выборе развлечений, когда хорошо поработали перед тем". 18.04.1927 Говорили о самоубийстве Кракова. АА сравнивала свои ощущения, связанные с размышлениями о смерти знакомых ей людей. Сказала, что ощущает б е с п о к о й с т в о за Кракова. Когда умер А. Блок, у АА не было ощущения беспокойства за него; было ощущение потери — и только. Говорит, что Блок в гробу был совершенно не похож на живого Блока. "Если бы Блок рядом стоял — не удивительно было бы — так он был не похож..." 30.04.1927 "Вечер поэзии А. А. Ахматовой" в Союзе писателей, Фонтанка, 50, 30.04.1927. Первое отделение: 1. Слово Б. Эйхенбаума. 2. Пение — артистка....., пианист.... Положенные на музыку Прокофьевым: а. "Солнце комнату наполнило..." в. "Настоящую нежность не спутаешь..." c. "Память о солнце". d. "Здравствуй..." e. "Сероглазый король" (дважды засмеялась на одном и том же месте и так и не закончила). Второе отделение: 1. М. Лозинский — стихотворение, посвященное АА. 2. Артистка.... отвратительно декламировала: а. "Покинув рощи родины священной..." в. "Теперь никто не станет слушать песни..." c. "Я пришла сюда, бездельница..." d. Стихотворение Е. Данько, посвященное АА ("Марсово поле..."). 3. В. Гельмерсен. Переводы на немецкий язык. а. "По неделе ни слова ни с кем не скажу..." в. "Широк и жест..." с. "А ты теперь тяжелый и унылый..." d. "Сжала руки..." 4. Л. Попова — свое стихотворение, посвященное АА. 5. М. Лозинский: а. "Из логова змиева" — Н. Гумилева. в. "Она" — Н. Гумилева. 6. П. Лукницкий: а. "В полуночи осыпанной золою" — Комаровского. в. "Адис-Абеба — город роз" — Н. Гумилева. с. "В пол-оборота, о печаль..." — О. Мандельштама. Вечер с начала до конца неудачный. Придумала его Гензен — и плохо придумала. Я не говорю уж о самой идее вечера — устраивать вечер без участия АА, полуконспиративно (зачем?!), бестолково, глупо устраивать!.. Никакой подготовки не было сделано. Должны были участвовать Ант. Шварц, И. Бунина, В. Рождественский (!), Е. Данько... Никто из них не явился. Чтоб чем-нибудь заполнить программу, заставили читать М. Лозинского и меня — пришлось спасать положение. Публики было не больше пятидесяти человек — все потому, что никакой подготовки не было сделано. Вечер поэзии АА надо или устраивать подобающим образом, или не устраивать вовсе. На вечере не было ни одного поэта, ни одного писателя, кроме тех, кто участвовал в программе. "Прости, Благодатная, что по пустякам от тебя уехал". (Из письма Н. Пунина, апрель 1927.) Щеголев осунулся, потерял апломб. Ох уж эти пястовские гипердактилические рифмы!.. (мое сравнение в клюевским притворством, — он сказал "электрон"). Я сказал: "Акума, вы исключительно вредная... для самой себя!". АА: "Вы редко удачно говорите, но на этот раз очень удачно сказали...". Пунин пишет, что вся роскошь, все удобства Токио ему претят, потому что он знает, как АА живет здесь... АА по этому поводу говорит о совестливости Пунина. АА стояла за отъезд Пунина из любви к нему — чтоб он развлекся и отдохнул. "Ворон крикнул: "Nevermore". "Не за то хватаетесь", — повторяет Ал. Толстой. 2.05.1927 Сегодня получила письмо Пунина от 15.04.1927 из Токио — в 1 1/2 часа дня. Это уже шестое письмо Пунина со времени его отъезда (АА послала ему три письма и три телеграммы). Получила письмо и А. Е. Пунина — первое письмо (до сих пор Пунин посылал ей только открытки, и она была страшно обижена и огорчена, видя, что АА получает письма). АА читала письмо по дороге на Финляндский вокзал, в трамвае и в буфете Финляндского вокзала. В этом письме Пунин описывает обед с гейшами, на котором он был вчера (т. е. 14.04.1927), говорит, что одна из гейш напомнила ему АА (АА прочла мне отрывки из письма). Пишет, что вернется не раньше начала августа и очень жалуется — пишет, что невыносимо скучает без АА. В письме к А. Е. Пуниной описывает знания японцев в области русской литературы. Они знают много имен, но все страшно перепутано — Маяковский, Достоевский, Вербицкая — все свалены в одну кучу. АА написала и отправила (сегодня днем) письмо Пунину (четвертое). Говорит, что через несколько дней отправит телеграмму: "Supplie tre tranquille" — чтоб он не очень тосковал там. АА очень расстроена тоской Пунина по ней и по дому. К вечеру АА получила от Пунина телеграмму: "Получил второе твое письмо целую руки" (слова написаны латинскими буквами. Телеграмма из Токио отправлена сегодня.). В буфете Финляндского вокзала АА была сегодня первый раз в жизни. Правда, говорит, что была один раз когда-то, но не помнит, с кем и когда. Вечером была у меня. Прочел ей отрывки из поэм Н. Тихонова. Говорит, что как раз в тех местах, где, казалось бы, поэт должен был бы высказать все свои мысли, Тихонов пускается в совсем неубедительные и не вытекающие из хода вещей заверения в своей лояльности. Этому причины, по-видимому, цензурные, и это очень вредит художественности поэм. Другая основная черта в Пунине — говорит АА — он не знает самого себя. Пример — получив письмо от Аркина с приглашением ехать в Японию, Пунин был в восторге. А когда мечта стала переходить в действительность, он очень не захотел ехать и уехал с очень большой неохотой. (Противоположностью ему был Николай Степанович — тот "как дьявол" рвался, и чем ближе был отъезд, тем с большим нетерпением он ждал его.) Дал АА Батюшкова академического второй и третий том. АА читает всегда А. Е. Пуниной отрывки (но, конечно, только отрывки) из писем Пунина. Сегодня А. Е. Пунина, получив письмо, не прочла оттуда АА ни строчки, только коротко пересказала отрывки. 3.04.1927 Дрова АА колола три года подряд — у Шилейко был ишиас, и он избавлял себя от этой работы... В рассказе "Братья" Федин дает описание Васильевского острова. Этим он обязан АА. Он к ней обратился с просьбой рассказать о Петербурге что-нибудь — так, чтоб это не было обычным и привычным, и, вместе с тем, чтоб это было наиболее характерным... АА рассказала ему о Васильевском острове и, кроме того, дала своему рассказу определенную тональность. 4.05.1927 Сказала, что до конца ни на секунду не сомневалась, уверена: если бы Пушкину предложили на выбор или (1) не ковыряться в интимных отношениях с Натальей Николаевной Гончаровой, потребовав с него за это полного отречения от своей литературной деятельности, отказа от всего, что он написал, или (2) сделать все так, как случилось с Пушкиным: т. е. Пушкин — великий поэт, но исследователи ковыряются бесстыдно в его интимной жизни, — Пушкин, ни минуты не задумываясь, выбрал бы первое: отрекся бы от всего, что написал, чтоб только умереть спокойно, в уверенности, что никто никогда не будет ковыряться в его интимной жизни — с радостью согласился бы умерить в полной безвестности. У АА очень мало физических сил. Сегодня, пройдя со мной короткий путь от Шереметевского дома до Рыбаковых (Шпалерная, 7), АА так устала, что не могла уже пешком идти в Мраморный дворец, — и пришлось взять извозчика. АА полушутя говорит, что у нее есть 25% сил любой самой обыкновенной женщины, которая служит, работает — например (очень слабой) Е. Данько или А. Е. Пуниной. Боюсь, что в действительности — и этих 25% не насчитать. 5.05.1927 Когда Н. Гуковская жила на ферме, АА к ней ходила часто (пешком). 7.05.1927 С С.Ольденбургом (сыном), его невестой и еще другими была раз на каком-то конспиративном собрании, где говорили о тюрьмах, пели Марсельезу и, кажется, Интернационал. Было это в Царском Селе. С. Ольденбург (сын) был несколько раз у Николая Гумилева в Царском Селе. 10.05.1927 Ася Бэллен — подруга по гимназии. Встретила в Доме ученых сегодня. Из всех подруг только ее и встречает иногда. Та вспоминала других — Сперанскую и др. Во врачебной комиссии доктор Доброчаев (?) — невропатолог. Плечо обнажил, послушал: "У вас туберкулеза нет". Удивлен, почему АА выбирает Кисловодск? Не лучше ли Сочи. АА быстро ответила: "На меня море плохо действует!". Доктор оказался знакомый. Постоянно бывает у Срезневских. АА встречалась там с ним. "Ведь он же невропатолог — вы не знаете, почему он мне выслушал легкие?.." — Я ухожу. Мне пора. — Если у тебя свидание назначено в шесть часов, то ты еще можешь десять минут посидеть! — говорил отец АА, взглядывая на часы. Года два с половиной или три тому назад АА устроила Н. Гуковскую на службу в Публичную библиотеку через посредство Гребенщикова, М. Лозинского и кого-то еще. АА сначала хотела устроить Гуковскую во "Всемирную литературу", но это оказалось слишком трудным. 12.05.1927 АА говорит, что Н. Тихонова и Пастернака видела обоих сразу и обоих первый раз в жизни у Наппельбаумов. Пастернак тогда читал стихи, а Тихонов "ел его глазами". 15.05.1927 Я провожал АА на Царскосельский вокзал. На вокзале нас встретила Н. Данько, с которой АА условилась ехать в Царское Село. Вместе пошли в вагон. Сидели в вагоне. Я купил "Красную вечернюю газету", АА раскрыла ее, и первое, что увидела, было следующее сообщение: "Аресты в Токио". АА сразу же очень взволновалась. В этот момент в вагон вошли Замятины, которые случайно ехали в этом же поезде в Царское Село (Замятин — на две недели в дом отдыха в Царском Селе). Я посидел еще минуту и ушел. АА беспокоится целую неделю уже потому, что до сих пор от Пунина нет никаких известий. 17.05.1927 Сегодня ехали на извозчике на острова — дерево у Скеттинг-ринга на Каменноостровском проспекте опушилось зеленым пушком. 17 мая ехал с АА на извозчике с островов. Разговаривали. На Троицком мосту, когда поднимались на него, АА молчала. Про себя чуть слышно скандировала стопы. Я заметил это, замолк тоже и насторожился. АА неожиданно повернулась ко мне и стала читать стихотворение, написанное александрийским стихом. Прочла его все. Я не запомнил, к горю моему, ни одной строчки, но вкус, запах его — остался очень ясный. 19.05.1927 В разговоре о Пушкине АА сказала, что замечает в ее стихотворении (прочитанном мне на мосту) моменты сходства с Пушкиным: 1. Пушкин — " ...им деньги нужны..." (не помню точно строчки), АА — " ...им нужен лишний грош...", 2. Пушкин — " ...поневоле..." (не помню), АА — " ...видеть поневоле...". Я заметил, что сходство очень отдаленное и влияния не заметно. АА полусогласилась, сказав, что в александрийском стихе даже очень отдаленная близость кажется всегда безусловным сходством. Сказала: "А я уж думала над тем, как бы изменить эти места...". "Н. Н. Пунину. Kojimachiku Urakasumigascki Embassy of the Union Soviet Socialist Republic. Tokyo, Japan. Токио, Япония". См. сегодня "Красную вечернюю газету" — о нейтралитете Ханькоу. Ехали на извозчике. Читала на память. Шенье. Сказала, что любит из Шенье — его тюремные стихи и ямбы (а совсем не то, что любил Пушкин). "Если б кто-нибудь знал, как я не люблю Парни!" Дьявол — дяавол. Очень беспокоится о Пунине. Борисоглебский, "Times". Настоящего кофе в городе давно нет. АА скучала без кофе. Поэтому обрадовалась, найдя 19 мая в Мраморном дворце полпачки кофе. Приехав со мной в Шереметевский дом, сейчас же сварили его и пили. АА в Мраморном дворце, разбирая бумаги и книги, нашла письмо Пунина к ней из Киева — лета или весны 1924 г.; быстрым движением спрятала его в шубу. Двадцатого мая мы гуляли с АА. АА вынула письмо из кармана шубы и читала отрывки мне. Очень напористое, бодрое письмо — не такие, как сейчас, — сейчас утомленные письма, — сказала АА. Пунин описывает Киев, жалеет, что АА не с ним, она бы показала все хорошее в Киеве, рассказала бы много. Пишет: "...из облаков выплыла церковь — как ты выплываешь иногда — оленем с распятием на лбу...". Пишет: "Не пей, не кури, не целуйся с мальчиками...". 20.05.1927 АА записывает на листе все письма и телеграммы, полученные от Пунина. Но то, что сама посылает ему, — не записывает. Оленем АА впервые назвала старушка Макушина, когда было очень голодно и плохо. На Фонтанке, 2 Макушина, желая упрекнуть АА и О. А. Судейкину в безделии, обращаясь к Судейкиной, сначала выразила свое недовольство ею, а потом сказала про АА: "И та тоже! Раньше хоть жужжала, а теперь распустит волосы и ходит, как олень!". Макушина сказала это не АА. Ее она все-таки стеснялась. О. А. Судейкиной она совсем не стеснялась — называла ее часто на "ты" и говорила в лицо все, что вздумается. Можно представить себе, с каким восторгом Судейкина передала эту фразу АА! Пунин быстро подхватил это наименование; с тех пор "олень" — обычное прозвище АА. О праве поэта (вообще творца) уничтожать те письма, те сведения, касающиеся его биографии, которые он не считает нужным отдавать "миру". Долгий разговор с АА. Интересно ведь: биографы Пушкина говорят, что он был легкомысленным. По сравнению с кем? — спросите их. Они упрекают изучаемых поэтов в том, что те что-то скрыли от потомства. А сами — ничтожества — не думают о том, чтоб оповещать мир о своих интимных тайнах, о том, что их жены им изменяют. Если Голлербах получил письмо от Гумилева, в котором тот заявляет, что не будет подавать Голлербаху руки,— ужели же Голлербах такое письмо не уничтожил? Конечно, да. Так не требуй и от других. Священное право каждого человека — иметь свои тайны и не желать их опубликования. 22.05.1927 А. Е. Пунина получила письмо от Пунина 20 мая (второе письмо). Датировано оно "4 мая". Я получил от Пунина письмо 22 мая, датированное также "4 мая". Письма отправлены в один день, да и шли вместе до Москвы (поезд — раз в неделю). Почему же запоздало? АА письма не получила вовсе. А Пунин несомненно его послал. Где оно? Период "Тучки" (о том, как С. Городецкий захотел "увидеть" АА, и она ему сказала: "Приходите завтра в двенадцать", — и как на следующий день, наглухо забыв об этих словах и не думая никак, что Городецкий примет их всерьез, мирно проснулась в 11 часов, пила кофе в постели ("на Тучке"), а Николай Степанович в халате сидел за столом и работал, и как в двенадцать часов явился Городецкий — заглаженный, с розой — и как резким голосом стал говорить с Николаем Степановичем, упрекал его за какое-то невыполненное дело...). "Что самое трудное в Петрограде?" — спрашивали Оцупа. "Пойти к Ахматовой", — отвечал он. "Ну уж если Оцуп боится, так нам и сам Бог велит", — вероятно, думали Наппельбаумы. "А не ходи, не приглашай двадцать раз к себе в студию — тогда и не будет страшно", — заключу я. Сегодня АА ехала в трамвае. Вагон был почти пуст: кроме нее были двое рабочих, и на площадке — кондукторша спорила с прилично одетой... (Зачеркнуто.) АА не идет костюм — по ее же мнению (не идет, потому что "мужской" покрой). Поэтому раньше АА никогда не шила себе костюмов — предпочитала летнее пальто на платье. Отец АА был членом "Клуба сельских хозяев", который помещался на Невском — там, где сейчас Дом искусств. Клуб был очень фешенебельным. АА рассказывала сегодня, как, когда она была девочкой, к ее отцу приехал из имения beau-fr re ее матери — очень богатый человек ("в тысячу раз богаче отца") — и отец повел его в клуб, и тот был поражен его роскошью и великолепием. Отец АА бывал там постоянно. АА все время голодна последнее время. Не потому, чтоб в Шереметевском доме плохо кормили — кормят там хорошо! — а потому, что ей почти ничего нельзя есть — ни мяса, ни острых вещей, ни многого другого — они вызывают страшные боли. Мяса АА не ест уже с полгода. "Приезжайте проводить меня в Кисловодск (написано из злонравия)..." вот все, что написала АА о Кисловодске Пунину в последнем письме (а значит и вообще). АА знала, что и я, и А. Е. Пунина написали уже об этом подробно до нее (со слов АА). В "Красной вечерней газете" от 20 мая 1927 — рецензия Б. Т. (Бориса Томашевского) на книги Вересаева "Пушкин в жизни". В точности повторяет то, что говорила мне АА много времени тому назад. Сегодня опять читает Вольтера (маленькое издание). Говорит, что начинает примиряться с ним. После чтения французов XVIII в. — Парни и др. мучительно сентиментальных, приторных, невыносимых — Вольтер, с его остроумием, острословием и ядом, злобностью — гораздо приятнее. В нем есть соль, а то неприятное — вольтеровское — как-то отходит на второй план, главным образом, потому, что поводы — отошли вглубь истории и почти забываются... Вечером АА была у меня. Провожал АА до дому. Вернувшись домой, написал два стихотворения — ночью ("Так летят..." и "И стало так..."). Не знаю почему и как это могло быть — но я уверен, убежден до полной несомненности в том, что АА тоже пишет стихи этой ночью. Сегодня в три часа дня пришел к АА. Она только что встала. Встретила меня словами: "Совсем не спала. Слышала, как Ира, проснувшись, закричала: "Нянечка!" — было восемь часов утра...". Потом я дал ей прочесть свои стихи. АА прочитала оба, сделала два-три замечания. Я стоял у дивана. Потом медленно отложила их и медленно взяла со столика лист бумаги, с донельзя безразличным видом положила его себе на колени и стала что-то чиркать. Я издали взглянул на запись, думал, что это что-нибудь из работы по... (Обрыв.) АА была на каком-то литературном вечере (?), здесь был Пастернак (?), который представил Асеева АА. Поговорили — несколько слов, из которых, по-видимому, Асеев решил, что АА "считает его врагом", потому что на следующее утро он пришел к АА с этим стихотворением (написанным на бланке журнала "Резец" (?). Асеев Записано со слов АА. АА сказала, что что-то пропускает. ...Пушкину, и неожиданно заметил, что это черновик стихотворения. АА написала его сегодня ночью. Очень долго упрашивал — и АА прочла его мне: Первая строка: "Не знала я, когда, как лебедь белый... Затем запомнил отдельные фразы: а. "Не знала я, когда томясь успехом, ................................. ...............что беспощадным смехом... б. И будь благословенно то Незнанье... (или "благословенным ты..."). Кончается: "Хранит и друг, и враг". (Зачеркнуто.) 31.05.1927 Все эти строчки, может быть, перевраны, но это все, что я запомнил. В стихотворении, кажется, пять или шесть строф. АА сказала, что стихотворение еще не сделано и что оно вообще ей не нравится. Но, может быть, из скромности? Вчера или позавчера АА обнаружила пропажу листка, на котором было записано стихотворение, прочитанное мне на Троицком мосту недавно. Оно лежало в шкатулке. АА вчера весь день и ночью искала его. Не нашла. Тап после купания в лечебнице заразился лишаем. АА ежедневно, по три раза в день, смазывает его цинковой мазью и забинтовывает; после этого приходится тщательно мыть горячей водой руки. АА лечит Тапа с большой любовью к нему и самоотверженностью. Вчера АА радостно показала мне, что Тап почти вылечен. Сегодня Тап уже почти совсем здоров — и мазать его, если все пойдет хорошо, придется еще несколько дней. Погода небывалая. Сегодня многие ходят в шубах — так холодно. На набережной Фонтанки в упор встретили Полетаева. Он не поклонился, сделав вид, что не заметил. Очень многие не кланяются — и совершенно без всяких причин, это "общее" явление в городе — лень кланяться друг другу. Журналы (два толстых) прочла сегодня же ночью. (До или после того, как написала стихотворение — не знаю). На почтамте вчера увидела в киоске открытку с фотографией памятника на Знаменской площади — видно "Пугало". Хотела послать ее Пунину. Я отговорил ее — не хочу, чтоб она писала на открытке. Сказал, что пошлю ее я. АА: "У вас все-таки есть трогательные черты". Вчера рассказывала — кто такой и откуда взялся Федин. Я не думал, не знал. Ко-о-тусь. Беднягушка. Нюшин (Тап). Вчера показал в "Звезде" № 5 "Ночную встречу" Н. Брауна. Понравилось, хоть и очень блоковское. Отметила строки: 14 — по 23 и 46 — 54 как с о в с е м хорошие. Сегодня повторяла строки 14 — 23 про себя. Говорит — стилизация очень удачная. А. Е. Пунина — человек, который обладает очень большими добротой и милосердием. И для добрых дел (в лучшем смысле этого слова) она не жалеет себя. Но А. Е. Пуниной приятно слышать, когда ей говорят об этом. Сегодня были в Петропавловской крепости ("Петрокрепость"). В собор не пускали (там до четырех, а мы были в пять часов дня). Невские ворота оказались открытыми, и мы прошли к Неве. Здесь АА — сегодня первый раз в жизни. До сих пор ворота были всегда закрыты, и АА не могла проникнуть к Неве. Год назад АА была в крепости с Пуниным, и как ни стремились они побывать здесь — им не удалось это. АА восхищена этим "сердцем Петербурга". Прочитали надпись: "Одеты камнем...". Невские ворота со стороны Невы — чудесны. АА сказала, что очень любит просмоленное дерево (из него сделаны ворота). Черновик стихотворения, написанного в ночь с 30-го по 31-го мая 1927 в Шереметевском доме. Стихотворение написано на писчем листе линованной бумаги, карандашом. З1-го мая утром АА читала мне это стихотворение, и первую строку прочла так: "Не знала я, когда, как лебедь белый...". И всюду вместо: "О, знала ль я...", читала: "Не знала я...". Стихотворение читала, предупредив меня, что оно еще не сделано и что вообще оно ей кажется плохим. Все помарки — как в автографе АА. Одна из зачеркнутых строк стихотворения вызвана (непосредственно вызвана), по моему предположению, тем, что АА читала у меня вечером 30 мая, когда была у меня. В строке: "О знала ль я, когда неслась, блистая (зачеркнуто) сверкая" слова "блистая" и "сверкая" написаны другим карандашом. По-видимому, сначала АА после слова "неслась" оставила пропуск, с тем, чтобы после найти рифму к "на свете". И не найдя этой рифмы, зачеркнула "на свете" и написала "рыдая", а уж потом и рифму к нему вставила в первой строке: "блистая" (зачеркнутое), "сверкая". 30 мая 1927 Анна Ахматова 1.06.1927 Сказала, что поэтому любит и двери Шереметевского дома — они такие. Эти ворота — "как двери в ад"... Очень портит все ужасный Троицкий мост. АА сегодня получила извещение из Секции научных работников о том, что место в санатории в Кисловодске ей предоставляется с 20 июня по 25 июля. АА согласна ехать. АА едет в Кисловодск по необходимости, потому что уж очень плохо состояние ее здоровья, но едет с большой неохотой, почти против желания. В Петропавловской крепости, в корпусе против собора (кажется, теперь № 4), АА получала ежемесячно прапорщицкое жалованье Николая Степановича во время войны (в 1916 г.). Сегодня ночью читала "Звезду" № 5. "Бирюзовый полковник" Тихонова понравился, считает, что очень много прекрасных мест. Но считает, что полковник — совсем неверен и нисколько на полковника не похож. ("Проверьте меня предметно", — так скажет рабочий-металлист, а не бывший полковник). АА когда-то (очень давно) перевела с немецкого стихотворение Рильке "Одиночество" (первая строка: "...золотое одиночество..."). АА согласна с мнением, что Баратынский не любил Пушкина. Сегодня говорила по поводу статьи, рассказывающей о том, завидовал ли Пушкину Баратынский или нет. Не сказав этого прямо, АА все же дала мне основание думать о том, что она присоединяется к тем, кто обвиняет Баратынского в зависти к Пушкину. Пушкин думал о Катенине, когда создавал "Моцарта и Сальери" (Катенин Сальери). 2.06.1927 У профессора Грекова, Ивана Ивановича (жена — Елена Афанасьевна), находятся "Четки" — контрфакция, изданная в Берлине в 1921 Эфроном. Эту книгу АА подарила Грекову. Сегодня на извозчике по дороге из Александровской больницы, куда АА ездила со мной навещать Е. Данько, АА прочитала мне вторично то стихотворение, которое читала недавно на Троицком мосту. Первая строка: "Нет, не был никогда безвинен мир и тих..." В середине стихотворения есть такие строки: Все стихотворение — 16 строк. АА сказала мне, что написала это стихотворение накануне того дня, когда прочитала его мне. Читала она его 17 мая, следовательно, стихотворение датируется 16 мая 1927 г. АА сказала мне вчера, что фамилию знаменитого английского поэта Эллиота она слышит впервые. Спросили Л. Н. Замятину — она тоже никогда не слышала. Вечером АА спросила Н. Гуковскую. Та тоже не слышала. Сегодня говорили о "смеси Европы и Азии", идя по Фонтанке. Истоки ее АА видит в Вольфиле. Если они в числе других утверждений умаляют значение Пушкина — этого одного уже достаточно, чтобы отстраниться от них. ПС (?) в Р. М. (?) злобствует (и после раздумья: "А по существу он, конечно, прав") — и поэтому то, что он говорит, неубедительно. Было бы гораздо более убедительно, если б он говорил спокойно. Мы не азиаты, конечно. Шилейко утверждает, что скифы не были азиатами, а были именно европейцами. Блок не прав со своей строкой — "Да, скифы мы, да, азиаты мы". 4.06.1927 Заклинаешь любовью. 5.06.1927 А... исторической повести contraire de Тынянов — современный язык. "Л. поэма" Б. — очень плохо, и после того, как начитаешься поэм восемнадцатого века, производит впечатление порнографии. О Большой Советской Энциклопедии. Наталья Данько прекрасно держится... С ней легко... Совсем не то Елена Данько — она нелегкий человек в обращении. Нат. Данько старше Елены на двенадцать лет — странно. Я бы решил как раз обратное. "Твои письма мне милы, а большего я и не требую..." (из письма). "Странная фраза — не правда ли? В ней есть какая-то грубость". Сегодня получила от Пунина письмо (кажется, от 19 мая). Письмо очень жизнерадостное — больше, чем все предыдущие... Выставка открылась 18 мая (в Токио). В письме фотография: Пунин на берегу моря, около Токио. Повязки уже нет, нет и шрама. Очень загорел, здоровый вид... В письме еще — японское открытое письмо, на котором приветы (на русском языке) от двух японских писателей и художника Ябе. Так: первый писатель: "Вам привет" (sic)... Художник: "Сердечный привет. Т. Ябе". Второй писатель: "Поэтессе советской России" (и т. д. — привет). АА хочет пойти к профессору Конраду и составить по-японски ответ всем им... Наталья Данько подарила мне глиняную миниатюру — изображение АА. Оно неудачно. "Вы никогда не будете... плохим?" В голодные годы, когда АА жила в Шереметевском доме, АА исполняла всякие черные работы — ее заставляли, как всех "граждан". Несколько раз чистила помойную яму вместе с другими. Раз, в семь часов утра, в 1919 г., ее погнали вместе с другими рыть окопы ("справа, у Литейного моста"). Были разложены костры. (Федин обязан АА рассказом о том, как "граждан" выгоняют из квартир и гонят рыть окопы. АА ему дала материал — то, что он изложил в "Городах и годах".) Самой легкой работой АА считала для себя чистку снега — на Фонтанке, против Шереметевского дома. В Шереметевском доме была тогда общая кухня. Она была в ужасном состоянии. Чистили и приводили ее в порядок по наряду. АА также мыла и убирала ее. Раз после такой уборки управдом сказал совершенно обессиленной АА, чтоб она еще шла в сад и очистила от листьев участок сада (это было весной). АА подчинилась и еще несколько часов работала. (Потом выяснилось, что управдому понадобилось очистить этот участок сада для разведения собственного огорода.) 6.06.1927 Сегодня у АА были Мандельштамы. Он был исключительно тяжелый и мрачный. Пытался, правда, острить, как всегда, но это только усугубляло впечатление тяжести в обращении. Был недолго, и, выпив чаю, скоро ушел. АА думает, что Надежда Яковлевна заставляет — почти насильно — Осипа Эмильевича поддерживать отношения с нею (с АА) и бывать у нее. Встречи АА с Мандельштамом сейчас, после рыбаковской истории, проходят под знаком большой напряженности, внутренней натянутости и неловкости ощущаемыми как АА, так и Осипом Эмильевичем. При этом оба с большими усилиями стараются сохранить внешность простых и хороших отношений, какие были до "рыбаковской истории". Сущность "рыбаковской истории" — в следующем: в прошлом году (отметить точно) О. Э. Мандельштам, терзаемый безденежьем, просил АА и Пуниных познакомить его с Рыбаковым для того, чтобы он мог занять у Рыбакова денег. Мандельштам уверил — клятвенно уверил — АА и Пунина, что потребность достать деньги — в долг, на самый короткий срок — действительно острая, до предела; что деньги нужны для отправки их Надежде Яковлевне, находившейся в санатории в Ялте и — как объяснял Мандельштам — опасно больной. Мандельштам уверил всех, что если он не достанет денег для отправки их Надежде Яковлевне, ее здоровье, даже жизнь станут под большую угрозу... У АА и Пуниных, при всей их осторожности в этом отношении, при полном знании Мандельштама с этой стороны, все же появилась уверенность в том, что деньги Мандельштамом будут возвращены непременно и при первой же возможности. Мандельштам говорил со слишком большой несомненностью, и положение его казалось действительно критическим. Казалось также невозможным, что Мандельштам может подвести АА и Пунина, кого угодно мог бы, но только не их... Это было так ясно. АА и Пунины обратились к Рыбакову. Тот отказался от знакомства с Мандельштамом и дал АА и Пуниным для передачи Мандельштаму — под их полную ответственность и с их гарантией, что деньги Мандельштамом будут возвращены, — 250 рублей. Деньги были даны Мандельштаму. Только их и видели. С тех пор об этих деньгах не заикались — ни Рыбаков, для которого, конечно, эти деньги не были большой суммой, тщеславие которого даже предпочитает делать бесстрастную физиономию ("вот, мол, как благородно я поступил с большим поэтом..."), ни Мандельштам, который этих денег, как это видно сейчас, не намерен возвращать никогда. А АА и Пунины были поставлены в крайне неловкое, ложное и неприятное положение. Если бы у АА или у Пунина были бы деньги, конечно, они не задумываясь бы отдали их Рыбакову, сказав, что это Мандельштам отдает долг. Но... — материальное положение АА и Пуниных... — всем известно. Все это, конечно, легло очень большим пятном на отношения АА и Мандельштама (а об отношениях Пуниных и Мандельштама я и не говорю: самая прозрачная внешность осталась). После ухода Мандельштамов АА говорила со мной о Мандельштаме и сделала характеристику их отношений. Мандельштам не любит АА. Не любит и ее стихов (об этом он говорит всегда и всюду, и об этом он написал в статье в журнале "Искусство" (кажется, так); тот журнал, который он брал у Пунина же с тем, чтобы переписать эту статью для включения в сборник своих статей, который собирался издавать. И было, конечно, не очень тактично брать эту статью для такой цели именно у Пунина). Мандельштам не любит АА. Но Мандельштам превосходно знает, что АА считает его прекрасным, одним из лучших (если не лучшим) современных поэтов, и знает, что она всегда и везде всем говорит об этом. А мнение АА имеет слишком высокую ценность, чтобы можно было не дорожить им... Поэтому он считает нужным поддерживать с ней и личные отношения. Так было, и, вероятно, поэтому Мандельштам пришел. Сегодня получила письмо от И. Э. Горенко, и в нем — копия предсмертного письма Андрея Андреевича Горенко (1920, Крым, о тяжестях жизни, об имении Липки — отдает свое Инне Эразмовне, незамужней сестре АА, и "Ане, если она будет в этом нуждаться"). Мысли АА о том, что она рада, что и она была в ту пору в таком же бедственном положении. Если б было иначе — как больно было бы думать, что вот она пользовалась всеми благами жизни, когда ее родные умирали с голоду и терпели всевозможные лишения. Вдова Андрея Андреевича (Нана?) находится сейчас в Афинах. Виктор в тот момент был в Константинополе, и у него было в течение нескольких месяцев 100 000. "Инне Эразмовне Горенко. Еду отдыхать Кисловодск. Письмо получила. Благодарю. Целую Виктора. Аня. От А. А. Ахматовой, Фонтанка, 34, кв. 44". 7.06.1927 Я был у АА. В квартире никого, кроме нас, не было. Мы говорили о Пушкине. Все четыре двери были закрыты. Оказывается, приходила Н. Данько. Стучала. Тап на нее лаял. Мы ничего не слышали и не открыли. Аннушка сидела в саду и сказала Н. Данько, что мы дома, но не пошла открыть дверь сама, и Н. Данько ушла. Это крайне неприятно, и АА очень огорчена. Сплетен и так достаточно, и главное — совершенно неосновательных. О "Поэтическом Аи" — традиция, и Пушкин здесь шутит, играет с общеизвестным его современникам... "Гаврилииада" — в традиции французских кощунственных поэм, порнографических. 10.06.1927 Пунин прислал номер японского журнала, в котором напечатана фотография портрета АА работы Петрова-Водкина. Этот номер журнала АА подарила Тырсе, когда была у него (т. е. 9 июня 1927). "The Asahigraph. (The only pictural Weekly in the East.) Tokyo, May 11.1927. Vol. 8 № 20. 32 pages. A copy. Joused every wednesday 20 sen a copy from all news dealers. Адрес: Tokyo Asahi Shimbun, The Asahigraph, Tokyo Japan". Портрет напечатан на 17 странице. Подписано: "Portrait of Mme Anne Akmatoff, by K. Petrov-Vodkine". 11.06.1927 Вчера у Ал. Толстого была вечеринка, нечто вроде чествования артистов МХАТа. Съезд был к 12 часам ночи. Были артисты: Москвин, Качалов, Книппер и еще два-три других. Были Замятины, Н. Никитин, К. Федин, В. П. Белкин... АА была приглашена еще на Пушкинском вечере в ТЮЗе. За ней в 11 1/2 заехал К. Федин и она с ним поехала к Толстым. Был обильный ужин, очень много вина (пьян, однако, никто не был). Сидели до утра. АА на таких вечеринках не была очень давно, и эта произвела на нее впечатление грубости — все присутствующие говорили грубо. Не обошлось без неловкостей. Так, Замятин произнес, обращаясь ко всем присутствующим, нечто вроде речи, в которой сказал: "Из все писателей, здесь присутствующих, ни один, за исключением только Федина, не удержался от того, чтобы не написать пьесу... Даже Коля Никитин, и тот состряпал какую-то пьесу". — И ни тени сомнения! Конечно, если б кто-нибудь спросил его тут: "А ведь вот здесь присутствует А. А. Ахматова, которая, кажется, как и Федин, не писала пьес?" — Замятин спохватился бы и стал бы извиняться: "Ах, да, да, да... Как же это я на самом деле... Ну конечно же, Анна Андреевна, простите меня ради Бога...". Никто, однако, ничего не сказал, и Замятин не заметил своей бестактности. Замятин вообще никогда — не было такого случая — не замечает за АА никаких литературных заслуг. Он совершенно игнорирует ее как поэта. Ничего в этом нет удивительного: Замятин не знает поэтов, никогда их не читал, не знает Пушкина даже. Эта большая узость в нем есть (как, впрочем, и у многих современных писателей). АА не помнит, чтобы у нее когда-нибудь был с Замятиным разговор на какую-нибудь серьезную литературную тему. Замятин относится к АА-поэту с каким-то поразительным и мужским, и литературным высокомерием... Разговоры на серьезные литературные темы, иногда начатые АА, всегда прекращались сразу же — при этом у АА появлялось убеждение, что Замятин в затронутом вопросе несведущ, а у Замятина — что тема поразительно скучна и неинтересна. Несмотря на такое отношение к себе, АА сказала мне, что любит Замятина, — потому что он честный, смелый, не станет вилять хвостом, в нем есть чувство собственного достоинства... На вечера у Толстого были и другие неловкости. Так, Качалов в присутствии АА сказал Толстому, указывая на АА: "Алеша, поцелуй ее..." — на что Толстой справедливо, хоть и грубо, возразил: "Не буду, она даст мне по морде...". Или: Качалов в присутствии АА спросил Федина, был ли он когда-нибудь в интимных отношениях с женщиной, которая была бы высоко интеллектуальной, культурной, духовно интересной и талантливой... Федин ответил утвердительно. А Качалов на это сказал, что Федин счастливый, и что сам он (Качалов) никогда не встречал такой женщины. После АА объяснила Федину, что в устах Качалова, этого Дон Жуана, любимца женщин, который знал несметное количество женщин всех видов, национальностей, стилей и т. п. — такое признание звучит трагически... АА сказала Федину: "Вы должны были сказать ему, что такой женщины вы не встречали". Федин согласился с АА. Николай Никитин, чуть выпив, стал грубо ухаживать за пятнадцатилетней дочкой Толстого. АА, которая сидела рядом непосредственно, будто и шутливо, но с очень строгим взглядом стыдила Никитина. В начале ужина все — и Федин, и Качалов, и кто-то еще — расхваливали АА артистам в тоне: "Вы не знаете, какая она у нас чудная". Федин сказал, обращаясь к артистам: "Вы знаете АА только по стихам. Но этого мало. Ее надо знать не только по стихам. Стихи — еще далеко на все. А какие у нее познания в архитектуре, а какое..." — тут последовало перечисление всех достоинств АА. АА чувствовала себя слишком неловко, чтобы не прекратить этих излияний, и довольно саркастически сказала: "Аттестат с последнего места!". Два-три человека ушли раньше, а все остальные оставались до утра. Вышли все вместе сегодня часов в девять утра. Федин проводил АА в Шереметевский дом и пил в Шереметевском доме чай. АА на вечере была в белой блузке, купленной вчера, в белых чулках (вчера подаренных ей) и в юбке от костюма. Сегодня в четвертом часу дня к АА пришел К. С. Петров-Водкин. Человек, не знающий, что надо уходить. Ушел он только потому, что я уговорил его не опаздывать на поезд, отходящий в 7 ч. 40 (П.-В. живет в Шувалово). Он совершенно замучил АА своим сидением. И разговоры с ним скучны и невыносимы. Петров-Водкин — "лиса последняя" — сидел и даже не прикрыто шутил на каждом слове... Когда АА жила вместе с Судейкиной, Петров-Водкин был их ужасом, их наказанием за какие-то грехи: он приходил и просиживал бесконечное количество часов. АА разговаривала с ним сегодня с колоссальным напряжением, тем большим, что старалась не показать этого напряжения ему. Петрова-Водкина АА считает хорошим художником. АА очень боялась, что на вечере у Толстых ее будут упрашивать читать стихи. Так и случилось, но АА удалось отказаться, а кто-то даже поддержал ее в этом. Качалов на вечере у Толстых читал много стихотворений. Между прочим, прочел два стихотворения Николая Степановича. Сказал, что строки Николая Степановича ему запрещено читать с эстрады. Такое же отношение к поэзии, как у Замятина, и у А. Н. Тихонова. Поэзия — безделка, пустяки... и Замятин считает, что если АА "когда-то писала какие-то там стишки", то — разве это н а с т о я ш е е п и с а т е л ь с к о е? Ведь она же не печатается в "Круге", в "Госиздате" и т. п. Разве можно принимать ее всерьез?! Замятин лично к АА (не в писательском, не в плане творчества) относится очень хорошо, дружески... 12.06.1927 У Замятина есть два шуточных протокола поведения АА, написанных года два-три тому назад, с подписями всех гостей, какие были у Замятина в те два вечера. После чтения сегодняшней газеты в первый раз за все время подумала о том, что может быть война. До сих пор в возможность войны решительно не верила. АА очень не хочет ехать в Кисловодск, потому что не выносит санаторного режима ("я человек пустынный"), потому что там ей придется делить с кем-то комнату — а при ее бессоннице это вызывает недовольство соседки. Там, конечно, запрещено курить и пр., и пр. АА сегодня говорила со мной о Кисловодске. Приводила даже такие доводы — что может случиться война, и она может оказаться отрезанной, потому что все пассажирские поезда будут отменены, и она останется там одна, без денег, больная, и при этом с ее полным неумением "устраиваться", что-то придумывать, доставать себе удостоверение, добиваться. 13.06.1927 Dans la cause de Nicolas je suis perdu. Dans la cause de moi-m me — je ne sais pas. "Хотите, я вам скажу, как решилась ваша судьба?" Январь или февраль 1924 г. — сон (три раза подряд видела Николая Степановича). Тогда взяла записную книжку (блокнот) и записала краткую биографию. Перестал приходить во сне. "Очень скоро встретила Лозинского, и он сказал о вас. Я почувствовала даже какую-то обиду — значит, ко мне не считает нужным прийти. Но эта обида быстро прошла. А потом — не помню, какого числа (но вы его, кажется, помните), пришли ко мне вы..." Срезневский. "Поплавок" часто с Н. В. Недоброво. В прошлом году — с Николашей. Кисловодск. "Будет беспокойство, что не смогу вернуться. Оно уже есть". "В Москву приеду 27-го, когда Н. Н. (Пунин) уже не будет там..." Тушки в Фонтанке. "И за эту юбку-клеш Ты цалуй меня, сколь хошь" — пели у Толстого. Жуковский — Дмитриев. Баратынский — Пушкин. Два соименных Иоанна. Два соименных... Волга — рек и озер... (мир озер и рек)... Henri de (и Henriade travestiе). La Barbe... Par... Парадный город... "Певец во стане русских воинов" — песенка студентов. Когда Пушкин берет строчку у кого-нибудь это l'hommage тому, у кого он ее берет... К работе по Пушкину. Уезжая в Кисловодск в июне 1927 г., АА оставила на столе часть своей работы по Пушкину. Среди бумаг была пачка листков, на которых были нанесены рукой АА карандашом выписки. Содержимое этого конверта — копии этих листков (всей пачки). Формат листков — тот же. Подлинники — линованная плотная бумага. "1. Среди трудов и б р а н н ы х н е п о г о д (Pucelle). 2. И ярость б р а н н ы х н е п о г о д (Моя Родословн.). 3. В боях воспитаны средь бранных непогод. (Воспом. в Ц. С.) 1. Всевышней благостью Зевеса (к М. А. Дельв.) 2. Всевышней волею Зевеса (Онег.) 1. Учитесь властвовать собой (Онег.) 2. Но властвуй сам собой (Бор.) 1. Однако с в е р н а г о с т е к л а (Русл.) 2. Играет локоном, и в е р н о е с т е к л о (Красавица...) 1. Если в е р и т ь Моисею (На кишин. дам) 2. Так, если в е р и т ь Моисею (Вигелю) 3. Она, коль в е р и т ь хронографу (Нул. черн.) 1. О ты, который воскресил Ахилла призрак величавый (1821. Гнедичу) 2. Там наш Катенин воскресил Корнеля призрак величавый (1823. Онег.) 1. И я, питомец в а ж н ы х м у з (1815. Галичу) 2. Средь в а ж н ы х м у з тебя лишь помнил он (1821) 1. Утеха г р у с т и н е ж н о й 2. Дни дружества, любви, надежд и г р у с т и н е ж н о й (К ней) 3. Пора надежд и грусти нежной (Онег.) 1. И ты в беседе Граций ............ Живешь, к а к жил Г о р а ц и й (Галичу) 2. Они живут в своих шатрах К а к жил бессмертный трус Г о р а ц и й (В. П-ну) 3. Живет, как истинный мудрец, Капусту садит, к а к Г о р а ц и й 1. При шуме волн на д и к и й б р е г слетит (Сон) 2. На д и к и й б р е г выходит он (К Пл.) 3. И якорь вверженный близ д и к и х б е р е г о в (К Овид.) 4. На б е р е г д и к и й и крутой (Вадим) 5. Печальной (вижу) б е р е г д и к и й (Черн. 1827) 1. Дождусь ли дня? (Онег.) 2. Дождусь ли дня (Борис Годунов) 3. Дождусь ли радостного дня (Паж...) (4. И наконец дождался дня — Русл.) 1. Но взор умильный, ж а р л а н и т (Кавк. Пл.) 2. И не проходит ж а р л а н и т (Онегин) 1. Казалось мне, з а в е т с у д ь б ы (Бах. Фонт.) 2. Допрашивать с у д ь б ы з а в е т (Онегин) 3. З а в е т с у д ь б ы — когда корону предков (Годунов) 1. Покров завистливый лобзает (Русл.) 2. Завистливый покров у ног лежит (Эвлега) 3. Со груди сорванный завистливый покров (Шишкову) 1. В платок зевать, блистая в людном свете (Сон, 1816) 2. On dort, on b ille en son mouchoir (Couplets, 1817) 1. Не знаю, скрыт с у д ь б ы з а к о н (Русл.) 2. Нет нужды — прав с у д ь б ы з а к о н (Онег.) 3. Не сетуйте: таков с у д ь б ы з а к о н (19 окт. 1836г.) 1. Оставя з л а к п р и б р е ж н ы й (Городок) 2. В п р и б р е ж н о м з л а к е меч забыт (Нап. на Эльб.) 1. Его пример другим наука (Онег.) 2. Его пример будь нам наукой (Моя Родосл.) 1. Наина, г д е т в о я к р а с а? Руслан 2. Что хищник, г д е т в о я к р а с а? 1. На пышных играх Мельпомены (Семеновой) 2. На пышных играх Мельпомены (С Гомером...) 1. И музу призывал На пир воображенья (К моей чернильнице) 2. Где я на пир воображенья, Бывало, Музу призывал (Разговор...) 1. И в молчаливом кабинете Онегин 2. И в молчаливом кабинете 1. Издавна почивали там Угодников святые мощи (На тихих берегах...) 2. .......... где кругом Почиют мощи хладным сном (Бах. Фонт.) 3. Где прадедов твоих почиют мощи хладны (Придет ужасной день) 1. М о г и л ь н ы м г о л о с о м урод (Руслан) 2. М о г и л ь н ы м г о л о с о м приветствовал тебя (К вельможе) 1. В начале нашего романа Онегин 2. В начале нашего романа 1. С неизъяснимою красой (Разговор...) 2. С неизъяснимою красой (Онег.) 1. Он рек и н е к и й д у х повеял невидимо (Недвижный страж...) 2. Иль н е к и й д у х во образе его (Годунов) 3. Как некий дух она ему (Полтава) 4. Разврат и некий дух мятежный (Друзьям) Н е т к а к н е т 1. Уж не дождусь, их нет как нет (Бр.-Разб.) 2. Земфиры нет как нет (Цыгане) 3. Нет как нет — он горько плачет (Ск. о м. цар.) 4. Нет как нет все друга милаго (Бова) 1. Ни враг, ни наш не одолел (Руслан) 2. Ни Гавриил, ни бес не одолел (Гавр.) 1. Поднялся наш орел двуглавый (Кавк. пл.) 2. Где старый наш орел двуглавый (Цыгане) (3. Орла двуглавого щипали — Онег.) 1. В веселым п р и з р а к о м с в о б о д ы (Кавк. Пл.) 2. Когда за п р и з р а к о м с в о б о д ы (Кто из богов...) 1. В саду. Пленительный предел (Русл.) 2. Благословенный край. Пленительный предел (К вельм.) П о к р а й н е й м е р е 1. Но вы нашли по крайней мере славу (Насл...) 2. По крайней мере сожаленьем Онег. 3. По крайней мере двух речей 4. Узнай по крайней мере звуки (Полтава) 1. Почий среди п у с т ы н н ы х в о л н (Напол.) 2. На берегу п у с т ы н н ы х в о л н (Поэт) 3. На берегу п у с т ы н н ы х в о л н (Медн. Вс.) 1. Махая р е з в о ю г р е м у ш к о й (Завещанье) 2. Безумства р е з в ы е г р е м у ш к и (Толстому) 1. ...Милое созданье (Кам. Гость) 2. Погибшего, но милаго созданья (Пир во время...) 1. И трепетней гонимой лани (Онег.) 2. Коня и т р е п е т н у ю л а н ь (Полт.) 1. Взрывая к небу ч е р н ы й п р а х 2. Вдали подъемля ч е р н ы й п р а х 1. В уединенном кабинете (К Бат-кову) 2. Вот кабинет уединенный Где... (К Юдину) 3. Уединенный кабинет Где... (Онегин) 1. И отдохнуть у б р а л с я я домой (Горчак.) 2. С поклоном убрались домой (Русл.) 3. Домой тебе скорей убраться (1-е посл. Ценз.) 4. ......................мне домой Пора убраться на покой (Катенину) 5. Один из вас убрался на покой (Приятелям) 1. Я их у ж о! (Годунов) 2. У ж о тебе (Медн. Вс.) 1. Еще у б и й с т в е н н а я т а й н а (Полтава) 2. Ужасную, у б и й с т в е н н у ю т а й н у (Каменный Гость)" 2-27.07.1927 Читала Пушкина "Дон" в поезде — и когда туда, и когда обратно ехала и проезжала Дон. Очень любит "Каменного гостя". Мнение о Бриан. Была в "Алаверды" (в К.) единственной дамой в небольшой компании. Просили читать стихи. Не читала (в К.). Р. — сегодня 60 р. (и так всю зиму). А. Е. Пунина едет в Москву встречать Пунина. (Это очень глупо, неверно, ложно.) Как взглянуть теперь мне в эти очи, Стыден и несносен свет дневной, Что мне делать? — ангел полуночи До зари беседовал со мной. Отрывок стихотворения, написанного в Кисловодске (читала 26 и 27 июля 1927 г.). 27.07.1927 В К. с Маршаком все время до 26-го (26-го он уехал). Сегодня звали к Радловым — там пьют. Не захотела идти. Отказалась. Стихотворения в вагоне... из Царского Села. Не запомнил. Сегодня. Всю дорогу по Невскому возмущалась тем, что С. П. обманом всучил ей деньги на железнодорожный билет в Кисловодск. Яростно, горько возмущалась. О Пунине говорили (два письма его в К.). Акума — злой дух, дьяволица (по-японски). "...Были ревнивые мысли и т. д." (письмо от 7 июня). Поклялась ему, что никогда за него замуж не выйдет... Лето 1925 г. — тяжелые объяснения очень... Тяжелые отношения. Уехала тогда на Сиверскую и пр. Потом он приехал: "Ты меня бросила...". Раскаялся и стал хорошим... Лето 1926 — тоже тяжелые отношения. Не хотел, чтоб А. Е. Пунина его провожала в Москве. Хотел, чтоб Иринка. А та заболела. А. Е. Пунина поехала одна. Страшно зол на нее был. Срезневский знал о том, что делал ВКШ (В. К. Шилейко) и не вмешивался. Началом такого отношения (началом — в "эмбриональном состоянии") считает стихотворение Недоброво (которое кончается строкой: "Для меня не певшая ни разу", — кажется, так она звучит). У ВКШ не было н и к а к и х причин и поводов к таким поступкам. Ревновал к дворнику, к прежнему, тому, что было до него. "У меня в Кисловодске был роман... с Лермонтовым". (Вообще не очень любит Лермонтова, но там соглашалась с ним; пышность его маскарадная, то, что испошлилось потом в Апухтине и пр. — у него была первоначальной.) С Качаловым? Шамуриным? подошла к Нарзану, к источнику. Он не лился... Махнула рукой и с мрачным спокойствием сказала: "Ну, пойдемте отсюда, а то он совсем засохнет...". Местные жители говорят, что тридцать лет не было этого. Шамурин, Качалов, Станиславский... Доктор красивый и глупый, Ершов, Бриан. Станиславский предлагал написать пьесу. А когда отказалась — предложил перевести пьесу. Тоже отказалась. Комический случай: Станиславский предложил АА дать ей рекомендательное письмо к Головину. В К. случайно встретилась с..., с которым не виделась двадцать лет и который рассказал ей подробности смерти Андрея Андреевича Горенко (что вместе с женой отравился морфием в отеле, два дня лежали. Взломали дверь. Жена оказалась еще живой). Теперь она в Афинах. Никому не пишет. Редко-редко только И. Э. Горенко. Ежемесячно платит Пуниным сорок рублей за еду и комнату... В К. И. Н. Розанов рассказал, как Волошин рассказывает о дуэли. АА страшно негодовала и сказала истину. Качалов думал, что был роман с Блоком и ему посвящены стихи. Сказала, что не Блоку. В Кисловодске получила от Пунина два письма (одно от 7 июня). Когда АА ехала в Кисловодск, очень желала смерти себе. И только приехав, только увидав мирные горы, мирный мир — перестала хотеть смерти. Ехала туда смятенная, гневная, печальная, отчаянная... Совсем не помнит пути туда... 1919. 23 декабря. (Чуть не убил.) Пришел Михайлов. Подписала договор "Ахматова" вместо "Шилейко". ...И неоплаканною тенью Я буду здесь бродить в ночи, Когда зацветшею сиренью Играют звездные лучи... — вписала в альбом Я. Гребенщикову перед отъездом в Кисловодск. Гребенщиков дал альбом год тому назад, и он лежал у АА. Теперь вернула альбом Я. Гребенщикову через Н. В. Гуковскую. 30.07.1927 На пути в Токсово, в поезде, читала мне стихотворения. В их числе — те, в которых есть строчки: 1. Как тень от тела хочет отделиться. Как плоть с душою хочет разлучиться, Так я теперь хочу забытой быть... и другие, в коих строки: 2. ...жар вашего дыханья 3. ...Нет у меня ни родины, ни чести, Ни имени. Оставь меня одну... (кажется, недавнее — прошлого года). 4. "...И друг мой на последнем корабле Покинул брег пылающий..." 5. "...И ты мне все простишь..." (немолодая). 6. "Когда я ночью жду ее прихода..." Прочитала также по моей просьбе "Художнику". "Долго шел через поля и села..." (я напомнил, а АА: "А я и забыла, что оно существует"); то, что в "Современнике" — о куполах облаков; "Пять приборов стоит на столе..."; "Будем вместе, милый, вместе..." (я напомнил) и "Как мог ты, мудрый и свободный...". В поезде, 30 июля 1927 года, на пути в Токсово, едучи со мной вдвоем, АА несколько раз читала мне (пока я не запомнил все) это стихотворение: "Суеверной стала — не произношу одного имени..." Как Кислов. NN сказал о стихах АА (спросила его: читал ли?). Нет, но понял, что Эрос и православие неразделимы. Прочитала сама такие, сказал: нет. Разговоры! Я: "Это вроде разговоров с Анрепом!" ...На мотив "Яблочка": Письмо от А. И. Г. — приезжает 11 августа. — Егодовский... — Что, кусает? — Все время! ...Не смотри, что я клейменый, Это ведь не срам. Прутик срежу я зеленый (вариант — "посох") И тебе отдам... "...Я именем твоим не осквернила уст..." (рифма далее: "куст"). "...Так я теперь хочу забытой быть..." Четверостишье: Венера — сердце — солнце ("В альбом одному человеку"). ...напечат. "...Месяц, скучая в облачной мгле..." (живая АА, трое мертвых). ...Новороссийск: понедельник, среда, пятница, суббота. В (-ульфиус?) Г (-умилев). 1. Архитектор француз NN (француз, адвокат). 2. Амедей Модильяни Ч (-улков) (оба не были) Н (-едоброво) Л (-урье) З (-убов) Ц Ф Владимир Петрович К 12.08.1927 Приехал Лева из Бежецка. Лето 1927 В. К. Ш. Получено в у-те: за июнь 110 р. за первую половину июля: 55 р. ------------------ 165 р. Послано 65 р. Оставлено для Тапы 20 р. За квартиру 25 р. 06 к. Посылка: 3 р. 00 к. --------------------------- 113 р. 165 р. — 113 р. --------- 52 р. Хранится 20 р. ---------- Должен В. К. Ш. 32 р. АА Должен 15 р. За Тапу 20 р. --------- 35 р. Уплочено за стрижку Тапа 5 р. 00 Аннушке дано 5 р. 00 Послано 30 р. 00 За пересылку денег 1 р. 80 -------------- 41 р. 80 к. 41. 80 — 35. 00 ----------- 6. 80 АА мне должна 7 рублей. 7. 00 -------------------------------- Получу от Фромана 18 рублей от АА 7 рублей ------------- 25 рублей Останусь должен В. К. Ш. — 7 рублей. "В. К. Шилейко Копия Когда приедете? Многоуважаемый Владимир Казимирович! Вот краткий отчет: Получено за: II апрель 55 I май 55 II май 55 -------------------------------------- Всего 165 р. Уплочено за квартиру, за февраль, март и апрель — 82 р. 12 к. (квитанции у меня). Уплочено за содержание Тапа, за 2 месяца — 20 р. (кажется за апр. и май). Купанье Тапы в больнице (как мы уговорились перед Вашим отъездом) — 5 .00 Леченье Тапы (у него опять была экзема) — 7 рублей. Весь расход: 114 р. 12 к. Остаток — 51 рубль 88 коп. ----------------------- Следующую получку (за 1-ю половину июня) думаю распределить так: рублей 25 за квартиру (май) и 10 р. за содержание Тапы, остальное — 20 р. — выслать Вам. Получку за 2-ю половину июня (если вышлете доверенность) — полностью пошлю Вам. Преданный Вам ПЛ Ул. 3 июля д. 8 кв. 6.". (На бланке почтового перевода в 51 р. 88 к.) 1.08.1927 Не любит телесности. Телесность — проклятье земли. Проклятье — с первого грехопадения, с Адама и Евы... Телесность всегда груба, усложняет отношения, лишает их простоты, вносит в них ложь, лишает отношения их святости... Чистую, невинную, высокую дружбу портит... 3.08.1927. Летний сад "Ангел мой, Натали, вот Николашины открытки из Нары. Сам он будет здесь завтра. Напишите нам. Я вернулась с Кавказа здоровой и веселой. Не чудо ли? Привет Г. А. Целую Ваша Акума". (Открытка Н. В. Гуковской. На обороте вид — Публичная библиотека — и сверху приписка АА: "Нет дома, подобного этому дому" (кавычки — АА). Все написано химическим карандашом в Летнем саду днем — АА гуляла со мной и на скамейке сидела, писала. Открытка вложена в один конверт с двумя открытками Пунина. Все три открытки я сложил в конверт и на нем написал: "Полтавский округ. Мест. Новые Сенжары. Дом Баумана. Наталии Викторовне Гуковской. Отправит.: А. А. Ахматова. Фонтанка 34 кв. 44. Письмо отправлено заказным"...) 5.08.1927 Пока видела, что Шилейко безумен — не уходила от него — не могла уйти. В первый же день, как увидела, что он может быть без нее — ушла от него. Уйдя от него, еще год прожила с ним с одной комнате — на Сергиевской, 7, куда пустила его, потому что он был бесприютен. И этот год — ни разу не была близка с ним. Очень тяжелая жизнь была. Потом он переехал в Мраморный дворец. Артур Лурье уезжал от АА "со слезами". Умолял АА приехать к нему. АА сказала: "Приеду, приеду следующим же пароходом...". У АА есть семнадцать писем А. Лурье, в которых он просит ее приехать. Ни на одно АА не ответила. А Лурье писал ей письма и через свою мать (которая приходила с ними к АА), и через академические учреждения, и т. д. Многих любят так, как любят и любили ее. Но, наверное, никого так, как ее, не ревнуют. И не из-за насмешливости ли ее? Так, по крайней мере, думает она сама. Я убежден, что несчастье е е заключается в том, что она никого не любит. Говорит, что любит П. — и в доказательство указывает на долгий срок на пять лет, которые они были вместе. Думаю, однако, и к П. отношение ее несколько иное. Август 1927 Пунин сфотографировал АА, Леву и Анну Ивановну — группой, в августе 1927. В августе 1927 из Бежецка приезжала Анна Ивановна с Левой. Август-сентябрь 1927 Раз или два в Шереметевском доме был Маршак. Пунин и тут — ревнует. В. Мануйлов был в Шереметевском доме два или три раза, по понедельникам, У него есть знания — по Пушкину. Но у него есть и стыдные провалы: он не знает, например, чьим сыном был Павел I. Была один раз И. Наппельбаум. Приносила свою книжку. Орбели (он и она) были один раз у АА с визитом. Один раз, первый в жизни, была на Литейном у И. Наппельбаум и М. Фромана. От неуверенности в себе Фроман и Ида Наппельбаум были довольно молчаливы и безличны. Был чай со всякими угощениями. Фроман очень сер — "совсем серый"... В нем выработалось некоторое умение скрывать эту серость, но все же она часто вылезает наружу. Один пример из многих: Сказала, что изучает итальянский язык и что он труден. Фроман возразил ей, что ей не должно быть трудно научиться итальянскому языку, если она знает французский и а н г л и й с к и й (!). Август и сентябрь 1927 г. провела в городе, в Шереметевском доме. Вместе с семьей Пуниных. Раз ездила в Царское Село с Пуниным, кажется, к Рыбаковым. В августе и сентябре продолжала свою работу по изучению творчества Пушкина. Сентябрь-октябрь Занимается с Пуниным французским языком. Пунин плохой ученик — язык плохо дается ему. В свободные часы читает Данте. У Пунина и АА — безденежье острое, и поэтому экономят на всем, даже на еде. Начало октября 1927 Говорила о раннем влиянии И. Северянина на творчество Б. Пастернака. Приводила примеры. Постоянно говорит о плохом самочувствии (главным образом, о душевном) Пунина, о подавленности и апатичности его. Вечером АА была у В. А. Щеголевой. 6 октября 1927 В. К. Шилейко приехал из Москвы и поселился в Мраморном дворце. Утром АА была у него, а днем он приходил к ней. 6 октября 1927 я отвел Тапа в больницу и оставил его там. 7 октября 1927 у АА сбирались быть Рыбаковы, приехавшие 6 октября из Крыма. Рыбаковы у АА не были, а АА была у Рыбаковых. 8.10.1927 В сентябре-октябре 1927 АА изучала английский язык, изучала совершенно самостоятельно. 8 октября читала мне по-английски рассказы из учебника и легко переводила их. Сказала, что английский язык ей очень не нравится. Говорила с Шилейко о том, что английский язык совсем не нравится ей. Выяснила, что Шилейко также не любит его, он очень любит итальянский, французский, старофранцузский и т. п. языки. 9.10.1927 В Шереметевском доме были художники — Тырса и другие. АА было скучно. 10.10.1927 Ясный, солнечный день. Холодный ветер с Невы. Утром позвонила мне в двенадцать часов. Я зашел в Шереметевский дом, и вместе пошли гулять по Фонтанке, по Инженерной — в сад против Инженерного замка. Бродили по желтому саду, по сухим листьям. Русский музей нравится ей с этой стороны гораздо больше, чем с Михайловской площади. Дорожки в саду расчищены. В клумбах цветы. В 1920-21 гг. здесь были огороды и висели объявления — "За похищение овощей — расстрел". В саду прежде были оранжереи. Пунин — вероятно, из административного восторга — велел снести их. Решетка у Собора на крови ужасна, в ней буржуазная пресыщенность. По набережной Мойки прошли на Дворцовую площадь, взглянуть на новую окраску Зимнего дворца. Он стал лучше, но площадь потеряла единство, а Александровская колонна своим цветом теперь совсем дисгармонирует с окружающим. Асимметричен кусок дворца, прилегающий к старому Эрмитажу. У нескольких фигур Эрмитажа треснули ноги. "Они в белые ночи бегают на площадь играть в мяч, вот и поломали себе ноги!.." По Миллионной шли. Заходила к В. К. Шилейко. Он совсем болен. В трамвае вернулись в Шереметевский дом — гуляли два часа. Дома — Пунин работал, а мы занимались английским языком на диване. Ушел в три часа. Вечером в Шереметевском доме был Виктор Мануйлов. 11.10.1927 АА начала впервые заниматься изучением английского языка. Впервые исписала английскими словами страницу тетрадки и поставила на ней эту дату: 11 октября. Пунин за год в институте заработал восемьсот с чем-то рублей. Утром с Аннушкой ходила в баню. 12.10.1927 Здесь Пушкина изгнанье началось И Лермонтова кончилось изгнанье... (Начало стихотворения, прочитанного мне у меня 12.10.1927. Все стихотворение, если не ошибаюсь, — восемь строк. Написано оно здесь.) Сказала, что Татлина считает большим и талантливым художником. Вечер провела у меня. Пришла часов в 9 1/2, нарядная, в черном шелковом (из Японии) платье, в ослепительных шелковых чулках. Веселая, хоть и сказала, что днем даже камфару принимала, так неожиданно нехорошо себя чувствовала. Пришла, и очень скоро мама нас позвала в столовую. Ужинали, пили чай и вино — мускат люнель и абрау — вчетвером: папа, мама, АА и я. Потом я с АА вернулся в мою комнату. Прочел ей стихотворение свое: "Дикарка милая, скорее забывай...", спрашивал ее мнение. Сегодня высказывала его охотно. Потом читала стихи сама: "Ты прости мне, что я плохо правлю..." (сказала, что написала его в августе, в этом году), "Здесь Пушкина изгнанье началось..." и другие. Ушла в 12 1/2, и я пошел провожать ее в Шереметевский дом. Август 1927 (Читала мне, когда была у меня 12.10.1927. Я стал повторять и ошибался, и она поправляла меня несколько раз, пока я не выучил.) 14.10.1927 Данте презирал людей, не интересующихся политикой, — это Шилейко вычитал. В 1924 году был ряд поездок писателей в провинцию (и в Москву?). Ездил Пильняк, ездил Эренбург, ездил Маяковский, и после этого была поездка АА. В 1924 году, когда АА ездила в Москву выступать, условия выступления были такими: ей оплачивался проезд в Москву в международном вагоне, оплачивался номер в гостинице (12 р. в сутки) и на руки выдано было 150 рублей. В Москве говорили, что это плохие условия, и удивлялись, что АА согласилась на них. Эренбург, выступавший незадолго перед тем, получал гораздо больше. Говорит, что Данте читала не всего: "Рая" не читала совсем, потому что для чтения "Рая" надо иметь специальные знания по теологии и пр. Из "Рая" читала только две-три главы. "Ад" и "Чистилище" знает хорошо — читала не меньше четырех-пяти раз. Ирина разбудила АА рано. Днем АА ходила к Шилейко в Мраморный дворец, читали Данта и говорили о нем. Вернулась в Шереметевский дом, обедала, в 4 1/2 легла отдыхать, заснула и спала до семи часов вечера. Пунины спали тоже. В семь пришел я и был в Шереметевском доме до 8 1/2 часов — пили чай, все в столовой, а я принес себе и АА чай в кабинет, она пила лежа. В 8 1/2 АА пошла к Срезневским, надев фуфайку и макинтош Пунина (шубу отдала в починку). Я проводил ее. У Срезневских была не очень долго. Потом, вернувшись домой, занималась — больше часу — с Пуниным французским языком. 15.10.1927 Показывала в Мраморном дворце Шилейко "Звезду" № 8. О стихотворении Вагинова он отозвался так: "Чувствуется урод". Это совпало с высказанным раньше мною мнением (с ним вполне согласилась АА), что стихотворение это (да и большинство других вагиновских) вызывает неприятное чувство и неодолимую антипатию. Правда, раз это так, это значит, что индивидуальность в стихотворениях Вагинова есть... Но на таких отрицательных моментах строили свою индивидуальность многие поэты, и все же оставались очень незначительными величинами. АА привела в пример Потемкина: В 12 часов позвонила мне по телефону, сказала, что идет в Мраморный дворец, предложила проводить. Вышел, встретились у аптеки, куда она заходила за какой-то мазью для Шилейко. Была она в синем макинтоше (под ним фуфайка), летних прорезных коричневых полутуфлях-полусандалиях, в шелковых белых чулках и белой шляпе. Воротник макинтоша поднят и застегнут под подбородком. Ясный, солнечный день. Чувствуется легкий мороз. Шли по Фонтанке и Марсову полю. На Марсовом поле — гребешками по зеленой траве — снег. На могилах — красные флаги. Говорили о Пунине, к которому сегодня приходил Хармс — с предложением стать во главе группы футуристов для издания футуристического журнала. Пунин согласился, созвонившись с Лебедевым. АА правильно считает, что если литературная "молодежь" объединяется со "стариками" — это только доказательство слабости молодежи. Проводил ее к Шилейко и ушел домой (был час дня). Вечером в семь часов собиралась пойти со мной в Цусимскую церковь, чтоб показать мне ее. Но днем, возвращаясь от Шилейко, попала в метель и сильно продрогла, пришла домой, пообедала и легла. Когда я в семь часов пришел к ней, она еще лежала. Я сел в кресло и стал рассказывать о вчерашних моих гостях (Мануйлов, Куличовы, Маргулисы) и о том, какая это была скука. Потом говорили на разные темы, я показывал стихи одного "царскосела", поданные им в Союз поэтов в надежде, что его примут в члены Союза. Стихи были вовсе ужасны, и мы, читая их, вволю смеялись. Потом стали заниматься английским языком: я, как умел, учил ее произношению. Очень весело читали по учебнику глупейшие английские историйки о львах, о честном дровосеке, о пунктуальном путешественнике и т. д. В 8 1/2 пришел Пунин, совсем расстроенный: в его институте сокращение штатов, и много хороших работников осталось без куска хлеба; Пунин расстроен тем более, что он сам — косвенно и невольно, вызвал причины, повлекшие за собой сокращение штатов. Он собрался сейчас же идти хлопотать за одну из уволенных. АА решила также выйти на улицу погулять (сначала хотела пойти к Н. Гуковской, я звонил туда, но ее не оказалось дома). Пили чай, и все вместе вышли из дома. Шли по Фонтанке к Невскому: Пунин с АА, а я — с А. Е. Пуниной. Так дошли до Литейного по Невскому, а там разделились: Пунин и А. Е. Пунина пошли в разные стороны, а я остался с АА. Невский совсем пустынен — никакого движения, кроме пешеходного и трамвайного. Я с АА в кафе Пищетреста (против Троицкой) сели за отдельный столик. За одним из столиков оказался Бернштейн (издатель "Карточного домика") с дамой. Он, к вящему удовольствию своей дамы, подошел к АА и страшно почтительно, руки по швам, говорил с ней несколько минут (причем сообщал ей: "Вы ведь уже несколько лет не печатаетесь..."). Он отошел и занялся своей дамой, искоса поглядывая на нас. Мы пили чай, ели пирожные и говорили мало. Из кафе по Невскому и по Литейному пошли в Шереметевский дом. АА была, как и вчера, в макинтоше. Зашел с нею в Шереметевский дом, где никого не было, АА села на диван, а я скоро — в 10 1/2 часов вечера — ушел из Шереметевского дома. 16.10.1927. Воскресенье В двенадцать часов дня АА позвонила мне и сказала, что выходит с Ириной гулять. Я вышел и встретился у ворот, на Фонтанке. Пошли по Фонтанке к Летнему саду, было холодно, и мы, дойдя до Пантелеймоновской, повернули обратно. Всю дорогу говорили по-французски. Сообщила, что у Пунина радость: издательство "Земля и фабрика" предложило ему написать две книги. Одна из книг уже написана Пуниным для Госиздата, не принята, и он переделает ее для "Земли и фабрики". Вернулись в Шереметевский дом. Гуляли по холодному осеннему саду, и скоро поднялись в комнаты. Пунин работал в кабинете, а я в спальне с АА занимался английским языком. Читали все те же глупые английские рассказики. Я прочитывал несколько строк, стараясь их правильно произносить, АА прислушивалась, потом читала те же фразы сама, а затем переводила. Собственно говоря, я не знаю, кто кого больше учил; вернее всего, оба мы портили друг другу произношение... Но зато, ошибаясь и подтрунивая друг над другом, мы занимались очень весело. Ирина тут же рисовала и мешала нам своим лепетом... Наконец, обессиленная, АА отстранила книжку. Поболтали еще немного, и Пунины собрались обедать. Я пошел обедать домой... Завтра к Пунину собирается Войтинская. Хочу ее повидать. Вечером в Шереметевском доме были Е. и Н. Данько. Рассказывали о вечеринке у ..., где были они, Пумпянский, Всеволод Рождественский, В.. Мануйлов и др. О том, как неистово льстил Пумпянский Рождественскому, когда тот читал стихи (Рождественский сиял и был необычайно доволен этой грубой лестью), и как ругал Рождественского, когда, выйдя с Данько на улицу, услышал, что Данько бранят Всеволода. Пумпянский просил Данько передать АА, что он "сердечный человек" (!) и просит поэтому разрешения прийти к АА. В действительности, конечно, он вздумал прийти к АА, услышав от Всеволода Рождественского или В. Мануйлова, что она занимается Пушкиным, и захотев попользоваться кое-чем из ее знаний и исследований. АА сегодня прочла по-английски три статьи о живописи в английской монографии, кажется, о Гогене. Переводила легко, все понимала. 17.10.1927 Воспоминания Надежды Савельевны Войтинской 1909. О Н. С. Гумилеве: ...Очень интересовался новейшей французской лирикой — еще тогда малоизвестной: Мерсеро, Вильдраком, Жюль-Ромэном, Дюамелем. Называл их мэтрами... Встала в 10 1/2. В одиннадцать звонила мне. В 11 1/2 к Пунину пришла Войтинская Надежда Савельевна, и АА позвонила мне, чтоб я пришел. Придя в Шереметевский дом, я расспрашивал Войтинскую об Николае Степановиче и записывал ее воспоминания. После ухода Войтинской, а потом и Пунина, до 3 1/2 часов я занимался с АА английским языком — читали все тот же учебник. В 3 1/2 я ушел. Пунины собирались обедать. Вечером, в восемь часов, я опять приходил в Шереметевский дом — застал АА дома. Она занималась с Пуниным французским языком и переводила с ним французские книги по живописи. Я ушел очень скоро. АА весь вечер была дома. 19.10.1927 Кажется, сегодня вечером у АА была В. А. Щеголева. 21 или 22.10.1927 АА нездорова. Лежит, не выходит. Боли. 24.10.1927 Вечером в Шереметевском доме были художники: Тырса, Лебедев, Лапшин были у Пунина. Но в комнате АА. Пунин последнее время повеселел и чувствует себя хорошо. Особенно после удачного доклада о Японии в Институте истории искусств (21 октября). 26-29.10.1927 Лежит, больна. Немного встает, ходит по комнате. 28-го — весь день лежит. 30.10.1927 Дала мне книжку: Эдгар Берроуз, "Боги на Марсе" ("Марсиане"), полный перевод с последнего английского издания Э. К. Бродерсен, издательство "А. Ф. Маркс", Петроград 1924, надписала ее карандашом: "Левушке Гумилеву, 1927", — и попросила меня отправить ее Леве. Я отправил книжку. Стихотворение О. Мандельштама: "Из табора улицы темной...", напечатанное в "Звезде" № 8, совсем не понравилось АА. Сказала: "Совсем барочное (от слова "барокко") стихотворение". Определяя так стихотворение, АА хотела сказать, что в нем все условно, все необязательно и может быть заменено. Согласилась и с тем, что это стихотворение — перепев самого себя. Шилейко вернулся из Москвы совсем больной: у него ежедневно поднимается до 38 температура. У него, по-видимому, туберкулез, но лечиться он не думает и доктору не показывался. АА очень обеспокоена состоянием его здоровья. Конец октября 1927 Просит достать ей английского Байрона — "Беппо" и "Дон Жуана". Очень хочет прочесть по-английски, хотя и не уверена, что познаний ее в английском языке достаточно, чтобы читать Байрона. Подруга Н. В. Гуковской, живущая за границей, собирает русские почтовые марки. Н. В. Гуковская просила АА достать марок. АА вырезала марки из всех своих писем и просит марок у всех знакомых. Я было попробовал заикнуться о том, что АА портит свой архив, но мне попало, и я умолк. 31.10.1927 В Шереметевский дом звонил Мануйлов, но, узнав, что она больна, решил не приходить. Конец октября — начало ноября 1927 Читает Теккерея (Pindnees?). К 2 ноября прочла больше 250 страниц. Читает Теккерея для упражнения в английском языке. После того, как АА заболела и перестала выходить из дома, она занимается английским языком по пять, по шесть часов в день. К 5-6 ноября она уже прочла больше трехсот страниц Теккерея, несколько английских статей об искусстве и проштудировала два учебника. 2.11.1927 Шилейко изучает испанский язык. Октябрь-ноябрь Постоянно очень предостерегает меня от разнесения всей моей работы по карточкам. Говорит, что делая так, я могу умертвить и погубить всю работу. Конец октября или начало ноября Лева не получил посланную мной ему в подарок от АА книгу Берроуза. Одновременно посланная мной книга Стивенсона дошла — Лева ее получил. Пушкиным не занимается. Начало ноября "Беппо" и "Дон Жуана" Байрона хочет прочесть по-английски в первую очередь, чтобы сделать кой-какие сопоставления в своей работе о Пушкине. 1.11.1927 Как-то был случай: пришел к АА П. Н. Медведев и стал настойчиво просить дать ему автобиографию. АА с большим неудовольствием согласилась продиктовать ему некоторые краткие сведения. Медведев записал строк двадцать; в этой автобиографии есть неверности: там сказано, что АА училась в Смольном институте (в действительности в Смольном АА была, но не больше полутора-двух месяцев) и что отец АА — морской офицер. П. Н. Медведев предупредительно спрашивал АА: "Может быть, этого записывать не следует? Может быть, записать как-нибудь иначе?". АА холодно отвечала ему: "Нет, запишите именно так...". Эти полуневерные сведения АА дала Медведеву умышленно, негодуя на его назойливость. 2.11.1927 У АА был В. К. Шилейко. Он изучает испанский язык. Читал АА наизусть испанские стихи. Потом, вечером, у АА была Е. Данько. Говорила, что Пумпянский все добивается разрешения прийти к АА. (Мы все уговорили АА не принимать его — очень уж он льстивый и паршивый человек.) АА его не знает: АА до сих пор удается отклонить визит Пумпянского. Весь день неожиданно хорошо чувствовала себя. 3.11.1927 АА занимается французским языком. Говорили о С. Радлове, которому поручено режиссирование октябрьскими торжествами. Он, вероятно, очень доволен и счастлив. 1921. На торжественном заседании в Доме литераторов, посвященном дню смерти Пушкина. АА пришла, было много народу, в зале негде было сесть. Но к АА подошел кто-то и сказал, чтоб она шла на эстраду. На столе президиума увидала карточки с фамилиями — кому где сидеть, была и ее фамилия. Почетным председателем был А. Ф. Кони. По правую руку от него (первым, вторым или третьим?) сидел Кристи. АА — рядом с Кристи, и, кажется, Ходасевичем. Дальше был свободный стул — Н. Гумилева, который опоздал и не пошел уже (в первом отделении) на эстраду. Он был во фраке. Блок сидел по другую сторону от А. Ф. Кони. Блок произнес речь. Слушали очень внимательно. Когда Блок произнес фразу: "Если русской культуре суждено когда-нибудь возродиться", — все вздрогнули. (АА помнит, что он именно так сказал, а не так, как напечатано.) Это было неожиданно в устах Блока (многие думали, что он настроен все так же, как и в то время, когда писал "Двенадцать"). В перерыве после первого отделения Н. Гумилев подходил к АА, сказал о создании Третьего Цеха, но не пригласил ее туда. Подходил к АА Блок. Спросил: "Вы все так же плохо живете?". (До него дошли слухи о затворничестве АА.) 1917. Бывала у Радловых (Сергея). Иногда оставалась у них ночевать. 1917. В день похорон жертв революции на Марсовом поле С. Радлов зашел за АА к Срезневским и провожал ее к себе, на Васильевский остров. 1917. 25 октября ст. ст. АА от Срезневских (у которых жила) пошла в город. Но дойдя до Литейного моста, увидела, что он разведен. На мосту стояла толпа. По Неве — к Смольному, защищать Смольный — шли большевистские миноносцы. АА долго стояла с толпой, смотрела. Падал легкий, чуть заметный снег. Была хороша погода. Годы 1910-1913. За отцом АА следили. Он заметил, что за ним следят, и пошел в жандармское управление к Судейкину (отцу С. Судейкина), сказал, просил: если за ним хотят следить, то пусть делают это так, чтобы он не замечал сыщика, потому что это нервирует его и мешает ему работать. Судейкин вызвал кого-то и приказал привести того сыщика, который следит за отцом АА. Когда сыщик явился, Судейкин спросил его, ему ли поручено следить за этим человеком (отцом АА). Получив утвердительный ответ, Судейкин поднес к носу сыщика кулак. В. К. Шилейко получил из-за границы письмо от одного из своих приятелей, с которым не виделся лет десять-двенадцать. Тот пишет ему, что несмотря на то, что их разделяют горы, моря, пустыни, многие страны, годы и т. д. — до него дошел слух о его романе с А. Ахматовой. Запоздалый слух! Тема для хорошего юмористического рассказа. Вечером пришел в Шереметевский дом. АА занималась с Пуниным французским языком, вернее, только старалась заниматься, потому что Пунин сорвался и побежал к брату Льву играть в шахматы. (Он увлекается шахматами и тратит на это бесполезное занятие очень много времени.) Я остался у АА, долго сидел у нее. Говорили на разные темы. АА сидела на диване в кабинете. Чувствует себя плохо (с утра было еще хуже — к вечеру все же лучше). Около часу ночи Пунин с А. Е. вернулся. Пили вместе чай. Конец октября — начало ноября В Шереметевском доме острое безденежье. А АА не получила до сих пор обеспечения Цекубу и боится, что ее лишили его. 4.11.1927 Звонила мне в 11 1/2 часов утра, просила прийти. Придя в Шереметевский дом, застал разгром — работал полотер. Пунины ушли. АА была одна, сказала, что хочет выйти гулять, но ждет Крылову. Крылова пришла, сидела недолго. Я с АА пошел гулять. Сегодня сильный туман, город мрачен, снежен. Решили взглянуть на декорирование города — на санках доехали до Николаевского вокзала, где памятник Александру III застроили деревянными сооружениями. Оттуда поехали трамваем к Троицкому мосту, в трамвае читала "Красную вечернюю газету". На Неве два миноносца. Идет легкий лед. Пилоны у Троицкого моста закрыты красными щитами. Заходили в Мраморный дворец, но Шилейко не застали и поехали трамваем домой. В Шереметевский дом скоро вернулись Пунины. Обедали, а я пошел в Дом печати. У АА была Крылова — старая дама, ехавшая с АА в одном вагоне из Кисловодска. Живет она в Москве, была у АА очень недолго. (Дама литературы не знает, стихов АА никогда не читала и была весьма удивлена, когда ее дочь, служащая в Академии художественных наук в Москве, сказала ей, кто такая АА, и дала прочесть ее книги.) Лепет Крыловой был очень мил и забавен. 5.11.1927 Пили чай в столовой — АА, я, Пунины и некая дама — доктор, специалистка по каким-то заболеваниям. Эта дама бывает в последнее время в Шереметевском доме у А. Е. Пуниной довольно часто: я встречал ее раз восемь — двенадцать. Пунин и АА говорили о византийской живописи. Неожиданно дама, по какому-то поводу обратившись к АА, уверенно спросила ее: "Ведь вы — художница?". Здесь любопытен не самый факт, а то, как А. Е. Пунина соблюдает для всех окружающих incognito АА. У АА в Шереметевском доме были Крыловы — муж и жена — ехавшие с нею в одном вагоне из Кисловодска. Их довольно продолжительный визит носил буржуазный характер. 6.11.1927 С. В. Штейн — лет на семь старше АА. Андрей Андреевич Горенко в Царском Селе сдавал экзамены экстерном, а в Евпатории поступил в гимназию, которую и кончил в 1906 году. После выхода "Вечера" С. В. Штейн просил разрешения привести к АА своего знакомого Зданевича и после этого был с ним у АА. АА говорит, что визит Зданевича был чуть ли не первым случаем, когда человек захотел увидеть ее и познакомиться с ней, прочитав ее стихи. 1905, конец года. Николай Гумилев прислал Андрею Андреевичу Горенко в Евпаторию "Путь конквистадоров". Анна Андреевна Горенко читала "Путь конквистадоров" по этому экземпляру. Брат АА — Андрей Горенко — ездил из Евпатории в Петербург и Царское Село. После смерти сестры (умерла 15 июля 1906) вернулся в Евпаторию. В Царском Селе виделся с Н. С. Гумилевым и по возвращении в Евпаторию рассказывал АА о нем и о том, что Николай Степанович уезжает в Париж. Десятые годы — годы перед войной. Андрей Андреевич Горенко был очень болезненным. Очень много ездил — был в Греции и в других местах за границей. Сестра С. В. Штейна — замужем за В. Кривичем. С. В. Штейн таит старинную обиду на АА. Обида заключается в следующем. После выхода "Вечера" С. В. Штейн просил у АА разрешения привести к ней своего знакомого Зданевича (АА объясняет: Зданевич был не то "всек", не то "ничевок""), и после этого был с ним у АА. АА говорит, что не помнит, в чем заключался их визит. Но после него — через год или через два — Зданевич пришел к ней вторично, один (кажется, на "Тучку" — ПЛ). Разговор зашел о второстепенных поэтах. АА совершенно случайно, забыв о дружбе Зданевича со Штейном, перечисляя второстепенных поэтов, назвала и С. Штейна. Зданевич ушел. Немного дней спустя АА в Царское Село позвонил по телефону С. Штейн (живший в Павловске). АА была нездорова и не хотела подходить к телефону. Штейн настаивал. АА подошла к телефону. С. Штейн устроил ей по телефону скандал: "С каких это пор я стал для вас второстепенным поэтом!..". Говорил очень невежливо. АА ответила, что она нездорова и здесь около телефона холодно, и повесила трубку. Через несколько месяцев Штейн опять звонил в Царское Село и просил АА и Н. Гумилева прийти к нему. В весенний солнечный день АА с Николаем Степановичем пошли пешком в Павловск и были у С. Штейна. (Обычно АА и Николай Степанович не поддерживали с ним отношений, но в данном случае была у него, считая себя виноватой в том, что обидела его.) Этим визитом, казалось бы, случай был исчерпан. И однако, С. Штейн доныне помнит об этой обиде. Библиография. Об Ахматовой и Гумилеве в статье Ин. Оксенова "Красная вечерняя газета", воскресенье 6 ноября 1927. 1904-1905. Н. Гумилев познакомил Андрея Андреевича и Анну Андреевну Горенко с Дм. Коковцевым, и тот стал бывать в них. Познакомилась с Н. С. Гумилевым 24 декабря 1903 г. в Царском Селе. Отец АА устроил С. В. Штейна секретарем в правление Дунайского пароходства. Был в Шереметевском доме — сидел часов пять (вечером). Одна. Говорили о биографии Н. Гумилева. Рассказывала об его отношениях с Андреем Андреевичем Горенко, попутно кое-что о себе. После прогулки позавчерашней чувствует себя хуже, никуда не выходит ни вчера, ни сегодня. Читает Теккерея, говорит, что книга смертельно скучная (читает для упражнения в английском языке). Ушел от АА во втором часу ночи, на лестнице встретил возвращавшихся домой Пуниных. Инна Андреевна Горенко была на пять лет старше АА. 1905. 1 августа. Уехала из Царского Села в Евпаторию. 1905. 15 июля. Умерла около Царского Села, в местечке... (что-то вроде "Липицы", "Лисицы"?) сестра АА... Отец АА был в правлении Дунайского пароходства. 1902 или 1903 г. И. Анненский читал в университете доклад о К. Бальмонте. Доклад этот был крайне неудачен. Старые университетские профессора тогда еще не прияли модерниста К. Бальмонта. Анненский был разруган ими до последнего предела. Тем более, что доклад Анненского мог быть уязвим и по своим формальным качествам. АА помнит, как к ним в Царское Село пришел с этого доклада крайне возбужденный С. В. Штейн и рассказывал о неудаче И. Анненского. Рассказывая мне этот случай, АА добавила, что это — одно из самых ранних ее "литературных впечатлений". Потом сказала, что читая в "Фамире Кифаред" то место, где Анненский говорит: "И сладость неудачи...", — она всегда почему-то вспоминает этот случай с его докладом в университете. Меня всегда удивляет способность АА, рассказывая о чем-либо, давать рассказ в уже отшлифованном виде. Всякий рассказ АА — готовое, обдуманное и продуманное литературное произведение, и потому так трудно его передавать, не искажая. АА предпочитает молчать в тех случаях, когда чувствует, что ее рассказ не может быть дан в окончательном, отшлифованном виде. По этой же причине речь АА при рассказывании о чем-либо всегда сопровождается паузами. Говорит, что со времени революции у нее сильно переменилось отношение к "крови" и "смерти"... Слово "кровь" вызывает в ней теперь воспоминания о бурых растекающихся пятнах крови на снегу и на камнях и ее отвратительный запах. "Кровь" хороша только живая — та, что бежит в жилах, но совершенно ужасна и отвратительна во всех остальных случаях. И то отношение к "крови", какое было во все дореволюционной поэзии, ей теперь совершенно чуждо. Также и "смерть". Смерть всегда величественна. Но прежде казалось, что смерть может быть следствием стечения каких-то обстоятельств, что смерть не приходит сама по себе, и никогда не приходило в голову, что смерть может быть просто от того, что организм износился, что, постепенно разрушаясь и тлея, организм теряет жизнь. 17.11.1927 Вчера в Шереметевском доме собирались быть Замятины. Весь день была дома, чувствует себя плохо — больна. Жалеет, что не могла выйти на улицу, чтоб посмотреть на демонстрации и на действо на Неве, режиссированное С. Радловым. Вечером в Шереметевском доме были Замятины. Евгений Иванович говорил, что Кооперативное издательство писателей хочет перекупить у военной типографии двухтомное издание стихов АА. Пунина дома не было — он был у брата. 8.11.1927 Сегодня день рождения Ирины Пуниной. Я пришел в Шереметевский дом в шесть часов вечера и застал там великое множество детей и родственников Пунина. Был Тырса с женой и детьми. В столовой были угощения. АА после моего прихода вышла в столовую и "слилась с толпой". Позже в кабинете был великий спор между мной и Тырсой, в котором принимали участие АА (была на моей стороне) и Пунин (был на стороне Тырсы). Тырса — наивный человек. Спор продолжался часа два, а потом Тырса и Пунины-братья засели за шахматы, а АА стала читать английскую книжку. Пили чай вторично. Разошлись в 11 1/2. АА не выходит из дому — все по-прежнему плохо чувствует себя. 12.11.1927 Приходил к АА в шесть часов и был до 7 1/2. Очень она огорчена тем, что я расстроенный сегодня. 8.11.1927 В Шереметевском доме у АА была М. К. Грюнвальд (приблизительно от четырех-шести часов дня), вернувшаяся из Парижа. В Париже она видела О. А. Судейкину, которая жаловалась на свое материальное положение — бывший муж ее перестал присылать ей деньги. М. К. Грюнвальд рассказывала о жизни Парижа, но ничего не знает о его литературной жизни. Этим вопросом она не интересовалась. 12.11.1927 Вечером у АА была Н. В. Гуковская. 13.11.1927 Вчера или сегодня АА наконец получила из Цекубу 60 рублей. Сегодня дала мне 25 р. и просила отправить их в Бежецк. Почти всю ночь не спала. Тревожилась. Заснула под утро. Проснулась сегодня в три часа дня. Днем говорила по телефону с Л. Н. Замятиной о выставке в Союзе писателей. В семь часов вечера звонила мне, передала разговор с Л. Н. Замятиной. В восемь я пришел к ней — дома был Пунин — сидели на диване, болтали, шутили, как всегда. Рассказывал о вчерашнем литературном вечере в Клубе Профинтерна (Федин, Сейфуллина, Н. Никитин, Е. Панфилов, Г. Фиш). Забавно. Говорили о том о сем. В 9 1/2 часов я ушел, чтоб идти к Дыман. Пунин сел к столу работать, но работа у него не ладится. В столовой АА читала мне отрывки из "1905" Пастернака (книгу ей принес Маршак на днях). Отмечали влияния (например, хоры античных трагедий в интерпретации Анненского. И другие — Н. Гумилева, И. Северянина, А. Блока, пролетарских поэтов...). АА все еще не выходит из дому — все чувствует себя плохо. 14.11.1927 Читала мне вслух отрывки из "1905" и "Лейтенанта Шмидта" Пастернака. Прочла четвертую главу "Лейтенанта Шмидта", отметила ее как удачную. Сказала, что эта глава напоминает ей хоры античных трагедий в трактовке И. Анненского. В Союзе писателей открылась выставка книг, портретов, автографов. Руководит выставкой Федин, а фактически — Э. Голлербах и Заволокин. Поэтому хамства не избежать. Так, АА не получила приглашения участвовать в выставке (приглашения получили все: я, например, его получил). Голлербах выставил какие-то ее материалы без ее ведома, под ее портретом повесил свой. А сегодня, 13 ноября, через Л. Н. Замятину обратился к АА с просьбой дать еще материалов. Л. Н. Замятина просила также Пунина дать портрет работы Бруни. Все это весьма нетактично. Пунин дать портрет отказался. Л. Н. Замятина напрасно вмешалась в это дело также. Но ее что винить: она могла не понять ситуации. Я передал Л. Н. Замятиной, что АА приглашения не получила. Людмила Николаевна ответила: "Не может быть, вероятно, приглашение было послано, но почта его не доставила". Такого ответа я, конечно, и ждал. Л. Н. Замятина обещала выяснить дело. Выставка портретов, книг и автографов за десятилетие 1917-1927 в Союзе писателей (Фонтанка, 50). На выставке есть автограф Н. Гумилева — на четвертке писчего листа, с двух сторон его, написано чернилами стихотворение "Готтентотская космогония". Из материалов, касающихся АА, выставлены: 1. Берлинское издание ее стихотворений (три книги); 2. "Anno Domini", Petropolis 1921; 3. Фотография Наппельбаум (профиль, повернут вправо); 4. Портрет Белкина; 5. Автограф стихотворения "Воспоминание" ("Тот август, как желтое пламя..." — с помаркой: вместо "желтое" другое слово зачеркнуто и сверху написано: "желтое") на листке синей почтовой бумаги, чернилами. Все это выставлено без ведома АА, приглашения АА не получала, материалы дал, кажется, П. Медведев. (Л. Н. Замятина узнавала, и ей сказали, что дал Медведев.) На выставке много экспонатов А. Блока, Ф. Сологуба и др. Днем у АА была Л. Н. Замятина. Говорила о выставке в Союзе писателей. Говорила, что приглашение АА было послано, но почта ей не доставила. АА, конечно, не поверила. Я подарил АА том (полное собрание) "The poetical works of lord Byron", London, John Murray, Albemarle street, 1859. New and Complete Ed. Collected and arranged with notes by Sir Walter Scott, Lord Jeffrey, Prof. Wilson, Thomas Moore и др. — со следующей надписью: "Анне Андреевне Ахматовой "с невольным восхищением". 14.XI.1927. Петербург. П. Лукницкий". Вечером и ночью читала подаренного мною Байрона. Прочла "Беппо" и часть "Дон Жуана". Говорит, что "Беппо" — прекрасное произведение. 15.11.1927 Все время больна. Иногда встает, ходит по комнатам. Больше лежит. Был у АА от 12 1/2 до 2 дня. Принес газету. Читали. Говорили о Пастернаке и о других. Всю ночь почти не спала, заснула под утро. Утром просыпалась, опять заснула и проснулась только когда я пришел. Говорили о Пастернаке. АА сказала, что у него очень развито чувство погоды и способность находить все оттенки для ее описаний. АА любит лирику Пастернака. Поэма "1905" — в целом неудачна, хоть есть отдельные хорошие места. ("Пастернак слишком "через вещи" чувствует, слишком нервен, капризен и эмоционален. Это достоинство в лирике, но это же ослабляет эпическую ведь, какой должны быть "1905" и "Лейтенант Шмидт".) 16.11.1927 Сегодня всю ночь не спала. Заснула часов в восемь утра, проснулась днем — часа в четыре. Встала — около шести вечера. Читала Байрона. Прочла первую главу "Дон Жуана". Чувствует себя сравнительно хорошо — первый день нет болей. Вечером в Шереметевском доме — дома А. Е. Пунина и Николай Конст. Я пришел к АА в 9 1/2 вечера, застал АА одну за английским чтением. Разговаривали об Н. Гумилеве, читали английский учебник. Около 10 1/2 перешли в столовую пить чай. Здесь был уже и вернувшийся домой Пунин. Пили чай, болтали, шутили, смеялись, горевали... В двенадцать часов Пунин пошел спать, а я — домой. Вчера или сегодня получила письмо от Виктора Андреевича, от Инны Эразмовны и от жены Виктора. Письмо от жены Виктора — уже третье всего по счету. Виктор был болен брюшным тифом, но сейчас уже поправился. Сегодня в одиннадцать часов вечера написала телеграмму: "Письма получила. Благодарю. Целую. Аня", — и просила меня отправить ее. 17.11.1927 Был в Шереметевском доме от девяти до одиннадцати часов вечера. Пунин занимался в кабинете. АА там же, сидя на диване, читала Байрона. А. Е. Пунина с Николаем Константиновичем пребывали в столовой. Потом все собрались в столовой, пили чай. Как всегда, болтали, шутили, смеялись. Обсуждали всякие вопросы. После чая АА опять стала читать Байрона. Пунин сел писать статью. Я ушел домой. АА все больна, все не выходит из дому. 18.11.1927 Сегодня впервые за долгий период болезни выходила из дому. Была в Мраморном дворце у В. К. Шилейко. вернулась домой, обедала, отдыхала. Вечером хотела со мной пойти в кинематограф, но я должен был быть в Доме печати. Осталась дома. Вечером Пунин писал статью, АА читала. 1911. Октябрь. Познакомилась с А. Блоком. 19.11.1927 Звонил С. Я. Маршак, спрашивал, нет ли у АА в виду человека, которому можно было бы поручить написать детскую книгу о Пушкине. По-видимому, это была скрытая форма предложения написать самой АА: С. Я. Маршак, зная, что АА ничего не зарабатывает, хотел дать ей возможность заработать. Заходил к АА ненадолго в четвертом часу дня. АА уже обедала и легла отдыхать. В 3 1/2 я ушел. Сегодня чувствует себя хуже и лежит весь день. Звал ее вечером к себе (сегодня я именинник), обещала, но не пришла, потому что чувствует себя плохо и не выходит сегодня. 20.11.1927 От 6 1/2 до 7 1/2 вечера был в Шереметевском доме у АА. У нее был В. К. Шилейко — говорили о Пушкине. В столовой пили чай Пунин, Николай Константинович, Лев Николаевич Пунин, В. Е. Аренс и др. После чая Пунин пошел в кабинет к АА и В. К. Шилейко. Впервые видел Н. Пунина разговаривающим с В. К. Шилейко (до сих пор, сколько помню, Пунин избегал встреч с ним). К 22 ноября Читает "Дон Жуана" Байрона по-английски, еще не прочла всего. Прочитала статью Казина (пушкиниста), очень плохую, вернее — "никакую" об отношениях Пушкина и Байрона. 1910. Масляная неделя. Приезжала на несколько дней из Киева в Петербург. Встречи с Н. Гумилевым, с В. С. Тюльпановой. Была с визитом у Гумилевых в Царском Селе и познакомилась у них с Ал. Толстым, В. Мейерхольдом, М. Кузминым и Зноско-Боровским. Была в музее Александра III с Гумилевым. Здесь Н. Гумилев показывал ей корректуру "Кипарисового ларца" И. Анненского; читала стихи "Кипарисового ларца" — впервые. В Царском Селе была с Н. Гумилевым на могиле И. Анненского. 21.11.1927 На свадьбе АА и Н. Гумилева шаферами были В. Эльснер, И. Аксенов, Домбровский (очень красивый молодой человек, приглашенный быть шафером только потому, что других, менее малознакомых, не было). Четвертого шафера АА не помнит. Встала, когда еще было темно. Рано утром выходила с Ирой, гуляла, обошла квартал и вернулась домой. Легкий мороз. А небо все серое, серое. Получила с Сахалина ответную телеграмму. Сообщают, что здоровы. Утром поехал в больницу за Тапой и привел его в Шереметевский дом. Потом часа три провел в Шереметевском доме. Спорил с АА. Она сказала, что я не то делаю по Гумилеву, что нужно и что важно сделать в первую очередь. Я обиделся, вспылил и резко говорил. И хоть АА и не рассердилась на меня, я на весь день расстроился. 1927. 25 мая. Пунин продал обручальное кольцо АА. Вечером у АА был В. Пяст. Визит его, кроме неприятного, ничего АА не доставил. Пяст был очень тяжелым, принужденным, мрачным. АА была приблизительно в таком же состоянии. Пяст сидел долго. Явно было, что Пяст к АА пришел не по собственному желанию, а потому, что "ростовская молодежь" — эти Казмичевы, у которых Пяст бывает ежедневно, — считают его добрым и близким знакомым АА и все время спрашивают его: "Почему же вы не пойдете к Ахматовой — ведь вы с ней в таких прекрасных отношениях!". 22.11.1927 На коньках АА никогда не умела бегать. Ребенком любила переводные картинки и "китайский чай" (детская игра: чаинки, которые распускаются в воде). Звонил в Шереметевский дом В. Мануйлов, просил разрешения приходить не по понедельникам, которые все заняты у него, а в другой день. АА назначила среду и пятницу. Утром, по просьбе АА, заходил к В. К. Шилейко (за Тапиным матрасом и градусником для заболевшей Аннушки), выпил у него рюмку коньяку и поехал в Шереметевский дом — Пунин уходил на службу. В столовой с АА просидел часа два (с 11 1/2 до 1 1/2). Рассказывал ей о К. Федине, о кабинете современной литературы, открывшемся при Институте Истории Искусств (хотят у всех писателей забрать их архивы!), о низостях Всеволода Рождественского и Голлербаха и т. д. АА говорила о Пушкине, о статье Казина (пушкиниста) об отношениях Пушкина и Байрона (статья никчемная), о Байроне и т. д. Пришла с прогулки Ирка, принесла переводные картинки. Переводили их вместе на бумагу. 23.11.1927 В 10 1/2 утра позвонила мне и предложила поехать с ней кататься. В 11 я зашел за ней. Вышли из дому вчетвером: АА, я, Пунин и Ирка. Пунин пошел в музей, а мы на санках поехали на Петроградскую сторону — по Каменноостровскому до Карповки и обратно. Сегодня редкий день — дымное розовое солнце, мороз. На невской взлохмаченной ледяной пустыне солнечные тени почти голубые, будто лунные. Всю дорогу разговаривали... На обратном пути порядком промерзли, и я уговорил АА зайти к Шилейко, обогреться. Так и сделали — у Мраморного дворца АА вышла, а я с Иркой поехал дальше в Шереметевский дом. Вернулся сюда в час дня. Здесь никого не было, я остался, играл с Иркой, дожидался АА. Она пришла в два часа дня, и до трех я оставался в Шереметевском доме, разговаривал с ней, читали газету... 27.11.1927 1912. Осень. После рождения Левы АА приблизительно четыре недели не принимала участия в общей для всех жизни. Одним из первых ее выездов "в свет" был тот раз, когда она присутствовала при скандале с М. Кузминым. Книжка Э. Голлербаха "Город муз" вредна прежде всего потому, что в ней торжествующая пошлость. Вредна еще и потому, что в ней нет ни одной мысли какое-то сплошное желе (куда ни ткнуть пальцем — всюду будет одинаково неприятно). А кроме всего — образы поэтов, даваемые в ней, совершенно неверны. Очень многие, прочитавшие эту книжку, хвалят ее и как одно из достоинств ее называют занимательность. Тем хуже для этих людей, такие их похвалы доказывают только их же примитивность. Эти люди склонны идеализировать предыдущую эпоху, и они восторгаются такими словами, как "попона", "гайдук", "г р а ф Комаровский"... Но это и понятно... Вечером был у АА. Она лежала и чувствует себя по-прежнему плохо. Говорили о Гумилеве. Часов в 8 3/4 пришла Л. Н. Замятина. Я побыл еще недолго и ушел. Пунин был дома — отдыхал в спальне. 30.11.1927 Вчера или сегодня кончила чтение книги Теккерея "Pendnees". 1.12.1927 Вечером в Шереметевском доме были — Маршак, Лев Бруни, Тырса с женой, Лебедев... Были всякие разговоры, как всегда с ними. Маршак рассказывал АА об индусе-поэте, приезжавшем сюда с делегацией. Пунин играл в шахматы. Лев Бруни и его высказывания при всех и наедине с АА и Пуниным. 3.12.1927 Вчера прочла по-английски Браунинга "Пиппа проходит". 4.12.1927 В Союзе писателей П. Н. Медведева впервые увидели в 1924 году, когда он вошел в Комиссию по организации юбилея Ф. К. Сологуба, — вошел потому, что вообще никто из писателей этим делом не хотел заняться. Разве это не называется войти в литературу с черного хода? И где тут "пятнадцатилетняя литературная деятельность"? А после юбилея Сологуба Медведев стал примазываться и прилипать к Союзу писателей и плотно влез в него. 5.12.1927 ...день туманный... "Его природы не понять" (любила это стихотворение). Виделась — в августе была у него (последний раз), предпоследний накануне отъезда на Кавказ. Познакомились в октябре или ноябре 1910 в театре, на пьесе Пшибышевского (была вместе с С. Дымшиц(?)). Бывала на обедах у Сологуба. Когда жила с О. А. Судейкиной, Сологуб почти всегда после заседаний в Союзе приходил к ним, обедал иногда. (АА была в правлении Союза при Волынском, Сологуб был после.) У Сологуба на обеде познакомилась со Щеголевым. В кружке друзей — Всеволод Рождественский не почтил вставанием. 6.12.1927 В. К. Шилейко поездом 9.15 вечера уехал в Москву. Оставил мне ключ от квартиры и расчетную книжку — просил получать за него по доверенности жалованье в Университете. Похороны Ф. Сологуба. 1915. Лето. Была вместе с Николаем Степановичем у Ф. К. Сологуба на благотворительном вечере, устроенном Сологубом в пользу ссыльных большевиков. Билеты на вечер стоили по 100 рублей. Были все богачи Петербурга, в одном из первых рядов сидел Митька Рубинштейн. АА читала стихи. Николай Степанович стихов не читал, потому что был в военной форме, и ему было неудобно выступать. Такие вечера устраивались Ф. К. Сологубом ежегодно. Вечером, часов в семь, пришел в Шереметевский дом, стал рассказывать о похоронах Ф. Сологуба. Очень скоро пришла Н. В. Гуковская. Поговорив еще о похоронах Сологуба, я ушел из Мраморного дворца — по просьбе АА, чтоб взять ключ от квартиры у В. К. Шилейко (он сегодня уезжает в Москву); через час вернулся. Н. В. Гуковская была еще здесь, но ушла, когда пришел домой Пунин, чтоб не мешать ему работать. Я предложил АА пойти в кинематограф. Охотно согласилась, и около десяти мы вышли, АА — в валенках. Сидели в "Колоссе" долго — ждали начала третьего сеанса. Пойти именно сюда уговорил АА я — здесь идет "Варьете" с Лией де Путти и Эмиль Яннингсом. Я уже видел этот фильм и нашел, что первая в некоторых своих движениях и фигурой похожа на АА, а второй подражает Москвину. Смотрели фильм. АА согласилась со всем, что я говорил. Фильм хороший, но слишком растянутый и по-немецки тяжеловатый. В 12 1/2, когда кончился фильм, пошли домой, я проводил АА, заходил в Шереметевский дом на минуту. 8.12.1927 1912. В Италии, в Оспедалетти, снималась вместе с О. А. Кузьминой-Караваевой (снималась у нее). Фотография хранится в архиве АА. Примечание: О. А. К.-К. сидит на стуле у окна, с книгой в руках. АА в длинном платье с пелеринкой, с высокой и пышной прической стоит рядом, наклонив лицо и опустив глаза. Фотография в настоящее время сильно выцвела. 1924. 17 апреля. В Москве. Участвовала в вечере "Русского Современника" — "Литературное сегодня". В числе участников были: Е. И. Замятин, Б. Пильняк, К. И. Чуковский и др. Примечание: 1. У АА в архиве есть программа вечера. 2. На вечере виделась (познакомилась?) с Н. Асеевым. 1917. Ноябрь (или октябрь?). Дата под стихотворением английского поэта Джона Курносс, написанном по-английски и посвященном АА. Примечание: стихотворение находится в архиве АА. 1921. 5 августа. Дата "Обезьяньей грамоты", выданной АА. Грамота была вручена АА позднее. Находится в архиве АА. На грамоте подписи: Е. Замятина, Я. Гребенщикова, Алянского и мн. др. 1923. 23 июля (июня?). Дата под стихотворением Красного Баяна Кронштадтского военмора — посвященном АА. Стихотворение, записанное на клочке бумаги, находится в архиве АА. В 12 1/2 пришел к АА (перед этим она мне звонила), чтоб идти в Мраморный дворец. До 1 1/2 сидел с нею в столовой — ждали Аннушку. В 1 1/2 взяли корзинку и пошли пешком мимо Инженерного замка в Мраморный дворец. Мягкая зимняя погода, но серо. В Мраморном дворце собирали чайную посуду и фарфор, я уложил все в корзинку. Потом АА стала разбирать бумаги, чтоб вырезать марки, а я занялся разборкой книг. Случайно в одной из книг обнаружил фотографию Николая Степановича 1914 г., которую АА считала потерянной. Очень обрадовались оба. Разобрав книги и бумаги, с нагруженной корзинкой пошли домой. Проводив АА до дому, я ушел в Дом печати — было 3 1/2 часа дня. Уговорились, что вечером АА придет ко мне. Вечером, однако, АА позвонила и сказала, что плохо себя чувствует и не придет, а чтоб пришел к ней я. В девять часов я пришел, принес ей полного английского Шекспира в подарок — сегодня трехлетие со дня нашего знакомства, принес груш и маслин она их любит. Пробыл у нее до 12 1/2 — дома не было никого: Пунин играет у брата в шахматы, а А. Е. Пунина — на ночном дежурстве. Сначала АА, сидя на полу, разбирала свой архив и безжалостно вырезала из писем марки. На полу было холодно, и АА перебралась на диван. Разбирая архив, показывала мне разные бумаги и письма, некоторые подарила мне. Пили чай в столовой и опять перешли в кабинет. Дала мне прочесть вслух статью Пунина о Николае Гумилеве и Царскоселах. Утром сегодня АА подарила мне "автоскульптуру" — свою голову, которую лепила из пластилина. В числе бумаг, подаренных мне, — стихи Марины Цветаевой (автограф) и тетрадь с переводами стихотворений АА на немецкий язык (пятьдесят стихотворений — перевод В. Гельмерсена). Из трех писем А. Блока, которые были у АА, сейчас у нее два. Одно письмо АА давала в Вольфилу, по их просьбе, и вольфильцы письмо потеряли. У А. Ахматовой хранится фотография: Николай Гумилев в военной форме, во весь рост — снятая в октябре 1914 г. (размер — 9 х 12). Н. Гумилев прислал эту фотографию с фронта. На обороте черными чернилами рукой Н. Гумилева написано: «Анне Ахматовой. А. Блок 8 октября 1914 г. Н. Гумилев Куры и гуси!». Карточка была затеряна и случайно обнаружена мной 8 декабря 1927 в Мраморном дворце при разборке книг вместе с АА. 1913 г. 13 июня. Дата письма переводчика стихов АА на немецкий язык Ф. Зелинского к АА из Шондорфа (Верхняя Бавария). В письме перечислены четырнадцать стихотворений, переведенных на немецкий язык. 8 декабря 1927. Сделала при мне из пластилина шпилькой свою голову и подарила мне. Трехлетие моего знакомства с АА. 9.12.1927 Получила, наконец, обеспечение Цекубу за ноябрь — 59 рублей. Из них двадцать пять рублей пошлет Леве, двадцать пять — Пуниным, пять рублей даст Аннушке и пять оставит себе. АА получала ежемесячное обеспечение о ЦЕКУБУ (Центральная комиссия улучшения быта ученых) — 60 рублей в месяц. Посылала Леве — 25 р. Пуниным отдавала — 25 р. Аннушке платила — 5 р. Себе оставляла — 5 р. Вечером была у Срезневских. 10.12.1927 За вчерашний и сегодняшний день АА прочла по-английски "Макбета", которого очень любит — больше других вещей Шекспира. Мелочность и глупость А. Е. Пуниной: Пунин вчера купил АА кусок мыла "Кил" и сегодня как-то упомянул об этом. А. Е. Пунина, решив, что это доказательство внимания Пунина к АА и невнимания к ней, обиделась и надулась, и долго об этом говорила Пунину. Когда АА жила вместе с О. А. Судейкиной, к ней приходил архитектор Оль; он ухаживал за АА. Потом Пунин приложил все старания, чтобы отвадить Оля от визитов к АА. Сегодня АА рассказала мне о нем и рассказала комический случай с картиной, которую он снял со стены, чтоб подробно рассмотреть ее, Оль, — но мгновенно повесил ее обратно. Позже оказалось, что за этой картиной висела другая — порнографическая, принадлежавшая А. Лурье и повешенная так им. Когда эта и еще две других таких же картины были обнаружены АА и Судейкиной — Судейкина их продала. Утром АА позвонила мне, и я зашел за ней (в 12 1/2), чтоб вместе идти в Мраморный дворец. Шли пешком, взяли с собой корзинку. В Мраморном дворце были до трех часов — разбирали бумаги и книги. Откладывали отдельно книги АА. Очень много книг таких, которые неизвестно — АА, Шилейке ли, или Судейкиной принадлежат. В корзинку упаковали часть фарфора и посуды АА — и понесли все это в Шереметевский дом. В Шереметевском доме АА уже ждал обед. Я ушел в Дом печати. Амедей Модильяни умер в 1920 году. 11.12.1927 В "Tristia" О. Мандельштама АА посвящено: 1. Стихотворение "Твое чудесное произношенье" (строфа 2, стр. 1 — "что" — слово АА; строфа 2, стр. 4 — "Я тоже на земле живу" — фраза эта была сказана Анной Андреевной в разговоре с Осипом Эмильевичем, а он ее вставил в стихотворение. 2. Стихотворение "В тот вечер не гудел стрельчатый лес органа". АА была на концерте в консерватории вместе с Осипом Эмильевичем, слушали Шуберта. 3. В стихотворении "Что поют часы, кузнечик" первая строфа: О. Мандельштам топил печку вместе с АА. Это все — говорил Мандельштам. В кабачке "Кавказ" АА была как-то один раз — с Пуниным. 12.12.1927 Была у Замятиных, обедала у них. У них были К. Федин и приехавший из Москвы — Таиров. Говорили о Московской жизни, о литературе и пр. Вернулась в Шереметевский дом в девятом часу вечера. Говорила мне, что от всех разговоров, от того, что видела людей, — стало уныло и как-то скучно. Вечером, часов в девять, пришел в Шереметевский дом, застал АА в кабинете — она читала "Гамлета". Рассказала мне о разговорах Замятина — с Таировым и Фединым. Потом читали по-английски — сидя на диване рядышком — из хрестоматии разные рассказики. В одиннадцатом часу пришел Пунин, стали пить чай. В столовой была дама — приятельница А. Е. Пуниной, служащая Эрмитажа. Она уезжает за границу. Говорили об этом. После чая я с АА перешел в кабинет, и читали по-английски опять. В 11 1/2 Пунин сел работать, и я ушел — в Кружок друзей камерной музыки. 13.12.1927 Я с АА ехали в трамвае на Васильевский остров. Читали газету. АА, прочитав эту заметку, показала ее мне. АА ничего о своем участии в редакционной комиссии не знала и не знает. "К биографии по апокрифам!" "ПАМЯТИ Ф. К. СОЛОГУБА Вчера в Союзе писателей состоялось заседание, посвященное памяти Ф. К. Сологуба. Решено устроить в ближайшем времени два вечера: один — открытый в помещении аккапеллы, а другой — закрытый, в Союзе писателей. Для выпуска сборника памяти Ф. К. Сологуба избрана редакционная комиссия в составе Замятина, Ахматовой и Иванова-Разумника. От Москвы в состав комиссии войдет т. Кириллов. В сборнике помимо воспоминаний о писателе будут напечатаны посмертные стихи Сологуба". ("Красная газета", вечерний выпуск 13 января 1927 г., № 335.) Утром пришел в Шереметевский дом. А. Е. Пуниной не было дома. Ждал с АА Пунина, который совершал свой туалет. В 1 1/2 вышли втроем на Литейный. Заходили в книжные магазины. Пунин ушел в музей, а я с АА вышли на Невский и сели в трамвай, чтоб ехать в лечебницу для животных, за мазью для Тапа. Читали газету — о "самоцветах", о "бумстроительстве", об избрании АА в редакционную коллегию для издания сборника памяти Сологуба (АА не слышала об этом). От Николаевского моста на Первую линию шли пешком. Снег идет, ветер, холодно. Академия Художеств заново покрашена, но плохо. Я заходил в лечебницу, АА ждала на улице. На углу Среднего и Первой линии когда-то был ресторан Кинша, АА бывала там с Николаем Степановичем и Лозинским. Показывала. На доме была мраморная доска с указанием наводнения 1824 года. Теперь ее нет — украдена. Назад ехали трамваем 5. Приехали к обеду в Шереметевский дом. Я ушел в Дом печати. 14.12.1927 Утром была в бане. Вернулась домой и больше не выходила. Чувствует себя плохо сегодня: либо простудилась, либо потому что два дня не соблюдала диеты — ела мясной суп с "ушками", все, что ели другие (и несоблюдение диеты отразилось на почках). С 7 1/2 вечера до 11 1/2 вечера я был у нее. Рассказывал о вчерашнем заседании Литфонда и Совета Федерации. Разговаривали и еще о многом — все на наши постоянные темы. Оба сегодня плохо чувствуем себя, и настроение плохое. Смерила температуру — 37,4. Лечили Тапа — мазали его. АА — сама. Пили чай. Все — вдвоем: в доме никого не было. В 11 1/2 пришел Пунин, и я пошел домой. АА завтра, если будет себя хорошо чувствовать, пойдет с В. А. Щеголевой к О. Н. Черносвитовой. Говорили об Н. Гумилеве и Льве Николаевиче Гумилеве, о Федерации (АА нисколько не удивлена отказом — АА ожидала, что будет именно так), о М. Горьком и его прижизненном биографе И. Груздеве, читали газету, говорили о Сологубе, его наследии (о том, как неверно не оставить вместо рукописей переписанные на машинке стихи), о Е. И. Замятине, об Эренбурге и его отношении к "современности", о Пунине и его — опять — унылом состоянии, о Федине, о Шмидте из Института истории искусств и его новой книге (об АХХР'е, об отношении Шмидта к искусству и т. д.), о том, классово или внеклассово искусство, об А. Блоке и воспоминаниях о нем Сологуба (как Сологуб просил у Блока стихов для альманаха в пользу евреев), о Сельвинском (АА не прочь пойти послушать его — не слышала никогда), о Шекспире, о Пушкине, о Честертоне, о Шенье, спрашивала, что делает Кузмин, и о многом другом. Вчера и сегодня читала по-английски Честертона "Ужасные пустяки", издания 1909 г. Считает, что это было бы очень приятно читать в газете — как фельетон эти рассказики очень хороши. Есть и знания, и остроумие (правда, не того сорта, какой любит АА). А собранные в виде книжки — они производят более слабое впечатление. Утром (с одиннадцати часов) была в бане. Профессор Оксфорда (или Кембриджа?) Глеб Васильевич Анреп перевел книгу академика Павлова. Г.В. Анреп окончил медицинский институт. Думает, что Сологуб вряд ли поддерживал с кем-либо (особенно в последние годы) переписку (такую, которая была бы — как переписка Блока творчеством). Сологуб в Царском Селе сказал ей, что не переписывается ни с кем, потому что считает, что писать письма значит отдавать какую-то часть самого себя. Зачем это делать? Правда, это могло быть сказано Сологубом только из любви к парадоксам. Получила письмо от Инны Эразмовны. Она сообщает, что все у них сравнительно благополучно, что отремонтировали они свой домик, что ремонт обошелся в семьсот рублей, но они уже почти расплатились с долгом. Из этого АА заключает, что материальное положение их вовсе уж не так плохо, если они могут истратить семьсот рублей на ремонт. Кто здесь это может? Говорит, что, по ее мнению, Шекспира писал не один человек — кто бы он ни был. В этом — согласна с Пушкиным. "Макбет" и "Гамлет" — произведения одного человека, но не того, который писал "Ромео и Джульетта" (?). АА думает так просто по впечатлению от чтения. "Ромео и Джульетта" ей гораздо легче читать, и читается она совсем иначе. Думает, что (на ближайшее, по крайней мере, время) дело с печатанием литнаследия Сологуба ограничится тем, что будет издан сборник его памяти, да еще сборник избранных стихотворений. Я спросил, правда ли, что Иванов-Разумник — друг Сологуба (и в течение двадцати восьми лет — как мне сказали). АА ответила, что на юбилее Сологуб ей сказал такую фразу: "Пришел сюда и Иванов-Разумник вдвоем..." — "Как "вдвоем"?" — "Ну да, с Эрбергом"... 15.12.1927 Отрезной купон: Перевод на 25 р. ... к. [6] Отправитель: А. А. Ахматова Адрес отправителя: Фонтанка, 34, кв. 44. С другой стороны: "Милая Мама, благодарю тебя за письма. Как ваши дела? Что Левушка? Целую вас всех и желаю веселых праздников. Я получила письмо от мамы с Сахалина. Она пишет, что послала Леве орехи. Получил ли он. Твоя Аня". (АА написано — чернильным карандашом, 15.12.1927.) 1921 — 1924. Частые встречи с Ф. К. Сологубом. Бывают друг у друга. До 1921 встречалась с Сологубом редко. С 1924, после отъезда О. А. Судейкиной, встречается с Сологубом реже. "Арап, который кидался на русских женщин", — говорил Ф. Сологуб о Пушкине. Был у АА в Шереметевском доме от 1 до 2 1/2. Чувствует себя, как и всегда, плохо, но жара нет (к вечеру, наверно, будет). Написала на бланке перевода письмо А. И. Гумилевой и просила меня отправить 25 рублей. Говорили о Сологубе, об Е. Данько. Сегодня не выходит на улицу. Вечером звонил АА в Шереметевский дом, спрашивал, как себя чувствует. Все так же. Читает в кабинете на диване. Получила письмо от Е. Данько из Царского Села. (Е. Данько на месяц поместилась там, в здравнице.) В письме Е. Данько передает о своей встрече с человеком, ругавшим всех писателей, с которым она спорила два дня и который оказался Г. Адонцом. Пишет, что Э. Голлербах хочет стать Эккерманом Сологуба, много еще пишет и обещает позвонить АА по телефону в пятницу утром (т. е. 16 января). Из всех встреч с Ф. К. Сологубом вынесла впечатление, что Сологуб ненавидел Пушкина и Толстого. Да и вообще почти ни о ком хорошо не отзывался. Никакой системы в его мнениях нельзя было заметить. А. Блока называл немцем. Имени И. Анненского от него не слышала никогда. Анненский остался вовсе незамеченным Сологубом. Помнит только один настоящий разговор — о Лермонтове, из которого можно было заключить, что Сологуб любит Лермонтова. По-видимому, любил и Достоевского. 16.12.1927 Пришел в Шереметевский дом в 2 1/2, был до 3 1/2 — мазал вместе с АА Тапа зеленым мылом. Вторично пришел в восемь и был до девяти — купали и мыли Тапа: я держал его в корыте, АА мыла. Устала страшно. Сегодня АА не выходила из дому. 17.12.1927 АА была у В. А. Щеголевой и вместе с ней ездила к О. Н. Черносвитовой. Черносвитова рассказывала об отношении к ней Союза писателей и Литфонда (они хотят выносить ей благодарность за ухаживание за Сологубом! АА глубоко возмущена этим). Рассказывала о Сологубе, прочитала письмо Судейкиной Сологубу (полученное незадолго до смерти Ф. Сологуба). Сологуб не захотел его прочесть и знать его содержание. АА спрашивала Черносвитову о судьбе архива Вячеслава Иванова (часть его хранится у Черносвитовой). Показывала АА стихи Сологуба. Ненапечатанных стихотворений осталось около 2000 (двух тысяч!). 18.12.1927 Утром зашел за АА в Шереметевский дом. Она собралась ехать в Царское Село к Е. Данько (которая живет в санатории КУБУ на Широкой ул.). На вокзал ехал с АА в трамвае. В поезде АА рассказывала о Черносвитовой, у которой была вчера, возмущалась отношением Литфонда к Черносвитовой, говорили о Ф. Сологубе и его литературном наследии и т. д. В Царском Селе проводил АА до Е. Данько (она увидела нас в окно, звала), но АА пошла одна — я вернулся на вокзал и первым поездом уехал в Петербург: мне предстояло ехать в Царское Село вторично сегодня (на литературное выступление). АА вернулась в город одна часов в шесть вечера. Устала очень, легла сразу, но не спала часов до трех ночи, а ночь плохо спала. 19.12.1927 Днем заходил к АА. Пунин сегодня именинник. Был недолго. АА сердится, или, вернее — стилизует злость, но смеется... Вечером у Пуниных были все родственники, было пьянство, выпили две четверти вина. АА на весь вечер уходила из Шереметевского дома — была у Срезневских, вернулась домой во втором часу ночи... Заседание в Союзе писателей. О разводе Голлербаха и письмах АА. О дневнике Блока (Николай Степанович — открыто, Блок — тайно), никогда не открывался. Каталог для Срезневского Николая Константиновича (жалов. Шилейко). О Сологубе (дух противоречия, глупости с неокласс., сборник памяти Данько Борис, мнение о правительстве и др.). Рассказывал ей о Лагорио, о Николае I и его жестокости, о Тырсе и его лояльности... (и загранице), о Лебедеве и Нат. Венгерове... (происках). Хотел заниматься фотографией. Письмо Судейкиной Сологубу (не захотел прочесть). 20.12.1927 В два часа зашел за АА, и вместе пошли в Мраморный дворец. Там разбирали книги и бумаги; в книгах В. К. Шилейко я нашел портрет АА (1914 г., работы Бушэна) и "Письмо о русской поэзии" Н. Гумилева — оттиск из "Аполлона" с надписью Н. Гумилева В. К. Шилейке. На портрете АА сделала помету карандашом ("Думала — поставить твердый знак или не ставить". Поставила). Оттиск — подарила мне. Наполнив корзинку посудой, поехали на санях в Шереметевский дом. Проводил АА в Шереметевский дом и пошел в Дом печати. Вечером опять был у АА, сидел с нею вдвоем до десяти, а в десять пошли вдвоем в кинематограф ("Splendid Palaco"). Шла американская "Не повезло". АА с любопытством смотрела на современную американскую архитектуру — здесь мы совсем не знаем, какова современная заграничная архитектура. Из кинематографа вернулись в Шереметевский дом, я сидел еще часа полтора, пили чай. Пунины после вчерашнего пьянства спят весь день. Пунин встал в шесть часов вечера и сразу же ушел куда-то, а вернулся домой в час ночи... 21.12.1927 О смерти отца. АА была в Царском Селе, когда ее вызвали в Петербург, сообщив, что здоровье отца очень плохо. АА приехала сейчас же. И двенадцать дней находилась неотлучно при отце. Виктор в это время был гардемарином, и т. к. Балтийское море было закрыто, всех гардемаринов отправляли на маневры в Тихий океан (железной дорогой, во Владивосток). К описываемому времени Виктор должен был вернуться в Петроград. Отец АА умирал от грудной жабы. Сознание его было затемнено (он часто заговаривался, говорил АА такие, например, фразы: "Николай Степанович воин, а ты — поэзия"). Но о Викторе помнил все время, постоянно спрашивал о нем. Часто просыпался ночью и просил АА позвонить в Морской корпус узнать, вернулся ли Виктор. АА шла в соседнюю комнату, делала вид, что звонила, возвращалась и говорила, что в Морском корпусе говорят, что гардемарины скоро приедут. Наконец, АА узнала, что Виктор действительно приедет на следующий день. Повесила на наружных дверях записку, чтоб Виктор не шел с парадного (боялась, что встревожит отца), а обошел кругом. Виктор пришел за пять часов до смерти отца. Привез ему палку в подарок. Не знал ничего. Когда Виктор пришел, дома был доктор. АА спросила его, можно ли привести Виктора к отцу? Доктор разрешил и сам объявил отцу о приезде Виктора. А через пять часов отец умер. Сегодня в связи с приездом Сверчковой и всеми ее разговорами АА расстроена. Ей грустно, что такой эгоистичный и с такими мещанскими взглядами на жизнь человек, как А. С. Сверчкова, воспитывает Леву. АА опасается, что влияние Сверчковой на Леву может ему повредить. Сегодня неожиданно приехала и остановилась у Кузьминых-Караваевых А. С. Сверчкова. Сказала, что приехала "повеселиться" — хочет побывать в театрах, на Липковской и пр., осмотреть комнату, где убили Распутина, в Юсуповском особняке (!), побывать на юбилее М. Горького (!!!) в Доме ученых и т. п. Утром пришла к АА в Шереметевский дом и после первых же слов заявила, что написала к октябрьским дням революционную детскую пьесу и хочет прочесть ее АА. АА попробовала отложить чтение, но А. С. Сверчкова настойчиво попросила ее слушать сейчас же и стала читать. АА вызвала меня по телефону. Мой приход прервал чтение. Сверчкова хочет обязательно побывать в Театре Юных Зрителей, несомненно — с целью устроить эту пьесу в Театр. Какое пустое и неприятное честолюбие! Около четырех часов дня я вместе со Сверчковой вышел из Шереметевского дома и проводил Сверчкову до Литейного. Здесь она по секрету (!) сказала мне, что хочет усыновить Леву (!!), якобы для того, чтоб ему легче было поступить в ВУЗ. Сказала, что все и так считают Леву ее сыном ("Ведь это же так и есть: я его с шестилетнего возраста воспитываю"). Когда заговорили о жизни — "Так трудно: ведь мы же все живем только на мое жалованье — на 62 рубля, которые я получаю..." (а тех 25 рублей, которые АА ежемесячно посылает, Сверчкова не хочет и считать? АА посылает деньги в Бежецк с 1921 года непрерывно — до сих пор). Все это Сверчкова говорила и АА. АА резонно ответила ей, что если Леве нужно будет менять фамилию, то он может стать Ахматовым, а не Сверчковым. Конечно, чтоб не обидеть Сверчкову, АА промолчала, когда Сверчкова сказала и ей вышеупомянутую фразу об ее жаловании... Сверчкова расспрашивала АА о театрах, где что идет, и когда АА сказала, что нигде не бывает и потому ничего о постановках сказать не может, Сверчкова весьма явно не поверила АА. 1913. 12 апреля (переписано 21 января 1927). Надпись О. Мандельштама на сборнике "Камень" ("акмэ"): "Анне Ахматовой — вспышка сознания в беспамятстве дней, почтительно, Автор. 12 апреля 1913". На сборнике "Trista" О. Мандельштама (зелеными чернилами): "Вольдемару Шилейко книгу светлого хмеля и славы — смиренно — Анна". (Надпись переписана мной 21 января 1927). Днем к АА приходил неизвестный юноша и, сославшись на Иванова-Разумника, приглашал АА прочесть стихи в каком-то литературном кружке. АА отказалась. Вспоминает, как первый раз носила свои стихи в редакцию журнала (...). У нее попросили стихов, но просили принести. АА по пути в редакцию зашла в магазин, купила перчатки — решила, что надо в редакцию прийти прилично одетой. А редакция была — грязная, крошечная, заваленная книжным хламом комната... Там был Гофман (?). Вечером у АА была Н. Данько. В 9 1/2 часов вечера я пришел в Шереметевский дом и застал АА с Н. Данько в столовой. Пуниных дома не было. Сидели за столом втроем до одиннадцати, разговаривали, шутили. Я принес АА пачку старых денег — 1917 — 1922 года, сосчитал — оказалось 669 096 рублей 24 копейки (сколько бед видели эти деньги!). Н. Данько принесла АА старые почтовые марки... В одиннадцать часов Н. Данько ушла, и я с АА мыл Тапа в кухне, и с помощью Аннушки мыли часов до двенадцати. Устала АА очень. Пошли в кабинет и здесь вдвоем сидели до двух ночи. У АА небольшой жар — 37,3. Читали по-английски, говорили об А. С. Сверчковой, о Русском музее и о тысяче других вещей. В два часа я ушел домой, на лестнице встретил возвращавшихся Пуниных (они были у Льва и Сарры Пуниных, и А. Е. Пунина подвыпила) и вернулся в Шереметевский дом, просидел еще минут двадцать, вывел Тапу и ушел домой в 2 1/2 часа ночи. Сверчкова привезла из Бежецка драму в стихах, написанную Левой и посвященную мне. К сожалению, драма переписана начисто А. С. Сверчковой, а не самим Левой. 22.12.1927 Сегодня АА должна была пойти со мной к Кузьминым-Караваевым — сделать родственный визит им и Сверчковой. Но АА уже вчера чувствовала себя плохо и не выходила из дому, а сегодня совсем простужена. Позвонила мне, просила сообщить Сверчковой, что не придет. Приехав на Фурштадскую утром, я застал только Констанцию Фридольфовну. В разговоре с ней выяснилось, что она обижена на АА за то, что АА ни разу осенью не была у них и что К. Ф. не верит в болезнь АА. "Да, да... Мы все больны, а все-таки она могла бы зайти, если б хотела". Пришел к АА около часу дня и был до 3 1/2. Пунина дома не было. АА в кабинете, съежившись от озноба, сидела в уголку дивана и читала по-английски. Провел время с ней в разговорах и английском чтении. Говорили о дневнике А. Блока, о Ф. Сологубе, об А. С. Сверчковой и Кузьминых-Караваевых, о стихах и о многом другом, шутили, как всегда. АА совсем нездорова, не выходит, не пойдет сегодня к Кузьминым-Караваевым и говорит, что ее преследует беда — как только она должна выказать какие-либо родственные чувства, всегда случается что-либо, что непременно помешает ей. Огорчена. 28.12.1927 1924. Июль. Прочла в "Красной вечерней газете" рецензию на "Роман без вранья" Мариенгофа. По этому поводу заговорили об Есенине и о том, как Есенин с Клюевым, И. Приблудиным и еще одним имажинистом пьяные пришли к ней в 1924 году (в июле 1924 г.) на Фонтанку, 2. Подробно АА мне уже все рассказывала. А сегодня говорила, что Приблудный и другой имажинист ушли раньше, Клюев с Есениным остались, но Клюев был так пьян, что заснул, разлегшись поперек кровати. Есенин же, оставшись наедине с АА (ибо Клюев спал), стал вести себя гораздо тише, перестал хулиганить, а заговорил просто, по-человечески. В разговоре ругал власть, ругал всех и вся... Потом разбудил Клюева и ушел. Это — единственная встреча АА с Есениным. АА отнеслась к ней как к обычному хулиганству и московскому хамству... Характерно не это. Характерно, что дня через два АА, идя по Моховой (или в Летнем саду), встретила Есенина, шедшего с несколькими имажинистами. Есенин, увидев АА, нарочито громко сказал своим спутникам что-то нелестное по адресу АА и прошел мимо, поклонившись с вызывающим видом и приложив к цилиндру два пальца. Из того, что, оставшись прошлый раз наедине с нею, Есенин не хулиганил, а говорил просто и достаточно (для Есенина) вежливо, а здесь (совершенно явно для того, чтобы показать свое хулиганство по отношению к Анне Ахматовой товарищам) схулиганил, АА поняла, что хулиганство Есенина нарочитое, выдуманное, напускное и делается для публики. И вот это утвердило окончательно ее отрицательное отношение к Есенину. С Есениным АА больше не встречалась. А с Клюевым в первый раз после этой истории встретилась на юбилее Кузмина, у Наппельбаум (в 1925). Здесь Клюев страшно ругал Есенина и говорил про него гадости. 28 декабря 1927. В Шереметевском доме вечером. В кабинете АА, Николай Константинович Миронич и я. АА с Николаем Константиновичем занимались английским языком по книжке Манштейна, а я сидел в кресле тут же и из озорства записывал это, глядя на них. РОЖДЕСТВЕНСКИЙ РАССКАЗ "Как будто вас здесь нет — совсем — понимаете — принцип такой..." "Lupt of... replied... Where are... Egipet — не знаю, как произносить...Kristmass — вот тоже не знаю, как произносить, Рождество...Sparrows — да? Huts-nuts — да. In the warm room (повторила) (А пальцем по щеке скользит...) — Я не знаю... вот... вот... так бывает... вот это, которое дельтой... и потом у меня бывает такое, которое... — Вот так вот обозначай — такой штукой... — последовали объяснения). — Whis, — повторила. — Then, — тоже. Наклонившись в сторону Николая Константиновича и болтая левой ножкой — сгибая ее в щиколотке — а временами торжествующе поглядывая на Николая Константиновича, иногда — хмуря брови... — Большие пальцы рук с верхней стороны... клинки... Tap — это что, ведро — или что?.. С ветками? да?.. Immediately, — много раз повторяла. Хорошо, это я потом научу... — улыбнувшись снисходительно. — Facent, повторила, — да, да. Губы складывала тонко, с выражением лица хорошего английского Гушина вытягивала их вперед, и уголки губ складывались и раскрывались... — Вот terribly я не знаю... Но Николай Константинович поправил и ученье продолжается. Читает уже не по складам, внимательно, кокетство спрятано — почти (но вот, только записал это — вдруг загримасничала, и я уже не смею сказать, что кокетства вовсе нет!). Часто коротенькие паузы, повторяет слово... — Ира, не кричи, пожалуйста, я занимаюсь, — вдруг пронзительным голосом, повернувшись к соседней комнате, где Аннушка не может угомонить Иру. — Вам, может, не видно? — придвинула книжку к Николаю Константиновичу. — Нет, очень хорошо видно... — Allas... Фу, отчего у меня неверно поставлено, — взяла у Николая Константиновича карандаш — исправила. А на самой — черное шелковое длинное платье, привезенное Катуком из Японии, поверх него — фуфайка, конечно, с небрежным беспорядком в незастегнутом воротнике. Смотря на меня: — Пишете стихи, да? — Нет, прозу... — Garred, — повторила, — нет вреднев. Николай Константинович тихим робким голосом повторяет — с полным сознанием своего достоинства и изысканной предупредительностью и внимательностью. Сидит прямо, скрестив пальцы на коленях. Теперь Акума, подперев подбородок рукой, перебирает в воздухе пальцами, устремленными вверх. Вбегает Ирка, прощается, АА целует ей руку и вместо "до свидания" говорит "здравствуй". Ирка убегает. А затем лоб морщит, ай, ай! — Ы-ы-ыыы, — мне, увидев, что я слежу за ней и не найдя слова, чтоб выучить (да и некогда, читает дальше). — Thart... Я повторил: — Thort... Взглянула на меня презрительно: — "Сорт", по-вашему... — читает дальше. Рассказ кончен. Николай Константинович: — Может, еще почитаем? — Нет, я очень много прочла. При чтении этой записи сказала: "Лукницкий — худших времен...". С подлинным верно. ...colei che sola a me par donna. 30.12.1927 Проводил АА к Замятиным на званый обед. Прощаясь, сказала тихо, неожиданно и грустно: "У меня такое тяжелое сердце... Бывает такое сердце... Тяжелое-тяжелое. Не знаю, почему...". Декабрь Прочитала по-английски книгу "Tremendous Trifles" C. K. Chesterton. 4.01.1928 Любит очень "Песни западных славян". Самая любимая из них — "Похоронная песня". Очень хорошо и — "Янко Маркович". Ритмы этих песен повлияли на ритм "У самого моря". 11.03.1928 Об Ariosto. По просьбе АА я принес ей сегодня из Мраморного дворца ее "Ariosto", который ей нужен был для работы по Пушкину. (АА нашла вчера моменты в "Евгении Онегине", написанные под влиянием Ariosto. АА читала мне отдельные места из Ariosto по-итальянски и переводила с листа. Я заметил, что читала АА с удовольствием, еще и потому, что ей нравится самый звук итальянской речи в ее голосе. |
||
|