Как бы я себя вел.

У пассажиров много претензий к пилотам и бортпроводникам. И везут-то плохо, и рискуют, и информацией не балуют, и обслуживают некачественно.

Все может быть. Раз на раз не приходится, причины я, как уж мог, попытался вам объяснить.

Как вы думаете, а у экипажа могут быть претензии к пассажирам? Которые, по их, пассажирскому мнению, тот экипаж кормят, а значит, требуют сугубого к себе уважения?

Я много раз сам летал пассажиром. И, глядя вокруг, всегда поражался, как иной раз прямо-таки по-свински ведут себя некоторые люди, вырвавшиеся наконец из давящих рамок приличия. Что-то такое происходит с человеком, целый год мечтающим об отпуске, и наконец дошедшим до этапа полета в тот отпуск. «Деньги плочены…»

Во-первых, пьянство в полете. Люди заливают свой страх, а когда их развезет и им станет хорошо, они начинают «делиться» своим кайфом с бортпроводницами.

В ином человеке просыпается барин, или, вернее, купчик. Оно и не удивительно: потомственный пролетарий генетически лишен высокого дворянского чувства самоконтроля и внутреннего такта, позволяющего быть дворянином в любых условиях и в любом обществе.

Вспомните кадры из «Титаника»: мечущаяся в поисках спасения озверевшая толпа – и аристократ во фраке, с бутылочкой бренди, достойно встречающий ниспосланный свыше свой смертный час.

Или настоящие интеллигенты – из исполнившего свой долг до конца корабельного оркестра. Вот таким людям и памятник после гибели поставили.

Очень симптоматично поведение детей этих… купчиков, а также воспитательные меры, применяемые к ним в полете мамашами.

Во-вторых, поражают оставшиеся в салонах после орды пассажиров (а как иначе назовешь) горы мусора: кипы мятых газет, бутылки, засунутые в карманы кресел пакеты с объедками, блевотиной, памперсами, прилепленная где попало жвачка…

Мне приходилось возить по российским просторам группы пожилых туристов из Швейцарии. То ли возраст, то ли менталитет другой, то ли генетически воспитанная аккуратность, то ли простая человеческая порядочность – но после выхода полутора сот человек из самолета мы обнаруживали в салонах первозданную чистоту, прилепленные на свои места салфеточки-подголовники… и пару пластиковых бутылок. Все.

Нет, и среди наших пассажиров большинство сидит спокойно, и не сорят, и детей как-то в порядке держат, и перипетии полета терпеливо переносят. Понятное дело: шесть часов в неподвижности – при самом изысканном обслуживании и самом спокойном пилотировании – все равно тягомотина, которую надо перетерпеть.

Но иная личность в самолете проявляет себя так явственно, что сразу видно, каков человек «по жизни». У некоторых проявляется по десять острых локтей и по лишней челюсти клыков. И думаешь: эге, брат, так вот каким путем ты пробился в люди…

Что поделаешь, появилось много новых «хозяев жизни». Среди них, или, по крайней мере, в их обществе, большинству пассажиров иногда приходится лететь часами. Надо вытерпеть: это планида такая вам выпала. В следующем рейсе, может, больше повезет.

Мне-то, ездовому псу, вроде как и не годится оглядываться через плечо на свои нарты. Но поскольку поклажа может съехать и перевернуть всю упряжку…

Затевать пассажирам в полете конфликт, втягивать в него бортпроводников, а то и экипаж, означает – наносить удар по безопасности полета.

Был случай. Летели в Баку из Красноярска кавказцы, полный самолет. Причем, были они различного вероисповедания. Вывозили их принудительно, по решению суда, чтобы пресечь распространение в нашем городе наркотиков. Естественно, в салонах дружелюбного расположения не ощущалось.

При подлете к Кавказу азербайджанцы сцепились в заднем салоне с армянами. Засверкали ножи, ком сцепившихся тел покатился по салону. Заранее предупрежденные, бортпроводницы удержать порядок все-таки не смогли и только успели сообщить о драке капитану.

Да капитан уже и сам почувствовал, что центровка самолета изменяется: самолет, управляемый автопилотом, начал производить плавные синусоидальные колебания.

Капитан был человек опытный, не просто как пилот, но и в житейском плане. Он понял, что отвести угрозу безопасности полета можно только решительными мерами. Передав управление второму пилоту, он вытащил пистолет из кобуры, выскочил в салон, схватил с полки мегафон и так, с пистолетом в одной руке и мегафоном в другой, пошел навстречу толпе, в которой уже пролилась первая кровь. Пройдя мимо сидящих в вестибюле скованных ужасом проводниц, он рявкнул в мегафон:

– А ну, все по местам! Прекратить драку! Свалите мне сейчас самолет!!!

Но разве ж пьяных кавказских парней просто так разнимешь. Они не обращали внимания даже на пистолет и все орали и махали кулаками с зажатыми в них перочинными ножиками, а он стоял перед ними и мучительно перебирал варианты.

Надо было применить решающее средство.

И тогда капитан сказал веские слова:

– А то сейчас сяду на запасной… в Тбилиси!!!

Все! Как бабка пошептала. Народ, вытирая кровавые сопли, кинулся по местам. Пристегнулись! Заизвинялись! Только, ради Аллаха, не в Тбилиси! «Просты, командыр!»

Когда самолет приземлился, все бросились к окнам и успокоились, только увидев на аэровокзале знакомую надпись: «Бакы».

Слава Богу, те времена миновали. Народ вроде как цивилизовался. Но чтобы наработать тонкий слой интеллигентности, требуется время, жизнь нескольких поколений.

Из того же фильма «Титаник» – реплика в салоне первого класса:

– Он так похож на джентльмена!

В-третьих. Отношения с бортпроводниками, которые вас обслуживают в полете.

Я труд бортпроводника уважаю. Мне пришлось работать с ними бок о бок десятилетиями. Это не такая простая профессия, как иным представляется.

Стюардесса на самолете в первую очередь – спасатель. Их специально учат и тренируют действиям в особой, аварийной и катастрофической обстановке, на суше и на воде. Девочек, девятнадцати лет. И эти девочки, по роду своей профессии, по профессиональной гордости своей, никогда не завопят: «Мама, я боюсь!» Хотя им страшно бывает не просто по природе человека, женщины, – а из-за ответственности за безопасность вот этих, сидящих рядами людей: его, меня, тебя.

И когда в интернете я читаю жалобы взрослого мужика на то, что ему страшно летать, и чуть не вопли до истерики, – мне становится за него стыдно.

А когда нахожу там откровения иного пассажира, что бортпроводницы все пьяные вповалку, и воды, мол, не подадут, – я, по мудрости возраста, осмелюсь предположить в таком авторе личность, рядом с которой находиться никому не хотелось бы. Водятся среди нас такие люди: доведут придирками и поклепами кого хочешь.

Да, бывает, бортпроводницам, пока экипаж отдыхает в гостинице, приходится, на каблуках, решать в самолете и около него задачи подготовки к рейсу: ждать, пока снимут груз и почту, ехать на склад улаживать проблемы с нарушенными упаковками, перевешивать загрузку, ждать цех питания, уборщиц, мерзнуть в уже неотапливаемом самолете с открытыми дверями… И когда наконец она доползет до койки, кажется, только упала, а уже будят: «Девочки, на вылет!»

Бортпроводницы летают больше летчиков, из них соки выжимали всегда, в основном, при предполетной подготовке и послеполетном обслуживании, часами. Поэтому у них хроническое недосыпание, и, как любой живой человек, эта девочка в полете норовит улучить минутку и, во время, отведенное для приема пищи, прикорнуть в уголке, на контейнере с грязной посудой. И только провалится… звоночек! Пассажир требует обслуживания. Такая работа.

Я не помню случаев, когда бы бортпроводник не выполнил своих обязанностей. Множество раз летая по служебным делам пассажиром, я частенько толкался на кухне, и уж кухню знаю. Работы в полете у проводниц невпроворот, роли распределены, контроль и взаимопомощь налажены, и всегда в их коллективе присутствует опытный, бывалый бригадир. Попробуй посачковать. Работа в салоне ведь – только надводная часть айсберга.

На борту любого самолета есть книга жалоб и благодарностей. Полюбопытствуйте, попросите ее у бригадира, полистайте отзывы. И свой добавьте, если проникнетесь уважением к этой опасной и такой притягательной для девчат профессии. Единственно только – не надо обвинять бригаду в том, что вас, как вам представляется, неважно накормили или, к примеру, задержали рейс. Причины этих неувязок от бортпроводников не зависят.

Так что «о пьяных проводниках» – пассажирам можно было коллективно написать в ту книгу. И больше бы эти пьяницы не летали… если бы, конечно, были предъявлены объективные доказательства. Но… я таких случаев не знаю.

А не дай Бог что случись – стюардессы подготовлены предотвратить панику, организовать и быстро эвакуировать вас из самолета, отвести в безопасное место, спасти на воде. По всем этим действиям и умениям они постоянно сдают зачеты и проходят тренировку в натуральных условиях.

Они готовы действовать автономно, без команды экипажа, если этой команды поступить уже не может…

Уважайте, пожалуйста, работу бортпроводников, помогайте им поддерживать в салонах порядок, не докучайте лишними капризами, да просто слушайтесь хозяек самолета. Ведь вы у них нынче в гостях. Я лично в гостях веду себя так, чтобы не краснеть перед хозяевами. Честное слово, девчоночки заслуживают человеческого к себе отношения – точно так же, как заслуживаете его в полете вы. Или вы таки – баре, а они перед вами должны унижаться?

Касаемо недостаточной информации от экипажа и бортпроводников о том, где мы сейчас летим, какие реки и горы пересекаем и т. п. – эта практика только начинает приживаться на наших российских самолетах. Погодите, придет время, появится поколение раскованных, свободных от внутренней зажатости летчиков новой формации – тогда будет вам общение, будет и больше сведений о полете. Нынешние пожилые летчики просто стесняются лишний раз общаться с пассажирами. Пробормотал обязаловку – и за дело. Таков наш совковый менталитет – наследие времен, когда в ходу был лозунг «А не высовывайся!»

После приземления хлопать в ладоши – что остались живы – необязательно. Попробуйте лучше прочувствовать и насладиться прелестью мягкой посадки… если она вам, конечно, перепадет.

Вообще, попробуйте присмотреться к тому, как трогается с места и останавливается поезд, как причаливает корабль, как заруливает самолет. Ну, про общественный городской транспорт говорить не будем, потому что толчея больших городов противоестественна природе. Там без толчеи-то никак не получится: в огромной язве на теле Земли надо быстро копошиться. Пусть простят мне эту спорную сентенцию потомственные горожане – они с первым вдохом привыкают к смогу, шуму и пыли. Тут не до красот страгивания и остановки – тут прыгать надо!

Когда вы попадаете в Небо, нелишне представить себе Храм. Нынче же все вроде как верующие…

Вот в этом Храме живем и работаем мы: для некоторых из вас – ездовые псы, водилы, официантки; для Авиации – жрецы, служители культа Красоты и Безопасности Полета.

Так… не сорите, пожалуйста, в Храме. Будьте терпимы к ближнему. Простите ему грехи его. Постарайтесь не выпячивать свои острые углы. Представ пред Ликом, смирите свою гордыню разбогатевшего человека. Станьте выше себя, прикоснитесь к Небу, очиститесь в Нем.

Оно как-то вроде не стыкуется: Небо – и памперсы. Но, по большому-то счету, какая разница, в каком месте и в каком виде человек возвышается душой. И мне хочется не притянуть небо к потребителю, а чуть приблизить Человека к Небу.