"Скорбь Гвиннеда" - читать интересную книгу автора (Куртц Кэтрин)

Глава X Посему ночь будет вам вместо видения, и тьма вместо предвещаний[11]

Шок был столь силен, что Ивейн в первый момент едва не лишилась чувств — настолько тяжело далось осознание, что она разом, в единое мгновение перестала быть самой собой.

Боже правый, Тиег сказал, что может сделать ее «чистой» — и выполнил свое обещание. Крошка Тиег, которому только в августе будет четыре года, сумел сделать то, что не под силу большинству взрослых, отлично обученных Целителей… а у него это вышло так же просто, как мог бы иной ребенок его возраста продемонстрировать, как ловко он умеет ходить колесом, прыгать на одной ножке, или как складно читает вечерние молитвы. Интересно, он хоть сам понимает, что это значит?!

Впрочем, Ивейн и сама пока не в состоянии была толком осознать происшедшее, и даже просто поверить, и лишь взирала на сына широко распахнутыми глазами, не зная, пугаться ей или радоваться. Она понимала, что сейчас необходимо уверить ребенка, что с ней все в порядке — хотя, на самом деле, то было далеко не так! Она была слепа, как крот, в своем сознании! Кто бы мог подумать, что Тиег…

— Мама теперь чистая, — будничным тоном заметил тот, слишком довольный собой, чтобы ощутить неладное. — Как кузен Ансель, видишь?

— Да, милый, вижу, — отозвалась она, сама не понимая, что говорит.

Что-то в голосе сына внезапно напомнило ей о Райсе. Она позволяла ему блокировать свои способности много раз, когда он впервые обнаружил в себе этот дар и нужно было срочно разобраться в его действии и применении. Это состояние умственной слепоты по-прежнему оставалось одним из самых неприятных, что ей только доводилось испытывать в жизни… как и для любого другого Дерини, кому пришлось бы это пережить. Вероятно, ей стоило догадаться, что талант Райса перейдет по наследству его сыну — однако мысль о том, что этим даром будет способен овладеть трехлетний малыш, не сознающий последствий собственных действий, была слишком пугающей.

Впрочем, не более пугающей, чем сам по себе тот факт, что целительские способности Тиега проявились едва ли не с рождения и были так велики, что самой Ивейн, которая отнюдь не была Целительницей, удалось использовать его силу, чтобы излечить распятого Камлина на развалинах Трурилла.

Нет, конечно же, нет. В этих способностях ничего страшного не было. Внушало опасения лишь то, что ими владеет ребенок, еще не способный держать свой дар под контролем.

Теперь же это означало, что у них есть целых три Целителя, способных блокировать чужую силу — хота пройдет еще немало лет, прежде чем Тиег, должным образом обученный, будет вправе использовать то, чем владеет, на практике. Более того, возможно, пока ей и не следует сообщать остальным о своем открытии… а то ведь вполне может случиться, если что-то пойдет наперекосяк, то от отчаяния они решат задействовать ее сына в работе с Реваном! Нет уж, пусть он пока вернет ее способности на место, а потом она расширит зону внутреннего контроля, которую в свое время установил Райс в сознании сына, чтобы тот не смог больше использовать свой новый дар по собственной воле — и никому ни о чем не будет говорить!

Приняв такое решение, Ивейн кивнула самой себе и вновь посмотрела на ребенка. Хотя она молчала не так долго, но на лице, должно быть, отразились следы внутренней борьбы, поскольку Тиег внезапно сел на постели, и в распахнутых карих глазах мелькнул испуг.

— Мамочка, ты в порядке? — прошептал он. — Тиег не сделал маме больно?

Он был слишком юн и не получил нужного воспитания, чтобы считывать ее мысли — даже сильные Дерини должны особым образом обучаться этому, и не раньше лет восьми-девяти, — но отсутствие защиты у матери, видимо чувствовал, как и то, что она больше не в состоянии таить от него свои эмоции, хотя причины и не понимал. Ивейн как могла постаралась скрыть от него свое беспокойство и пару раз глубоко вздохнула, после чего широко улыбнулась сыну.

— Нет, ты не сделал маме больно, — ласково промолвила она. Ей пришлось сглотнуть, прежде чем пересохшее от волнения горло позволило ей продолжать. — И я очень горжусь, что ты научился делать людей чистыми. Однако сейчас мне бы этого не хотелось.

— Не хочешь быть чистой? — Тиег вопросительно склонил набок головку.

— Нет, милый, не сейчас. Как ты думаешь, у тебя получится вернуть все, как было? У мамы очень много дел. Надо проверить, как там твой кузен Ансель. И тебе и в самом деле уже пора спать.

Малыш опять надул губы.

— Тиег не хочет спать. Тиег хочет помогать.

— Конечно. И лучше всего ты поможешь, если сделаешь так, чтобы я не была больше чистой, — отозвалась Ивейн, искренне надеясь, что ребенок не вздумает вновь начать пререкаться, и ей не придется заставлять его силой. — Ну, давай, сделай это, а потом мама уложит тебя спать. А когда ты проснешься, уже будет утро, и можно будет навестить Анселя. Он тоже сейчас спит, ты знаешь?

Поразмыслив над этим, Тиег с серьезным видом кивнул.

— Ладно.

— Вот и хорошо. Давай, сделай это.

Он потянулся ручонками к ее вискам, сонным взглядом уставившись матери в лицо. Она прикрыла глаза — и стала ждать.

И ждала, ждала… как вдруг он отпрянул с испуганным возгласом и отдернул руки. Открыв глаза, она увидела, что пухлое личико исказилось от страха.

— Тиег, что такое? — Она ласково обняла его за плечи. — Ну же, малыш, в чем дело?

— Т-тиег забыл, — выдавил он с трудом. — Н-не могу!

— Конечно, можешь, — попыталась она уверить сына. Но внутри ее липким комком застыл страх — а вдруг, и вправду, не сумеет?! — Помнишь, как Тавис это делал? Ты ведь у него научился. Просто сделай все, как Тавис. Попробуй, миленький!

Но он не хотел даже и пытаться и только тряс головой, а затем разразился рыданиями, когда мать прижала его к груди.

— Из-звини, мама, — всхлипывал он. — Извини. Не сердись на Тиега.

— О, Тиег, я ничуть не сержусь, — бормотала она, укачивая малыша и одновременно в панике пытаясь сообразить, что же ей делать теперь. — Ну же, милый, не плачь. Я пойду к Тавису, и он сделает все, как надо.

Но первым делом надо убедиться, что Тиег больше никого не сможет ненароком сделать «чистым» — ибо лишь сейчас в первый раз к ней пришло осознание, что Тавис, вполне возможно, и не сумеет ей помочь. Что если снять блокировку может лишь тот, кто ее установил? Всего час назад у них имелся один-единственный человек с такими способностями, так что не было никаких шансов это проверить.

А вдруг Тиег способен лишь блокировать силу, но не может высвобождать ее?

— Пойдем, милый, — прошептала Ивейн, поднимаясь и подхватывая малыша на руки. — Сегодня ты будешь спать со мной вместе. Хочешь?

Впрочем, она не стала дожидаться от него ни согласия, ни возражений. Продолжая шептать ласковые слова, чтобы не встревожить ребенка, Ивейн, поймав себя на том, что тщетно пытается вызвать магический огонь, подхватила маленький светильник. Продолжая что-то бормотать сыну, она перенесла его в свою комнату, и к тому времени, как удалось уложить его в постель, Тиег уже начал улыбаться и даже хихикать.

Она немного поиграла с ним в медвежат — любимое развлечение перед сном, чтобы он уж точно позабыл о всех тревогах. Пока они шалили и баловались, она испробовала пару точек, нажатие на которые должно было бы погрузить мальчика в сон; но она не могла подкрепить их импульсами силы, и у Ивейн ничего не вышло… а пока Тиег бодрствовал, она не могла рисковать и идти к другим за помощью. Не приведи Господи, он сотворит с кем-то еще то же самое, что с матерью. По счастью, оставалась еще одна возможность.

Теперь перед нею вновь был прежний радостный, смеющийся и шаловливый мальчуган; он благополучно превозмог недавний испуг — и Ивейн наконец решилась сказать ему, что пора заползать под меховые покрывала и отправляться баиньки. Воспользовавшись тем, что он, играя, шмыгнул под одеяло, прячась от матери, Ивейн открыла небольшой сундучок стоявший у изножия кровати. Там, под свернутой накидкой Целителя, лежала сумка Райса, где тот хранил свои лекарства. На ощупь она перебрала несколько пузырьков и склянок, пока наконец не выбрала нужное снадобье в крохотном темно-синем пузырьке и запечатанный воском глиняный кувшинчик размером с ладонь.

Тиег, рыча по-медвежьи, высунул взлохмаченную голову из-под покрывала, когда мать села рядом, но тут же прекратил баловаться, стоило ему лишь завидеть у нее в руке кувшин — и синюю склянку, которую Ивейн с деланной небрежностью поставила на столик у кровати.

— Это что? — Мальчик неодобрительно сдвинул брови и в этот момент сделался до боли похож на отца.

— Это одно из папиных снадобий, чтобы помочь тебе заснуть, — правдиво ответила она. — У тебя выдалась нелегкая ночь, и я подумала, что самому тебе заснуть будет очень трудно, а маме нужно срочно сходить и проверить, как там кузен Ансель.

— Лекарство! Фу! — Тиег сморщил носик. — Тиег не любит лекарства.

— Да, я знаю, милый, но иногда нам приходится их пить, даже если очень не хочется. — Незаметным жестом она чуть ослабила пробку в кувшине, но пока не стала вытаскивать ее до конца. — Честное слово, это лекарство совсем не противное, оно сладкое, почти как варенье. Помнишь, как ты сосал цветочки клевера прошлым летом, какие они были вкусные? А это даже пахнет клевером.

— Клевером?

Недоверчиво косясь на мать, Тиег приподнялся на постели и вытянул шею, чтобы получше разглядеть кувшин в руках Ивейн.

— Вкусный?

— Да, очень. Хочешь понюхать, как приятно пахнет?

С этими словами, она убрала пробку и придвинула кувшин ему под нос, очень надеясь, что он сделает глубокий вдох. Так и случилось. Мальчик поднял на мать вмиг затуманившиеся глаза.

— Мм-м, правда, вкусно.

— Вдохни еще раз, как следует, — прошептала она, сама стараясь не дышать. Ей пришлось другой рукой поддержать его за спину и подставить кувшин к самому лицу, чтобы он точно успел вдохнуть еще пару раз, прежде чем пары снадобья выветрятся окончательно.

Наконец он обмяк у нее на руках, глаза закатились, и лишь тогда Ивейн заткнула кувшин пробкой и смогла перевести дух. Оставив первое лекарство, она взяла в руки синюю склянку. Кровь стучала у нее в висках — но было ли то действие сонного снадобья, или просто волнение, она не могла бы сказать; впрочем, стоило распахнуть дверь, и тут же стало полегче. Не дожидаясь, пока Тиег придет в себя, она заставила его выпить содержимое синей склянки.

Дрожащими руками она заткнула пузырек и поставила его рядом с кувшином. У нее не было опасений по поводу действия лекарства: она часто видела, как Райс применял эти два снадобья точно таким же образом, особенно, когда имел дело с детьми, которые крайне недоверчиво относятся ко всевозможным лекарским назначениям, увы, лишенная своих способностей Дерини, она не могла стереть из памяти Тиега свой обман, как это сделал бы Райс, однако этим можно будет заняться, как только Тавис вернет ее дар… либо, если это невозможно, то Тавис сам позаботится о Тиеге.

С самого первого мгновения мысль эта не переставала тревожить Ивейн — и даже больше из-за сына, чем из-за себя самой. Потому что если Тавис не справится — и Сильвен тоже, — то им придется копаться в сознании Тиега, чтобы вызвать к жизни его способности. И даже если будет риск повредить Тиегу, она знала, что они все равно пойдут на это, ибо Ивейн представляет для них ценность куда большую, чем необученный ребенок. А она, лишенная своих способностей, ничем не сможет им помешать. Теперь даже мысль о том, что Тиега могут использовать в замыслах Ревана, казалась не столь ужасной, как все это.

Но, может статься, она тревожится на пустом месте. И в любом случае, тянуть бесполезно. Пытаясь ни о чем не думать, чтобы не рвать себе сердце понапрасну, Ивейн подхватила на руки спящего сына, завернула его в меховое покрывало и направилась к часовне. Там, должно быть, уже все гадают, где же она подевалась. Оставалось лишь надеяться, что они успели уже рассказать Сильвену все необходимое, и теперь он тоже сможет помочь.

Новый Целитель был в сознании, но вид у него был смятенный и потрясенный. Сгорбившись, он сидел на каменной скамье у южной стены часовни, неподалеку от усыпальницы Райса. Он уже снял заляпанное кровью одеяние Целителя и надел черную монашескую рясу с капюшоном. По обе стороны от Сильвена сидели Тавис и Грегори, держа того за запястья.

Что касается Джорема с Джессом, то они расположились напротив, подтянув поближе деревянную скамью. Оба поднялись, завидел женщину, но вид у брата был укоризненный: он явно пенял Ивейн на ее опоздание. Однако, разглядев ее ношу, оба кинулись к ней навстречу.

— Что случилось? — воскликнул Джорем. Они с Джессом попытались забрать у нее спящего ребенка, однако Ивейн яростно затрясла головой. — Что такое? Тиег болен? Зачем тебе понадобилось тащить его сюда?

— Посмотри на мои защиты, и сам поймешь. — Ивейн слабо улыбнулась, когда брат послушался — и отшатнулся, потрясенный. Такое же изумление отразилось на лицах Джесса и всех остальных.

— Ради Тиега, и ради себя самой, я искренне уповаю, что Тавис сумеет все исправить, — продолжила она, за легким тоном пытаясь скрыть тревогу. Не сводя глаз с молодого Целителя, она шагнула к нему… все еще страшась в душе, что он не сумеет исправить содеянное Тиегом. — Чем бы дело ни кончилось, Тавис, Тиегу нужно будет установить глубинную защиту, чтобы он никогда больше не смог случайно добраться до этой своей способности — потому что вернуть все на место он пока не в состоянии. Мне остается лишь молиться, что важно само действие, а не тот, кто его производит… но ведь мы же не знаем этого наверняка, не так ли?

По их испуганным лицам она вмиг поняла, что такая возможность никому прежде в голову не приходила. Сделав еще шаг, Ивейн вдруг споткнулась, и лишь тогда позволила Джессу забрать у нее Тиега; тот постарался поудобнее уложить мальчика на полу и сам сел рядом.

— Грегори, пусть там отец Аврелиан сменит Кверона у ложа Анселя, а Кверона срочно позовите сюда, — велел Тавис, понемногу, ласковой приливной волной принимаясь нагнетать спокойствие в сознание Ивейн. — Конечно, сам он не способен блокировать, но хорошо изучил этот дар, пожалуй, даже лучше меня самого. Ивейн, расслабьтесь, пожалуйста, теперь это наша забота, а не ваша. Я даже и пытаться пока не буду разблокировать вас, мне только хочется посмотреть, что именно сотворил Тиег. Закройте глаза.

Она слышала, как ушел Грегори, но ей было все равно. Со вздохом она опустилась на скамью рядом с Джоремом, и брат обнял ее за плечи. Сбоку присел Тавис.

— А теперь мысленно вернитесь к тому, что случилось, и представьте себе все как можно яснее. — Тавис осторожно коснулся ее виска, убрав прядь волос за ухо, а покалеченной рукой уверенно притронулся к шее. — Вот так, все по порядку. Чтобы мне не пришлось впустую рыться в ваших воспоминаниях. И не волнуйтесь, что пришлось усыпить Тиега. Это было самое разумное в таких обстоятельствах.

Слегка успокоившись, Ивейн расслабилась и лишь чуть слышно застонала, когда Тавис перешел с уровня сознательного на более глубокий, куда страх не имел доступа и не ощущалось течение времени.

Придя в себя, первое, что Ивейн почувствовала, это что усталость ушла, — зато все ее способности вернулись, как прежде. С небывалым облегчением она наскоро проделала все привычные упражнения, которые Дерини осваивают в самом начале обучения, и убедилась, что все в полном порядке.

— О, слава Богу! — выдохнула она и с благодарностью взглянула на Тависа. — И спасибо тебе. Я так боялась, что убрать блок может лишь тот, кто его поставил…

С лукавой усмешкой Тавис покосился на виновника переполоха, мирно дремлющего в меховом покрывале на руках у Джесса.

— К счастью, ложная тревога… однако вы верно оценили другую опасность. Если бы ему удалось задеть также меня и Сильвена…

Быстрым движением, прежде чем Ивейн успела что-то сказать, он нагнулся и взял мальчика за запястье. Джесс не шевельнулся.

— Но об этом нам можно больше не тревожиться, верно? — Тавис приподнял брови. — Он не сможет никого блокировать — равно как и исцелять, или иным образом проявлять свой дар, пока я или Сильвен не позволит ему это… А мы снимем свой блок, после того как вы установите ему надежные зашиты — я правильно понял, что вы бы предпочли заняться этим сами?

Совершенно верно… и Ивейн тут же сделала это, за считанные секунды, ибо защиты, призванные помешать маленьким Дерини причинить вред себе и окружающим, были давно разработаны и знакомы ей. Тавис был прав, поставив блок до той поры, Ивейн полностью поддерживала это решение.

Покончив с защитами, она получше закутала Тиега в покрывало и вновь опустилась на скамью, испустив вздох облегчения. Грегори тем временем вернулся с Квероном, и оба сели по бокам от Сильвена, который по-прежнему не пришел в себя от происходящего. Кверон сочувственно и понимающе улыбнулся Ивейн: видимо, Грегори успел рассказать ему всю историю; и она расслабилась настолько, что даже позволила себе зевнуть — Ивейн подавляла это желание с того самого момента, как пришла в себя.

— Ну вот, по крайней мере, эту проблему с Тиегом мы решили, — заметила она со смешком. К ней уже вернулось привычное спокойствие и уравновешенность. — Тавис, можешь разблокировать моего ужасного отпрыска, когда пожелаешь — хоть через год, если думаешь, что урок пойдет ему на пользу.

— Он не хотел ничего дурного, — заметил Тавис. С той же легкостью, с какой он лишил мальчика его дара, он вернул его способности, одним легким касанием. — Он просто хотел похвалиться перед мамой — чтобы она им гордилась, какой он взрослый. Ему неплохо дается наблюдать за тем, как действуют Дерини. Тогда, когда он помог вам исцелить Камлина, все было точно также?

Ивейн с улыбкой пожала плечами.

— Видимо, да. Мне трудно это описать словами, но тогда нам всем горячо пришлось… — Она бросила смущенный взгляд на Сильвена. — О вас ведь можно сказать то же самое, да? Хотя Тавис никогда не причинил бы вам вреда… Но это настоящее боевое крещение, по-иному не скажешь. Насколько я могу судить, они успели вам рассказать все, что нужно, прежде чем я обрушилась со своими проблемами?

Джорем кивнул, а Целитель выдавил слабую усмешку.

— Боюсь, я еще не успел до конца осознать, насколько все это важно, неуверенно произнес он. — Но, конечно, я сделаю все, что в моих силах. Так рад вновь свидеться с вами, леди Ивейн! Жаль только, что Райс… — Он покраснел и в смущении опустил голову. — Извините. Боюсь, у меня еще мысли путаются. Все это так… непривычно.

— Да, правда. — Она медленно вдохнула и выдохнула, стараясь не смотреть налево, где стояли три саркофага, и не думать о Тиеге.

— Но не стесняйтесь вспоминать Райса, — продолжила она уверенно. — Я тоскую о нем сильнее, чем могла бы передать словами, но это не значит, что я принимаюсь рыдать, как только слышу его имя. Именно благодаря ему мы ищем теперь у Целителей тот дар, которым обладаете вы… и полагаю, он был бы рад, что именно вы оказались наделены этой способностью.

Что касается Тиега, Ивейн сомневалась, что сия весть обрадовала бы Райса, но об этом она ни с кем говорить не станет. В уголке сознания — и Тавис, без сомнения, прочел эту мысль, — таилось опасение, что они вздумают использовать Тиега в своих замыслах с Реваном, если Тавис по каким-то причинам не подойдет… хотя, впрочем, теперь эту роль может сыграть Сильвен!

Грегори хмыкнул.

— А ведь первым-то Райс опробовал свой талант именно на мне!.. Хотя еще раз повторю, если бы мы с самого начала сказали Сильвену правду, то сберегли бы массу времени и усилий. Но всем так хотелось поиграть в таинственность…

Хмыкнув, Джорем похлопал Грегори по плечу.

— Ладно, все мы задним умом крепки. Ты и сам знаешь не хуже меня, почему мы держали наши поиски в секрете. Если регенты хоть что-то пронюхают, мы лишимся последнего шанса спасти нашу расу.

— Раз уж вспомнили о регентах, давайте поговорим о том, что случилось в Валорете, — резко перебил его Кверон. — Понятно, что всех отвлекла история с Тиегом, но вы не догадались ввести Ивейн в курс дела. Она знает, что случилось, помимо ранения Анселя?

Посмотрев на их лица Ивейн поняла, что самого худшего еще не слышала. Она обернулась к брату, и тот со вздохом накрыл ее ладони своими, отвечая мысленно… так было легче, нежели облекать это в слова:

— Задача была выполнена, пять из шести, однако возникли непредвиденные сложности. Не задавай лишних вопросов; просто посмотри, что произошло.

Не зря, ох, не зря, дурные предчувствия терзали ее сердце. Войдя в контакт с Джоремом, она торопливо считала информацию и с ужасом узнала о хладнокровном, безжалостном убийстве Гизелы Мак-Лин. И о том, что теперь всю вину за это преступление неминуемо возложат на Тависа с Анселем, поскольку скрыть следы пребывания Дерини во дворце невозможно, и кровавый след приведет преследователей прямо к Порталу…

— Я уверен, что меня не узнали, — произнес Тавис, когда Ивейн наконец вышла из транса и открыла глаза. — Но вот Ансель… И конечно, осталось столько крови… Теперь уже никто не усомнится, что уборная в подземелье служила и иным целям.

Грегори упрямо покачал головой и уперся руками в колени. Глаза его, покрасневшие от усталости, горели яростным огнем.

— Дерини в замке! Да регентов удар хватит! Теперь ясно, кого станут винить в убийстве бедной девочки.

— Но зачем Дерини убивать ее? — возразила Ивейн. — Какая им выгода? И почему пощадили ее сестру? В этом нет никакого смысла.

— Ну, регентам и не понадобится его искать. По их словам, Дерини вершат свои злодейства без всякого мотива и оправданий, — пояснил Джорем. — Так что об этом никто и задумываться не станет. Равно как и о том, насколько удачно все сложилось, что именно в эту ночь никого из регентов не оказалось в Валорете — так чтобы их уж точно нельзя было уличить в убийстве, хотя как раз у них-то повод для этого имелся, и еще какой! Одному Богу известно, как они планировали скрыть свое злодеяние, если бы нас не угораздило вмешаться.

— Скорее всего, просто заявили бы, что девочка умерла во сне, предположил Тавис. — Это порой случается, это всем известно. Но, увы, тут подоспели мы и предоставили им куда более выгодное объяснение. — Он вздохнул и, упираясь локтями о колени, принялся тереть виски здоровой рукой и покалеченной. — Боже, вот незадача! Даже если бы мы старались изо всех сил им угодить, и то не придумали бы ничего лучше!

— Ну, вы могли бы позволить себя схватить, — мягко возразил Джесс. Тавис вскинул голову, потрясенный, и молодой человек криво усмехнулся, поднимая брови. — Конечно, неудачная шутка. Но ты не должен судить себя так строго. Вы же не могли предположить, что все так получится. И никто здесь не думает обвинять вас в случившемся. К тому же, вам удалось заблокировать способности Ричелдис и всех остальных. Это большое дело.

Делая над собой усилие, чтобы в это поверить, Тавис кивнул и скривил губы в жалком подобии улыбки — впрочем, ему никого не удалось этим обмануть, даже себя самого.

— Я мог бы возразить, что все прошло бы иначе, если бы мы меньше времени потратили на Джейми и Элинор, или первым делом пошли бы к девочкам… Но что толку махать кулаками после драки. — Он ударил покалеченной рукой по ладони, затем безвольно опустил руки и поник головой. — Интересно, как долго они сочтут возможным ждать, прежде чем выдадут Ричелдис за этого ублюдка Мак-Инниса?

Ивейн передернуло при мысли об этом, ведь Тавис был совершенно прав. Девочка тринадцати лет от роду была обречена… хотя она, по крайней мере, останется в живых.

— Боюсь, что в ближайшие месяцы мы еще не раз услышим эту историю в пересказе, — прошептала она. — О том, как наследница Дерини вышла замуж за фаворита регентов. И о том, как убийцы Дерини пробрались тайным ходом в замок, чтобы убить сестру Ричелдис — и прикончили бы и ее тоже, если бы не бравые дворцовые стражники, которые не дали свершиться злодейству…

— Да они нас заметили совершенно случайно, уже у самого Портала, — возмутился Тавис.

— Конечно, но регенты представят эту историю совсем в ином свете, — возразил Джорем. — И даже если никто не опознал Анселя, все равно, Дерини это не поможет. Они заявят, что убийцы Дерини пытались сбежать тем же путем, что пришли, и кровавый след привел верных стражников к самому их дьявольскому Порталу, о существовании которого никто доселе не подозревал.

— И теперь у нас не осталось никакой возможности попасть во дворец, — добавил Джесс.

Тавис кивнул.

— Использовать Портал сейчас равносильно самоубийству. Готов поручиться, что там поставили не меньше дюжины человек охраны. И если их Дерини и не сумеют разрушить этот ход, то, по крайней мере, регенты заставят их перекрыть к нему доступ. Как бы то ни было, для нас теперь этот Портал не существует, а значит, не может быть и никаких контактов с Джаваном.

— Кстати, насчет Джавана, — вмешался Кверон. — Не догадаются ли регенты о его участии в ночных событиях?

Тавис тряхнул головой.

— Нет, не думаю. Конечно, все зависит от того, насколько широко они используют своих Дерини, когда допрашивают людей. Но он обещал, что немедленно отправится спать и останется у себя. Если он послушался, то у них не будет повода ни в чем его заподозрить.

— Боже, надеюсь, что ты прав, — пробормотал Джорем. — Нелегко ему придется ближайшие пару дней!

— Да, бедный паренек, — согласилась Ивейн. — Теперь он остался совсем один.