"Кровавая королева" - читать интересную книгу автора (Кинг Сьюзен Фрейзер)

Глава 27

На рассвете ладьи Торфина отплыли от берега. Кто-то с первыми лучами солнца вышел из кузни и вскоре вернулся, чтобы сообщить нам об этом, а также о том, что к нам направляются несколько людей Макбета.

Макбет, вернувшийся после своей одинокой поездки, был вместе с нами, когда тело Дункана начали заворачивать в чистую простыню, принесенную Лилиас, — у всех женщин где-то хранится такая, ибо рано или поздно в ней возникает необходимость. Мы с Макбетом стояли на коленях рядом с телом, а Осгар произносил молитву, когда в кузню вошел Руари.

— Викинги послали лодку к берегу, чтобы узнать об исходе сражения, и им сообщили новости, — сказал он. — И теперь Торфин просит передать, что готов предоставить свои ладьи, чтобы по реке переправить тело Дункана в Скон.

— Поблагодарите его, — пробормотал Макбет. — Но такой эскорт вызовет у некоторых подозрения, что Морей слишком тесно связан с оркнейцами. Мы отвезем Дункана на одной из его собственных ладей, на которых он сюда приплыл. Займись подготовкой всего необходимого, ибо мы скоро отбываем.

Руари кивнул и вышел из кузни.

Нам предстояло не только похоронить Дункана, но и выбрать нового короля. Я кинула взгляд на мужа, увидела его непомерно усталое лицо и не стала ничего говорить.

Мы молча съели густой суп с овсяными лепешками, приготовленными Лилиас, и начали готовиться к отплытию в Скон. Еще раньше я попросила Гирика съездить в Элгин за Эллой, которая привезла мне два платья — зеленое и голубое, плащ, накидку и другие необходимые вещи. Я хотела взять с собой Лулаха, но Макбет не позволил мне это сделать. Он опасался волнений, которые может повлечь за собой гибель Дункана, и напомнил мне, что мы не можем подвергать ребенка риску.

К полудню мы уже плыли в окружении длинных и быстрых ладей Дункана, и ветер подгонял нас к югу вдоль извилистого восточного побережья к широкому устью реки Тей. Тело короля, облаченное в саван и накрытое плащом, покоилось на носилках. Мы вошли в устье реки, вдоль берегов которой стояли люди.

Л вспомнила картину, виденную мною в миске с водой у очага Эйтны, — длинное судно, несущее тело мертвого короля, и себя, стоящую среди воинов. Значит, это видение предвещало гибель Дункана и наш молчаливый путь к престолу.

Всю дорогу мой муж почти ничего не говорил. Он был задумчив, и я чувствовала, что его переполняют печаль и тяжелые предчувствия. Я и сама испытывала родственные чувства — сожаления о тяжелом конце и загубленной жизни и возбуждение от того, что нам предстояло.

Вдоль берегов и у причала в Сконе собрались сотни воинов, но никто из них не бросил вызова победителю и убийце короля. Они молча приняли тело усопшего, и я почувствовала, как воздух дрожит от напряжения. Мы поднялись по склону холма к церкви, следуя за носилками, которые несли люди Дункана, и отстояли мессу и отпевание. На похоронах мы не присутствовали, ибо Крайнен потребовал, чтобы тело его сына было перевезено в Дункельд, и это было сразу же исполнено. Думаю, все мы испытали облегчение, когда поняли, что Крайнен не собирается вмешиваться в это дело.

— Атолл отвезет его в Иону, чтобы похоронить рядом с остальными шотландскими королями, — сообщил нам Макбет, переговорив с телохранителями Дункана. Мы шли вдоль монастырского сада.

— Когда Крайнен вернется из Ионы, он попробует отомстить тебе, — сказала я.

— Пока, даже находясь в пучине скорби, он ничем не пытался мне угрожать. Его сын был убит в честном поединке на глазах у многих тысяч свидетелей, которые могут подтвердить, что мы заранее договорились с Дунканом, что наша схватка решит судьбу Морея.

— А королевского престола? — До сих пор у меня не было возможности задать этот вопрос.

— Когда мы сошлись с Дунканом на том поле, — ответил Макбет, — я сказал ему, что если выиграю, то корона перейдет мне. Он рассмеялся, ибо был уверен в своей победе. На его месте вполне мог оказаться я. Дункан был сильным воином.

— Он считал, что сможет выиграть все битвы, и все их проиграл. Но Крайнен этого так не оставит. — Я боялась, что война продолжится.

— Может, он и попробует что-нибудь сделать, но вряд ли найдет поддержку. Последние шесть лет войны, которые вел Дункан, настолько ослабили его войско, что теперь Крайнену придется дожидаться, когда сегодняшние мальчики вырастут и превратятся в мужчин. Пока большинство людей радо тому, что безрассудству Дункана положен конец. — Он прикоснулся к моему плечу: — Никто не станет оспаривать происшедшее, по крайней мере пока.

— Пока? — переспросила я. Но он лишь молча покачал головой.

Через день после нашего прибытия в Скон начали съезжаться мормаеры, таны, священники и воины со всех концов страны. Вечером второго дня они собрались в большом зале дворца — мы продолжали оставаться в монастыре при церкви, не желая претендовать на королевские покои Дункана, — чтобы выбрать нового короля.

Весь вечер я проходила взад и вперед по своей скромной спальне, которую делила с Эллой, а не с мужем, ибо строгие правила монастыря должны были соблюдаться даже гостями. Наконец, потеряв всякое терпение, мы с Эллой вышли, нашли наших телохранителей Ангуса и Лахланна и отправились в церковь, чтобы помолиться, ибо неопределенность и замкнутое пространство сводили меня с ума. Мы вошли в безлюдную церковь, опустились на колени на вымощенный сланцем пол и склонили головы.

Уже наступила кромешная тьма, когда появился Макбет. Элла вскочила и бесшумно поспешила к двери, чтобы оставить нас наедине. Он вздохнул и поднял голову, глядя на обшитый досками потолок и деревянные стропила. Пространство освещалось одной-единственной свечкой, горевшей на алтаре. Во мне все кипело от любопытства, но я не осмеливалась открыть рот.

— Свершилось, — пробормотал он. — Я буду коронован верховным королем скоттов.

Сердце у меня заколотилось с такой силой, что чуть не выскочило из груди:

— Они все согласны?

— До единого человека, за исключением одного отсутствующего мормаера — Крайнена из Атолла. — Он обхватил меня за плечи и прижал к себе. — Они хотят все сделать быстро, пока Крайнен не вернулся из Ионы. Поэтому коронация состоится завтра.

Я припала к его груди, воссылая благодарственные молитвы. Когда давняя мечта, с которой было связано столько желаний и опасений, наконец осуществляется, это вызывает радость, смирение и ужас. Я взяла его кисть и обхватила ее своими ладонями.

— Они выбрали меня, в соответствии с древней традицией, как человека, обладающего правом крови, назначенного королем с согласия всех мормаеров. И более того, — добавил он, — поскольку ты являешься моей женой, наши притязания неоспоримы. Твоя древняя родословная стала решающей. Они поняли, что мы возвращаем на трон две ветви старейших правителей Шотландии. В силу своей крови, ты будешь не просто супругой, а истинной королевой, и тебя коронуют как таковую. — Он посмотрел на меня сверху вниз. — Наконец род Боде взойдет на трон.

Все вдруг всколыхнулось в моей душе — долгое ожидание, битвы и утрата близких. Слезы хлынули у меня из глаз, и я разрыдалась, оплакивая родных и предков, чья кровь позволила мне достичь цели. Но это были и слезы радости, ибо через меня и Макбета они, наконец, обретали трон, от которого были отстранены в течение столь многих поколений.

В соответствии с древней традицией, Макбет высыпал на холм Скона землю, принесенную им из Морея в сапоге. Перед самым рассветом он поднялся на холм, стащил с себя сапог и перевернул его. С почтением он взирал на то, как земля Морея сыпется на холм. Я наблюдала за этим со стороны. Чтя обычай, он поднялся на холм один.

Согласно легенде, этот холм создавался в течение многих поколений, по мере того как люди со всех концов Шотландии сносили сюда землю, торф и камни. Поэтому его основание, как говорят, было создано еще пиктами, а более верхние слои нанесены теми, кто еще до сих пор дышит свежим воздухом Шотландии.

Через несколько часов здесь соберется огромная толпа народа. Пешие и конные люди уже перебирались через вершины холмов, пересекали пустоши и плыли по рекам, чтобы присутствовать при коронации нового короля-воина, который будет защищать и поддерживать кельтские обычаи. Позднее ему предстояло принять по пригоршне земли от каждого мормаера в знак их верности. Но сейчас он был обычным человеком. В клубах тумана он опустился на траву и начал молиться.

Я и сама молилась, а потом произнесла заговор и трижды обошла холм слева направо. Я чувствовала, как за мной наблюдают древние духи.

В лучах летнего солнца торжественная процессия, состоявшая из меня, Макбета, нескольких военачальников, вассалов, священников и барда, поднялась на вершину холма. Внизу стояли тысячи людей, а пики и щиты воинов создавали мощную крепостную стену вокруг холма.

Камень судьбы Лиа Файл, обернутый в шерстяную ткань, вышитую крестом зелеными, голубыми, красными и пурпурными нитями, символизировавшими рост, синеву моря и голубизну неба, кровь и шотландские холмы, покрытые вереском, уже лежал на месте на своем более крупном постаменте. Священники под торжественные звуки гимна подняли на вершину холма огромный крест.

Макбет с чисто выбритым лицом стоял в простой небеленой рубахе, босиком. Затем он трижды обошел камень, пока наш бард Дермот произносил благословения по-кельтски, и опустился на него. За ним выстроились мормаеры всех древних провинций и областей Шотландии, за исключением мормаера Атолла. Рядом с ними стояли элитные войска — высокие, сильные и самые верные воины.

Епископ, спешно привезенный из монастыря Святого Андрея, произнес молитву и приступил к чтению присяги, которую повторял за ним Макбет. Аббат Скона накинул на плечи Макбету роскошную красную мантию, отороченную мехом и перьями орлов и воронов, — считается, что это очень древняя вещь, и хранится она в церкви Скона вместе с другими символами королевской власти, которые передаются из поколения в поколение.

Затем он вручил Макбету скипетр, сделанный из шотландского золота и серебра и увенчанный хрусталем, добытым в древних горах Морея. После чего Дермот Мак Конел начал произносить заклятие власти — стихи, написанные много веков тому назад первым поэтом Ирландии Амергином: «Я — морская волна, я — горный ястреб». Завершив заклятие, оба отошли в сторону, оставив Макбета со скипетром в руке сидеть на камне.

Тогда с колотящимся сердцем вперед вышла я. За мной шел послушник из монастыря, который нес золотой обруч на красном шелке. Это и была корона наших королей. В силу полученного от Дункана права венчать шотландских королей на трон, именно я должна была возложить ее на голову своего мужа. Я встала за спиной Макбета, трясущимися руками взяла корону и подняла ее высоко над головой, чтобы ее все увидели. Драгоценный металл вспыхнул в лучах солнца, и я осторожно водрузила золотой обруч на голову мужа.

Толпа разразилась приветственными криками, а топот ног и удары пик по щитам слились в единый, мощный хор. Этот радостный безудержный ритм все нарастал и нарастал, отдаваясь в моей крови и пронизывая до костей.

Макбет поднялся и предстал перед народом как по праву коронованный король скоттов. Он стоял с сияющим золотым венцом на голове и на мгновение показался мне скорее богом солнца, чем человеком. Он засмеялся — я так редко слышала звук его смеха, что сердце у меня запрыгало от радости, — взял меня за руку и трижды обвел вокруг камня. А затем я опустилась на Лиа Файл.

Это был кусок обычного песчаника, и, тем не менее, я почувствовала, как его дух начинает заполнять меня силой, и глубоко вдохнула, чтобы напитаться ею до самых корней. Бард Дермот произнес и надо мной древние стихи власти, и я вторила ему: «Я — ветер, я — волна, я — ястреб…»

Аббат снова велел выйти вперед послушнику, который на этот раз вынес золотой обруч меньшего размера. Я откинула накидку, открыв свои длинные бронзовые косы. И через мгновение Макбет возложил мне на голову мою корону.

Королева. По праву крови, бежавшей в моих жилах, по праву Боде и всех его предков я была королевой скоттов. Склонив голову, я погрузилась в воспоминания о своих близких, особенно о родителях, в то время как вокруг холма нарастали приветственные крики. Боде. Эльса. Я глотала слезы. Макбет протянул мне руку, и я поднялась. Мы стояли рядом в окружении взволнованной торжествующей толпы. Дермот снова вышел вперед, чтобы исполнить заключительную часть обряда — чтение списка всех предшествовавших королей.

— Мак Бетад Мак Финлех, — закончил он, — Ард Ри Албан.

Я стояла на берегу озера Ливен и ждала, когда с острова приплывет перевозчик. Он осторожно причалил к каменистому спуску, вышел из ладьи и поклонился. Хоть я и была королевой, еще не привыкла к этому. Я улыбнулась и кивнула ему. Моя свита — Ангус и еще дюжина телохранителей, которые сопровождали меня теперь повсюду, — подошла ближе, и Ангус поинтересовался, готова ли я к отплытию. Я знала, что вся его учтивость скоро с него сойдет, как сходит позолота.

Двое телохранителей переплели руки и перенесли меня на ладью — еще одна неожиданность. Я бы без колебаний задрала юбки и перешла по воде, и, тем не менее, меня обрадовало это обстоятельство, так как на мне были шелковое платье и шерстяной плащ с красивой вышивкой, которые мне подарили жены мормаеров. Телохранители осторожно опустили меня в ладью.

Все мы чувствовали себя неловко в эти первые дни, ибо нам надо было свыкаться с нашими новыми ролями и новым образом жизни.

А в то утро я задалась целью посетить свои земли у острова Ливен и повидаться со своей мачехой Долиной, которую я хотела пригласить жить к нам. Однако она чувствовала себя вполне уютно в своей маленькой хижине и отказалась, сказав, что ей не по нраву дальние поездки, хотя я и предложила ей обосноваться в какой-нибудь из резиденций, которые теперь нам принадлежали в разных концах королевства. На самом деле я нуждалась в ее помощи, и, наконец, она пообещала, что подумает над моим предложением. Когда я уходила, она протянула мне изящную накидку, которую вышила специально для меня. Я пообещала навестить ее в ближайшем будущем и двинулась к берегу озера, так как до захода солнца хотела выполнить еще одно дело.

Ладья уткнулась в остров, и из монастыря вышел аббат, который хотел лично меня поприветствовать. Остров представлял собой пологий холм, вздымающийся из воды, и от строений, сгрудившихся на его вершине, веяло спокойствием и умиротворенностью.

— Добро пожаловать, королева Грюада, — промолвил аббат, и мы начали подниматься вверх. — Для нас твой приезд — двойная честь. Ибо ты не только королева, но и великодушная госпожа земель, расположенных по берегам озера. Я лишь вчера вечером получил твое сообщение и прошу позволения показать тебе наш анклав.

Довольно быстро мы достигли ворот, где нас встретили несколько монахов, и один из них преподнес мне чашу с медом, так как у монастыря была своя собственная пасека. Аббат показал мне спальни, сады и проводил в часовню, где все мы преклонили колени. Когда мы снова оказались на улице, я спросила, не могу ли повидаться с братом Дростаном.

— Обычно он находится в скриптории, — ответил аббат и послал за ним молодого послушника. Через несколько минут к нам подошел Дростан. Его искренние, но высокопарные поздравления заставили меня улыбнуться — никто из нас еще не понимал, как надо себя вести.

— Пойдем, я покажу тебе, где я работаю, — произнес он затем, уже как старый друг. И мы двинулись вперед в сопровождении Ангуса и моих телохранителей.

Библиотека и скриптории, где хранились и переписывались книги, располагались в каменном здании, стены которого внутри были побелены, чтобы уберечь находящиеся здесь сокровища от сырости. Вдоль стен шли массивные полки, на которых были сложены книги, некоторые были подвешены к полкам на цепях. В центре стояло несколько столов и жестких сидений. Дростан с гордым видом продемонстрировал мне несколько книг, доставая их с полок, чтобы я могла разглядеть витиевато украшенные обложки — некоторые были обиты металлом и инкрустированы эмалью, другие переплетены в кожу. Самыми драгоценными книгами монастыря Святого Сервана считались древняя рукопись ирландских законов Адомнана и его же жизнеописание святого Колумбы. Позолоченные облолски были усеяны хрусталем, а страницы украшены цветными рисунками.

— Макбету будет интересно узнать, что здесь хранится книга законов, — заметила я. — Подозреваю, что он захочет приехать к вам и прочитать ее.

— Аббат будет очень рад. — Дростан показал мне свой рабочий стол — высокий узкий пюпитр со скошенной крышкой. Он переписывал какую-то рукопись, и на столе лежала еще незавершенная страница.

— Чтобы подготовить их и разлиновать, требуется очень много времени, — пояснил он и принялся рассказывать, как другие монахи тщательно очищают листы пергамента и выделывают овечьи кожи, как разлиновывают их красно-коричневыми чернилами, прежде чем на них можно будет писать. Сбоку специально оставлялись поля для заметок и рисунков. Затем каждая страница украшалась рубрикатором — большой заглавной буквой, которая выводилась красными чернилами. Зачастую ей придавали особо изысканную форму, обвивая изображениями растений или животных.

— Однако у меня нет таких способностей, — заметил Дростан, — поэтому я отдаю страницы художнику для украшения. Хороший пергамент ценится очень дорого, а вот дубового галла всегда в избытке, надо только уметь правильно варить из него чернила. Я предпочитаю коричневый цвет, для этого чернила нужно смешать с железной стружкой. А вот чернила из солей железа мне нравятся меньше, хотя я и их держу про запас… — Он умолк и рассмеялся. — Мне очень нравится моя работа.

— Я вижу, — улыбнулась я в ответ.

Потом я попрощалась с аббатом, и Дростан отправился провожать меня к ладье.

— Дростан, мы хотим, чтобы ты переехал к нам, — обернувшись, сказала я. — Нам нужен хороший священник для составления документов и ведения переписки.

— Я очень польщен, — осторожно ответил он. Долгие годы молитв и размышлений сделали его настоящим отшельником. — Но многие справятся с этим гораздо лучше, чем я.

— Но никто из них не сможет стать верным другом, — тихо заметила я.

— Теперь, когда ты королева, друзей у тебя больше, чем человек в силах сосчитать.

— И как же я отделю друзей от врагов без твоей помощи?

Он улыбнулся:

— Хорошо. Я спрошу у аббата, позволит ли он мне уехать. Я еще не закончил переписывать две книги, да и занятия мои еще не завершились, однако, возможно, он согласится отпустить меня.

— Прекрасно. Я обращусь к нему с официальной просьбой.

— Обратись с любезной просьбой, и тогда он к ней отнесется благосклонно, — сказал Дростан.

— Я чувствую, что мне потребуются твои советы.

— Ступай, тебя ждут, — промолвил Дростан.

Мои телохранители опять переплели руки, и на этот раз я уселась с таким видом, как будто это само собой разумелось.