"Норки!" - читать интересную книгу автора (Чиппендейл Питер)

ЧиппендейлП. Норки!: Роман / Пер. с англ. В. Гришечкина. — М.: ТЕРРА—Книжный клуб, 2002. — 576 с. — (Заповедный мир).

Роман «Норки!» — злободневная, острая и жестокая «звериная» фэнтези — является выдаюшимся дебютом Питера Чиппендейла. Роман написан с такой страстью, юмором и поразительным проникновением в суть политических интриг, что это делает его сравнимым со «Скотным двором» Дж. Оруэлла, но в 90-е годы.

В этой книге соединилось все, чего, по словам Томаса Вулфа, недостает в современных романах: трагикомизм, диккенсовское богатство характеров, столкновение разных культур.

Peter Chippindale«mink!»

Издательство выражаетблагодарность литературному агентству Эндрю Нюрнберг

Перевод с английского В. ГРИШЕЧКИНА

Питер Чиппендейл

Глава 11. ОДИН…

— Мой милый сын, — сказала Шеба так нежно, как могла. — Я должна сообщить тебе одну очень грустную вещь: в конце концов меня заберут из вольера. У нас с тобой осталось очень мало времени, сынок.

— Какую чепуху ты иногда говоришь, мама! — воскликнул Мега, пораженный ужасом. — Даже если люди-освободители не успеют, все равно я спасу тебя, вот увидишь!

— Ты чудесный сын, Мега, — улыбнулась Шеба. — Но есть такие вещи, которые мы все должны просто принять. Ты не должен тосковать или волноваться обо мне, мой избранный. Я выполнила свою задачу и могу умереть спокойно.

— Не говори так, мама! Ведь не собираешься же ты спокойно стоять и ждать, пока они сделают это с тобой? Я помогу тебе сражаться. Вместе мы сумеем одолеть их, обещаю. Можно даже сделать еще лучше: я расскажу обо всем остальным, мы устроим революцию и спасем тебя!

— Нет,— твердо сказала Шеба.

Глядя на него, она испытывала прилив гордости. Меге было всего девять месяцев, но за это время он успел превратиться в великолепную молодую норку — сильную и гибкую, в самом расцвете юности. Мех его отрос и стал гуще, а голубоватый оттенок волосков стал еще более светлым, в то время как светло-коричневая шерстка остальных приобрела темный шоколадно-корич-невый цвет, так что Мега по-прежнему выделялся в толпе. Словом, физически он вполне созрел, но Шебу беспокоила его самоуверенная наивность вкупе с мужской гордостью молодого самца.

— Ты не должен никому ничего говорить! Ни при каких обстоятельствах,— строго сказала она.— В том числе и Мате. Надеюсь, она ни о чем таком не догадывается? — С этими словами она пристально взглянула на сына и получила в ответ прямой, дерзкий взгляд. — Я не спрашиваю тебя о том, что происходит между вами, но я хочу, чтобы ты не посвящал Мату в эту тайну. Знания Соломона предназначались для нас и только для нас — ни для кого больше. А теперь давай подумаем, с чего лучше всего начать…

Мега ничего не ответил. Он действительно подумывал поделиться с Матой открывшимся ему знанием и был рад, что не поддался соблазну. Кроме того, Мега все еще ощущал некоторую неловкость оттого, что обманул мать и не сказал ей, кто первый заметил противоречия между словами Горчицы и официальной доктриной Старейшин. В довершение всего, ему иногда казалось, что он на самом деле еще не так хорошо готов исполнить предначертания судьбы, как ему хотелось показать; первоначальный энтузиазм и прилив сил, который он ощутил в минуты, когда Шеба посвятила его в хранимую ею тайну, нисколько не уменьшились, однако практическая сторона вопроса оказалась гораздо сложнее, чем Мега посчитал сгоряча. Говоря откровенно, он не представлял себе, с чего следует начать и что делать потом. Он по-прежнему любил Шебу, но теперь кроме материнской ласки ему нужна была ее указующая лапа.

— Прости, если я чем-то расстроил тебя, мама, — проговорил он и потупился. — Но все равно… все равно я спасу тебя! Без тебя даже свобода не будет мне в радость.

Шеба ласково улыбнулась ему. Ее Мега вырос и стал большим и сильным, но он все еще оставался нежным и любящим мальчиком.

Однако, когда наступил решительный момент, Мега оказался бессилен. Хранитель явился в сарай днем, в неурочное время, когда большинство норок дремало в своих клетках, и не один, а с группой людей. У порога вошедшие сразу разделились и целенаправленно двинулись к клеткам. Один из них подошел к Шебе, которая была до странности спокойна.

— Пора, — только и сказала она, когда вокруг сердито завизжали и застрекотали встревоженные норки.

Мега словно зачарованный наблюдал за тем, как грубые руки достают из клеток отчаянно сопротивляющихся норок, когда все неожиданно заслонила фигура еще одного человека, который отпирал их с матерью клетку.

Как только сетчатая дверца распахнулась, Мега изловчился и вонзил зубы в протянутую человеческую руку, однако вместо горячей крови он почувствовал во рту какой-то грубый материал. И он не мог его прокусить, как ни старался! Чувствуя, как глаза застилают слезы разочарования и ярости, Мега повис на брезентовой рукавице всей своей тяжестью, но невидимая рука схватила его за шкирку и с такой, силой швырнула в глубь клетки, что он ударился головой о деревянную стенку и на мгновение потерял сознание. В следующую секунду Мега снова был на ногах, но дверца клетки уже закрывалась.

Обезумев от горя, он бросился к сетке и увидел, как Шебу засовывают в большой мешок.

— Готовься, Мега! Готовься, мой сын!..— услышал он ее приглушенный материей голос.

Потом шевелящийся мешок унесли.

С точки зрения чувств и опыта Мега чувствовал себя гораздо взрослее всех своих сверстников. Он все еще ощущал крепкую духовную связь с матерью, но оплакивал ее скорее как взрослый, а не как подросток. Благодаря стоицизму и хладнокровию Шебы Мега не ощущал горечи поражения оттого, что не смог спасти мать. Люди забрали не только Шебу, но и Массэма, Габблу, Атару, Мародера и всех остальных, принадлежащих к старшему поколению, и Мега задним числом понимал, что ни он, и никакая другая норка не смогли бы ничего с этим поделать.

«Старики обязательно должны уходить, — вспоминал он слова Шебы. — Как же иначе они освободят путь молодым?»

«Ты не должен делиться своим знанием ни с кем, — наказывала она. — Свое первое заявление ты должен сделать открыто, дерзко, перед всеми норками сразу. Самое подходящее время для этого — церемония приведения к присяге нового Совета Старейшин. Ты должен посеять семена мятежа и сомнения до того, как Старейшины возьмут всю власть в свои руки, и ждать, пока твои истинные последователи проявят себя».

По словам Шебы, церемония приведения к присяге новых Старейшин должна была быть хорошо знакома среднему поколению норок, которое, с исчезновением Массэма и компании, автоматически становилось старшим.

«Фактически выбор новых Старейшин определяется уже сложившейся иерархией, — пояснила она, — и я уже сейчас могу предсказать, что новым Вождем будет Рамсес. На первый взгляд он кажется довольно приятным, но недооценивать его опасно. Его панибратство и заискивание — всего лишь фасад. На самом деле Рамсес дальновиднее и умнее всех остальных. И все же даже он не будет ждать неприятностей, особенно если ты сумеешь удержать язык за зубами. Прямой вызов во время церемонии приведения к присяге — дело неслыханное, но если вообще пытаться смутить умы норок, то именно тогда, потому что потом будет поздно. Выбор будет сделан, и власть, которая всех устраивает, перейдет в лапы новых Старейшин».

Мега вспоминал эти слова Шебы, выбирая себе местечко в задних рядах, но так, чтобы оказаться подальше от Маты. В суматохе, последовавшей за неожиданной отправкой прежних Старейшин в Счастливую Страну, она несколько раз пыталась заговорить, но Мега всякий раз уклонялся. В конце концов он уселся рядом с Макси, который почтительно улыбнулся ему.

— Друзья норки! Великая удача выпала нашим сородичам, которых милостивый Хранитель забрал в Счастливую Страну! — начал Рамсес в своей фамильярной манере. — Вы уже наслышаны об этом замечательном месте от нашего друга собаки, так давайте же помолчим минутку и подумаем о том, как они весело играют в своем новом доме, не зная ни голода, ни забот.

Будущие Старейшины как по команде закрыли глаза и застыли, сложив лапы на животах. Оглядевшись по сторонам, Мега увидел, что многие норки последовали их примеру.

— Видели ли вы их? — вопросил наконец Рамсес, открывая глаза и окидывая собрание исполненным блаженства взглядом. — Я — видел. Что за прекрасное место, не правда ли? Как хорошо, как справедливо, что наши старшие товарищи попали туда раньше нас! Разумеется, — продолжил он чуть более деловым тоном, — способ, каким люди забирали от нас этих счастливчиков, мог показаться кое-кому из вас неподобающим и даже внушающим определенные опасения. Люди и вправду действовали несколько грубовато, но мы не должны

винить в этом нашего Хранителя. Откуда ему знать, хоть он нам и друг, что мы все понимаем и согласны отправиться в Счастливую Страну? И не просто согласны — каждый из нас только и мечтает об этом. Когда придет наш черед, мы добровольно покинем наши чудесные клетки, зная, что впереди нас ожидает высшее блаженство. Не так ли, друзья норки? Лично я просто не могу дождаться, когда же наконец Хранитель придет и за мной.

Рамсес замолчал и насторожился, поскольку ему послышалось недоверчивое фырканье, однако норки внимали ему в полном молчании, и он продолжил свою речь в соответствии с установившейся традицией.

— Если у кого-либо из присутствующих есть вопросы или сомнения относительно нашего права называться Старейшинами и нашей способности следить за порядком и гармонией в колонии, пусть он выйдет сюда сейчас и скажет обо всем открыто, а если не хватает духу — пусть молчит об этом в интересах большинства.

— Я хочу знать, куда унесли мою мать! — раздался крик из задних рядов.

Будущие Старейшины беспокойно завозились, переглядываясь. Этот голос они знали слишком хорошо.

— Ты сам хорошо это знаешь, юный Мега! Твоя мать отправилась в Счастливую Страну вместе с остальными, — ответил Рамсес и фальшиво ухмыльнулся, стараясь изобразить радость. — Мы как раз и собрались здесь для того, чтобы порадоваться за нашу Шебу.

Остальные будущие Старейшины утвердительно закивали.

— Вот и нет! Мою мать убили, и не ее одну! Хранитель забрал всех норок, чтобы убить их!

Собравшиеся беспокойно загудели.

— Заткнись ты, сопляк! — прошипел рядом с ним взрослый самец.

— Что значит — убить, ты, недоносок? — Прекрати говорить чушь!

Жарко вспыхнувшие гнев и возмущение старших норок немедленно обратились на Мегу. Как он осмелился на столь возмутительный поступок? Как он посмел

нарушить священную традицию? Где его уважение к Старейшинам и просто к старшим, не говоря уже об их общем благодетеле — человеке?

— Хранитель — лучший друг всех норок! — крикнул кто-то.

Прежде чем заговорить, Мега так отчаянно нервничал, что у него дрожали лапы, и он боялся, что Макси это заметит. Но теперь, когда роковые слова были произнесены, он чувствовал лишь облегчение и азартный восторг.

— Наш Хранитель вовсе не друг нам — он наш враг! — прокричал он в ответ. — Он знает, что мы, норки, дикие животные и должны жить свободной жизнью. Он держит нас в клетках, чтобы помешать нам бежать, а потом убивает, чтобы содрать с нас шкурки. Вот для чего мы здесь — чтобы обеспечивать людей сменными шкурами, которые они могли бы носить в холода.

— Да как ты смеешь, наглец!..— раздалось еще несколько возмущенных голосов, однако Рамсес и остальные Старейшины молчали. Очевидно, они хотели, чтобы собрание само исполнило их работу. Норки с ненавистью скалили зубы, шипели и плевались, но Мега не был этим удивлен. Шеба предупреждала его, и он был готов к столь бурному проявлению эмоций.

«Не только новые Старейшины присягают в верности официальной доктрине, — объясняла она. — Остальные норки, принадлежащие к тому же поколению, точно так же пойманы своим прошлым в капкан. („Что такое капкан?" — спросил Мега. „Это так говорится, когда тебе прищемит хвост или лапу", — пояснила Шеба.) И их нельзя в этом винить. Самые невежественные и глупые верят любой выдумке и гибнут. Норки поумнее иногда начинают сомневаться, но поверь мне, именно они больше других боятся правды. Ты будешь задавать вопросы, на которые они не могут и не хотят давать ответы, и они будут тебя за это ненавидеть. Единственные норки, которые еще способны мыслить свободно, — это твои ровесники, да и то до тех пор, пока Габбла или родители не сломят их дух».

Памятуя о ее словах, Мега предпочел не заходить слишком далеко и замолчал. Каким бы жалким ни казался его первый протест, результат был налицо: Макси не только не покинул его, а, напротив, встопорщил шерсть на хребте и время от времени издавал глухое рычание, присоединившись, таким образом, к вызову, который Мега бросил остальным. Он был готов сражаться с каждым, кто отважится напасть на Мегу, однако ничего страшного так и не произошло, и постепенно на игровой площадке восстановилось некое подобие порядка. Старейшины торопливо произнесли слова клятвы, и на этом собрание закончилось.

Кивнув Макси в знак благодарности за поддержку, Мега шагнул было в свою клетку, как тут же следом за ним ворвался Психо.

— Старейшины желают побеседовать с тобой один на один! — заикаясь от волнения, пропищал он.