18.07.10

15

Примерно через сорок минут подъехала легковушка НКВД, из которой сначала вылез капитан и только потом Василий. Капитан кивнул мне и прошел дом, а Вася бросился ко мне.

— Анечка, с тобой все в порядке? А то Сергей рассказал по телефону про нападение на машину и про тебя что-то невнятное.

— Не беспокойся Вася. Я почти в норме, а вот Рафиза очень жалко. Всегда такой был добрый и веселый. Но я за него этим ублюдкам уже частично отомстила. Ладно, иди к начальству, помоги им с допросами, а если кто-то из этих гадов начнет зажимать информацию, то обращайтесь ко мне.

Вася поглядел на меня с удивлением, но ничего не сказал и тоже прошел в дом. А я продолжила свое сидение. Появилась мысль пойти куда-нибудь в каптерку и в уголочке подремать. Но тут же поняла, что не усну, так как все время буду видеть перед собой Рафиза с расколотым черепом. Значит, весь пар еще не вышел. Так что буду сидеть.

Через час капитан и Вася вышли на воздух. Капитан закурил, и они оба подошли ко мне.

— Ну, Анюта, — заговорил капитан, — ты опять отличилась. Как тебе удалось их захватить?

— Разозлили они меня очень, Валентин Петрович! Ни с того, ни с сего шофера убили — безобидного и веселого парня. Меня хотели к какому-то Кшиштофу отвести. Я им предложила договориться, а они отказались. Вот и пришлось их скрутить. Кстати, у меня в связи с этим несколько вопросов. Кто такой этот Кшиштоф, кто такой Семен, который предупреждал поручника, что я опасна, откуда они знают, что это я помогла захватить Таращука и почему им велели захватить меня живой?

— Ну, ты наговорила. Я пока могу точно ответить только на один вопрос. Кшиштоф Тышкевич — бывший польский офицер, служил в штабе Рыдз-Смиглы. После освобождения наших западных территорий создал небольшую, активную и грамотно действующую банду. Только за последние три месяца они совершили более десяти нападений на машины, и хутора. В том числе и на автобус, в котором ты ехала. До сих пор нам удавалось в основном захватывать трупы. Панас Таращук первый попал к нам живым, но выбить из него показания так и не удалось. А вот из этих троих двое уже начали говорить. Сейчас проработаем план и немедленно отправимся к лежке Кшиштофа. Если повезет, то захватим их тепленькими. Да, а что за Семен? Про него они ничего не говорили.

— Семена, кажется, знает поручник. Именно Семен сказал им, что я представляю опасность. Правда, не объяснил какую, что меня и выручило.

— Так вот этот гад поручник молчит и только крестится.

— Крестится, говорите? Валентин Петрович, а давайте я помогу его разговорить.

— Ну и как ты это сделаешь? Оставь лучше это нам — профессионалам.

— Я думаю, что смогу, только сделайте вот что.

Я детально объяснила, что я хочу от них. Капитан, выслушав меня, схватился за голову.

— Ну, Анюта, ну ты и стерва, извини, конечно. Ладно, хуже от этого не будет, а получиться может. Вот так всегда — стоит женщине проявить изобретательность в достижении своей цели, как ее обзывают стервой!

Далее события развивались следующим образом.

Поручник в комнате для допросов услышал за стеной жуткий вопль, который вдруг резко оборвался. А потом в комнату ворвалась я, которую безуспешно пытались остановить Сергей, Василий и капитан. Рот и руки у меня были в крови, на лице опять черные разводы, глаза сверкали. Я подскочила к стулу, на котором сидел поручник и пытался дрожащими руками ухватить висевший на груди крестик. Он забормотал:

— Матка боска ченстоховска. Защити меня от всякой напасти. Спаси и сохрани.

— Никто тебя от меня не защитит, — прорычала я. — Ни ксендз Кордецкий, ни Мария, с которой мы давно договорились друг другу не мешать. Я внучка Лилит. И я голодна, а ты сегодня утром убил моего верного слугу.

— Простите, сударыня, — просящим голосом заговорил сзади капитан. — Очень просим вас хоть немного потерпеть. Может он нам все-таки даст информацию.

— Дам, дам, — буквально заскулил поручник, — только защитите меня.

— Хорошо, Валентин, — как бы успокаиваясь, сказала я. — Я помню не только зло, но и добро, поэтому пока оставлю этого типа твоим людям. Но как только он станет не нужен, ты мне его отдашь.

— Но, если он нам все расскажет и согласится сотрудничать, мы будем вынуждены его придержать у себя.

— Тогда найди мне какую-нибудь замену. Ты же знаешь, что я всегда голодна.

С этими словами я позволила вывести себя из комнаты. Капитан вышел за мной.

— Ну, ты наговорила, — отсмеявшись, начал капитан, когда мы вышли из дома на воздух. А что за имена ты упоминала: Кордецкий, Мария, Лилит?

— Когда шведы в семнадцатом веке осаждали ченстоховский монастырь, то обороной руководил ксендз Кордецкий. Кажется, его потом причислили к лику святых. Об это писал польский писатель Сенкевич в своем романе "Потоп". Этот роман знают все образованные поляки. Мария — это "матка боска", то есть богородица. А Лилит по преданиям была первой женой Адама и потом стала демоном. Просто этот поручник, как и большинство других поляков, очень религиозен. Видели, как он держался за крестик. Вот на этом я и решила сыграть, так как, если человек верит в бога, то он верит и в черта. А теперь ваша очередь. И вытрясите из него все про этого Семена. Возможно, что служит он здесь в роте.

Капитан помрачнел, кивнул головой и пошел в дом продолжать допрос. А я снова двинулась умываться. Да, сегодня занятия придется отменить. И наша подготовка тоже откладывается. Как бы это не стало системой.

Еще примерно через час была объявлена тревога и почти вся рота, кроме дежурных, погрузилась в машины. Меня, несмотря на настойчивые просьбы, не взяли. Вот так: как тренировать, так можно, а как пройти практику в реальном деле, так нельзя — не женское, мол, это дело. Ладно, потом отыграюсь. А пока, чтобы не терять время даром, выцарапала себе инструктора по стрельбе и пошла с ним на полигон. У меня все никак не получалась нормальная стрельбы из мосинки. СВТ и карабин — пожалуйста. Сто и двести метров — все пули в черном кружке. А как беру винтовку Мосина, идет большой разброс. Не могу приспособиться к сильной отдаче. То ли дело моя спортивная винтовка с удобным ложем и почти без отдачи. Автоматы и пулемет — вообще отдельная песня. Первая пуля еще как-то цепляет мишень, а вот остальные… Ну, не буду о грустном.

С короткостволом тоже проблемы. Из нагана попадаю практически отлично, но не лежит душа к револьверам — слишком долго перезаряжать. Из ТТ тоже попадаю неплохо, но нужно лучше. А вообще, в своем времени, я много хороших слов читала о немецких Вальтерах и, о парабеллуме, или, как его еще называют, люггере. Но в этой роте парабеллум есть только у командира. Так что остается лишь подбирать слюни, когда в тире он из своего люггера сажает пулю за пулей точно в яблочко.

На самом деле, по результатам стрельбы из неавтоматического оружия я входила в пятерку лучших в роте, но для будущего мне этого явно мало. Долго прицеливаюсь, и нужно научиться попадать в нужную точку, а не просто стрелять на поражение. И еще голубая мечта — научиться стрелять из пистолетов с двух рук. По Васиным словам во всем отряде НКВД есть всего два спеца по такой стрельбе, и они постоянно загружены. Но если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Надо будет поговорить с Валентином Петровичем, жалостливо похлопать глазками. Может быть, он растает и разрешит хотя бы на пару дней съездить в отряд. А там, глядишь, и еще пару дней выцыганю. Уже что-то. Во время таких поездок, если получится, я уж вцеплюсь в этих спецов, как клещ. И надеюсь, что нескольких уроков мне хватит. Задел по общей стрельбе хороший, физподготовка на уровне. Значит, будут нужны только техника и, может быть, какие-то их собственные секреты такой стрельбы. А в качестве компенсации предложу им что-нибудь из моих приемов рукопашного боя. Вдруг чего-то не знают.

Еще одна проблема. Не факт, что у нас всегда будет советское оружие. Скорее всего, будет ровно наоборот, а с немецким я вообще никогда не имела дела. В роте такого оружия практически нет, а к тем крохам, что есть, боеприпасов кот наплакал.

Отстрелявшись, пошла к штабу и села ждать. Через час пошла, поужинала, и снова ждать. Правильно я где-то читала, что ожидание в неизвестности — самое тяжелое дело. Постепенно стемнело, и, по совету Пилипчука, я залезла поспать в какую-то каморку. Лечь, то я легла, но без толку. Сна ни в одном глазу. Как там Вася, как ребята? Для некоторых из них это первая операция. Теперь станет видно, хорошо я их учила или плохо. Так, за этими переживаниями я сама не заметила, как все-таки задремала. И очнулась, услышав шум моторов.