"Сыны Амарида" - читать интересную книгу автора (Дэвид Коу)

Глава 10

Обогнув болото с запада и перейдя его, маги сознательно рисковали: так они сокращали путь по болоту, но обрекали себя на более долгий переход по лесу. На следующее утро они начали расплачиваться за свой выбор. Когда-то роскошный лес в юго-восточной части Тобин-Сера назывался Лесом Дуклеи. Благословленный Богиней Воды, он изобиловал родниками, ручьями и сверкающими водопадами; через него протекал Мориандрал, с трех сторон его окружали океан и пролив — лес составлял гордость страны. Это был центр торговли и резьбы по дереву — здесь произрастали ценнейшие породы деревьев и жили самые искусные мастера. Но так было до того, как Терон нашел своего первого ястреба в роще у Рольде и покинул дом, — молодой изгнанник, только что приобщившийся к тайнам Волшебной Силы, которую в те времена считали черной магией.

Все изменилось тысячу лет назад. Когда Неприкаянный дух Магистра вернулся в рощу, Лес Дуклеи стал страшным, гиблым местом. В течение пяти лет после смерти Терона люди из Рольде, которых он мучил безо всякой пощады, покинули свои дома. Еще через сто лет лес, занимавший всю землю южнее Болота, оказался покинут и заброшен. Роща Терона стала тем местом в Тобин-Сере, которого более всего боялись, название ее навевало мысли о смерти, и Лес Дуклеи стал Лесом Теней. Он не был ни величав, как Лес Тобина, ни ошеломляюще красив, как Лес Леоры, но был дик, как никакой другой. Веками нетронутый, он подвергался лишь воздействию времени. И вот теперь, при свете теплого летнего дня, он явно не желал принять магов, неумолимый, подобно морскому приливу.

Ничто в лесу не могло сравниться с миазмами болота, но и здесь было предостаточно трудностей и опасностей. Маги передвигались так медленно, что это сводило их с ума. Кустарник и лианы, обвивающие поваленные стволы, извилистые тропки, уводящие в темную чащу и исчезающие без следа, деревья, стоящие так близко, что протиснуться можно было только по одному, крайне затрудняли движение; даже на более открытых пространствах из-за сплетения корней и густого подлеска было невозможно скакать галопом. Джариду хотелось ехать рядом с Элайной, но он едва успевал править конем и лишь смутно осознавал присутствие парящей над головой Ишаллы. Элайна же была занята Сартолом: он чувствовал себя и выглядел явно лучше, но был еще слаб и неуверенно держался в седле.

Они продвигались верхами, пока небо, смутно синеющее сквозь просветы между ветвями, не потемнело, и находить дорогу теперь стало просто невозможно. В любом случае они проехали лишь немногим более половины пути до Рощи Терона — куда меньше, чем надеялись. В ту ночь они сидели у костра, обмениваясь мрачными шутками относительно последнего дня пути. Впервые за несколько дней к ним присоединился Сартол, изможденное лицо которого выглядело при свете костра бледным и вытянутым. К нему вернулся аппетит, и, когда все уже покончили с дичью, принесенной ястребами, Магистр съел еще немного сыра, хлеба и сушеного мяса. В это время Джессамин предложила обсудить предстоящую встречу с Тероном.

— При благоприятном стечении обстоятельств мы прибудем в Рощу Терона к исходу завтрашнего дня, — сказала она, сосредоточенно глядя в огонь; белая сова, сидящая у нее на плече, повернула голову и обвела всех взглядом. Стало быть, неразумно терять время по прибытии. Вот почему я предлагаю разработать план действий сегодня, чтобы завтра можно было без промедления его осуществить. — Она посмотрела на Бадена, который сидел напротив нее; в мерцающем свете его лицо казалось еще более худым, чем обычно. — Баден, ты привел нас сюда. Я бы хотела, чтобы ты высказался первым.

— Большая честь для меня, Премудрая Джессамин, — ответил Магистр.

— Можешь ли ты что-то подсказать тем, кто пойдет с тобой в рощу?

Баден ненадолго задумался:

— Ничего удивительного, что в таких делах я тоже неопытен. — Кривая усмешка появилась на миг и столь же быстро исчезла. — Но мы с Транном тщательно все продумали и можем поделиться некоторыми соображениями. — Он встал и начал неторопливо прохаживаться, напряженно и как-то угловато жестикулируя. — Исходя из того, что нам известно о Неприкаянных, из того, что они сами о себе рассказали, — солгать они не могут, разве что утаить информацию. Стало быть, чтобы получить вразумительные ответы, надо задавать точные и внятные вопросы.

— Если они вообще захотят говорить с нами, — вставил Оррис.

— Да, гарантии у нас нет.

— А можно заставить Терона говорить? — спросил Джарид.

— Нет, — Баден покачал головой. — По крайней мере я в это не верю. Так вот, как мне однажды сказал Транн, надо учесть и то, что они знают многое о нашем мире, и, если Терон невиновен, он может помочь найти преступника.

Элайна посмотрела на Бадена так, словно хотела, чтобы он ее заметил.

— Элайна, — пригласил Магистр, — хочешь что-то добавить?

— Да. — Она вздохнула и обвела взглядом остальных магов. — Насколько нам известно, у Терона должен быть чрезвычайно острый и тонкий ум. Он может играть с нами, давать туманные намеки. Надо внимательно слушать все, что он скажет. И не стоит говорить подобострастно — ему это не нравилось при жизни, и сейчас все, наверное, обстоит примерно так же. Кроме того, надо быть предельно честными — едва ли его можно одурачить. Не хотела бы я оказаться рядом, когда он изобличит нас во лжи. И наконец, обращаясь к Терону, не упоминайте имя Амарида. Поэтому, официально приветствуя его, обращайтесь от имени Ордена и народа Тобин-Сера, а не "во имя Амарида, основателя Ордена". Законы Амарида следует называть "законами Ордена" или как-нибудь еще в этом духе. Если мы хотим, чтобы он говорил с нами, не надо представлять себя посланцами Первого Мага.

Все закивали в знак согласия.

— Хороший совет, — заметил Баден. — А вот теперь о самом неприятном. Он вздохнул. — Как только мы войдем в рощу, Терон узнает о нашем присутствии, и начиная с этого момента мы подвергнем себя огромному риску. Транн говорил на Собрании, что у Терона нет собственного церилла и поэтому, без доступа к нашим, его силы будут ограничены. Конечно, это лишь теоретическое предположение, но отнюдь не бессмысленное, и поэтому в рощу надо идти без цериллов. Впрочем, даже в этом случае Терон силен и опасен. При первых признаках реальной угрозы надо немедленно покинуть рощу. Насколько известно из истории этого леса, его сила простирается за пределы маленькой группы деревьев, но в самой роще он сильнее всего. Поэтому за ее пределами легче обороняться.

— Дай Арик, чтобы до этого не дошло, — тихо пробормотал Передур.

— Надеюсь, что он услышит тебя, старый друг, — сказала Джессамин, вставая. — Но, как глава Ордена и нашего отряда, я должна предусмотреть все возможности. Спасибо, Баден, за мудрые советы. Нам понадобятся все наши силы. Но, думаю, имеет смысл оставить несколько человек на окраине рощи, пока остальные пойдут к Терону... на всякий случай. Надо, чтобы кто-то остался в живых и принес весть в Амарид.

Джарид услышал, как все горестно вздохнули. Они прошли долгий путь, чтобы встретиться с Неприкаянным Магистром, и никто не хотел, чтобы его исключили.

— Элайна, Джарид, — продолжила Джессамин, глядя то на одного молодого мага, то на другого. — Я уверена, что выражу всеобщее мнение, если скажу, что хочу оставить вас. Не потому, что вы недостойны. Напротив, я вижу ваши возможности и хочу сохранить их ради будущего страны. Впрочем, Баден и Сартол говорили, что вы можете понадобиться, и я не смею с ними спорить.

Если бы полгода назад ему сказали, что его обрадует возможность войти в Рощу Терона, Джарид только бы покрутил пальцем у виска. Но сейчас, услышав последние слова Джессамин, он испытал огромное облегчение. На лице Элайны, как оказалось, были написаны сходные чувства. Встретившись взглядами, они улыбнулись друг другу.

— Передур, друг мой, — сказала Джессамин, — я надеялась оставить и тебя, но предводителю труднее сохранить тех, кого он больше всего любит. Она заговорила громче. — Итак, Баден, как я уже отметила, будет говорить от имени Ордена. Мы с Передуром тоже пойдем. Стало быть, останутся Оррис, Сартол и Транн.

Оррис и Сартол запротестовали, и их пришлось успокоить жестом. Транн почему-то молчал, но Джарид увидел при свете костра, что на скулах его ходят желваки.

— Я знаю, что вы хотели бы пойти с нами, и уж поверьте, что я не сомневаюсь в вашей отваге и верности Ордену и стране. Но, Сартол, ты болел и все еще слаб.

— Я поправился, — возразил Магистр. — Лихорадка прошла. Я вам пригожусь.

Джессамин тепло улыбнулась:

— Да, тебе лучше, и я рада этому. Но от такой лихорадки не оправляются в одночасье.

— Но завтра...

— Я так решила, Сартол. А вы, Транн и Оррис, — на вас полагаются многие. Вы будете нужны, если остальные погибнут.

— Тем более! — У Орриса топорщилась борода. — Мы сильнее молодых и должны пойти вместо них. Мальчишке приснился сон, и вдруг...

— Довольно, Оррис! — сердито прервала его Джессамин. Она обвела всех взглядом, и глаза ее горели как угли. — Все решено. Теперь — спать.

Не говоря больше ни слова, она ушла ложиться. Передур отправился вслед, оставив за собой неловкую тишину.

Наконец Баден пошевелился и глубоко вздохнул:

— Может, пойдем спать, как она велела?

Оррис вскочил и сердито ткнул в Бадена пальцем. Он хотел было что-то сказать, но сдержался и ушел быстрым тяжелым шагом.

Транн посмотрел ему вслед, потом тоже встал и печально улыбнулся Бадену. Они постояли немного, потом Транн сжал руку друга и удалился в ночь.

Баден оглянулся на Сартола.

— Не я так решил, — мягко сказал он, словно извиняясь.

— Знаю. — Улыбка Сартола больше походила на гримасу. — Никто тебя и не винит, Баден. Мы просто разочарованы, а людям вроде Орриса в таких случаях надо на ком-то отыграться. Не волнуйся.

Сартол поднялся, и Магистры медленно разошлись.

— Зла не хватает на Орриса, — сказал Джарид. — Но, в общем, на его месте я почувствовал бы то же самое.

Элайна кивнула, но промолчала. Наконец она сказала нечто удивительное:

— Мы потеряли столько времени, а могли бы лучше узнать друг друга. Она знакомым жестом провела рукой по волосам. — Может, никто из нас не вернется живым из рощи... Но, если хочешь, можем завтра поехать вместе.

У Джарида сердце захолонуло.

"Странно, — подумал он, — что после всего происшедшего на меня так подействовал простой жест этой женщины!"

— Пусть так и будет, но учти: если вдруг выживем — мы рискуем стать друзьями.

Она рассмеялась:

— Такой шанс упускать нельзя.

— Вот именно.

Они разошлись, и второй раз подряд Джарид заснул, думая об Элайне.

Он лежал на листве и сосновых иголках, вслушиваясь в звуки ночного леса и усмехаясь в темноте.

"Никто не сомневается в вашей отваге и верности Ордену и стране" — так сказала Ведунья. Вот за это она и умрет. Все шло просто прекрасно. Были, конечно, небольшие осложнения, но с ними можно справиться без особого труда и серьезных последствий. Это в его руках.

Его план неуклонно двигался по пути исполнения. Оставалось одно. Да, только одно. Но это был ключ ко всему, и надо было вовремя найти и использовать возможность. Именно необходимость положиться на случай беспокоила его больше всего. Он предпочитал все планировать сам, но в этот раз дело обстояло иначе. Но это было уже не так важно: на следующий день отряд должен прийти к Роще Терона — что его тогда остановит? Он быстро прикинул кое-что и понял, что если план Калбира благополучно выполняется, то Каэра была сожжена где-то в два последних дня. Молва уже ползет по Тобин-Серу. Он широко улыбнулся. Все шло просто прекрасно.

Все знали, что доедут до рощи к вечеру. День, однако, начинался совсем как обычно: встали на рассвете, позавтракали и пустились в путь. Джарид и Элайна ехали рядом, как договаривались, рассказывая друг другу о своих домах, семьях и детстве, о том, как они были учениками магов и нашли своих первых птиц — оказалось, что это прошло у них очень похоже. К исходу утра путники остановились на берегу Мориандрала почти на час. Сидя рядом с Элайной, Джарид заметил, что к ее седельной сумке привязан посох с цериллом.

— Сартол подарил мне его сразу после церемонии посвящения в последнюю ночь Собрания, — объяснила она.

— Поздравляю. — Он любовался искусной резьбой древка и лиловым цериллом. — Он великолепен.

Элайна вглядывалась в камень.

— Да. Никогда не забуду того момента. Пока я не взяла посох, камень был бесцветным. А потом изнутри камня хлынул свет. Никогда не забуду. — Она покачала головой.

— А почему ты его не носишь? — мягко спросил Джарид.

Она пожала плечами, явно смутившись:

— Не знаю... Думаю, мне надо еще многому научиться, прежде чем заслужить право носить его.

— Тебя выбрала Джессамин, чтобы биться с одним из двух самых могущественных людей, когда-либо ходивших по этой земле. Думаю, ты уже заслужила право пользоваться цериллом.

Она внимательно посмотрела на него и чуть заметно улыбнулась:

— Может, ты и прав и мне надо носить его.

— Точно. Только не бери его с собой в рощу.

Элайна рассмеялась:

— Постараюсь не забыть.

Чуть позже все снова оседлали коней и тронулись в путь. Джарид и Элайна оставались вместе весь день, но по мере приближения к роще они говорили все меньше. Отряд двигался даже медленнее, чем вчера. Воздух становился горячим; вдалеке грохотал гром.

Когда солнце начало опускаться за горизонт, отряд выехал на открытую местность. На противоположном берегу реки возвышались руины Рольде. За разрушенными зданиями и высокой травой виднелась роща. Она походила на Лес Теней — те же исполинские дубы и клены, те же густые дикие заросли. Но мощь и угрозу, источаемые этим местом, нельзя было спутать ни с чем. Даже неопытный Джарид понял это. Глядя на рощу, он почувствовал какой-то инстинктивный страх, словно тело стремилось убежать, а ум требовал остаться. Лошадь беспокоилась, Ишалла жалобно кричала и впивалась в плечо когтями, пронзая плащ. Птица Элайны тоже кричала; молодые маги настороженно переглянулись. Маги с трудом заставили перепуганных коней пройти по каменному мосту — запущенному, но еще довольно крепкому. Миновав реку, они спешились и разбили лагерь. Джариду показалось, что все притворяются, будто этот вечер точно такой же, как все остальные.

Тем не менее лошади были чувствительнее людей, и скоро стало ясно, что животные не успокоятся, пока их не отведут подальше от рощи. В то время как все устраивались на ночлег, Баден и Транн отвели лошадей к мерно журчащей реке. Джессамин хотела было уйти с Передуром, но Оррис догнал ее и что-то быстро сказал. Она кивнула, и маг в одиночестве ушел к руинам древнего города. Джарид заметил, что поднялся ветер. Снова вдалеке пророкотал гром, на этот раз несколько ближе.

— Приближается буря, — сказала седая Джессамин, подойдя к остальным. Пусть двое из вас прикроют еду и снаряжение парусиной, а еще кто-нибудь поищет палки для факелов, с которыми мы ночью пойдем в рощу.

— Факелы? — переспросил Джарид.

— Без цериллов нам будет темновато, не так ли?

— Конечно. — Он почувствовал себя дураком.

— Если Джарид и Элайна согласятся заняться припасами, — предложил Сартол, — я позабочусь о факелах.

Он хитро подмигнул молодым магам и отправился к группе деревьев, находящейся на полпути между лагерем и рощей. Элайна слегка зарделась.

— Очень мило с его стороны. — Джарид улыбнулся и пошел вместе с Элайной выполнять поручение. Она снова покраснела.

Ветер крепчал, в воздухе холодало.

* * *

Надо же, как иной раз все сходится, подумалось Сартолу. Пару дней назад, лежа у огня и прогоняя болезнь, которую сам на себя наслал, и стараясь сделать это так, чтобы Баден ничего не заподозрил, он с растущим негодованием вслушивался в разговор Элайны и Джарида. Он знал, что они остались вместе допоздна и весь день болтали и смеялись. И это после того, что он сделал для нее за эти два с половиной года! Она никогда не смотрела на него так, как на Джарида! Ему хотелось убить их обоих, особенно этого самодовольного Баденова щенка. Но и выбора, в общем, не было. Ястребы молодых магов и их незаурядные способности давно предопределили судьбы Джарида и Элайны. И вот их легкий флирт давал ему прекрасную возможность осуществить самую важную часть плана.

Конечно же, факелы. Лучше и быть не может. Уже давно можно было догадаться. Он чувствовал себя почти таким же глупым, как Джарид, когда Ведунья объясняла мальчишке назначение факелов. Надо было догадаться уже тогда, когда Транн впервые предложил идти без цериллов. Факелы. Он только головой покачал. В общем, Сартол и так не сомневался, что Терон сам справится с отрядом, но счел необходимым лично удостовериться. Он остановился перед группой деревьев. Глядя мимо нее на Рощу, до которой оставалось лишь несколько сотен ярдов, он содрогнулся. Да уж, Баден и компания задумали нешуточное дело. Он не был до конца уверен, что они пойдут в Рощу при любых обстоятельствах.

Он снова покачал головой, словно прогоняя свои мысли. Предстояла большая работа. Он скоро нашел несколько сучьев длиной и толщиной примерно с руку, разложил их на земле и выбрал один, который был чуть побольше остальных. Магистр опустился на колени и, положив ладонь на сук, закрыл глаза, мысленно обратившись к огромной сове, которая сидела у него на плече. Внезапно он почувствовал в себе силу, подобную океанскому приливу, такую же огромную и неукротимую. "Если бы они только знали, как я могу", с улыбкой подумал он, не открывая глаз. Они однажды наказали его, унизив перед этими глупцами, которым он "служил", а потом предпочли ему Джессамин, когда умер Феаргус. Но скоро, очень скоро они взвоют под его пятой.

Через несколько мгновений он открыл глаза и убрал руку. На ее месте в дереве образовалась большая полость. Он достал из складок плаща бесцветный церилл, прозрачный как стекло и чуть меньше этой полости.

— Подарок для тебя, Терон, — тихо сказал он со злобной улыбкой. Используй его как должно.

Он вложил церилл в углубление и, закрыв глаза, восстановил связь с Хуваном. И тут же дерево стало смыкаться, закрывая полость.

За спиной послышались шаги.

— Сартол, — сказала Джессамин, — я не вовремя сообразила, что нам надо два-три запасных, на случай если...

Она остановилась. Он знал почему: он не почувствовал ее приближения, не обернулся и понял, что она его заподозрит, но требовалось всего лишь несколько секунд...

— Сартол! — Она говорила как-то беспокойно и все более настойчиво. Что ты делаешь?

Он прислушался. Она подошла ближе, и тогда он вскочил на ноги, шатаясь, с расширенными от страха глазами.

— Кто здесь? — Он постарался, чтобы в голосе прозвучало облегчение. Премудрая. Хвала богам, это всего лишь ты.

— Сартол... Ты в порядке? — Она озадаченно на него посмотрела.

Он скрыл улыбку:

— Кажется, да. — Он глубоко вздохнул. — Я услышал шаги и не знал, кто идет... Отключился, наверное. Последнее, что я помню, — это то, как искал факелы. — Он вытер лоб тыльной стороной ладони. — Похоже, я все еще слаб после болезни, как это ни грустно.

— Может быть. — Она внимательно посмотрела на него. — Да у тебя жар. Давай, я тебе помогу. Пойдем в лагерь.

Он попытался заслонить сучья, но было слишком поздно. Он замер в ожидании, зная, что случится и что ему надо будет предпринять. Еще одна молния рассекла небо, потом послышался раскат грома.

— Вот что ты нашел...

У нее прямо-таки дыхание оборвалось, когда она нашла ложный факел. Он медленно повернулся к ней. Выражение ее лица было почти комично: потрясение и страх боролись друг с другом, искажая морщинистые черты.

— Ты с ума сошел!

Он был, неожиданно для самого себя, спокоен, чувствовал облегчение удалось-таки осилить бремя предательства, пусть даже на несколько секунд. Ему нравилось, что Ведунья узнает, умирая, кто ее убил. Важно было, однако, сделать все осторожно, чтобы другие маги не увидели вспышки и не узнали ее по цвету.

Она подалась назад, и он ухмыльнулся, обнажая зубы:

— Боюсь, Премудрая, что не позволю тебе уйти.

Она подняла посох, обороняясь, и открыла рот, собираясь закричать.

* * *

Ветер все усиливался. Баден покачал головой. Он поднял глаза и увидел, как большое облако проплывает над руинами Рольде, закрывая появившиеся на небе звезды. Они с Транном почти успокоили лошадей. Почти. Животные казались все менее возбужденными по мере того, как их отводили от рощи к Мориандралу. Когда маги привязали их к деревьям у старого моста, те уже вроде бы успокоились, но тут началась гроза, и кони снова тревожно заржали. Баден решил, что это все в порядке вещей, но у Транна было иное мнение.

— Эти кони тащили нас и нашу еду без малого четыреста лиг, а ты собираешься оставить их здесь, под дождем? Да, старый брюзга? — Он усмехнулся.

— Я не брюзга, — сказал Баден тоном, ставящим под сомнение его собственные слова. — Это вы, южане, излишне сентиментальны. Ты еще скажи, что лошадкам нужны спальные мешки.

Они отвязали коней и повели их к руинам старого города, где и разместили их в полуразрушенном доме фермера. По крайней мере, здесь была защита от ветра и дождя, чего Баден не мог не признать. Лошади тут же принялись щипать траву, пробивающуюся сквозь трещины в полу.

Выйдя из дома, маги заметили янтарный огонек на площади.

— Оррис? — тихо спросил Баден, догадавшись по цвету церилла.

— Точно. Интересно, что он здесь делает?

Они молча подождали, пока неприветливый маг подошел и остановился прямо перед ними. Он был бледен, переводил взгляд с одного на другого и весь дрожал.

— Я только что говорил с Урсель. При помощи Камня.

Баден насторожился. Значит, что-то случилось! Эта магия требовала больше сил, чем любая другая, причем даже не на установку и поддержание контакта. Сначала Урсель должна была почувствовать, где находится церилл Орриса, и мысленно спроецировать на него свет своего церилла, подсказывая ему, кому надо ответить. Баден пользовался этим приемом лишь в случае крайней необходимости и теперь напряженно думал, пытаясь понять, что происходит.

— Еще одно нападение, — холодным обвиняющим тоном произнес Оррис. Позавчера в Каэре, на севере Равнины Тобина.

Каэра, мысленно повторил Баден. В молодости он как-то бывал там; недавно они прошли в двадцати лигах от этого места.

— Урсель не хватило людей, чтобы организовать сторожевые отряды по всей равнине. А все благодаря тебе и Одинану. Да и остальные тоже хороши не установили связь. Ты в ответе за это нападение, Баден.

— Оррис! — прикрикнул на него Транн. — Довольно! Баден невиновен!

— По крайней мере, виновен не он один! Уж этот ваш компромисс!

"Это еще только начало, — подумал Баден. — Достаточно поглядеть на то, какая боль и ярость сверкает в глазах Орриса".

— Оррис! — резко вмешался он, и другие маги умолкли. — Что случилось в Каэре?

Оррис выдохнул:

— Она сожжена дотла. Погибли все, кроме одной маленькой девочки.

Бадену показалось, что его ударили ногой в живот. Весь городок... Все...

— А что с девочкой?

Оррис покачал головой:

— Люди из соседнего городка сказали, что, когда ее нашли, она была без сознания. Ее ударили по голове.

— Повезло... — Баден пожалел о том, что сказал.

К счастью, Оррис его не расслышал.

— Похоже, ее специально оставили. В ее одежде было спрятано черное перо.

— Она что-нибудь сказала?

— Она очнулась лишь несколько часов назад и все еще молчит. Урсель, правда, говорит, — в голос его закралась горечь, — что ребенка напугали маги.

— Прости, Оррис.

— "Прости"! Ты это ребенку скажи! Скажи это всем в Тобин-Сере, кто не спит по ночам, ожидая нападения магов-отступников. Мы их предали. Не важно, что мы были далеко, когда Каэра горела: мы предали их. — Он тяжело дышал, и на висках его выступили вены. — Я обвиняю вас, вместе с Джессамин и Одинаном. Если бы мы установили мысленную связь, этого можно было бы избежать. Я сейчас же иду к Джессамин требовать возвращения в Каэру, чтобы помочь Урсель искать преступников.

Он резко повернулся и помчался к лагерю, оставив Бадена и Транна переваривать новости. Они молча стояли, глядя, как меркнет свет его церилла. Как только Оррис сказал о девочке, Бадену явилось видение — как огненный цветок, — и с каждым мгновением оно становилось все яснее. Он отчаянно пытался отогнать его. Где-то через час предстояла встреча с духом Терона, и нельзя было отправляться в рощу, видя перед собой лицо Кайлин, имя внезапно пришло ему в голову. Он почувствовал себя старым и напуганным, бледной тенью того испытанного бойца, который собирался дать отпор Первому Магистру.

— Не стоило извиняться, Баден! — сказал наконец Транн голосом, полным гнева. — У него не было права обвинять тебя.

Баден устало пожал плечами.

— Это не важно, — пробормотал он.

— Возможно. — И тут в глазах Транна показались слезы. — Я все еще вижу девочку.

— Кайлин, — слабым голосом сказал Баден. — Ее зовут Кайлин. Я тоже ее вижу.

— Похоже, она ровесница моей старшей дочки.

Баден не знал, что и сказать в ответ. Возможно почувствовав это, Транн сменил тему.

— Что решит Джессамин? Думаешь, мы вернемся в Каэру?

— Не знаю. Не могу представить, что она уведет нас, даже не попытавшись войти в рощу, но не сомневайся, что она будет потрясена еще сильнее, чем мы.

Сверкнула молния, и земля содрогнулась от раската грома. Они направились в лагерь.

— Ты все еще думаешь, что за все в ответе Терон? — спросил Транн.

Баден открыл рот, чтобы ответить, но тут раздался крик — и неожиданно прервался.

Маги остановились и переглянулись.

— Джессамин! — воскликнул Баден, и оба помчались туда, откуда донесся крик. Но они были далеко. Слишком далеко.

— Определенно мне не по себе, — заметил Джарид, пока они с Элайной искали парусину, — но я спокойнее, чем ожидал.

Элайна кивнула:

— И я тоже. В общем, как если бы готовилась к этому всю жизнь. Даже не знаю, как объяснить.

Они разложили ткань и начали натягивать ее на груду еды и снаряжения.

— Мне уже начинает казаться, что ждать, не входя в рощу, еще труднее, — сказал Джарид. — Не завидую тому, кто останется.

— Транн тебе ничего не говорил?

Джарид покачал головой:

— Нет, ничего. Но это едва ли что-то меняет. Транн не станет слишком явно выражать свои чувства. А Сартол что-нибудь сказал?

Она пожала плечами:

— Он сетовал, что совершенно зря разболелся. Он не хотел выдавать разочарования, но мне не очень-то ему верилось.

— А Оррис?

— Хочешь спросить, не говорил ли он чего мне?

— Да.

Элайна рассмеялась:

— Конечно нет. Он же вообще ни с кем толком не разговаривает.

Джарид тоже рассмеялся:

— Ну и хорошо. А я-то думал, что он лично меня невзлюбил.

Веселье исчезло из голоса Элайны.

— Это ты зря, хотя он и держится с тобой довольно враждебно.

— Я заметил. Интересно почему?

— Похоже, он недолюбливает Бадена, а ты — его племянник.

— Не исключено.

Они еще какое-то время работали молча, аккуратно накладывая куски материи друг на друга и подтыкая по краям, чтобы уберечь от ветра. Ишалла и Филимар сидели на старом пне и были так похожи, что напомнили Джариду подставку для книг.

— Можно задать вопрос? — Он снова повернулся к Элайне.

Она не встретила его взгляда, но в углах ее губ играла улыбка.

— Не знаю, — смущенно ответила она. — Я догадываюсь, о чем ты хочешь спросить, и не уверена, что хочу обсуждать это сейчас.

— У нас может не оказаться другой возможности, Элайна.

Тогда она подняла глаза, встретилась с ним взглядом, и улыбка исчезла с ее лица. Наконец она кивнула.

— Вчера, когда ты попросила меня посидеть с тобой...

— Когда я ухаживала за Сартолом?

— Да.

— Я так и подумала. — Она снова улыбнулась. — Продолжай.

— Когда я спросил тебя, чем я тебя обидел, ты сказала, что ничем, и добавила что-то, чего я не смог понять.

Они прервали работу, хотя еще надо было натянуть веревки. Элайна пристально смотрела на него, и Джарид вспомнил, как увидел ее впервые во время процессии у Дома Амарида. Приближалась буря; уже можно было расслышать гром. Но воздух словно замер, и сердце колотилось в груди.

— Ты пугаешь меня, Джарид. Больше, чем кто-либо другой.

— Я? Почему?

— А ты помнишь, как мы в первый раз посмотрели друг другу в глаза?

— Да, и очень хорошо.

— И я. Так вот, это был не первый раз, когда я тебя видела.

— Не понял.

Она глубоко вздохнула:

— Ты мне являлся в видениях задолго до Собрания.

Джарид какое-то время молчал. Он был потрясен.

— В каких видениях?

Она слегка зарделась:

— Даже не знаю, как описать их. До сих пор не могу понять, что они означали.

— И потом ты сразу меня узнала?

— На Собрании?

Он кивнул.

— Я была совершенно уверена, но окончательно во всем убедилась, когда на второй день ты объявился с ястребом.

Он снова кивнул. Наконец он стал кое-что понимать, в том числе и то, почему она так странно с ним обходилась. Уж он-то знал силу нежданных видений.

— Что нам теперь делать? В твоих видениях не было ничего, что помешало бы нам стать друзьями?

— Ну... Ничего. Совсем ничего.

Они улыбнулись друг другу.

— Я рад.

Он перешагнул через груду снаряжения туда, где стояла Элайна, и взял ее руки в свои.

— Послушай, — начал он, глядя в ее глаза, коричнево-зеленые, как лес, — я даже не знаю, доживем ли мы до утра. Но если доживем...

Он остановился, не зная, что и сказать.

Она лучисто улыбнулась, подошла и легонько поцеловала его в щеку.

— Если доживем.

Он собрался было поцеловать ее в губы, но краем глаза заметил Джессамин. Молодые маги быстро оторвались друг от друга и снова принялись за работу. Вскоре, подняв глаза, Джарид увидел, что Премудрая изменила направление и шла к группе деревьев, куда Сартол отправился за факелами.

— Чуть не попались, — усмехнулся Джарид.

Элайна пожала плечами:

— А я думаю, она бы все поняла.

— Да уж. А как отреагирует Сартол?

— Нормально. Он и вызвался идти за факелами, чтобы мы побыли вместе.

— Верно. Просто я подумал, что раз вы проводите вместе столько времени...

— Ну и что? А вот вы с Баденом...

Джарид покраснел:

— Ну вот мы и квиты.

Элайна хихикнула.

— А та блондинка? — спросила она чуть позже, уже более серьезно.

— Блондинка?

— Та, которая целовала тебя, когда мы уходили из Амарида. А что, ты знавал уже многих блондинок?

Он понял ее и кивнул:

— А, Кайле... Ты ревнуешь?

— Не отпирайся, Джарид. Это не игрушки.

— Извини. Она просто приятельница. Честно.

— А мне показалось, больше чем приятельница.

— Да знаю, знаю, но мы и вправду просто друзья.

Она пристально смотрела ему в глаза, словно пытаясь выведать истину, а потом опустила ресницы, и они продолжили работу в молчании.

Внезапно послышались шаги, и, обернувшись, молодые маги увидели Передура.

— Вы не видели Джессамин?

— Да, — сказал Джарид, — совсем недавно. Она пошла вон в ту рощицу где сейчас Сартол.

— Спасибо, — рассеянно ответил Передур, отправляясь туда, куда ему указали. — Велит нам отдыхать, — бормотал он, — а сама... сама...

— А он и вправду заботится о ней, да? — сказала Элайна, глядя вслед старому магу.

— Настолько, насколько это вообще возможно. — Джарид усмехнулся. — Не думаю, что заботиться о ней так уж легко.

Молния осветила окрестности, словно на мгновение вернулся день. Они замерли, ожидая громового раската. Вскоре он прозвучал, и земля задрожала.

— Готово? — спросила Элайна, глядя на увязанные припасы.

— Думаю, что да. Выдержит. Давай-ка пойдем в укрытие, а то сами промокнем.

— Пожалуй. — Голос ее звучал печально. — Я, кажется, проголодалась.

Джарид рассмеялся и достал из складок плаща мешочек с сушеным мясом.

— К счастью, я предусмотрителен.

Она хитро посмотрела на него:

— А может, ты просто...

Она не успела закончить мысль. Оттуда, куда ушли Сартол и Джессамин, раздался крик о помощи и вдруг оборвался.

— Это Джессамин! — догадалась Элайна.

Джарид кивнул. Оба они бросились на голос, и их ястребы летели за ними.

Она была удивительно сильна для своего возраста, и он ожидал ответного удара, а не того, что она вот так просто прикроется своей силой. Лишь поэтому она успела закричать, но и только. С его владением Волшебной Силой пробить ее оборону удалось мгновенно, и еще одного быстрого жеста хватило, чтобы она перестала дышать. Ему понравилось зрелище ужаса в ее глазах — она была потрясена тем, как легко он ее убивал. "Конечно, — подумал он (и, может статься, та же мысль пронеслась в гаснущем сознании Джессамин), — ни один маг не был так силен со времен Амарида и Терона".

Он так долго и упорно трудился, раздвигая пределы выносливости для себя и своей птицы, истончая свое мастерство, что мог убить одним жестом. Особенно ему запомнилась ночь, когда он стоял на берегу небольшого озера у себя дома, в северной части леса Тобин, изливая магический огонь в воду, пока они с Хуваном могли выдержать. Он утратил чувство времени и пространства и осознавал лишь, как поток силы движется внутри его. Наконец он без сил рухнул наземь и увидел, что озеро кипит и дымится, как котелок с ухой, и на поверхности плавают сотни мертвых рыб. Он лежал там долгие часы, не в силах пошевелиться, но на следующую ночь все повторил.

И вот его труды окупались. Слишком поздно белая сова вспорхнула с плеча Джессамин и попыталась напасть на него: Хуван, более сильный, смог ее отбить. Мгновение спустя Премудрая упала на колени, глаза ее полезли из орбит, онемевшие руки с белыми костяшками все еще сжимали посох. Она глядела на него, словно умоляя о пощаде.

Он мрачно усмехнулся:

— Жаль, Джессамин, что тебе пришлось таким образом узнать, насколько я силен. Теперь, надеюсь, ты понимаешь, что они зря избрали тебя? Разве я не более достоин? Конечно, несправедливо, что ты платишь за их ошибку, но если тебя это утешит — ты не последняя. Другие тоже заплатят. А теперь представь, что я могу сделать, когда доберусь до Созывающего Камня!

Все еще глядя на него широко раскрытыми глазами, она повалилась на бок. Теперь это было уже не так забавно, и он отвернулся, пока она умирала. И тут он заметил жемчужный свет церилла Передура. Он знал: на крик Джессамин обязательно прибегут. Но не настолько же быстро! Оставалось лишь расправиться еще и с Передуром.

— Джессамин! — позвал старик голосом, дрожащим от беспокойства. Потом он заметил другого Магистра и подбежал к нему: — Сартол, ты не видел...

Передур замер, ошеломленный зрелищем распростертого на земле тела Джессамин.

Не давая старому дураку времени на то, чтобы поднять тревогу, Сартол на мгновение закрыл глаза и передал мысль Хувану, только что вернувшемуся к нему на плечо. В тот же миг огромная сова пронеслась над головой Передура, резко повернулась и схватила когтями маленькую сову старика, села на ближайшую ветку, оторвала голову добыче и принялась жадно рвать ее тело.

— Кажется, Передур, ты пополнишь ряды Неприкаянных, — издевательски заметил Сартол. — Я надеялся, что Джессамин присоединится к тебе, но, увы, ее птица улетела.

Старый маг хотел было позвать остальных, но Сартол был уже наготове. Снова сжав руку в кулак, он прервал дыхание Передура. Он сжал другой кулак и покрутил им — это движение походило на то, которым Хуван убил маленькую сову, — и голова старика неестественно склонилась набок. Передур рухнул бесформенной грудой рядом с той, которую так любил.

И тут Сартол услышал топот бегущих ног. Он встряхнул головой и окинул взглядом заросли. Элайна и Баденов мальчишка, догадался он. События выходили из-под контроля с угрожающей быстротой. Невозможно же так перебить весь отряд! Или возможно? Поодиночке никто из магов Ордена не мог справиться с ним. Он мог перебить всех, нанести себе уродливые, но неопасные раны и обвинить во всем Терона, заявив, что сам чудом спасся. Джарид и Элайна даже вместе были не страшны: она только начала развивать свои силы, а у мальчика даже церилла не было. Единственными, кто представлял реальную угрозу, были Баден и Транн, потому что всегда ходили вместе, впрочем, он был уверен, что справится и с ними. Но если явится еще и Оррис... Сартолу и думать об этом не хотелось.

Молодые маги почти добежали: он уже видел лиловый свет церилла, который подарил Элайне. Надо было принимать решение. Оглянувшись, он понял, что выбирать, в сущности, не из чего. Хуван все еще рвал на части тело любимицы Передура; ложный факел лежал на земле рядом с трупами. Он угробил такой замечательный план — и вот результат. Придется убить ребят. Впрочем, авось до этого не дойдет. Опять придется изыскивать возможности.

Джарид и Элайна прорвались через заросли и остановились в нескольких футах от него. На лицах их застыл ужас. Хлынул проливной дождь.

— Сартол, что случилось? — задыхаясь, спросила Элайна, не в силах оторвать взгляд от тел Джессамин и Передура.

"Бедная Элайна, — подумал он, — ты умрешь, не успев осознать, как я тебя предал. Забавно, да?"

— Ты убил их! — сильным голосом закричал Джарид, его светлые глаза сузились. "Малыш проявляет смелость, — подумал Сартол, — но прикрыть ее нечем".

— Джарид! — оборвала его Элайна. — Как ты мог такое подумать?

— Смотри! — Джарид показал на Хувана. — Он впервые убил сову, не правда ли, Сартол?

Элайна смотрела на птицу, не веря глазам.

— Сартол? — почти всхлипнула она.

— Ты не представляешь, Джарид, как мне будет приятно убить тебя. — Он сжал пальцы в кулак и удовлетворенно ухмыльнулся, когда паренек схватился за горло и на мокром от дождя лице отразился ужас.

Элайна обернулась и, видя, что происходит, выкрикнула имя молодого мага. Лиловое пламя вырвалось из ее церилла и ударило в голову Сартола.

И не достигло цели — церилл Сартола словно поглотил энергию ее посоха.

Но на тот момент, который понадобился, чтобы защититься от Элайны, Сартол оставил в покое Джарида. Прерывисто дыша, молодой маг пригнулся и подхватил один из факелов — конечно, тот, в котором находился церилл, собираясь использовать его как оружие. И впервые за ту ночь Сартолу стало страшно. Любой другой маг мог взять этот кусок дерева со спящим кристаллом безо всяких последствий, но у Джарида еще не было своего камня. Когда он положил руку на факел, церилл ожил, и сквозь отверстие в древесине хлынул сапфировый свет. Невероятно, но Джарид действовал не задумываясь, словно знал, что ему делать. Он направил огонь на Магистра. Снова Сартол с легкостью отбился, но теперь ему пришлось противостоять двум магам с цериллами. И потом, несмотря на все приготовления, он все же устал. Надо было положить этому конец, пока не явились Оррис, Баден и Транн.

— Хуван! — закричал он. Сова немедленно атаковала ястреба Элайны. Ишалла помчалась на помощь Филимару, и три птицы взмыли, чтобы продолжить битву над деревьями. Сартол ухмыльнулся: — А теперь посмотрим, на что вы способны без своих птиц. — Он заступил дорогу к лагерю. — Я все еще в силе. А вы?

Элайна и Джарид быстро переглянулись и направили на него свои посохи. Но в последний момент Джарид приказал Элайне бежать и, схватив ее за руку, потащил в кустарник. Проклиная собственную глупость, Сартол помчался за ними через бурелом. Но на открытом пространстве они заметно оторвались, и Сартол взвыл от досады и негодования. Молодые маги могли скрыться от него в Лесу Теней, где их уже невозможно будет отыскать. Он остановился и направил на них посох.

Но тут лицо его расплылось в улыбке: Джарид и Элайна бежали не в лес, а прямо в Рощу Терона. Он снова помчался за ними.

Сам не зная почему, он оглянулся на бегу — его отвлек какой-то звук или движение. В любом случае это спасло ему жизнь: он успел отбить волшебный огонь, хлынувший из церилла Орриса. Янтарный и желтый лучи схлестнулись, и взрывная волна сбила Сартола с ног.

— Ты предатель и убийца, Сартол! — крикнул Оррис. — Защищайся, или, клянусь Ариком, я убью тебя!

Сартол с трудом поднялся на ноги и вдохнул воздух всей грудью. Усталость его дошла до опасной черты, и Хуван, спустившийся на плечо Магистра, был не в лучшем состоянии. С Оррисом он еще мог бы сразиться, и с удовольствием, но после этого едва ли оказался бы способен еще к одной схватке.

— Я не буду защищаться, Оррис, — закричал он, перекрывая голосом звуки бури. — Придется тебе убить меня. Но предупреждаю: это смертельно опасно.

Он посмотрел через плечо туда, где исчезли в Роще Терона Элайна и Джарид, и с кривящей губы усмешкой приготовился биться с Оррисом.