"Основатели кланов I: Исход" - читать интересную книгу автора (Биллс Рэндалл Н.)16Напиток тяжело прокатился вниз по его глотке, вызвав лёгкое жжение. Андрей закашлялся, закрыл глаза, полные слёз, и судорожно вдохнул воздух. Его мужественная борьба с высокоградусной бурдой вызвала восторженные клики и одобрительные хлопки по плечу. – Давай, проф! У тебя получится! – Пей до дна! – Живо-живо! – И не выплевывать! Волна воплей разбивалась об Андрея, пока он боролся за контроль над собственным телом. Достаточно паршиво уже то, что он вообще повелся на эту идею – встречать Новый год со своими студентами. Всеобщий смех звучал большей частью доброжелательно, хотя кое от кого можно было услышать куда более злобную тональность. Андрей точно знал, от кого она исходит. – Всё в порядке? – в голосе звучало лёгкое беспокойство. Андрей с трудом – во всяком случае, ему так показалось – повернул голову и наткнулся на пару загадочных глаз, с тревогой глядевших на него. Он постарался не слишком глупо таращиться, однако понял, что его состояние вряд ли можно было проглядеть. Покачиваясь, он кивнул и попытался взять себя в руки. Лёгкий укус в язык привел этот орган вновь к покорности. – Нормально. – Он отвел глаза от этого устремленного на него, взгляда, чувствуя себя под наблюдением. Этот взор был отличен от бирюзовых глаз, которые преследовали Андрея в его снах. – Ну и что, к дьяволу, это было? – выдавил, наконец, из себя Андрей. Сэмюэл Хельмер, который сегодня заплел свои длинные рыжие волосы в косичку, что придавало ему особенно наглый вид, выступил вперед. – Моё собственное изобретение. Я перегнал местные растения. Андрея затрясло при мысли, что он пил нечто, приготовленное из местной флоры. – Не переживайте, проф. Мы все заранее отпили понемногу и ещё живы. Здорово, что вы тоже выдержали. Андрей занимался этим долгие месяцы, но этот кадет продолжал постоянно пытаться общаться с ним свысока – с преподавателем, который был едва ли старше его самого, хотя Сэмюэл и называл его «проф». – Извини, Сэмюэл, я не хотел тебя разочаровывать после такой тяжёлой работы. Хотя Сэмюэл сразу же улыбнулся, Андрея не покидало ощущение, что он работал на публику. – Несомненно, проф. Несомненно. Остальные студенты столпились со стаканами вокруг Сэмюэла, чтобы получить свою порцию. Андрей отступил немного, чтобы понаблюдать за празднующими. Толпа постепенно разделилась на небольшие группки, словно культуры бактерий в чашке Петри – разрастаясь, вновь разделяясь и опять увеличиваясь в размерах. Парк Камерона был открыт всего лишь месяц назад. План для огромной зелёной зоны был разработан ещё в первые шесть месяцев после того, как первый человек ступил на поверхность Эдема, но работа по возведению колонии, по постройке жилищ, мелиорация полей и приживление терранских растений и животных, конструирование базовых промышленных комплексов, попытка укротить саму планету с помощью плотин, каналов и сети дорог – всё это просто не оставило времени, чтобы заниматься устройством рекреационных зон. Кроме того, ни у кого не было и возможности расслабиться и прогуляться по парку. Кто в первые годы колонизации не был начеку, платил жизнью. До сих пор множество рук работало над завершением парка, но церемония открытия для его основной части, состоявшаяся в прошлом месяце, была чем-то вроде вехи начала новой эры. После восьми лет почти готовый парк Камерона стал символом всего, чего колонисты уже достигли и чего надеялись достичь в будущие годы. Огромный сад стал безмолвным монументом тому, что они сделали, а также тысячам людей, отдавших в первые годы свои жизни, чтобы существование Звёздной Лиги могло продолжаться. Взгляд Андрея упал на первую статую, установленную во внешней части северо-восточной окраины парка. Прийдя сюда ещё четыре часа назад, Андрей и студенты все ещё оставались во внешних обводах комплекса. Парковая стена одновременно служила цоколем для статуи, а главный вход проходил сквозь этот цоколь. Шестиметровый Майкл Камерон возвышался над фундаментом и темный базальт подчеркивал чувство, будто статуя внимательно наблюдает за тем, что творится внизу. Отлично выполненная каменная униформа Генерального директора выглядела несколько устаревшей – тем не менее, от него исходила аура мощи. У ног статуи была высечена надпись: «Рождение Величия». Примерно в тридцати метрах Андрей мог разглядеть ещё одну статую, стоявшую в десятке метров от стены, на территории парка. За Маргарет, ещё дальше вдоль стены и глубже в парке, стояла темная, неподвижная фигура Раймонда Камерона. Даже отсюда, с места, где они стояли, можно было различить самый большой монумент. Чуть поодаль вверх возносился шестиметровый постамент, богато украшенный фресками и рельефами, изображающими сцены из истории Звёздной Лиги; бивень титанического кита, чья кожа была испещрена свидетельствами столетнего наследия, вырвался наружу из земли, утверждая власть над окружающим. Дорога вела от входа мимо Андрея – к центру, где на гигантском каменном блоке утвердился более чем десятиметровый памятник Яну Камерону. С такого расстояния его величественное изваяние было едва различимо, так как бесчисленные прожектора и мельтешение карманных фонариков отодвигали его в тень. Только очертания, которые из-за множества источников света казались подвижными, возвышались над лежащим позади ландшафтом. Андрей полагал, что эта статуя по своему исполнению больше походит на скульптуру античного бога, чем на изображение человека. Наверное, скульптор пытался выразить своё восхищение величайшим из Камеронов. У ног статуи было выгравировано: «Рождение Звёздной Лиги». Внутри ограды, за спиной у статуи Яна Камерона, пять других изваяний указывали путь к ещё одному постаменту, который, однако, оставался пустым. Дань уважения Звёздной Лиги в изгнании нерожденному Камерону, который никогда не увидит этого мира, так как весь род его был уничтожен Амарисом. До Андрея доходили слухи, что кое-кто требовал установки статуи Александра Керенского, но он знал, что его отец подобного никогда не позволит. Тем не менее, Андрей твердо рассчитывал на то, что вера людей в генерала, невзирая ни на каких скептиков, однажды возведет памятник его отцу в этом парке. – С тобой все в порядке? Андрей собрался с мыслями и улыбнулся. Загадочные глаза – они снова наблюдали за ним. Он тяжело сглотнул и возмечтал о какой-нибудь жидкости. – Да, я в норме. Просто гляжу на парк. Дана Куфалл проследила за взглядом Андрея и, похоже, также прониклась атмосферой благоговения в присутствии всей династии Камеронов и их великих дел. Потом она опять посмотрела на Андрея и он подумал, что ночные тени делают её глаза ещё загадочней. Словно две чёрные дыры, он видел в них свое отражение, они напоминали ему о вещах, о которых он предпочел бы не вспоминать. – Здесь в самом деле очень красиво, Андрей. – Ут. Я не могу поверить, что парк уже закончили. Что у нас наконец-то появилось время радоваться таким вещам. – Почему ты всегда говоришь «ут»? Андрей немедленно насторожился, но в её голосе не было и намека на скрытый допрос или саркастическую критику, под огнем которой он частенько оказывался. – Мы с братом всегда так говорили друг другу, когда были маленькими. Чернота её глаз грозила поглотить Андрея. Хотя парк был наполнен многоголосыми звуками, разговорами, движениями людей, музыкой и грохотом взрывающихся раньше времени петард, Андрею казалось, что вокруг царит тишина. Время замерло. – Тебе трудно приходится с твоим братом? – Что? Дана покачала головой и, когда она заговорила, её лёгкий акцент и извинительный тон создали сюрреалистическую атмосферу. – Извини. Я не хотела портить тебе настроение. Но это так заметно… – В самом деле? – Андрей знал, что вопрос звучал идиотски, но ничего более умного в голову не пришло. – Мне кажется, это серьёзно. Я это чувствую. Для меня это так же ясно, как если бы было написано у тебя на лбу. Эта боль… как ты только её выдерживаешь? Во второй раз за эту ночь Андрей почувствовал, что у него отсох язык. Его чувства отказали: теперь он не только не слышал звуков вокруг, но и видел одно лишь лицо девушки перед собой. – Я хотел… – Андрей! – послышался вдруг громкий голос, прервав Дану и короткий момент близости. Андрей бросил виноватый взгляд через плечо и увидел приближающегося Уиндхэма, чья развесёлая морда и сам факт участия в низкопробных развлечениях студентов резко противоречили достоинству священнического сана. – Уиндхэм, – одна часть Андрея желала защититься от вмешательства, сгорала от любопытства – что хотела сказать Дана, другая требовала немедленно выпутаться из неудобного положения. Он обернулся к Дане, хотел извиниться перед ней, но слова умерли у него на губах: она успела встать, повернуться и раствориться в толпе. На его плечо легла рука. – Вот ты где, значит? Пьёшь с собственными студентами? Андрей и так уже чувствовал себя виноватым за то, что почувствовал такую тягу к подопечной, так что совместная попойка вряд ли столь уж сильно подействовала на его совесть. – Ну, что я могу сказать… – он сделал паузу и краем глаза отметил, что студенты уже успели смешаться с людским потоком. – Надо же мне что-нибудь придумать, чтобы пробить скорлупу некоторых из них. – Смотри только, чтобы они не потеряли уважение к тебе. Андрей добродушно рассмеялся и помотал головой. – Ты даже не представляешь себе, что я только что сотворил, чтобы заслужить их уважение. А у других, как это ни прискорбно, мне попросту нечего терять. – Ага, понимаю. Наступило молчание и Андрей был благодарен Уиндхэму за него. Он расслабился, поглядел на часы и обнаружил, что до полуночи осталось совсем немного времени. – А что с девушкой? – А? – Девушка, – повторил Уиндхэм и голос его зазвучал ехидно, – та красотка, на которую ты целый час таращился. – Ни на кого я не таращился. – Я и в мыслях не имею говорить тебе, что ты делал, а что нет. Но с того места, где я стоял, это выглядело так, будто ты таращишься. Андрей вновь бросил на священника косой взгляд и тот примирительно воздел руки: – Как ты смотришь на то, чтобы попытаться пробиться в Круг Единства? – голос Уиндхэма звучал почти завлекающе, когда он кивнул в сторону центра парка. – Конечно, если ты не предпочитаешь остаться со своими студентами. – Нет, я полагаю, я могу спокойно уйти. Я провел с ними достаточно времени. Вдвоем они отправились в нелёгкий путь сквозь толпу. Запахи пота, сахара, спиртного, еды – создавали приподнятое настроение: впервые человеческие ароматы смешались с эдемскими в общее целое. – Андрей, ты знаешь, что ты ей нравишься, – неожиданно сказал Уиндхэм, когда они прошли несколько шагов. Андрей опять скорчил гримасу, которая, однако, совершенно не впечатлила Уиндхэма. – Она – моя студентка. – И, скорее всего, максимум лет на шесть младше тебя – более чем достаточно, чтобы быть взрослой. – На пять, – пробормотал Андрей. – Вот видишь. – Нечего тут видеть, Уиндхэм. Это просто не положено. – Когда у тебя последний раз был секс? Андрей изумленно уставился на Уиндхэма, на его лице смешались раздражение и удивление. – Тебя это не касается. Я думал, у священников вообще не бывает секса. Уиндхэм засмеялся в попытке разрядить нарастающее между ними напряжение. – Я тебе говорил много лет назад, что я не верю в целибат. Это приносит только кучу проблем. И поверь мне, что мирской экстаз весьма похож на духовный – больше, чем люди это себе представляют. Андрей отошел на шаг в сторону, пропустив вперед человека, который, похоже, начал пить ещё вчера – заплетающийся шаг заставлял его через каждые два метра врезаться в очередную группу прохожих. Одновременно Андрей воспользовался моментом, чтобы немного собраться с мыслями. Когда они возобновили попытки пробиться вперед, он вновь заговорил: – Это по-прежнему не дает тебе права копаться в моей сексуальной жизни, друг ты мне или нет. – Уиндхэм кивнул, признавая правоту Андрея в данном пункте. – Ладно, оставим секс в покое. Когда ты, к примеру, в последний раз разговаривал с женщиной? – Вчера, например. – Андрей попытался не думать об амбициях и массивной фигуре Паулы, заслонявшей ему единственный выход. Наивные глаза Уиндхэма не позволяли предположить, к чему он клонит. – Я не говорю о какой-нибудь представительнице противоположного пола. Я говорю о Они прервались, вынужденные уворачиваться от человеческого потока, направляющегося им навстречу – похоже, эта группа оставила попытки добраться до центра парка. Когда она осталась позади, Андрей и Уиндхэм постарались поскорее использовать образовавшееся свободное пространство, чтобы продвинуться вперед, но переулок быстро наполнился вновь. После нескольких минут они, коротко переглянувшись, вынуждены были признать свое поражение. Сегодня им не добраться до Круга Единства. Андрей снова поглядел на часы. – Ты мне все ещё не ответил, – как обычно, Уиндхэм, почуяв кровь, вцеплялся в тему намертво. – Как ты смотришь на то, чтобы я пришел на твою следующую проповедь, а здесь мы на эту тему говорить не будем? – Конечно-конечно. У меня масса времени, чтобы тебя обратить. И с Божьей помощью мне это когда-нибудь удастся. А ты молодой и это состояние не продлится вечно. Ты должен провести свою молодость хорошо. Улыбаться хотя бы искренне. Андрей искренне улыбнулся. – Слышу ли я глас священника, советующего мне обратиться к мирским наслаждениям? – эта мысль заставила его рассмеяться. – В принципе, так оно и есть. Точнее, я просто советую тебе не обижаться на вещи, которые попросту невозможно изменить. Попробуй найти свое счастье и изменить то, что ты изменить в состоянии. Даже после долгих лет общения с Уиндхэмом Андрей не мог разделить его веру в судьбу. Тем не менее, он не мог избавиться от ощущения, что в этом смысле святой отец опережает его на полкорпуса – пророк или ясновидящий, сообщающий ему на личной аудиенции, что ему следует предпринять, чтобы вновь взять собственную жизнь под контроль. – Андрей, ты ей нравишься. Это верно, как «аминь» – и все равно ты все ещё этого не видишь. Попробуй чуть-чуть открыться – и ты сам удивишься тому, что получится. – Уиндхэм улыбнулся, немного снимая напряжение. Его глаза заискрились смехом: – И к черту академические правила! Где-то слева от них люди начали громкий обратный отсчет. Сначала это было нечетко слышимое бормотание, однако оно приобретало все большую согласованность и к отсчету присоединялись все новые и новые участники: тысячи голосов считали оставшиеся до начала нового года секунды. Андрей, не в силах сопротивляться притяжению толпы, также начал считать вслух. Он чувствовал себя окрыленным, у него было хорошее настроение, он вплетал свой голос в общие пожелания здоровья, счастья и любви, его обуяла уверенность в том, что с завтрашнего дня все станет лучше, чем в прошлом году. Отсчет закончился и Новый Год легко опустился на миры Пентагона. Пять небес засияли отблесками фейерверков. В парке Камерона на Эдеме, у ног статуй одновременно включились целые батареи прожекторов, освещая ночь ярче сотни солнц, разрывая и изгоняя тьму первых страшных лет колонизации – начиналась новая эра. |
||
|