"Тайна реки злых духов" - читать интересную книгу автора (Корчагин Владимир)

Глава седьмая ДЕВУШКА С ГОЛУБЫМИ ГЛАЗАМИ

Живые упругие струи приятно щекотали пальцы рук, чуть слышно нашептывая о чем-то очень хорошем. Наташа склонилась почти к самой воде, прислушиваясь к тихому голосу реки. Лицо ее было сосредоточенно-внимательным.

Мимо проплывали безмолвные, поросшие лесом берега. Высокая стена деревьев то подступала почти к самой реке, то отбегала чуть-чуть в сторону, оставляя место зеленым луговинам.

Кое-где на них виднелись заросли шиповника. Кусты были усыпаны крупными пунцово-розовыми цветами. Огромными букетами пламенели они среди травы, на фоне строгих темных елей.

Плот двигался быстро. Андрей Иванович и Валерий, орудуя шестами, гнали его со скоростью, которой позавидовала бы любая лодка. Правда, у Валерия это получалось еще не совсем ловко. Позавчера, когда они только что отплыли от лагеря, Наташа не могла удержаться от смеха, глядя, как неуклюже он обращается с шестом. Но сегодня движения его были уже увереннее, и к нему снова возвратилось его обычное настроение.

запел он вполголоса, налегая на длинный шест. Голос его был не сильный, но приятный, а мелодия песни удивительно гармонировала и с яркой зеленью берегов, и с серебристой рябью.

Наташа подняла голову от воды и взглянула на Валерия. Он стоял вполоборота к ней и смотрел на нее. Смотрел так, что она сразу же забыла обо всех досадных нелепостях, которые в последнее время все чаще открывала в его поступках.

Наташа встала и, подойдя к Андрею Ивановичу, положила руки на шест.

— Андрей Иванович, дайте я попробую.

Геолог улыбнулся.

— Ну что ж, попробуй, — сказал он, передавая ей шест. — Только смотри, не упусти.

— Не упущу.

Наташа крепко ухватилась за тяжелую жердину и, подняв высоко над головой, быстро опустила ее в воду. Но не успела она коснуться дна, как сильное течение подхватило шест и потянуло за собой. Наташа изо всех сил уцепилась за гладкое, отполированное руками, дерево. Ноги ее заскользили по мокрым бревнам. Она попыталась опереться о сучок. Но не удержалась и, вскрикнув, полетела в воду.

Через мгновение голова ее показалась над водой. 

— Встань на дно! Здесь не глубоко, — крикнул ей Андрей Иванович.

Наташа послушно встала на ноги.

— Да брось шест-то!

Она решительно замотала головой. Тогда Андрей Иванович встал на место Валерия и сильными движениями направил плот обратно. Вскоре мокрая, красная от смущения Наташа была на плоту.

— Плывем к берегу! — скомандовал Андрей Ива-нович.

— Зачем же? Я и так обсохну, — робко возразила Наташа.

— Не говори глупостей! Нужно сейчас же переменить одежду. Да и обедать уже пора.

Обед обещал быть на славу. Еще утром Андрей Иванович подстрелил большого крякового селезня и теперь решил приготовить из него жаркое. Пока Наташа, отойдя в сторону, переодевалась и развешивала на ветвях мокрую одежду, они с Валерием разложили большой костер и ощипали убитую птицу.

Валерий подбросил на ладони желтую увесистую тушку и прищелкнул языком:

— Знатная штука!..

— Штука-то знатная, — согласился Андрей Иванович. — А вот кто вчера посуду мыл?

Валерий поежился:

— Я мыл… А что?

— А то, что котелок нисколько не похож на мытый. Пойди и вымой его как следует.

— Не умею я лучше, Андрей Иванович. Я же не девчонка!

— Конечно, не девчонка. Потому и силы у тебя, надеюсь, хватит, чтобы отскоблить всю эту грязь. Пойди к реке, зачерпни песку и потри им хорошенько. От грязи и следа не останется.

Валерии вздохнул. Возиться с посудой ему не хотелось. Но спорить с Андреем Ивановичем было бесполезно. И Наташа, как назло, была занята…

Он молча схватил котелок и, спустившись к реке, принялся с ожесточением драить злополучную посудину. Песок, оказывается, действительно творил чудеса. Не прошло и трех минут, как котелок заблестел, будто новый.

— Ну вот, теперь другое дело, — похвалил Андрей Иванович. — Только что же ты воды-то пожалел, песок не смыл как следует?

Валерий махнул рукой:

— Чепуха! — бросил он, устраиваясь на траве. — Вы же сами говорили, что горные породы почти стерильны.

Андрей Иванович усмехнулся: 

— Так то — породы, а не речной песок. Ну да ладно!.. Только чур, на меня не пенять, если утка будет на зубах хрустеть.

Геолог поправил костер и пристроил котелок на огне.

— Теперь пойдем, наберем дров, — снова обратился он к Валерию.

— Как дров? Их же здесь полно.

— Это не дрова! На таком гнилье до вечера не приготовишь обеда.

Валерий нехотя поднялся.

— Наташа! — крикнул Андрей Иванович. — Посмотри здесь за костром. Мы за дровами сходим.

Наташа присела у костра и, положив подбородок на сложенные руки, стала рассеянно смотреть на огонь. На миг ей вспомнился Саша. Но только на миг. В ушах ее звучал еще голос Валерия, а перед глазами стояло его лицо.

«А все-таки он хороший»… — подумала Наташа и улыбнулась своим мыслям.

Она подбросила в костер сучьев и прислушалась. Со стороны леса слышались мужские голоса. Наташа машинально поправила воротничок курточки.

Андрей Иванович и Валерий подошли к костру и, бросив сучья, опустились на траву. Разговор не клеился. Все поглядывали на котелок. Аппетит разыгрывался с каждой минутой.

Но вот из котелка приятно запахло жареной дичью. Андрей Иванович вооружился ножом, а ребята приготовили свои миски. Утка, покрытая нежной хрустящей корочкой, выглядела очень заманчиво.

Валерий нетерпеливо ухватился обеими руками за отрезанный ему кусок и только было нацелился зубами на жирную румяную корочку, как вдруг глаза его округлились, и он с отвращением бросил мясо обратно в миску.

— Фу, гадость! — воскликнул он брезгливо.

— Что такое? — насторожился Андрей Иванович.

— Что, что… Черви! Вот что! — Валерий вскочил с места и сплюнул.

— Ой! И у меня, — вскричала Наташа испуганно, отодвигаясь от миски.

Андрей Иванович нахмурился:

— Какие черви? Что вы говорите?

Валерий схватил свою миску и поднес ее почти к самому лицу геолога.

— Вот, полюбуйтесь!

Андрей Иванович заглянул в миску. На дне ее действительно лежало два толстеньких золотистых червяка. Он взял одного из них в руку и вдруг разразился веселым смехом:

— Вот оно что! Ну, за этих червей нам надо благодарить Валерия.

— Что-о?.. Меня! Да при чем здесь я?!

— А при том, что эти черви образовались из того «стерильного» песочка, который ты поленился смыть с котелка.

— Вы что это, серьезно? — не понял Валерий.

— Конечно, — ответил Андрей Иванович невозмутимым голосом. — Не верите?

Он спустился к реке и, порывшись с минуту в прибрежном песке, вернулся к недоумевавшим ребятам.

— Что это, по-вашему? — обратился он к ним, указывая на свою раскрытую ладонь.

Ребята послушно склонили головы к его руке. На ладони лежало несколько маленьких блестящих чешуек.

— Слюда… — ответил Валерий, пожимая плечами.

— Слюда? А теперь смотрите, что с этой слюдой произойдет.

Андрей Иванович выкатил из костра раскаленный уголек и, бросив на него блестящие чешуйки, принялся дуть на эту крохотную импровизированную жаровню.

И тут произошло чудо. Маленькие чешуйки вдруг начали вспучиваться, расти у ребят на глазах, и не успели они моргнуть глазом, как все чешуйки вытянулись в длинные золотистые палочки, точь-в-точь как те страшные «черви», которые лежали у них в мисках.

Ребята не знали, что и подумать.

— Андрей Иванович! Вы просто чародей! — воскликнула наконец пораженная Наташа.

— Ну что ты! С черной магией я не знаком. И ничего необыкновенного во всем этом нет. Дело в том, что это не листочки слюды, как вы думали, а чешуйки совсем другого минерала — вермикулита, самым замечательным свойством которого является его способность резко увеличивать объем при прокаливании. Происходит это потому, что кристаллическая решетка вермикулита построена из тончайших слоев очень сложного химического состава, между которыми располагаются молекулы воды. При сильном нагревании молекулярная вода превращается в пар, и давление пара раздвигает эти слои, в результате чего объем минерала увеличивается в двадцать — двадцать пять раз. А вы ешьте, ешьте! — добавил он с улыбкой. — А то все остынет.

Ребята снова придвинули свои миски.

— Ну так вот, — продолжал Андрей Иванович, — нетрудно догадаться, что увеличение объема происходит только в одном направлении, перпендикулярном напластованию листочков вермикулита, вследствие чего минерал только в этом направлении и разбухает. Получаются длинные червеобразные столбики, или нити. За это интересное свойство вермикулит и получил свое название. Оно происходит от латинского слова «вермикулус», что значит «червячок».

— Ну и чудеса! — воскликнул Валерий, берясь за второй кусок.

— Действительно, чудеса! — согласилась Наташа. Она подняла остывший уголек и с интересом рассматривала удивительных «червей», рожденных на огне из крохотных чешуек слюдоподобного минерала.

— А ты ешь лучше, — посоветовал ей Андрей Иванович, — потом посмотришь.

Наташа снова взяла свою миску:

— А ведь этот… вермикулит становится, наверное, очень легким после обжига?

— Да, он делается в два раза легче воды. В нем появляется так много воздушных прослоек, что он оказывается первокласснейшим звукопоглощающим материалом. Именно он используется при устройстве кабин в самолетах, перегородок в специальных лабораториях.

— Как же образуется этот удивительный минерал? — подал голос Валерий, обсосав последнюю косточку.

— Он образуется при выветривании[9] черной слюды — биотита, — ответил Андрей Иванович и весело добавил: — с которым ты так хорошо познакомился в начале этого месяца.

Валерий покраснел.

— С этими минералами, оказывается, все время надо быть настороже, — пробурчал он, пряча глаза. 

— Да, иногда они могут здорово подшутить над тем, кто их не знает. Вот поплывем дальше, я расскажу вам забавную историю об одном минерале, и вы увидите, как надо быть осторожным с неизвестными природными образованиями.

— Расскажите сейчас, Андрей Иванович, — оживился Валерий, поудобнее устраиваясь на траве.

— Нет. Мы и так здесь засиделись. Пора отчаливать.

После обеда плот двигался медленнее. Валерий еле шевелил шестом. Полуденный зной нагонял дремоту. Ему не хотелось ни говорить, ни петь. Все надоело. Перед глазами проплывали все те же низкие, поросшие лесом берега, а шест становился все тяжелее и непослушнее. Время словно остановилось. Все вокруг замерло. Лишь слабые всплески воды нарушали тяжелую знойную тишину.

Валерий громко зевнул и вдруг вспомнил:

— Андрей Иванович, вы же обещали рассказать нам какую-то историю.

В глазах геолога блеснули веселые искорки.

— Да, я собирался рассказать о минерале мирабилите. Эту историю поведал мне однажды мой старый знакомый, капитан торгового судна на Каспийском море.

Как-то во время очередного рейса случилось так, что у их корабельного кока вышел весь запас столовой соли. Что делать? Раз сварил он обед без соли. Другой раз… Команда возмущается. Хоть обратно в порт возвращайся.

И тут мой знакомый, стоявший на мостике, увидел на берегу небольшого заливчика груды какого-то белого вещества, очень похожего на соль. Вызвал он боцмана и приказал узнать, что там такое. Боцман спустил шлюпку и отправился к заливу. Подплывает к берегу, смотрит — соль. Попробовал — соленая. Правда, горчит немного. Ну, да стоило ли обращать внимание на такой пустяк? Набрал он этой соли целый мешок, То-то было радости! Кок чуть не расцеловал его за эту находку и приготовил такой роскошный обед, какой готовился на корабле не каждый праздник.

После обеда капитан поднялся на мостик, закурил и только было собрался отдать рулевому какую-то команду, как вдруг почувствовал настоятельную необходимость спуститься в туалет. Он быстро сбежал по трапу, подошел к небольшой двери с двумя традиционными кружочками и… обмер. Перед этой скромной дверью толпилась почти вся его команда, начиная с первого помощника и кончая маленьким толстым коком, который держался обеими руками за широкие штаны и, как петух, наскакивал на красного от смущения боцмана. Что тут творилось!.. Первый помощник бил кулаками в заветную дверь и кричал, что он на вахту опаздывает. Судовой радист доказывал ему, что у него срочные радиограммы задерживаются. Несколько матросов отталкивали их обоих, грозясь выбросить за борт, если те не поймут, что в этом деле все равны, как перед богом. Боцман ухватился за китель старшего механика. А дюжий механик потрясал своими огромными кулачищами и басил: — Сейчас же пропустите меня, сукины дети, а то все паровые котлы взлетят на воздух!..

Вспомнил тут мой приятель, чем солили сегодняшний обед, и сразу понял, какую злую шутку сыграл с ними злополучный заливчик. На берегах его отлагалась не поваренная соль, а минерал мирабилит, известный более под названием глауберовой соли, которая продается во всех аптеках как сильное слабительное средство…

Наташа смущенно отвернулась, а Валерий так смеялся, что чуть не свалился с плота в воду.

— Ой! Не могу! Неужели это правда? Вся команда… Вот потеха! — восклицал он, корчась от смеха. — Это почище наших червяков! Представляю, что там творилось!..

Наконец он утихомирился и, вытирая рукавом слезы, спросил:

— Неужели эта глауберова соль так прямо на берегу и валяется?

— Да. В некоторых заливах Каспийского моря, в частности в заливе Кара- Богаз-Гол, в зимние месяцы, когда температура воды снижается до шести градусов, мирабилит выпадает из нее на дно и сильными штормами выбрасывается на берег, образуя огромные белые валы. Причем по внешнему виду и свойствам — цвету, блеску, твердости[10] — мирабилит действительно чрезвычайно похож на поваренную соль. Правда, вкус у него несколько иной, горько-соленый. Но боцман, видимо, плохо его распробовал… Вот какие удивительные минералы встречаются в природе. Между прочим, и название свое этот минерал получил от латинского cлова «мирабилис», что значит — удивительный. Он подмигнул Валерию и добавил: — Ну, а теперь поднажмем немного! А то я смотрю, ты только держишься за шест-то…

Валерий крепче уперся ногой в бревно и с силой опустил шест в воду. Плот снова поплыл вниз по реке. 

На следующий день, после полудня, правый берег Ваи начал заметно повышаться. Вдали показались заросшие лесом холмы. Течение реки стало более быстрым. Теперь нужно было лишь управлять плотом. Андрей Иванович повеселел.

— Ну, друзья, смотрите в оба! Может, встретится что-нибудь интересное.

Ребята насторожились. Но прошел час, другой. Ничего интересного не было, хотя лесистые холмы приблизились почти вплотную к реке. Валерий начал клевать носом. Наташа тоже не прочь была вздремнуть. Тихое журчание воды убаюкивало, как колыбельная песня.

Вдруг плот резко остановился. Андрей Иванович уперся шестом в дно.

— А ну-ка, посмотрите вон туда, направо! Что вы там видите?

Наташа взглянула на зеленые холмы. На склоне одного из них ярко белело какое-то большое пятно. 

— Ой, что это? Неужели снег?

Валерий фыркнул:

— Скажет тоже… Снег! В такую-то жару…

— А что же это?

Валерий подумал:

— Может быть, стена? Андрей Иванович, как по-вашему?

— По-моему, это просто обнажение. И нам надо обязательно его осмотреть. — Андрей Иванович вынул компас и взял азимут[11].

Плот причалил к берегу.

— Одному из вас придется побыть здесь. Оставайся, Валерий. А мы пройдем туда, посмотрим.

Андрей Иванович и Наташа двинулись в путь. Над головами их сейчас же сомкнулись ветви могучих кедров. За три дня, проведенные на воде, Наташа отвыкла от мрака таежного леса и теперь опять чувствовала себя не совсем уверенно среди угрюмых молчаливых деревьев.

Но вот лес расступился, и она невольно остановилась, пораженная изумительным зрелищем, открывшимся перед ее глазами. Темная толща каких-то рассланцованных пород[12] прорезалась широкой полосой белоснежного камня. Эта полоса проходила высоко над их головами, под большим уклоном к поверхности земли, а внизу, под обнажением, громоздилась огромная куча белых, чуть зеленоватых обломков, по-видимому, недавно обрушившихся сверху.

Наташа подняла один из них. 

— И здесь мрамор?

Андрей Иванович покачал головой:

— Нет, это не мрамор. У мрамора поверхность скола совсем другая. А главное… Смотри!.. — Он чуточку повернул камень в руках Наташи. И произошло чудо. Где-то в глубине минерала вспыхнули яркие синие огоньки. Наташа повернула камень обратно. Огоньки погасли. Небольшое движение руки — и снова в глубине камня побежали синие искорки.

Это было поразительно. Совершенно белый, почти непрозрачный камень озарялся вдруг странным мерцающим светом, идущим откуда-то изнутри его, словно там были запрятаны крохотные светильники.

Наташа подняла глаза на геолога:

— Андрей Иванович! Это же просто чудо. Никогда я не думала, что камни могут быть такими интересными.

— Ну, что ты! В природе встречаются и более интересные образования. Помню, когда я был студентом, на меня произвел огромное впечатление один минерал, так называемый благородный опал. Образец его был прислан в наш музей из Бразилии. На первый взгляд это был небольшой светло-серый камень, настолько невзрачный, что, встреть его на дороге, поленишься нагнуться. И вот в этом-то камне, где-то в глубине его, вдруг загорались яркие чистые огоньки. Красные, синие, зеленые… Камень не просто светился. Он именно горел разноцветными огнями. Иллюзия была настолько сильной, что каждый, кто брал его в руки, невольно прикасался пальцами к тому месту, откуда прорывались огоньки, чтобы удостовериться, что оно не нагрето.

Позднее я видел много благородных опалов и в природе, и в виде различных поделок. Все они светились изнутри различными огоньками. Но такого камня, какой хранился в нашем музее, я не видел больше никогда.

Впрочем, был в моей жизни еще один незабываемый день, связанный с этим замечательным минералом, — продолжал Андрей Иванович. — В этот день я в первый раз увидел его на пуговицах пальто одной девушки. Опал этот был, пожалуй, далеко не самым лучшим. Но никогда ни один камень не казался мне таким прекрасным, как тот, что вспыхивал маленькими искорками на пальто голубоглазой незнакомки. С тех пор прошло более двадцати лет. Каких только камней ни повидал я за это время: и сверкающих бриллиантов, и кроваво-красных рубинов, и нежно-зеленых, изумрудов. Но ни один из них не запал мне в душу так, как тот благородный опал…

Андрей Иванович помолчал и закончил совсем тихо:

— Девушка с голубыми глазами стала моей женой, а потом матерью моего Юрки… — Он опустил голову и вздохнул, а глаза его потеплели, и Наташа впервые увидела перед собой не сурового властного геолога, которого она, признаться, здорово побаивалась, а просто хорошего, по-домашнему близкого и доброго человека.

Она доверчиво улыбнулась ему:

— Где же он теперь, ваш Юрочка, Андрей Иванович?

— Его, наверное, нет в живых, Наташенька. Ни его, ни его матери. Война…

Андрей Иванович замолчал.

— Ну, а это что за камень? — проговорила она, стараясь хоть и не совсем умело, переменить тему разговора.

— Это лабрадор. Довольно распространенный минерал из группы полевых шпатов. Впрочем, в виде таких жил он встречается не часто. Обычно он входит в состав различных магматических пород[13]. Из него состоит, например, черный украинский лабрадорит, которым облицован цоколь мавзолея Ленина.

— Черный? Почему черный? Он же совсем белый, как мрамор.

— Ну мрамор, положим, тоже не всегда белый. И вообще между этими минералами нет ничего общего. Лабрадор — это сложно построенный алюмо-силикат. А мрамор состоит из кальцита, представляющего собой простую соль металла кальция и угольной кислоты. Да они и внешне мало похожи друг на друга. Ты присмотрись внимательнее к этому камню. Я уже не говорю о синем отливе, которого никогда не бывает в мраморе. Но и другие свойства полевых шпатов совершенно иные. Все они значительно тверже кальцита, абсолютно не реагируют с соляной кислотой и хорошо раскалываются только по двум направлениям. На них ты никогда не найдешь тех ромбиков, которые так характерны для кальцита. А главное, они имеют абсолютно различное происхождение.

Лабрадор, как и все полевые шпаты, — продукт застывания самой магмы. До сих пор ничего подобного мы здесь еще не видели. Все породы, которые встречались нам до этого, в том числе и мраморы, и эти вот кристаллические сланцы, — он указал на темно-бурую листоватую породу, в которую была заключена лабрадоровая жила, — не имели прямого отношения к магме. Они образовались на поверхности земли как осадки различных водных бассейнов. Магма только косвенно влияла на некоторые из них своим теплом или газами.

Лабрадор же образовался за счет самой магмы. И то, что мы нашли его здесь,  очень важно, Наташа. Это означает, что где-то поблизости располагается застывший магматический очаг. Мы приближаемся к контактовой[14] зоне осадочных[15] и магматических пород. А эта зона особенно интересна для геологов, так как она является источником самых разнообразных минералов и руд.

Андрей Иванович вынул свою тетрадь и начал описывать обнажение. А Наташа направилась вдоль каменистой осыпи, отбирая себе наиболее красивые камни. Их нежное голубое мерцание почему-то странно волновало ее, невольно заставляя вспоминать все то, что только что рассказал Андрей Иванович.

Мысли Наташи снова и снова возвращались к голубоглазой девушке с пуговицами из благородного опала. Какая же она, наверное, была красивая и умная, эта девушка, ставшая подругой такого замечательного человека, как Андрей Иванович, И какой прекрасной, должно быть, была их любовь, если даже теперь, много лет спустя, при воспоминании о ней у него теплеют глаза и меняется голос.

Наташа невольно подумала о Валерии. Будет ли он вспоминать о ней так же лет через двадцать? Едва ли… Он слишком не похож на Андрея Ивановича. А Саша?

Саша… Но ведь она и не имеет права на то, чтобы он вспоминал о ней. Наташа живо представила себе красивого самоуверенного Валерия. Разве она когда-нибудь давала ему понять, что ей неприятно его стремление быть только с ней? Разве у него хоть раз был повод сомневаться в том, что он ей нравится? Нет. Ей никогда и в голову не приходило скрывать свои симпатии к Валерию. Ей было скучно без него. Ей было до слез обидно, когда он оставлял ее одну и отходил к другим девочкам. Она прощала ему многое такое, что не простила бы никому другому.

Но зачем тогда думать о Саше? Не все ли равно, как он будет вспоминать о ней в будущем?..

Нет! Наташа решительно тряхнула головой. Ей это было совсем не все равно. Валерий Валерием. Но ни одного человека она не уважала так, как Сашу. Из всех знакомых ей мальчишек он один мог стать в будущем таким же умным, смелым и благородным, как Андрей Иванович. У них уже сейчас было много общего.

И все-таки разве о ней будет вспоминать Саша много лет спустя, как вспоминает сейчас Андрей Иванович о своей любимой? Ведь она действительно не имеет на это никакого права. Придет время, и Саша тоже встретит на своем пути девушку с голубыми глазами. Она будет умная и красивая. И Саша, конечно, будет любить ее так же, как и Андрей Иванович.

Наташа вздохнула. Ну что ж… Она будет только рада за него… Но почему это ее так трогает? Почему ей стало вдруг так грустно?

Она сильно сжала в кулаке обломок мерцающего камня. Но синие огоньки прорывались меж пальцев. Они сияли, как лесные светлячки. И ей казалось, что они жгут ей руки. Как завидовала все-таки она сейчас этой неизвестной, выдуманной ею самой девушке! Ну, чем она лучше Наташи! И почему именно ее должен любить Саша?

Она взглянула на Андрея Ивановича. Геолог сидел на поваленном дереве, подперев рукой голову, и задумчиво смотрел на полосу Лабрадора. Глубокие морщины прорезали его лоб. Упрямые жесткие складки появились у кончиков губ.

Наташа пристальнее вгляделась в его лицо. Кого оно ей так напоминает? Она напрягла свою память. Ну, конечно!

Такие же точно глаза и такие же упрямые складки возле губ видела она на лице Саши.

«До чего же они похожи друг на друга! Даже внешне».

Мысли Наташи снова вернулись к голубоглазой девушке. Теперь она уже не сомневалась в том, что Саша встретит ее и будет любить всю жизнь…

Но почему все-таки ее? Наташа опять посмотрела на Андрея Ивановича. Глаза геолога светились грустью. Но что-то непреклонно твердое было в его лице.

И ей стало ясно. Девушка, которую встретит Саша, будет не только умная, красивая и нежная. Строгость к себе никогда не позволит ей примириться с недостатками в том, кого она полюбит. В любимом человеке их просто не может быть.

Ну, а если недостатки все-таки есть? Значит… Значит надо бежать от улыбки, которая позволяет мириться с ними?..

— Надо бежать, Наташа!

Она вздрогнула. Это сказал Андрей Иванович. Но как он подслушал ее мысли? Наташа покраснела до кончиков ушей.

— Почему… бежать?.. Андрей Иванович?!

Он быстро сложил свою тетрадь.

— Много уже времени. Засиделись мы здесь. А до реки далеко. Да ты чего так раскраснелась?.

Наташа прижала руки к пылающим щекам.

— Я ничего… так… жарко очень.

Она поняла наконец, что слова Андрея Ивановича были просто совпадением. Но каким совпадением! Наташа боялась поднять на него глаза. Никогда еще она не чувствовала себя такой растерянной, как в этот тихий предвечерний час, когда впервые попыталась представить себя чуточку более взрослой.

На другой день правый берег Ваи стал еще выше. Огромным крутым уступом возвышался он теперь над водой, бросая черные тени на веселую, искрящуюся на солнце реку. Сначала вдоль реки тянулись многочисленные осыпи известняков. Их белые пятна то и дело прорывали зеленую стену деревьев. Но к тому времени, когда поднявшееся солнце согнало с реки тени, известняки исчезли. Их снова сменили темные тонкоплитчатые сланцы[16]. Словно гигантские стопы книг с огромными буровато-серыми страницами, обрывались они к реке, засыпая плоскими гладкими обломками узкую полосу бичевника[17].

Река заметно сузилась, течение стало быстрым. Но продвижение отряда замедлилось. Теперь Андрей Иванович то и дело выбирался на берег, описывая обнажающиеся породы, а иногда надолго уходил вверх по впадающим в реку овражкам. В таких случаях он брал с собой Наташу или Валерия.

Вот и теперь они ушли вверх по небольшой каменистой речке, а Валерий сидел на плоту и от нечего делать бросал в воду тонкие плиточки сланца. Но очень скоро это ему надоело, и он улегся на разостланную на плоту палатку.

Скучища!.. Даже спать не хочется. Он поднялся и сплюнул сквозь зубы. А что, если доплюнуть до берега? Это занятие его немного развлекло. Но не надолго.

— Хоть бы почитать чего-нибудь. — Он порылся в рюкзаках. — Одно старье! Не могли хороших книг с собой захватить!

Он опять улегся на палатку.

На этот раз сон выручил его. Он увидел себя во дворе своего дома, в окружении знакомых мальчишек. Все поздравляли его со счастливым возвращением из этой злополучной экспедиции. А он рассказывал им о своих диковинных приключениях. И вдруг откуда-то появилась Наташа. Она подошла к нему и строго заговорила:

— Валерка, ведь все это не так!..

Он открыл глаза. На берегу действительно стояла Наташа.

— Валерка, смотри, что мы нашли.

Она прыгнула на плот и протянула руку. На ладони лежало два крупных вишнево-красных кристалла в форме правильных двенадцатигранников.

— Это гранаты, — продолжала Наташа, поворачивая их к солнцу. — Помнишь, Петр Ильич показывал нам в музее. Но разве там были такие!.. А эти просто прелесть. Смотри, как играют на солнце! И знаешь… Их там полным-полно. И все такие красивые!

Валерий встал.

— Чего же ты мало набрала?

— Да Андрей Иванович говорит, что это ни к чему. — Наташа улыбнулась ему. — Хочешь, я подарю тебе один?

— Один? Что мне один! Ты слушай больше Андрея Ивановича. Это же почти драгоценные камни. Да, да! Чего ты так на меня смотришь? Я сам где-то читал, что гранаты — почти драгоценные камни. Пойдем, наберем их побольше!

Улыбка сбежала с лица Наташи.

— Нет. Я устала очень. Сходи один. Это совсем недалеко.

Валерий недовольно поморщился.

— Как же я их найду?

— Да ими все сланцы переполнены. А больше всего мы видели их на правом берегу речушки. Там лежит поваленная пихта. Прямо поперек долины. Так под корнями этой пихты даже красно от гранатов.

Валерий взял молоток и прыгнул на берег. Там, на большой каменной глыбе, покрытой густым мягким мхом, сидел Андрей Иванович и что-то быстро записывал в тетрадь.

— Ты куда? — окликнул он Валерия.

— За гранатами!

Андрей Иванович посмотрел на него с удивлением. В первый раз он видел у Валерия такой интерес к минералам. Даже чудесный Лабрадор, который принесли они вчера с обнажения, не произвел на него почти никакого впечатления.

— Ну что же, сходи. Только не задерживайся долго. Через полчаса поплывем дальше.

— Я мигом! — бросил на ходу Валерий и, не оглядываясь, зашагал вверх по речке.

Долина ее была на редкость неприветливой. Высокие обрывы, возвышавшиеся по обеим сторонам, образовали узкое мрачное ущелье. Все дно его было завалено грудами битого сланца, под которыми совершенно исчезала маленькая речушка.

Валерий шел быстро. Он вспомнил, как прошлой зимой выменял на маленький кристаллик граната, подаренный ему братом, совсем еще новые беговые коньки. Но разве тот гранат был таким, как эти! Валерий усмехнулся. Их даже сравнивать нельзя. Вот разбегутся глаза у ребят с их двора, когда они увидят такие крупные красивые кристаллы. На них можно будет что угодно выменять…

Валерий обернулся назад. Берега Ваи скрылись из глаз. Теперь со всех сторон его окружали темные мрачные обрывы. Он невольно замедлил шаги.

И чего это Наташка заупрямилась и не пошла с ним?.. Устала! Когда она успела устать? Нет, она положительно изменилась в последнее время. Особенно с тех пор, как притащила эти лабрадоры. Они словно околдовали ее. Часами сидит над ними, и ни слова! Добро бы хоть действительно были стоящие камни. А то ведь чепуха какая-то! А вот гранаты ей, видите ли, не нужны.

Валерий прибавил шагу. Вдруг большая птица с шумом взлетела почти из-под самых его ног. Он вздрогнул. В памяти невольно ожили все страхи, связанные с рекой Злых Духов. Он снова огляделся по сторонам, Темные берега речки, возвышавшиеся крутыми уступами, казались теперь зловещими.

А что, если сейчас покажется кто-нибудь вон из-за того поворота?.. Мурашки побежали у него по спине. Он снял с плеча ружье.

«Может быть, вернуться? Нет, нельзя. Наташка засмеет».

Он прошел еще метров триста и вдруг увидел большое поваленное дерево. Наконец-то!..

Валерий облегченно вздохнул: «Сейчас наберу камней и обратно!» Он поднялся к тому месту, где торчали вырванные из земли корни пихты, и спрыгнул в яму. Наташа была права. На дне ямы, прямо под его ногами, из сланцев выглядывали изумительные ярко-красные кристаллы. Ими были усеяны и стенки ямы. Словно красные глазки, мигали они отовсюду, куда ни поворачивался Валерий. У него глаза разбежались.

— Вот это да! — протянул он вполголоса, — жаль, что рюкзака не захватил. Ну, да если набить все карманы…

Валерий нагнулся к земле и только было протянул руку к первому, особенно красивому кристаллу, как почувствовал, что волосы зашевелились у него на голове. Рядом с кристаллом граната, прямо у его протянутой руки, появился зловещий черный крест. Да, да! Настоящий крест, с косо поставленной перекладиной, точь-в-точь как на кладбище, только гораздо меньше.

Валерий окаменел. От страха он закрыл глаза и долго не открывал их. А когда открыл, то с ужасом увидел, что крест не исчез. Он был все на том же месте, черный, с гладкими, словно отполированными, гранями и косой перекладиной, будто проросшей через стойку креста.

Холодный пот выступил у Валерия. Он хотел вскочить и бежать. Но его ноги сделались точно чужими. Они совершенно отказывались повиноваться. И в довершение ко всему он вдруг ясно почувствовал, что кто-то стоит за его спиной. Он даже пригнул голову, готовясь к удару сзади, и вдруг… до его слуха ясно донесся знакомый жуткий стон.

Валерий дико вскрикнул, рванулся с места и, оторвав наконец ноги от земли, бросился бежать вниз по речке.

Он бежал что есть мочи, не разбирая дороги, спотыкаясь и падая, обдирая о камни лицо и руки.

Вот и Вая. Валерий напряг последние силы. В висках стучало. Во рту пересохло. Только бы проскочить вон то узкое место, где берега ущелья сходятся почти вплотную!..

Он с разбегу прыгнул через глубокую рытвину, но не удержался на ногах и полетел на груду битого сланца. В глазах у него потемнело. А когда он открыл их, крик ужаса вырвался из его груди. Перед самыми его глазами, почти упираясь в подбородок, чернел большой зловещий крест…