18.07.10

2

Выспаться мне в вагоне, хотя бы и в СВ, не удалось — в Минске народ зашумел, стал массово выгружаться, и, конечно, я проснулась, хотя могла бы еще пару часов дрыхнуть. Поэтому с самого утра настроение, как-то не заладилось. А потом до меня вдруг дошло, что за всеми переживаниями я забыла дома свою любимую сумочку. Перед дорогой я обычно деньги и документы ношу в карманах, потому что рюкзак с сумочкой плохо сочетаются, особенно, когда в рюкзаке весу ого-го. И сумочку я пихаю в наружный клапан рюкзака. А тут сунулась и облом! И вся моя отлаженная система одиночного путешествия дала сбой. Как выяснилось, далеко не последний.

Поезд пришел в Барановичи точно по графику в 12–30. Хорошо, что в едином таможенном пространстве вещи не досматривают. Нет, никаких наркотиков я не везла — терпеть не могу эту гадость. Но десяток упаковок Левомиколя и столько же Спасателя плюс упаковки сильных антибиотиков в таблетках для лечения простудных заболеваний и некоторых инфекций могли бы вызвать нежелательные расспросы. А на самом деле, просто бабуля немного подрабатывает в своей деревне как бы знахарем. Но ходить по лесу и собирать травы ей уже тяжело, а действие упомянутых мазей и таблеток она на моем примере видела и оценила. Со сложными случаями бабуля не связывается, а небольшие травмы и бронхиты успешно лечит вполне качественными современными лекарствами, запасы которых мы при каждой поездке пополняем.

Вытащила увесистый рюкзак. Эх, где мой любимый Женечка — это ведь для него работа, рюкзаки таскать или просто стоять около них на стреме, пока я шустрю с билетами, смотрю расписание и т. п. Нет, сил на рюкзак у меня вполне хватает — еще и остается, но мужикам нельзя давать расслабляться, а то вообразят себе невесть что. Поэтому в парных поездках основная тягловая сила — Женюра. Себе при этом я отвожу роль зрительницы, постоянно восхищающейся силой своего кавалера. Правда, в последнее время это гад, кажется, начал что-то подозревать. Нужно будет еще что-то придумать.

А пока пришлось забросить рюкзак в камеру хранения, вытащив из него антикварную сумочку, чтобы в руках хоть что-то было, и только теперь идти смотреть расписание автобусов до Гродна. Ближайший рейс через пять минут, но у меня рюкзак в камере и билета еще нет — пролетела. А следующий автобус через три часа. Вытащила из сумочки книжку и села читать. Недаром, в конце концов, Женька прозвал меня чокнутой читалкой. Правда, прозвище он дал не за то, что люблю читать, а за репертуар, т. е. за то, что именно я читаю в свободное время. В это раз для кайфа я взяла с собой две старые книжки: по матанализу и по шахматам. Когда я говорю старые, то это значит издания 30-х годов прошлого века. В таких старых книгах по математике некоторые разделы изложены гораздо проще и понятнее, чем в современных, а старые шахматные книги просто не переиздаются. Вот я и утянула из библиотеки папули пару таких книг. Он за месяц может и не заметит, а мне приятно. Так как сумочка маленькая, то и влезла в нее небольшая книжка по шахматам, написанная Ботвинником "Матч-реванш Алехин-Эйве". Большая, Валле-Пуссена по математике, в рюкзаке. Все, переключилась на чтение.

Через пару часов пошла, еще раз посмотрела расписание, уточнила у кассира, что рейс состоится, и купила билет. Забрала рюкзак, переложила в него документы и деньги (удрать от рюкзака, прихватив сумочку, ворюга смог бы, а вот удрать от сумочки, прихватив рюкзак, — вряд ли) и подошла к остановке. Наконец автобус пришел, я самой первой влезла в него, выбрала место поближе к выходу, плюхнула рюкзак на колени и приготовилась спать. Дорога долгая, а читать в тряске не люблю. Автобус довольно бодро, несмотря на свой древний вид, набрал скорость, и мы поехали. Выехали из города, и смотреть стало некуда — по обеим сторонам дороги сплошной лес. Я надвинула шапочку на глаза, опустила голову на рюкзак и спокойно задремала.

Во сне мне приснился Женька, бодро бегавший по футбольному полю с загипсованной ногой и рукой на перевязи, а я в это время летала над полем и сообщала ему все, что о нем думаю. Потом кто-то сильно ударил по мячу, мяч подскочил и здорово стукнул меня прямо в лоб. И тут я проснулась. Оказалось, что удар мне не приснился. Автобус съехал в кювет, а я со своим рюкзаком оказалась у самой двери, в которую и влепилась головой. Хорошо еще, что шапочка и волосы смягчили удар такой силы, что от него дверь и открылась. Сзади послышались мат и стоны. В таких ситуациях рефлексы работают сами. Я вылетела из автобуса вместе с рюкзаком и захлюпала по мокрому снегу и проталинам в лес. Отбежав метров на двадцать, устыдилась. Там люди, наверняка есть раненые, а я тут в сторонке. Спрятав рюкзак под большой елкой, чтобы у него "ноги не выросли", повернула к автобусу и, резко затормозив, плюхнулась на пузо, вжимаясь в удачно попавшуюся ямку. Во-первых, до меня дошло, что в конце мая снег в Белоруссии — это как-то не так, не по сезону. А во-вторых, и это самое главное, со стороны автобуса послышались хорошо знакомые хлопки. Стреляли. В основном из охотничьих ружей. Потом я услышала, как подъехала какая-то машина, остановилась и стрельба усилилась. Теперь уже стреляли из винтовок и пистолетов. Мимо меня пробегал какой-то мужик с охотничьим ружьем. На всякий случай я зацепила его ногой, а когда он грохнулся, добавила кулаком по голове. Ну не нравятся мне такие "лесные олени". Стрельба затихла, и я услышала команды: "Первое отделение — обыскать окрестности. Все не могли убежать. Кого-нибудь, да зацепили. Второе отделение — убрать дерево с дороги. И помогите людям из автобуса."

Раз пассажирам будут помогать, то можно подать голос, что я и сделала: "Эй, подойдите кто-нибудь. Около меня тут, кажется, один из нападавших." На мой голос подошли два солдата в какой-то странной форме, подняли еще не прочухавшегося мужика и потащили на дорогу. Потом подошел третий и помог мне подняться. На лице было мокро, и я почти ничего не видела. Я хотела смахнуть влагу с лица, но руку перехватили: "Подождите девушка, у вас сильно течет кровь. Сейчас я возьму индпакет и вас перевяжу. И шишка у вас солидная." Чьи-то руки аккуратно наложили мне тампон на лоб и забинтовали голову так, что я вообще перестала что-либо видеть. Меня почти волоком доставили к дороге и на что-то усадили. Кажется, на ствол дерева. Все я воспринимала как во сне. Кто-то кому-то говорил:

— Наш автобус сломался и фабричный нас обогнал. А бандиты, наверное, решили, что это мы, и завалили дерево. Хорошо еще, что стреляли из охотничьих ружей и обрезов. Иначе поубивали бы всех. Да и мы вовремя подоспели.

— А что это за мужик, которого подобрали около девушки. Кажется местный. Вот он — днем крестьянин, а вечером бандит.

— Девушка, а как это он около вас упал? Это он вас ушиб?

— Оставь ее, не видишь — у нее травма головы, возможно сотрясение мозгов.

Я еще успела проговорить, что сотрясения у меня нет, что мужика я сама зацепила, когда он мимо бежал, и дальше поплыла в неизвестном направлении.