Выражения признательности:

Я хотела бы поблагодарить весь штат Бантам Делл Паблишинг Групп — включая Энн Бохнер, Эми Фарли, Терезу Зоро, Бетси Халсебош, Сьюзен Коркоран, Барб Бург, Йока Луи и Ирвина Эпплбаума. Я также хотела бы поблагодарить Маргарет Эванс Портер, чьи изысканные рекламные проспекты на тему ухаживания и брака периода Регентства вдохновили мое воображение к новым высотам. (Поэтому, если я поняла что-то неправильно, не вините ее. Вините меня!) Я хотел бы поблагодарить моих друзей по переписке, которые поддерживают во мне здравый рассудок — Жана Уиллета, Элизабет Бивари и Ребекку Хаган Ли. И особенно хочу поблагодарить Венди Маккурди, Андра Чирило и Нину Тайблиб. У Золушки была всего одна добрая фея, а у меня их целых три.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1

В Девонбрук Холл приехал дьявол.

Он приехал не в колеснице, запряженной четырьмя белыми лошадьми, и не возник с помощью огня и серы, а явился в лице золотоволосого и ангельски спокойного Стерлинга Харлоу, седьмого герцога Девонбрука. Стерлинг шагал через мраморные коридоры роскошного особняка, который называл домом последние двадцать один год, а за ним следовали два пятнистых мастиффа, которые ступали с львиной грацией, так похожей на его собственную.

Он остановил собак небрежным щелканьем пальцев, потом толкнул дверь, ведущую в студию, и прислонился к косяку, думая о том, как долго его кузина* сможет притворяться, что не замечает его.

* По родственным связям Диана Стерлингу не кузина, а тетя, т. к. она дочь Гренвила Харлоу, который приходится Стерлингу двоюродным дедом (дядей его отца). В оригинале присутствует игра слов — двоюродный дед звучит как great uncle и часто сокращаем до uncle («дядя»), тогда как сама Диана всегда обозначается как cousin (" кузина") — прим. переводчика

Ее рука еще несколько минут продолжала что-то писать в бухгалтерской книге, пока особенно сильный росчерк перекладины в букве — т - не оставил на странице уродливое чернильное пятно. С вздохом признавая свое поражение, она глянула на него поверх очков в металлической оправе.

— Я вижу, что Наполеон так и не смог преподать тебе урок хороших манер.

— Наоборот, — парировал Стерлинг с ленивой улыбкой. — Это я преподал ему урок или даже два. Говорят, что он отрекся от престола после Ватерлоо, только чтобы сбежать от меня.

— Сейчас, когда ты вернулся в Лондон, думаю, мне стоит рассмотреть возможность присоединиться к нему в изгнании.

Стерлинг пересек комнату, и его кузина застыла, словно манекен портнихи. Это было достаточно странно, поскольку Диана, вероятно, была единственной женщиной в Лондоне, которая не казалась чужой за этим столом из красного дерева, обитым кожей. Как всегда, она избегала бледно-пастельных и девственных белых цветов, обожаемых последними модницами, и предпочитала величественные оттенки лесной зелени и вина. Ее темные волосы были стянуты в простой пучок, который подчеркивал элегантность ее вдовьего мыска (вдовьим мыском называется линия волос, которая посередине лба делает v-образный выступ — прим. переводчика).

— Пожалуйста, не дуйся на меня, дорогая кузина, — пробормотал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку. — Я могу перенести осуждение всего мира, но твое надрывает мне сердце.

— Это было бы возможно, если бы у тебя таковое было, — она подставила ему щеку для поцелуя, напряженная линия ее рта смягчилась. — Я услышала, что ты возвращаешься, еще больше недели тому назад. Я решила, что ты снова остался с этим повесой Тейном.

Проигнорировав кожаное кресло с подголовником, которое стояло перед столом, Стерлинг обошел вокруг и присел рядом с ней на угол стола.

— Знаешь, он никогда не простит тебе, что ты разорвала вашу помолвку. Он говорит, что ты разбила его сердце и жестоко оклеветала его характер.

Несмотря на то, что Диана позаботилась, чтобы ее тон был как можно более нейтральным, ее щеки немного порозовели.

— Моя проблема была не в характере твоего друга. Она была в нехватке такового.

— И все же, за все эти годы, ты так и не вышла замуж, а он так и не женился. Я всегда находил это достаточно… любопытным.

Диана сняла очки и посмотрела на него ледяным взглядом.

— Я скорее буду жить без мужа совсем, чем выйду замуж за мальчишку. — И словно осознав, что сказала слишком много, она снова надела очки и стала вытирать перо, которым писала. — Однако я уверена, что даже авантюры Тейна бледнеют по сравнению с твоими собственными. Я слышала, что со времени своего возвращения в Лондон ты уже успел ввязаться в четыре дуэли, вдобавок выиграл семейные состояния трех неудачливых юнцов и разбил энное количество невинных сердец.

Стерлинг укоризненно посмотрел на нее.

— Когда ты научишься не слушать всякие дурацкие сплетни? Я всего лишь ранил в плечо пару приятелей, выиграл семейное поместье еще у одного и ушиб одно единственное сердце, которое оказалось гораздо менее невинным, чем меня заверяли.

Диана покачала головой.

— Любая женщина, которая оказывается достаточно глупа, чтобы доверить свое сердце в твои руки, получает то, что заслуживает.

— Ты можешь и дальше дразнить меня, если хочешь, но теперь, когда война закончена, у меня есть твердое намерение всерьез заняться поиском невесты.

— Эта новость согреет сердца всех амбициозных красавиц и их мамаш в городе. Так что рассказывай, что заставило тебя внезапно затосковать по домашнему очагу?

— Совсем скоро мне потребуется наследник, и в отличие от дорогого старого дяди Гренвила, упокой Боже его черную душу, у меня нет намерения его покупать.

Наводящий ужас рык пронесся по комнате, словно упоминание Стерлингом его дяди призвало в комнату кого-то из загробного мира. Он глянул через стол и увидел мастиффов, которые смотрели на него снизу вверх, и чьи хвосты сейчас подрагивали от напряжения.

Диана неторопливо откинулась в кресле и показала, что у нее на коленях лежит, свернувшись, изящная белая кошка. Стерлинг нахмурился.

— Разве она не должна находиться в подсобных помещениях? Ты же знаешь, что я не выношу эти существа.

Улыбнувшись Стерлингу улыбкой, очень похожей на кошачью, Диана погладила кошку по пушистой шейке под мордочкой.

— Да, я знаю.

Стерлинг вздохнул.

— Лежать, Калибан. Лежать, Цербер. — Когда недовольные собаки опустились на коврик у камина, он сказал, — Не знаю, зачем я пошел на войну сражаться с французами, когда я с тем же успехом мог остаться здесь и сражаться с тобой.

По правде говоря, они оба знали, почему он пошел.

У Стерлинга не заняло много времени понять, почему его дядя не против демонстрации силы духа юношей. Оказалось, что старому негодяю очень нравилось выбивать из него силу духа своей тростью. Стерлинг стоически выносил попытки его дяди вылепить из него следующего герцога, пока не достиг семнадцати лет и так же, как и его отец, прибавил в высоту восемь дюймов за несколько месяцев.

Стерлинг никогда не смог бы забыть ту холодную зимнюю ночь, когда он развернулся и вырвал из рук дяди его трость. Старик спасовал перед ним, боясь ударов, которые могли на него посыпаться.

Стерлинг до сих пор не мог точно сказать, презрение к дяде или к самому себе заставило сломать трость надвое, швырнуть ее дяде под ноги и уйти. Старик больше никогда не поднимал на него руку. Спустя несколько месяцев Стерлинг уехал из Девонбрук Холла, отказавшись от большого турне, которое его дядя запланировал в честь десятилетия сражений с Наполеоном. Его блестящая военная карьера сопровождалась частыми визитами в Лондон, во время которых он играл так же активно, как и сражался.

— Ты давно мог вернуться и жить дома, — сказала Диана. — Мой отец умер больше шести лет назад.

Стерлинг покачал головой, в его улыбке отразилось сожаление.

— Некоторые призраки, возможно, никогда не успокоятся.

— Я знаю, — ответила она и отвела глаза.

Его дядя никогда не бил ее тростью. Будучи женщиной, она не удостаивалась таких знаков его внимания.

Стерлинг потянулся к ее руке, но Диана вытащила из-под промокашки свернутый лист писчей кремовой бумаги.

— Оно пришло по почте больше пяти месяцев тому назад. Я бы отправила его в твой полк, но… — Ее грациозное пожимание плечами говорило красноречивее любых слов.

Подтверждая правильность ее суждений, Стерлинг открыл ящик стола и уже собирался бросить это послание на толстую пачку других таких же писем — все они были адресованы Стерлингу Харлоу, лорду Девонбруку, но ни одно не было распечатано. Но что-то удержало его руку. Несмотря на апельсиновый аромат, который все еще исходил от письма, почерк человека, который его писал, не был тем легким и петляющим, какой он ожидал увидеть. Странный озноб, слабый, словно вздох женщины, заставил волосы у него на затылке встать дыбом.

— Открой, — скомандовал он, вжимая письмо обратно в руку Дианы.

Диана переглотнула.

— Ты уверен?

Он коротко кивнул.

Ее рука задрожала, когда она подсунула под восковую печать лезвие ножа для писем, сделанного из слоновой кости, и развернула послание. "Уважаемый лорд Девонбрук", — тихо прочитала она. — "К моему глубокому сожалению, должна вам сообщить, что ваша мать перешла из этого мира в намного более приветливый". Диана заколебалась, но затем продолжила, хотя и с очевидным нежеланием. — "Несмотря на то, что в течение последних лет вы игнорировали ее многократные просьбы о примирении, она умерла с вашим именем на устах. Я думаю, что эта новость не причинит вам больших страданий. В любое время к вашим услугам, мисс Лаура Фарли".

Диана медленно положила письмо на стол и сняла очки.

— О, Стерлинг, мне так жаль.

На его щеке дернулся мускул, только и всего. Без единого слова он взял письмо из рук Дианы и уронил его в ящик стола, который сразу же задвинул обратно. Но даже после этого в воздухе остался витать апельсиновый аромат.

Его губы изогнулись в улыбке, отчего на его правой щеке еще глубже обозначилась ямочка, которая всегда внушала его противниками страх, будь то игорный стол или поле битвы.

— Эта мисс Фарли не кажется мне сильно скромной. Кто эта развязная девчонка, которая смеет упрекать всесильного герцога Девонбрука?

Он подождал, пока Диана сверялась со своей бухгалтерской книгой в кожаном переплете. Его кузина вела дотошный учет всей собственности, которая раньше принадлежала ее отцу, а теперь ему.

— Она — дочь приходского священника. Сирота, я думаю. Семь лет назад твоя мать взяла ее к себе, вместе с младшими братом и сестрой, после того как их родители погибли во время пожара, уничтожившего их дом.

— Какая похвальная благотворительность с ее стороны. — Стерлинг скривился и покачал головой. — Дочь священника. Я должен был догадаться. Это не что иное, как праведное негодование бедной дурочки, которой заморочили голову и которой кажется, что Бог на ее стороне.

Он сдернул лист писчей бумаги с тикового подноса и положил перед Дианой.

— Немедленно напиши ответ. Информируй эту мисс Фарли, что герцог Девонбрук приедет в Хартфордшир через месяц, чтобы вступить в полное владение своей собственностью.

У Дианы отвисла челюсть, она выронила книгу, и та, упав, закрылась.

— Не может быть, чтобы ты говорил всерьез.

— И почему нет? Оба моих родителя умерли. И теперь Арден Менор принадлежит мне, разве не так?

— А что ты собираешься делать с сиротами? Выбросить их на улицу?

Он провел рукой по подбородку.

— Я скажу своему поверенному подыскать для них какое-нибудь место. Они будут мне благодарны за щедрость. В конце концов, когда трое детей слишком долго живут предоставленными самим себе, это может принести только вред.

— Мисс Фарли уже не ребенок, — напомнила ему Диана. — Она взрослая женщина.

Стерлинг пожал плечами.

— Тогда я найду ей мужа — какого-нибудь отставного солдата или судебного клерка, который будет не против взять в жены развязную девчонку ради того, чтобы подлизаться ко мне.

Диана прижала руку к груди и вытаращилась на него.

— Ты такой романтик. Это греет мне душу.

— А ты неисправимая ворчунья, — парировал Стерлинг, ущипнув ее за аристократический нос.

Он поднялся и небрежным движением подозвал мастиффов. Диана подождала, пока он вместе с собаками, не отстающими от него ни на шаг, не подошел к двери, и мягко сказала:

— Я все равно не понимаю, Стерлинг. Арден же просто скромное деревенское поместье, немногим больше коттеджа. Зачем тебе оно, если у тебя есть дюжина куда более обширных, которые ты даже не побеспокоился хоть раз посетить?

Он заколебался, в его глазах появился жестокий юмор.

— Мои родители продали мою душу, чтобы получить его. Я просто хочу решить, стоило ли оно того.

Отвесив безупречный поклон, он закрыл за собой дверь, оставив Диану гладить свою кошку и с задумчивым хмурым взглядом морщить лоб.

— Бездушный дьявол! Гнусная жаба! Боров, вынюхивающий трюфели! Презренный наглец!

Джордж и Лотти, разинув рот от изумления, смотрели, как Лаура мечется по гостиной. Никогда раньше они не видели свою уравновешенную сестру в таком впечатляющем гневе. Даже ее густые темные волосы, собранные в аккуратный пучок на затылке, подрагивали от негодования.

Лаура повернулась вокруг своей оси и помахала письмом, которое держала в руке. Дорогая бумага, на которой оно было написано, удручающе смялась оттого, что ее много раз стискивали в кулаке с того самого момента, как письмо прибыло с утренней почтой.

— Он не проявил даже минимальных правил приличия и не потрудился сам написать его. Он заставил его написать свою кузину! Я так и вижу этого бессердечного людоеда. Он наверняка в жадном ликовании потирает свои толстые ручонки, собираясь перехватить крышу над нашими головами. Неудивительно, что его называют Девонбрукский Дьявол!

— Но леди Элеонора умерла больше пяти месяцев тому назад, — сказал Джордж. — Почему он так долго ждал, прежде чем связаться с нами?

— Согласно этому письму, последние несколько месяцев он был за границей, — ответила Лаура. — Наверное, уехал путешествовать куда-нибудь по континенту, без сомнения, чтобы вдоволь насладиться бесстыдными удовольствиями, как все избалованные распутники.

— Держу пари, что он гном, — рискнула высказаться Лотти.

— Или горбатый тролль с плохими зубами и хорошим аппетитом на десятилетних надоед, — Джордж скрючил пальцы, изображая когти, и раскачиваясь, пошел к Лотти, которая завизжала так пронзительно, что котята, дремавшие у нее под юбками, прыснули в разные стороны по истертому коврику. Лотти никуда не ходила без выводка котят, который таскался за ней хвостиком. Бывали времена, когда Лаура могла бы поклясться, что ее младшая сестренка сама их нарожала.

Лауре пришлось неуклюже подпрыгнуть, чтобы не споткнуться об кого-нибудь из них. Вместо того, чтобы искать безопасное место, желтый в полосочку кот шлепнулся на зад и начал вылизывать себе лапу с таким презрением, словно в их едва не свершившемся столкновении была виновата исключительно Лаура.

— И не надо сидеть с таким самодовольным видом, — сообщила она коту. — Если нас выселят, тебе придется ловить мышей в амбарах, а не поедать хорошего жирного лосося, которого ты предпочитаешь.

Вдруг осознавший реальность Джордж опустился на диван около Лотти.

— Он действительно может нас выселить? И что с нами тогда станет?

Смех у Лауры получился не слишком веселым.

— О, нам не о чем волноваться. Вы только послушайте "Лорд Девонбрук умоляет вас простить его", — с презрением прочитала она. — "Он приносит свои искренние извинения за то, что так долго не приступал к своим обязанностям. Как новый хозяин Арден Менор, он с удовольствием возьмет на себя поиски для вас другого места". Она снова смяла письмо. — Другое место! Вероятно, он планирует сдать нас в работный дом.

— Я никогда не думала о работе. Думаю, я предпочла бы оказаться выброшенной на улицу, — задумчиво сказала Лотти. — Мне кажется, из меня бы вышла отличная нищенка, как вы думаете? Представьте меня стоящей под снегом на каком-нибудь углу и сжимающей в обмороженных пальцах оловянную плошку? — Она испустила вздох. — Я становилась бы все бледнее и худее с каждым днем, пока в конце концов не испустила бы дух от истощения на руках какого-нибудь привлекательного, но равнодушного незнакомца.

Она проиллюстрировала свои слова и рухнула в картинном обмороке на диван, прижимая ко лбу тыльную сторону своей пухленькой ручки.

— Единственное, от чего бы ты могла испустить дух, — пробормотал Джордж. — Это если бы съела слишком много печенья Куки (Игра слов. Куки — семейное прозвище экономки переводится как — печенье — прим. переводчика).

Ожив после "обморока", Лотти села на диван и показала ему язык.

Джордж вскочил на ноги и откинул со лба песочные волосы, открыв карие глаза.

— Я знаю, что делать! Я вызову этого подлеца на дуэль! Он не посмеет отказаться. С какой стати?! Мне в декабре исполнится тринадцать — я уже почти мужчина.

— Отсутствие крыши над головой и убитый на дуэли брат ничуть меня не утешат, — мрачно сказала Лаура, пихая его обратно на диван.

— Мы могли бы его убить, — бодро предложила Лотти. Не по годам развитая читательница готических романов, она умирала от желания кого-нибудь убить, с тех пор как закончила "Удольфские тайны" Анны Рэдклиф.

Лаура фыркнула.

— Учитывая то, как бесчувственно он все эти годы игнорировал письма собственной матери, для этого, вероятно, понадобится серебряная пуля или осиновый кол.

— Я не понимаю, — сказал Джордж. — Как он может выбросить нас с голым задом, — поймав предупреждающий взгляд Лауры, он прочистил горло — с голыми ушами (игра слов. arse (зад) и ears (уши) в английском языке звучат очень похоже — прим. переводчика), когда леди Элеонора пообещала нам, что Арден Менор всегда будет нашим домом?

Лаура подошла к окну и отодвинула занавеску, избегая проницательного взгляда брата.

— Я не рассказывала вам этого раньше, потому что не хотела, чтобы вы переживали, но обещание леди Элеонор содержало определенные … условия.

Джордж и Лотти опасливо переглянулись и хором спросили:

— Какие условия?

Лаура повернулись к ним лицом и выпалила правду.

— Чтобы унаследовать Арден Менор, я должна выйти замуж до того, как мне исполнится двадцать один год.

Лотти судорожно вздохнула, а Джордж застонал и закрыл лицо руками.

— И нечего выглядеть такими потрясенными, — возмущенно фыркнув, сказала Лаура. — Это просто оскорбительно.

— Но ты уже отказалась от дюжины предложений, от каждого неженатого мужчины в деревне, — заметил Джордж. — Ты знала, что леди Элеонора не одобряла степень твоей разборчивости. И, вероятно, поэтому попыталась форсировать события.

— Тули Грантэм ненасытный обжора, — сказала Лотти, пухлыми пальчиками снимая воображаемую галочку в списке потенциальных мужей для Лауры. — Уэсли Трамбл слишком волосатый. Хауи Клиф чавкает, когда ест. А у Тома Дилмора вечно грязные уши и шея.

Лауру передернуло.

— Предполагаю, ты хочешь, чтобы я провела остаток своей жизни с неповоротливым медведем в облике человека, не имеющим представления о манерах за столом и ненавидящим мыться.

— Это может оказаться лучше, чем всю твою оставшуюся жизнь ждать человека, которого не существует, — мрачно сказал Джордж.

— Но ты же знаешь, что я всегда мечтала выйти замуж за человека, который смог бы продолжить работу папы в приходе. Большинство мужчин в деревне даже читать не умеет. И не хотят учиться.

Лотти накрутила на пальчик свой длинный золотой локон.

— Жаль, что я не старшая сестра. Это было бы, конечно, жертвой с моей стороны, но я бы с удовольствием вышла замуж ради денег, а не по любви. Тогда я смогла бы позаботиться о тебе и Джордже. И у меня не было бы никаких проблем подцепить богатого мужа. Я же собираюсь вырасти Несравненной Красавицей, как вы знаете. Все так говорят.

— Ты уже Несравненная Зануда, — пробормотал Джордж. Он повернулся и обвиняюще посмотрел на Лауру. — Знаешь, ты могла бы хоть упомянуть, что тебе нужен муж поскорее. Когда у тебя еще было время найти того, кто отвечает твоим требовательным стандартам.

Лаура шлепнулась на скрипучую оттоманку и подперла рукой подбородок.

— Как я могла даже предположить, что кто-то, кроме нас, захочет жить в таком захудалом месте? Думаю, я считала, что мы просто будем жить здесь столько, сколько захотим, если кто-нибудь не придумает чего-то более умного.

Невыплаканные слезы жгли ей веки. Солнечный свет, лившийся через восточные окна, был призван только подчеркнуть благородную запущенность гостиной. Мелкие розочки, вышитые на диванных подушках, давно выцвели до светло-розового цвета. Неприглядные пятна плесени портили оштукатуренный бордюр над дверью, а под сломанную ножку фортепиано красного дерева была подложена заплесневелая стопка книг в кожаных переплетах. Арден Менор, возможно, и был скромным деревенским поместьем, от которого осталась только тень его былого блеска, но для Лауры, Джорджа и Лотти это был их дом.

Единственный дом, который они знали с тех пор, как потеряли родителей больше семи лет тому назад.

Медленно осознавая, что удрученные лица брата и сестры отражают ее собственное, Лаура встала и заставила себя улыбнуться.

— Нет необходимости сидеть с такими вытянутыми лицами. У нас есть целый месяц до приезда Лорда Дьявола.

— Но у нас есть всего чуть больше трех недель до твоего дня рождения, — напомнил ей Джордж.

Лаура кивнула.

— Я понимаю, что ситуация кажется безнадежной, но мы всегда должны помнить то, чему учил нас папа — через молитву и упорство Бог подаст.

— И что же мы должны просить Его послать нам? — нетерпеливо спросила Лотти, подпрыгивая на месте.

Лаура обдумывала ответ довольно долго, ее набожное поведение шло в разрез с решительным блеском ее глаз.

— Мужчину.