"Основатели кланов I: Исход" - читать интересную книгу автора (Биллс Рэндалл Н.)

12

Двести километров севернее Новой Москвы

Норафф, Эдем

Миры Пентагона

16 января 2788 года

За его спиной грохот шагов звучал, как барабаны в ритме самбы – это преследующая стая неуклонно приближалась к Андрею. Он соскользнул с дерева, на котором сидел – винтовка сильно мешала. Пригнувшись, он метнулся к очередной группе кустов, приближаясь к цели.

За день Андрею удалось забыть, что он находится на чужой, недавно заселенной планете. Однако ночью, особенно здесь, неподалеку от границы так называемого Освоенного пояса, вся атмосфера ощущалась ещё более чужеродной, чем когда-либо. Запахи, которые нос не мог определить, витали в воздухе. Загадочно мигающие огоньки подсвечивали тут и там тьму – и ни один человек не мог бы сказать, что за существа излучали этот свет. По смутным очертаниям Андрей мог сказать, что это не были ни жуки, ни птицы. Собственно, эти создания вообще не были похожи ни на что, виденное им до сих пор. Они беспрестанно излучали сбивающие с толку блики, оставлявшие на сетчатке глаз быстро исчезающие пятна.

Андрей пребывал в напряжении, его руки слегка дрожали.

Внезапно он услышал на небольшом расстоянии от себя шорох и замер. Хотя это, вообще-то, было запрещено – Андрей и его однокашники были, в конце концов, всего лишь кандидатами в кадеты – их подготовительный класс за последнюю неделю предпринял несколько «прогулок», чтобы по-быстрому научиться азам пехотной и командной тактики. Сейчас Андрею это помогло. Вместо того, чтобы кинуться на землю, что не только наделало бы шуму, но и на время повредило бы собственной способности слышать, он просто застыл на месте. Сконцентрировавшись на окружающем пространстве, он попытался определить источник шороха.

Небольшой кустарник, расположенный поблизости от него, мог скрыть разве что эдемского бобра. Оттуда, может быть? В темноте он мог разглядеть разве что неясные тени – ещё несколько кустов, к которым он стремился.

Андрей продолжал ждать, одновременно пытаясь размеренно дышать и расслабить мускулы, чтобы избежать судороги. Ночь пела свою монотонную песню: шумели деревья, микроскопические лапки и челюсти насекомых создавали постоянный, нереальный шорох, лёгкий бриз в траве, расстилавшейся вокруг Андрея.

Так близко. Мне нельзя сейчас останавливаться. После высадки с вертолета у Андрея был ровно час, чтобы убежать. Потом по пятам за ним отправилась команда охотников. Он пробежал почти двадцать километров, большую часть времени – в темноте, причём несколько раз обходил засады. Теперь Андрей был близок к цели.

Он мысленно восстановил голокарту в памяти, медленно кивнул. Осталась только та просека впереди. Меньше ста метров.

Хотя его мускулы буквально умоляли его рвануться, очертя голову, вперед, Андрей ещё минут пять оставался на месте, стараясь слиться с ландшафтом. Он попытался представить себя единым целым с кустом и чужой, многолиственной травой под ногами. Он даже немножко покачивался от ветра, чтобы не оставаться заметно неподвижным.

В конце концов, когда Андрею показалось, что он сейчас завопит от сплошного бездействия, а тьма и окружающая природа полностью объяли его, он медленно и осторожно сдвинулся с места. Он переставлял ноги так легко, словно пытался подкрасться к одной из лошадей, недавно адаптированных учеными к местным условиям.

Ничего не произошло. С ухмылкой Андрей сориентировался и, уверенный в себе, ускорил шаги. Цели определены, задачи поставлены – за работу, товарищи!

В следующий момент – между двумя шагами – перед ним возникла тень. Инстинкты, вымуштрованные годами, потраченными по настоянию матери на обучение самообороне, пробудились к жизни и он немедленно рванулся вперед. После нескольких шагов он изменил направление и побежал дальше, выставив перед собой винтовку – не стрелять, а отводить в стороны нависающие над тропой ветви. Ни звука не было слышно, когда тень припала на колено, в то время как Андрей пробежал мимо ещё одного человека, который пытался перерезать ему дорогу.

Нет. Не сейчас, когда до цели так близко!

С трех различных направлений в Андрея очень больно попали несколько выстрелов. Он затормозил, споткнувшись, и стал себя осматривать. По его маскировочному комбинезону стекали вниз зеленоватые потеки из попавших в него баллонов с краской. Они недвусмысленно указывали на его нынешнее состояние: «убит при исполнении».

Я не понимаю. Так близко. Так, чёрт побери, близко! Почему? Этот вопрос звенел в голове Андрея, когда он оглядывал своих преследователей. Вокруг него из тени выныривали все новые тёмные фигуры и направлялись к своей «мёртвой» цели. Андрей проиграл.

– Ты пробежал довольно прилично, Андрей – сказал полковник Карсон. В его голосе звучало тепло, но Андрей отказывался воспринимать это.

Они стояли в небольшой командирской палатке, которая была поставлена специально для того, чтобы проводить «разбор полетов» с кандидатами – Андрею предстояло теперь истачивать зубы о собственное поражение. Он снова и снова переживал последние часы – все ловушки, которые обошел, все ситуации, когда его чуть не поймали.

Было бы лучше провалиться в самом начале, чем так близко от цели. Андрей буравил взглядом стенку палатки и пытался поджечь им тонкую синтетику, из которой та была сделана.

Наступила тишина, прерываемая лишь шелестом просматриваемых Карсоном документов. Результаты тестов Андрея. Мое позорище.

Он знал, что как минимум половина этих бумаг повествовала о его самой большой слабости. У меня было оружие в руках – причём всего лишь игрушечное оружие! И всё равно, в решающие моменты я даже не думал его использовать! Он мог вывести из строя половину патрулей, пока они на него охотились, но каждый раз он избегал стрельбы.

Однако что Андрея в самом деле злило до безумия – так это то, что он знал: экзаменаторы знали о его слабости и построили тест именно на этом. Тот факт, что все офицеры и кандидаты при прохождении тестов сталкивались именно с теми ситуациями, в которых должны были преодолевать свои слабые стороны, его не слишком утешал.

Они могли меня завалить ещё в тот момент, когда я выскочил из укрытия. Но им надо было видеть, как я отреагирую. Смогу ли я преодолеть свое отторжение личного оружия. Андрею хотелось заорать на самого себя. Всё наигранное безразличие, все – пусть и умные – игры в адвоката дьявола, все было сметено страхом, который Андрей пытался объяснить глупостью.

Карсон прокашлялся, прервав невесёлые раздумья Андрея.

– Вообще-то я не могу говорить о результатах других кандидатов, но могу тебе сказать – ты прошел гораздо дальше большинства из них.

Но недостаточно далеко.

– Ты прошел даже дальше некоторых, кто служил в моей части. – Этот странноватый юмор почти заставил Андрея улыбнуться, но броня злости и разочарования от поражения оставалась по-прежнему непробиваемой.

– Андрей, ты должен быть удовлетворен своими результатами. Ты никогда не был формально зачислен в одну из академий СОЗЛ, при этом по сравнению со всеми остальными у тебя замечательные показатели. – Полковник ерзал на своем стуле так, что тот скрипел.

– Андрей.

Хотя полковник не повысил голоса, Андрей немедленно посмотрел ему в лицо – одна из этих интонаций. Лицо полковника было серьёзным, но дружелюбным.

– Почти что в первые двадцать процентов – и это без военного образования. Кроме того, у тебя хорошие отзывы в категории «Общие навыки» – именно то, что генерал требует от людей СОЗЛ в изгнании. Что с того, что ты проскочил мимо этой двадцатипроцентной отметки? Ты попал в первые двадцать пять – а значит, разрешение поступить в Академию у тебя в кармане.

А у Николая получилось. Осознание этого факта горело в Андрее, как уголек, лежащий на ладони. Его братец никогда не даст ему об этом забыть.

В глазах Карсона плеснуло раздражение и голос его больше не звучал доверительно. Теперь они снова стали полковником и лейтенантом.

– Я не затем тут сижу, чтобы тебя утешать, и я терпеть не могу, когда кто-то сам себя жалеет. Ты сделал большое дело и если ты этого не в состоянии понять, если ты вечно должен сравнивать себя с… другими, я тебе помочь ничем не могу. У тебя большие задатки. Я надеюсь, ты это когда-нибудь поймешь.

Андрей не пропустил мимо ушей запинку в речи полковника. И он отлично знал, что тот, собственно, хотел сказать.

Николай.

Снова накатила боль, словно от открытой раны, которая никак не желала затягиваться. Что делает мой брат. Андрей не видел Николая почти шесть месяцев, однако его присутствие тащилось за ним, как тень – приклеенная к нему, неразлучная тень.

Какое-то мгновение он хотел бросить в лицо полковнику яростное «Нет!». Он почти готов был выкрикнуть, что СОЗЛ ему совершенно неинтересны. Эти слова повисли на кончике языка, рот Андрея открылся и лёгкие набрали воздух, чтобы сказать полковнику и своему отцу – и прежде всего Николаю – куда именно они могут засунуть свои драгоценные СОЗЛ.

– Благодарю вас, полковник. Я рад попасть в Академию.

И снова его дикую ярость задушила мысль о человеке, умершем от его руки. Он должен прекратить это – словно посадочный корабль, который не в состоянии бороться с гравитацией, заходя на посадку. Слишком большая тяжесть, слишком много ответственности, которую Андрей сам взвалил на себя – всё это неуклонно тащило его назад. Только вот куда?

Слишком много злости. На других. На себя. Я должен победить свои страхи, даже если это меня прикончит.

Что именно за страхи он имел в виду, он не мог сказать и сам.