"Увертюра к смерти" - читать интересную книгу автора (Марш Найо)

2

Ректор подумал: «Я не могу поверить, что Темплетт способен на такое. Врач, у которого больна жена! Кроме того, у него есть еще и профессиональное положение. Но что заставило его привести ее сюда? Он должен был понимать, какую реакцию это вызовет. Как бы я хотел, чтобы мисс Кампанула не смотрела на меня так. Она опять хочет встретиться со мной наедине. Зачем только я сказал, что исповедь признается Церковью? Но что я мог сделать? Я не хочу, чтобы она исповедовалась. Я не хочу, чтобы у меня складывалось впечатление, будто она и мисс Прентайс используют исповедь как средство очернить друг друга. Шесть ролей и семь человек. О Боже!»

Эсквайр подумал: «Элеонора абсолютно права, я хорошо играл в „Ici on parle francais“.[2] Интересно все-таки, как естественно некоторые ведут себя на сцене. Хотя если Дина и Генри попытаются предложить одну из этих современных пьес, похоже, для меня там вряд ли найдется подходящая роль. Я хотел бы сыграть того не слишком молодого джентльмена из комедии „Мари Темпест“. Миссис Росс могла бы исполнить роль Мари Темпест. Элеонора и старая Идрис ни за что этого не допустят. Интересно, правда ли, что из-за грима актеры на сцене не целуются по-настоящему? Однако во время репетиций… Интересно, правда ли все то, что говорят о докторе Темплетте и миссис Росс? Я чувствую себя молодым, как никогда. Черт, как же мне быть с Генри и Диной Коупленд? Дина — симпатичная девушка. И с характером. Современная. Если бы только Коупленды были немного побогаче, не возникло бы никаких проблем. Полагаю, они будут обсуждать меня. Генри, конечно, скажет что-нибудь умное. Будь проклята Элеонора! Придержи она свой язычок — мне бы теперь не пришлось разбираться с этим делом. Шесть ролей и семеро актеров. В конце концов, почему бы ей тоже не принять участия? Пожалуй, Темплетт захотел бы сыграть этого очаровательного не слишком молодого человека, а для меня тогда останется лишь тот смешной, несчастный, трясущийся старикашка».

Элеонора Прентайс подумала: «Если я позабочусь о том, чтобы все уладить, это будет выглядеть, будто Идрис создает всю эту суету, и он подумает, что ей не хватает милосердия. Шесть ролей и семь человек. Идрис настроена любой ценой остановить эту мадам Росс. Я вижу, как она раздражена, и вот-вот произойдет ее очередная вспышка. Это все к лучшему. В следующем месяце мне исполнится сорок девять лет. Идрис уже больше чем сорок девять. Дине следовало бы работать в приходе. Хотела бы я знать, что там происходит между актерами и актрисами. Все эти переодевания за сценой и разъезды по разным городам. Если бы я могла выяснить, что Дина… Если бы я вышла замуж, Джоуслин определил бы мне месячное содержание. Нет, вы только посмотрите, как эта женщина и Темплетт смотрят друг на друга! А Дина и Генри! Я не вынесу этого. Просто не смогу вытерпеть! Главное — не показать, как меня это задевает. Я хочу взглянуть на него, но я не должна этого делать. Наверное, Генри наблюдает за мной. Генри все знает. Приходский священник должен быть женат. У него голова ангела. Нет. Не ангела. Греческого бога. Упасть ниц перед Твоим троном и лежать и смотреть на Тебя. О Боже, сделай так, чтобы он меня полюбил!»

Генри подумал: «Завтра утром, если будет хорошая погода, я встречусь с Диной за Клаудифолдом и скажу ей, что люблю ее. Почему Темплетт не должен был приглашать Селию Росс в пьесу? Черт с ними, с этими шестью ролями и семерыми актерами. Надо найти новую пьесу. Я влюблен впервые в жизни. Я пересек границу незнакомой страны, и этот момент никогда больше не повторится. Завтра утром, если будет хорошая погода, мы с Диной будем вдвоем на холмах за Клаудифолдом».

Дина подумала: «Завтра утром, если будет хорошая погода, Генри будет ждать меня за Клаудифолдом, и я думаю, что он будет говорить мне о своей любви. И в целом мире не будет никого, кроме нас с Генри».

Темплетт подумал: «Мне следует быть осторожным. Пожалуй, это было безумием с моей стороны — предлагать ей прийти, но после того, как она сказала, что страстно желает играть на сцене, мне ничего другого не оставалось. Если эти две голодные старые девы вцепятся в нас своими зубами, моей врачебной практике придет конец. Боже, как бы я хотел быть другим! Боже, как бы я хотел, чтобы моя жена была здорова! Хотя, возможно, это ничего бы не изменило. Селия целиком завладела мной. Это как инфекция. И я поражен ею до мозга костей».

Селия Росс подумала: «Пока все хорошо. Итак, я здесь. С эсквайром мне будет несложно справиться. Он уже и так не отрывает от меня глаз. Мальчик влюблен в девочку, но он все-таки мужчина, и я думаю, что он будет великодушен. Он неглуп, однако могу предположить, что я ему уже понравилась. Он очень привлекателен, у него такие сверкающие серые глаза и светлые ресницы. Вот было бы забавно отбить его у нее. Сомневаюсь, смогу ли. Он уже вышел из того возраста, когда они влюбляются в женщин гораздо старше их самих. Я чувствую себя равной им всем. Как же было смешно, когда мы с Билли вошли и увидели этих двух засохших старых дев с выпученными глазами! Они знают, что им не справиться с моим здравым смыслом и решительностью. Они обе пытаются сейчас увидеть, касается ли рука Билли моих плеч. Кампанула смотрит открыто, а „бедная родственница“ только поглядывает искоса. Сейчас я немного откинусь назад. Вот так! Теперь можете смотреть. Какая досада, что мы должны соблюдать осторожность из-за профессиональной репутации Билли. Как бы я хотела показать им всем, что он мой. Я никогда ничего подобного не испытывала ни к одному мужчине. Никогда. Как будто мы растворились друг в друге. Мне кажется, это любовь. Я не хочу, чтобы он играл в этой пьесе без меня. У него может быть любовная сцена с девушкой. Я не вынесу этого. Семь человек и шесть ролей. Ну!»

Идрис Кампанула подумала: «Если бы правила приличия позволяли, я схватила бы своими руками эту бледно-желтую распутницу и вытрясла бы из нее всю душу. Низкое, наглое бесстыдство! Вломиться в Пен-Куко без приглашения, в сопровождении этого человека! Я всегда подозревала, что доктор Темплетт способен на такое. Если бы Элеонора была хоть немного смышленей, она запретила бы им приходить в этот дом. Сидеть на ручке ее кресла! Чудесное оправдание! Он почти обнял ее. Я буду смотреть прямо на них и дам понять, что я о ней думаю. Вот! Она улыбается. Она знает, и ей наплевать. Это все равно что грешить с ним у всех на виду. Ректор не может этого так оставить. Я считаю оскорблением посадить меня за один стол с ними. Все против меня. У меня нет друзей. Им нужны только мои деньги. Элеонора не лучше остальных. Она старалась настроить ректора против меня. Она завидует мне. Это была моя идея поставить пьесу, а сейчас она ведет себя так, будто все придумала сама. Надо предупредить ректора. Я попрошу его исповедовать меня в пятницу. Я признаюсь ему в своих недобрых мыслях об Элеоноре Прентайс, и прежде чем он остановит меня, я перескажу их ему, и тогда, возможно, он начнет понимать, что собой представляет Элеонора. Затем я скажу, что была немилосердна по отношению к миссис Росс и доктору Темплетту. Я скажу ему, что я человек прямой и предпочитаю смотреть фактам в лицо. Он должен предпочесть меня Элеоноре. Мне следовало бы выйти замуж. С моими способностями, моими деньгами и моими мозгами я могла бы иметь успех. Я бы привела в порядок приход и избавилась от этой нахальной старой горничной. Дина могла бы вернуться на сцену, как только ей этого захочется, или, если Элеонора говорит правду, они с Генри Джернигэмом смогут пожениться. Элеонора не будет слишком об этом беспокоиться. Она будет царапаться и кусаться, чтобы не позволить какой-либо другой женщине стать хозяйкой Пен-Куко. Я поддержу Элеонору в том, что касается доктора Темплетта и его вульгарной маленькой подружки, но если она попытается встать между мной и Уолтером Коуплендом, она об этом пожалеет. Ну а теперь я буду говорить».

И, резко положив свою большую уродливую руку на стол, она произнесла:

— Можно мне сказать?

— Конечно. Пожалуйста, — проговорил Коупленд, немного нервничая.

— Как секретарь, — громко начала мисс Кампанула, — я обсуждала этот вопрос отдельно с каждым членом Молодежного общества. Они планируют свое собственное представление немного позже, и им бы очень хотелось, чтобы это небольшое представление было организовано нами. Человек пять-шесть, сказали они, кто по-настоящему интересуется обществом. Они назвали, конечно, вас, ректор, и эсквайра как покровителя, и тебя, Элеонора, как президента. Они надеются, что Дина не посчитает эту скромную сцену недостойной себя и украсит собой наше маленькое представление. И ты, Генри, — о тебе упомянули особо.

— Спасибо, — торжественно произнес Генри.

Мисс Кампанула метнула на Генри подозрительный взгляд и продолжала дальше:

— Пожалуй, они думают, что не отказались бы увидеть среди всех перечисленных и меня. Конечно я не претендую на то, что у меня есть талант…

— Конечно ты должна принять участие, Идрис, — сказала мисс Прентайс. — Мы зависим от тебя.

— Спасибо, Элеонора, — отозвалась мисс Кампанула, и между двумя леди вспыхнул слабый огонек симпатии.

— Итак, вас будет пятеро, не так ли? — нежным голосом спросила мисс Прентайс.

— Пятеро, — сказала мисс Кампанула.

— Шестеро, вместе с доктором Темплеттом, — уточнил Генри.

— Мы были бы очень рады включить в нашу маленькую труппу доктора Темплетта, — присоединилась к Генри мисс Прентайс, причем ее неприязнь к миссис Росс сквозила буквально в каждом слоге.

— Ну что ж, когда дело дойдет до репетиций, врач с обширной практикой причинит вам некоторые неудобства, — сказал доктор Темплетт. — Меня могут срочно вызвать в любой момент. Однако если вы не против рискнуть, я хотел бы попробовать.

— Конечно же мы рискнем, — ответил ректор.

После всеобщего одобрительного шепота на мгновение установилась мертвая тишина. Ректор собрался с духом, посмотрел на дочь, которая ободряюще кивнула ему, и произнес:

— Теперь, прежде чем обсуждать дальше количество участников, мы должны решить, в какой форме будет проходить наше представление. Если это большая пьеса, очень многое зависит от выбранного отрывка. Есть ли у кого-нибудь предложения?

— Я голосую за пьесу, — сказала мисс Кампанула, — и полагаю, что «Простушка Сьюзан» вполне подойдет.

— Я готова поддержать это предложение, — сказала мисс Прентайс.

— Что это за пьеса? — спросил доктор Темплетт. — Я о ней ничего не слышал. Она современная?

— Я полагаю, она была написана в одно время с «Гамлетом», — сказала Дина.

Генри и доктор Темплетт расхохотались.

Мисс Кампанула выпрямилась, покраснела и произнесла:

— Осмелюсь заметить, Дина, что от этого она ничуть не пострадала.

— Она такая веселая, — сказала мисс Прентайс. — Ты ведь помнишь ее, Джоуслин? Там есть сцена, где лорд Сильвестр притворяется, будто он — его собственный портной, и делает предложение леди Мод, считая ее горничной. Такая оригинальная и смешная пьеса.

— Многие поколения зрителей бились от нее в конвульсиях от смеха, — согласился Генри.

— Генри… — с укоризной произнес эсквайр.

— Извини, отец. Но, честно говоря, как драматическое произведение…

— «Простушка Сьюзан», — с горячностью сказала мисс Кампанула, — может показаться старомодной, потому что в ней нет отвратительных намеков. Она кажется смешной, потому что в ней нет ни грамма вульгарности, чего нельзя сказать о большинстве ваших современных комедий.

— Как далеко заходит лорд Сильвестр… — начала Дина.

— Дина! — тихо сказал ректор.

— Хорошо, папа. Извините. Я только…

— Сколько лет лорду Сильвестру? — внезапно прервал ее эсквайр.

— О, примерно сорок пять или пятьдесят, — прошептала мисс Прентайс.

— А почему нам не взять пьесу «Личный секретарь»? — спросил Генри.

— Я никогда не считала эту пьесу интересной, — сказала мисс Прентайс. — Хотя, возможно, я сужу предвзято. — И она почтительно улыбнулась ректору.

— Я согласна, — сказала мисс Кампанула. — Я всегда считала, что автор «Личного секретаря» отличается полным отсутствием вкуса. Возможно, я старомодна, но я не люблю шуток о грязном белье.

— Мне кажется, в «Личном секретаре» нет ничего обидного ни для кого из нас, — робко проговорил ректор. — Но не отвлекаемся ли мы от темы? Мисс Кампанула предложила пьесу «Простушка Сьюзан». Мисс Прентайс поддержала ее. У кого-нибудь есть еще предложения?

— Да, — раздался голос Селии Росс, — у меня есть.