"Охота на хранителей" - читать интересную книгу автора (Джевага Сергей)

ГЛАВА 5

Вдалеке виднелась темная стена. Приблизилась, обрела очертания. Потолок! - дошло до меня. И точно, надо мной нависали темные иссушенные доски. В сучках и заусеницах, густом ворсе измочаленных волокон. Тот, кто обрабатывал древесину, не заботился о красоте. А радел о том, чтобы строение продержалось подольше. Доски кое-где пригнаны неплотно. Из широких темных щелей свисали гирлянды ветхой паутины укутанной пушистым покрывалом пыли. Словно игрушки на елке покачивались засушенные трупики мух. А одна, еще живая бегала рядом. Иногда останавливалась, деловито и скрупулезно чистила крылья. Порой кружилась на месте, пряталась в щелях от игривых солнечных зайчиков.

Я не помнил, сколько времени смотрел на потолок. Час или два. А может лишь несколько минут. Рассеянный золотистый свет скользил по доскам и потолочным балкам. Узор из теней и солнечных лучиков подрагивал, кружился как в калейдоскопе. В какой-то момент вернулись чувства. Я услышал скрип ветвей и шум листвы за окном, пение птиц, чье-то приглушенное бормотание, голоса. Запах пыли и недавно приготовленной пищи назойливо щекотал ноздри. Я ощутил тело, шевельнул пальцами. И сразу нащупал жесткую ткань. Под головой лежала набитая сеном подушка, снизу жесткий матрац.

«Белый шум» в голове прорезали первые четкие мысли. Всплыло воспоминание: ночь, близкое море, освещенная аллейка, скоротечный бой со странным типом в железной полумаске, взрыв и бегущий по берегу огромный пламенный лев… В груди возник мокрый холодный комок, по нервам стегануло плетью ужаса. Но вдогонку пришла успокаивающая мысль: я дома, в собственной постели. Где-то рядом друзья, соратники. А значит, Соня умудрилась дотащить.

Звуки обрели четкость, туман перед глазами развеялся окончательно. Я пошевелился, провел рукой по груди, плечу. Ощупал лицо. Странно. Ведь помню, что ран много. А в конце вообще накрыло раскаленной взрывной волной, сожгло ресницы и волосы. Но растительность на месте, а на теле нет даже повязок. Лишь кожа страшно чешется, и под пальцами чувствуются вздутые ниточки шрамов. Затянулось? Похоже на то.

Я забеспокоился, приподнялся на локте и обвел комнату мутным взглядом. В избушке пусто, нет даже вездесущего домового.

С кряхтением сел на постели. Потрусил головой, отгоняя головокружение и тошноту. Со второго раза удалось сделать так, что предметы перестали двоиться. В избушке мало что изменилось. В углу лежало несколько свернутых спальных мешков, большие сумки. Мебель немного сдвинута, а так обстановка прежняя. От печи еще веяло жаром, внутри потрескивали прогорающие дрова. Пахло дымом и горячим супом. На столе стопка грязной посуды. Обедали недавно, а помыть решили позже.

Пол больно надавил в пятки. Покачнулся, будто палуба корабля. Я схватился за стену и несколько минут постоял. Глубоко дышал и приходил в себя. Попутно отметил, что одет лишь в старые джинсовые шорты. Хорошо. Больно надо, чтобы ведьма видела мое достоинство… ага, достоинство… Впрочем, могла и участвовать в переодевании. Но лучше о таком не думать. И не давать повода вспоминать, иначе не преминет посмеяться.

Сердце бешено колотилось, в ушах часто и надрывно стучало. По лбу стекал пот, выедал глаза. Зрение подводило. Края предметов виделись расплывчатыми, туманными. Пару раз набегали целые стаи неприятных разноцветных пятен. Я усиленно моргал, гнал прочь. Но убедился - бесполезно. Разозлился и решил: пора наружу. Свет и свежий воздух помогут.

Путь до двери дался очень тяжело. Но с каждым шагом тело оживало, мышцы разрабатывались. У самого выхода я отпустил стену и уже вполне уверенно преодолел оставшийся метр. Скрипнули ржавые петли, глаза обожгло ярким солнечным светом. Теплый ветер пощекотал грудь и щеки, принес терпкие лесные запахи. Сквозь расплавленное золото проявились очертания двора, стена леса, небо усеянное белыми пушистыми облаками. Солнце лишь начало бег по небосводу и пока не достигло зенита. Утро. Но какого дня? Я мог проваляться в беспамятстве довольно долго.

Поляна перед домом показалась абсолютно незнакомой. Теперь походила на туристический лагерь. Слева три палатки в окружении ящиков и наполовину распотрошенных сумок. По центру еще тлеющее кострище. Трава истоптана. То там, то сям валялись обертки от сухих пайков, пачки из-под сигарет. А у самой стены избы приютился высокий тент. Под ним раскладной стол, заставленный всяческим оборудованием: ноутбук, какие-то ящики со шкалами и проводами, наушники с микрофоном. Вокруг пульта на широких поленьях сидели два спецназовца. Увлеченно переговаривались, похохатывали и хлопали друг друга по плечам. Меня естественно услышали, но взглянули лишь мельком. Отвернулись и снова уставились в монитор ноутбука.

Я повертел головой в поисках остальных гостей. Но таковых не обнаружил. Ни волхва с Вадимом, ни Сони, ни Данилова. Куда разбежались-то? Странно.

Пока я мучительно соображал, как быть дальше, шум усилился. То бормотание, что поначалу принял за разговор Велимира и Вадика, исходило из маленьких динамиков. Гремела торжественная, но совершенно нелепая музыка. В наборе хаотичных звуков проскальзывали шаблонные фразы присущие рекламе и шоуменам. Я заинтересовался, решительно спустился с крыльца и зашел под тент. Заглянул через спины бойцов и сразу сообразил - поймали какой-то телевизионный канал.

Спецназовцы жадно смотрели в монитор, нетерпеливо притоптывали ногами. На лицах страдание - запарила реклама, быстрей бы зрелище. Я пожал плечами и начал отворачиваться. Но тут загремели фанфары, показался логотип какого-то телешоу. После секундного перерыва возникло лицо молодого прилизанного парня. Я невольно задержался и присмотрелся внимательнее.

Ведущий ослепительно улыбнулся, быстро закричал в микрофон. Камера отдалилась, показала шикарный костюм. Приблизилась, чуть ли не уткнулась в расфуфыренную морду. Физиономия парня прямо таки сияла счастьем и самодовольством. На щеках здоровый румянец, морщинки тщательно замазаны тональным кремом. В глазах гордость и осознание собственного достоинства. Ракурс сменился, показал студийный зал полный народа. И вновь смена кадра. Перед телекамерой трое участников шоу. Первая - молодая худенькая девушка, по виду студентка. Одета в скромные джинсы и блузку. Личико бледное, под глазами темные круги. Второй - вполне интеллигентного вида мужчина лет пятидесяти. Волосы с проседью и проплешинами, на переносице очки с золоченой оправой. Третий участник - парень среднего возраста в недорогом костюмчике. Полноватый и флегматичный, похож на обычного работягу.

Сквозь визжание музыки пробился голос ведущего:

- А теперь, дорогие гости студии и телезрители, переходим к нашему первому участнику. Юлия Константинова! Поприветствуем аплодисментами! Юля приехала в город из небольшого поселка, учится в университете на журналиста. Но как вы понимаете жизнь сейчас не сахар. Участница надеется поправить финансовое положение. И в этом ей поможет наше шоу! Не так ли, Юлия?…

Камера приблизилась к девушке. Студентка тускло улыбнулась и кивнула, выдавила:

- Правильно. Я готова.

- Отлично-о-о! - взревел ведущий. - Итак, наше первое задание! И приз - две тысячи рублей! Нужно всего-навсего выпить не пролив ни капли дьявольский напиток! Состав поистине ужасен: топленый жир, мелкорубленые свиные кишки, растительное масло и маргарин! Вы готовы, Юлия? Испытание не из легких! Но помните - награда соответствующая! И если аудитория решит, что справились идеально, перейдете во второй тур. Там вас будут ждать не только изощренные пытки, но и ценные призы, подарки!

Парень с микроном распинался, расхваливал и стращал. С лощеного лица не сходила широкая улыбка. Девушка виновато улыбалась, нервно заламывала пальцы. Наконец в студию принесли высокий пивной бокал, доверху заполненный густой желтоватой жидкостью. Публика взревела и зааплодировала. Ведущий жестом фокусника извлек из конверта купюру и помахал перед носом у участницы. Галантным жестом пригласил взять бокал. Девушка занервничала еще больше, затравленно огляделась. Судорожно сглотнула, но стакан взяла и поднесла к губам. Камера подъехала ближе, стараясь уловить выражение лица, мимику, жесты. Студентка попыталась опрокинуть залпом. Сразу поперхнулась, надула щеки и выпучила глаза. Но не выплюнула, с усилием проглотила. Лицо сразу же покраснело, на лбу выступил пот. Из уголка рта медленно скатилась жирная капля. Девушка отдышалась и сделала второй глоток, еще. Стало понятно: ее жутко тошнит. Но сдерживалась, старалась не выплевывать. То и дело косила глазами на бумажку в руках ведущего. Парень подбадривал, кричал и смеялся, заводил публику.

Минут пять я тупо смотрел в монитор. По голове как обухом ударили, мысли замелькали с неимоверной скоростью. Я ощутил гадливость, презрение, ужас. По венам хлынула топленая ярость, быстро сменилась черной ядовитой злостью.

Каким- то образом мне удалось унять бешенство. Я встряхнулся, с силой сжал кулаки. Бросил взгляд на экран. Теперь камера следила за вторым участником шоу. Пожилой интеллигентный мужчина ползал на коленях по пыльному полу и усердно слизывал какую-то слизь. При более внимательном рассмотрении оказалось: всего лишь десяток битых яиц. Мужчина пыхтел, то и дело поправлял сползающие очки, смешно задирал грузный зад. Старательно водил языком. С хлюпаньем и клокотанием втягивал в рот осклизлую массу, хрустел скорлупой.

Спецназовцы неотрывно следили за экраном. Один весело хохотал, отпускал шуточки. Второй смотрел с интересом, но потом заволновался. На лице появилось брезгливое выражение, лоб пересекли глубокие морщины. Боец посмотрел на приятеля, толкнул локтем в бок и буркнул:

- Костя, переключи!

Первый «храмовец» подавился смехом и удивленно приподнял брови. Осклабился, покрутил пальцем у виска.

- Тоха, ты что? Смешно же!

- Как по мне - мерзость! - твердо сказал второй боец. - Ты представь себя там. Тоже так ползал или жрал каких-нибудь червей?

- Блин! - рыкнул Константин. Квадратное лицо спецназовца покраснело, в глазах блеснула злость. - Да какая разница, Антон? Ну, лопают гадость всякую, дибилы. И что? Им деньги платят! Деньги!…

- Ты б тоже за капусту унижался? - фыркнул Антон и сложил руки на груди.

- Не знаю, - смутился Костя, со скрипом почесал затылок. - Если бы приплатили побольше. А то две тыщи как-то смешно.

- Отвратительно! - вынес вердикт второй боец. Глянул на экран и скривился. - Переключай! Давай лучше новости посмотрим, или делом займемся.

- Не-ет! - протянул первый «храмовец». Хлопнул приятеля по плечу и подмигнул. - Новости скучно. Давай досмотрим, переключим позже. Хочу узнать, что заставят жрать того толстого. Хотя да, скоро другое шоу начнется. Там бывает и морды бьют прямо в студии…

Константин снова уставился в монитор. Хохотал до слез, хрюкал от избытка чувств. Антон же молча кивнул, покорился. Но теперь наблюдал программу с откровенной злостью и отвращением. Кривился и сжимал кулаки. Отвернулся и подхватил с травы автомат, принялся чистить.

Уши уловили звуки шагов. На плечо легла тяжелая ладонь. Обернувшись, я увидел Велимира. Волхв хотел что-то сказать. Но скосил глаза на монитор ноутбука, запнулся. Кустистые брови сошлись на переносице, в зрачках сверкнул острый лед. Старик поджал губы, помрачнел. Пару минут наблюдал за передачей. Покачал головой и произнес с печалью в голосе:

- Теперь ты понимаешь. Мы проигрываем войну.

- Да, - сдавленно ответил я. Глубоко вдохнул, постарался унять злобу. Но удалось лишь отчасти. Мышцы лица немели, на щеках вспухали желваки. Голос помимо воли стал низким, рычащим.

Старик кивнул. У глаз собрались горькие морщинки. Волхв словно бы стал ниже ростом, согнулся под напором незримого тяжкого груза. Медленно поднял голову и с грустью посмотрел на небо.

- Ты прав, Саша, - безжизненным голосом сказал Велимир. - И я рад, что узрел. Страшно видеть, как твой народ скатывается ниже и ниже. В древние времена славян уважали за свободолюбие, силу, высокую мораль. Каждый мужчина являлся хозяином и властелином в своем доме. Ценил гостеприимство, добро и справедливость. Каждая женщина хранила верность любимому… не от того, что церковь объявила грехом или еще как-то. А потому, что сама так хотела. Славяне всегда жили не по внешним законам, а по внутренним. По законам совести. И наши враги нашли слабое место. Уничтожив совесть, покоришь народ.

- Старейшины? - буркнул я.

- Да, - ответил старик, пожал плечами. - Трудно принять, что нам противостоит двенадцать человек. Что большая часть мира сидит у них под пятой. Но к сожалению так и есть. И те же американцы - лишь слуги, приспешники. А также новый, искусственно созданный народ. Избранный Старейшинами для нового будущего. Но не забывай - мы боремся не с врагами. И не с эфемерным Злом, что угнездилось на Западе. Мы сражаемся за то, чтобы остаться собой! Людьми! Славянами!…

Голос старика окреп, сделался тверже и яростней. На лице проступило суровое и решительное выражение, в глазах полыхнул гнев. Велимир медленно выпрямился, расправил плечи. Я почти физически почувствовал окружающую волхва ауру Силы. И невольно отступил на шаг. Старик выглядел устрашающе и в то же время красиво. Крепкий и высокий, одетый в белые одежды. Солнечные лучи искрились в серебристых волосах, ветер трепал длинную бороду. И на краткий миг мне показалось, что вижу одного из славян прошлого. Гордого, свободного и сильного.

Я опустил голову, несколько минут смотрел на истоптанную траву. Закусил губу и обвел взглядом поляну. Мир яркий и удивительно красочный, живой. Шагах в двадцати неприступная зелено-коричневая стена леса. Кроны подпирали небо, покачивались на ветру. Раздавался скрип и шелест, щебетание птиц. Пахло свежей травой, цветами и немного дымом.

- Понимаю, - пробормотал я с мукой. - Но мы отчасти виноваты сами. Принимаем и впитываем, не хотим мыслить критически.

- Истинно, - кивнул Велимир, развел руками. - Но учти, Саша, что и война не та, где лицом к лицу сходятся рати. Нас потихоньку и незаметно ослабляют, подбрасывают информационные яды, вирусы. Подлые методы, но очень действенные. И сражение началось не вчера или год назад, а ведется столетиями.

- Но шанс, - произнес я угрюмо. - Есть? Можем ли мы освободиться? Ведь если болезнь затягивается, вылечить нельзя. И не от каждой существуют вакцины.

- Есть! - твердо сказал волхв. - И надежда тоже есть! Русские - удивительный народ. Сонный и медлительный с виду, гибкий и мягкий. Но стержень крепкий. Мы умеем удивлять…

Старик умолк, посмотрел куда-то вдаль. Я оглянулся на бойцов. Антон упорно чистил автомат, поглядывал на меня и волхва с нескрываемым интересом. Морщины на лбу превратились в глубокие ущелья, на лице проступило выражение недоверия и затаенного страха. Спецназовец напряженно мыслил, кусал губы. Напарник переключил канал и теперь со скукой смотрел новости. На экране мелькали отрывистые кадры - море, какое-то побережье, спекшаяся до состояния стекла почва, обломки камней и дымные струйки, пожарные в касках и защитных плащах. Дикторша четкими фразами обрисовывала ситуацию: «…Вчера произошел мощнейший взрыв на окраине Севастополя. Разрушена приморская аллея рядом с популярным ночным клубом. К счастью никто не пострадал. Что послужило причиной взрыва, установить не удалось. Газовые магистрали проходят далеко в стороне, останков взрывного устройства не обнаружено. Милиция возбудила следствие. Предполагается теракт…»

Я покачал головой и хмыкнул про себя: «Да уж, вчерашние приключения подняли шумиху. Если дела пойдут в том же духе, то взрывов будет гораздо больше…» На экране еще мелькали кадры разрушенной набережной, показывали людей в милицейской форме, белых халатах. Но внимание опять привлек Антон. «Храмовец» отложил автомат. Беспокойно вертел головой, поочередно смотрел на Костю и Велимира. Двигал бровями, хмурился и кривился. В глазах промелькнуло изумление, а следом нечто светлое и чистое, одухотворенное. Спецназовец улыбнулся совсем по-детски, качнул головой и опять подобрал оружие.

В груди возникло щекочущее ощущение. Удивительно болезненное волнение и надежда. Я повернулся к Велимиру и сухо сказал:

- Возможно, вы правы. Но время покажет.

- Время - лучший судья, - ответил старик, очнувшись от дум. - Но да ладно, оставим сей разговор. Как ты себя чувствуешь, Саша? Вчера ночью заставил потревожиться. Соня принесла тебя израненного и обожженного. Пришлось повозиться.

- Нормально, - отмахнулся я, повертел головой. - Кстати, а где остальные?

- Соня с Вадимом в городе, - сказал волхв с улыбкой. - Отправились за покупками. Майор с двумя подчиненными пошли проверять окрестности. А я только вернулся, ходил собирать травы.

- Ясно, - кивнул я, задумчиво поскреб свежий шрам на плече. - Значит, знаете о провале?

- Естественно, - подтвердил Велимир. - Не трудись рассказывать. Соня прекрасно рассмотрела происшедшее с воздуха. Поведай лишь одно - почему Носитель Тотема не послушал?

- Ох уж эта Соня! - проворчал я с раздражением. - Видела, что убивают, но тянула до последнего. Ладно. В том, что маг не послушал, виноват лишь я. Не утерпел, потерял осторожность. Попытался нагнать, но меня опередил какой-то тип в маске и цепью в руках. Знаете кто таков?…

Старик вновь помрачнел, пожевал губами и ответил:

- Знаю. Очень опасный человек…

Договорить Велимиру не дали. Раздался топот маленьких ножек, скрипнула дверь. На крыльцо выкатился маленький взъерошенный комок меха. Елистрат резко остановился, упер руки в бока. Яростно почесал длинную бороду и звонко чихнул. Вокруг домового поднялось густое облако пыли, улетело с ветром. Наверняка лазил где-то в подполе или в подвале. Любимое занятие духа - пересчитывать припасы. Да и вообще любит темные закоулки, норы и ходы.

Елистрат чихнул еще раза три, из-за чего совершенно потерял воинственный вид. Но тут же быстро вытер нос рукавом, сложил ручки на груди и нахмурился. Кошачьи ушки встали торчком, глазки напоминали маленькие колючие иголки.

- И долго прохлаждаться будете? - поинтересовался домовой с недовольством. Погрозил мне кулаком. - А тебя, молодец, в угол и на горох! Совсем себя не бережешь. Мало того, что в драки лезешь, так еще и отдыхать не хочешь. А ну марш за стол! Завтрак давно готов!…

Дожидаться ответа Елистрат не стал. Раздраженно дернул бороду и убежал в избушку. Я поскреб затылок и переглянулся с Велимиром. Волхв засмеялся, пожал плечами.

- Сам виноват. Мог и не брать с собой. Хотя Елистрат - домовой очень старый и мудрый. Помощник незаменимый. А что серчает порой - так заботится. Тебе и правда поесть надо, на ветру шатаешься. Пойдем. За завтраком и поговорим.

Велимир поманил рукой и решительно направился к крыльцу. Мне ничего не осталось, как подчиниться. Комната избушки встретила знакомым сумраком, запахом пыли и еды. На столе множество мисок, стопка нарезанного домашнего хлеба, ложки и вилки. Я присел на табурет напротив волхва, осмотрелся и судорожно сглотнул. Домовой расстарался на славу. Я с удивлением обнаружил перед собой глубокую миску с холодной окрошкой. В забористом шипучем квасе плавали кусочки огурцов и мяса, свежий лук. А вот откуда яйца и сметана оставалось загадкой. Хотя Елистрат мог сбегать через одну из своих домовячьих троп в город и разворошить чей-то склад или холодильник… Чуть поодаль тарелка с холодной олениной, овощной салат, горшок с солеными грибами. Лишь теперь я осознал, насколько голоден. Желудок проснулся, требовательно зарычал и забурлил. Я поспешно схватил ложку и ломоть хлеба, начал жадно есть.

Окрошка оказалась чудесная. Кисловатая и резкая, очень вкусная и свежая. Оленина и холодные осклизлые грибочки тоже порадовали. Я кидал в рот целыми горстями, заедал еще теплым мягким хлебом. Ворчал от наслаждения, усердно работал челюстями. А проклятый желудок никак не заполнялся, булькал: мол, давай еще, я переварю. Велимир поглядывал и улыбался, сам ел немного. Лишь пару раз черпнул ложкой, да отщипнул кусочек хлеба.

Наконец настал тот момент, когда я насытился. Тяжеловесно отвалился от стола и вытер со лба честный трудовой пот. Как всегда после сытной еды накатила волна сонливости, глаза начали слипаться. Но я не позволил себе расслабиться. Поблагодарил домового, глянул на волхва и сказал:

- Мы остановились на незнакомце в маске. Вы знаете кто он?

- Да, - ответил Велимир. Помедлил, собираясь с мыслями, и добавил: - Я сначала сомневался, но Алексей Григорьевич подтвердил опасения. В базе данных «ХраМа» есть немного информации. Того с кем ты столкнулся, зовут Дэвид. Прозвище - Дикарь. И скажу честно, Саша, дела наши плохи.

- Что с ним не так? - спросил я с мрачным любопытством.

- Все так, - поморщился волхв. - Даже больше. Дэвид - весьма незаурядная личность с богатым прошлым. Один из самых сильных и жестоких волшебников нашего времени. Родился лет двести назад. В юности успел рассориться со Старейшинами и Главой своей Семьи. Ушел из клана и более не возвращался. Стал отшельником и наемником. Спустя многие годы вспомнил о прошлых обидах и начал войну против Старейшин. Причем не всегда безуспешную. Правда, каждый раз Властители рушили его планы, разбивали войска, уничтожали тайные ордена. Но Дэвид уходил и спасался… Дикарь - невероятно сильный чародей, опытный воин. И когда-то сумел полностью слиться с Младшим Тотемом, стал получеловеком-полутигром. Таким образом, обрел могущество и долголетие. Последние десятилетия о Дэвиде никто не слышал. Многие решили, что бунтарь либо умер, либо просто устранился от дел. Но ошиблись.

- Если волшебник так рьяно боролся против Старейшин, почему перешел в стан врага? - поинтересовался я. Рассказанное стариком почему-то не вызвало удивления.

- Мне тоже, - произнес Велимир и нахмурился. - Не могу найти причин, что подвигли Дэвида начать работать на Властителей. И это внушает беспокойство. Для Старейшин Дикарь ценное приобретение. Отшельник стоит многих десятков обычных волшебников. К тому же смел, умен и жесток, не боится рисковать. Если кто и способен отловить молодых магов в одиночку, то только Дэвид. Властители Земли прекрасно снарядили охотника. Та цепь, что ты видел - мифический Глейпнир, откованный гномами по просьбе скандинавских богов. Но могут быть и еще козыри, припрятанные в рукаве. Старейшины многие годы собирали магическое оружие, пленяли легендарных зверей.

Старик замолчал. Лицо серьезное и даже суровое, в глазах холод. Я почувствовал себя несколько неловко. С натужным скрипом в шее отвернулся, осмотрел комнату. Солнце сместилось и из окна теперь бил яркий золотистый столб света. Весело танцевали пылинки, по печке и стенам, пыльным полкам и потолку бегали быстрые лучики. Снаружи доносились голоса спецназовцев, чуть слышно шелестел ветер в дымоходе. В который раз я поразился нелепости ситуации. На полном серьезе говорим о человечестве, предназначении, магии. А обстановка самая обыкновенная, домашняя и спокойная.

- К чему ведете? - с тяжелым вздохом спросил я.

Велимир виновато развел руками, покряхтел и откашлялся. Но таки ответил:

- Ситуация в корне изменилась, Саша. Дэвид весьма опасен. Ты чуть не погиб вчера. И я бы не хотел рисковать тобой в дальнейшем. Майор предложил услуги «ХраМа». Я считаю, что нужно согласиться. Правда, Алексей Григорьевич вытянул из меня обещание, что поговорю с Носителями Тотемов насчет небольших научных опытов. Пойми правильно, Саша. Ты сейчас очень слаб, твоя магия спит. Против Дикаря тебе не выстоять. Наши расчет оказались ошибочны.

- А по-моему, ваш хваленый Дэвид сгорел, - сказал я медленно. Взял кружку и взвесил в руке, прицельно посмотрел на противоположную стену. Но сразу поставил обратно и отодвинул от греха подальше. - Волшебник стоял слишком близко ото Льва и попал под взрыв.

- Я бы не надеялся, - хмыкнул старик. - Рассказ Сони натолкнул на мысль, что у Дэвида есть один из последних Камней Портала. Дикарь, скорее всего, успел телепортироваться. Так что шанс встречи с ним очень велик. И еще… Мы теряем в скорости. Посланник Старейшин может перенестись в любую точку на Земном шаре за пару минут. А ты с Соней или бойцы Данилова потратите много часов. Наши шансы уменьшаются.

- Тем более надо переходит к решительным действиям! - перебил я, начав злиться. - Велимир! Если уж начал дело, доведу до конца. Да, опасность увеличилась. Но что с того? Магов чувствую лишь я. И если понадеемся на «храмовцев», безнадежно опоздаем.

- Саша-Саша… - пробормотал волхв, печально качнул головой. - В тебе говорит упорство Козерога. Но не забывай - убить тебя сейчас довольно легко. А мы не можем терять Носителей Тотемов, одним из которых являешься и ты. Молодые маги обязаны выжить!

Старик сжал кулак и медленно опусти на край столешницы. Синие глаза полыхнули гневом, черты лица заострились. Но я совершенно не испугался. Раздражение, что начало копиться с самого начала разговора прорвало плотину. До чертиков надоело, что смотрят с затаенной жалостью и повторяют: ты потерял Тотем, у тебя нет магии, убить тебя раз плюнуть… Оберегают, вытирают слюнки, следят чтобы не прищемил пальчик. Да какого дьявола?!

- Чушь! - фыркнул я. - Поверьте, Велимир, мне не хочется лезть в пекло. Вчера было очень больно. Но кто если не я? А магии научусь и без идиотского Тотема! Рано или поздно! Поэтому давайте не будем спорить. Вечером я с ведьмой отправлюсь в следующий город и достану мага любой ценой!

Я почувствовал, что щеки пылают, устыдился вспышки бешенства. Тряхнул головой, глубоко вздохнул. Но взгляд Велимира выдержал. Старик поморщился, привычно пригладил бороду. И долго молчал, думал. Очнулся и осторожно произнес:

- Понимаю тебя, Саша. И уважаю стремление. Но давай сделаем так - до вечера хорошенько подумаешь. Постарайся остыть и взглянуть на ситуацию с различных сторон.

- Велимир! - воскликнул я. - Вы забываете - я Козерог. Если принимаю решение, предварительно анализирую и рассматриваю ВСЕ варианты.

- А если и бросаешься в пламя, то лишь по зову интуиции, - произнес старик. Пристально посмотрел и добавил громче: - Но все равно немного погуляй, Саша! И подумай! Вреда не будет.

…Гулять пришлось довольно долго. С волхвом мы так ни к чему и не пришли. После завтрака я захватил сумку, лук со стрелами и отправился в лес. Несколько часов бесцельно бродил по чаще, пинал прошлогоднюю листву и злился. Пару раз видел зайцев-русаков, тянулся к луку. Но, к сожалению, ушастые спринтеры скрывались раньше, чем успевал натянуть тетиву. Я махнул рукой и просто перестал обращать внимание на зверье. Не до охоты сейчас.

Душу разрывало на части. Волнами накатывали воспоминания о вчерашнем вечере. Перед глазами скользили яркие картинки погони, короткой и глупой стычки с Дикарем. Кожу начинало жечь, словно опять попал под огненный шквал. Страх сжимал ледяными когтями сердце, мешал дышать. Я дрожал в нервном ознобе, обливался холодным потом. Приваливался к шершавым стволам и долго приходил в себя. Вновь вспыхнуло бешенство. В ушах эхом отдавались слова Велимира. В груди родилась бездонная пустота, беспомощность. И тут же заполнилась пламенной яростью. Мир расплывался, разваливался на куски. В голове вертелся единственный вопрос: почему? Волхв снова изрядно сбил с толку. Ведь еще некоторое время назад жарко доказывал - ты, Саня, должен отправиться за магами. А теперь противоречит себе. Хотя изначально знал, на что посылает. Странно и непонятно. Впрочем, доводы вполне прозрачны. Но душу гложет паршивое чувство неправильности. Волхв определенно темнит. Но в чем? И неужели есть какие-то иные цели?…

Очнулся я на какой-то полянке. Лежал в густой траве, слушал успокаивающий щебет птиц и думал, думал… Постепенно слепая злость начала формироваться в намерение. Я ощутил жгучий стыд. Эмоциональные взрывы случались и раньше, но не в таких масштабах. Я считал слабостью, избегал. А теперь просто-напросто не выдержал.

Руки сами собой нащупали котомку. Я вытряхнул содержимое, немного поразмыслил. Жезлы и пробирки с зельями отложил, взялся за рунные камни.

«Я смогу! - сверкнуло в голове. - Зависимость от Тотема тоже слабость. Настоящая сила не в энергии подаренной звездами. Это как мешок золота с неба, подачка. Истинная сила - в знаниях! Такая мощь не предаст, ее нельзя отнять. И я заработаю право называться чародеем!… К тому же следует отвлечься. Иначе с подобными мыслями скоро угожу в психушку».

Последующие несколько часов упорно работал с рунным набором. Один из немногих доступных обычному человеку способов управлять тонкими энергиями. А для меня - единственный. Есть еще несколько. Но магия Вуду исключительна опасна. Шаманство требует много времени и результат абсолютно непредсказуем. Чтобы овладеть даосской техникой распределения внутренних сил надо учиться всю жизнь. И лишь скандинавский алфавит созвучный течению естественных потоков Земли может помочь…

Поначалу не получалось. Камни оставались холодными и безучастными. Я брал руны одну за другой. Сжимал в кулаке и старался зацепиться мыслью за символ, напитать Силой. Постепенно злость улетучилась. Я сосредоточился на деле и просто работал. И в какой-то миг ощутил вибрацию в кулаке. Раскрыл ладонь, моргнул от удивления. Символ на камешке переливался золотистым светом. Руна «Сол». Отвечает за вдохновение, надежду и солнечное тепло.

Второй руной, что удалось пробудить, стала «Асс» - уста творения. Символ жизненной силы, энергии. Остальные камни пока молчали. И как я ни бился, но активировать не смог. Однако унынию не поддался. Напротив, несказанно обрадовался. Ведь впервые за год пришел успех. Если продолжать в том же духе, смогу разбудить все руны. И тогда появится возможность комбинировать, составлять заклятия. Магия медленная и трудная, но иногда очень действенная.

Я ухмыльнулся, мысленно похвалил себя. С чувством выполненного долга бросил руны обратно в котомку. Следом отправил пробирки с зельями, жезлы. Подобрал с травы сферу, что подарила русалка, хотел засунуть туда же. Но почему-то остановил руку. Взвесил артефакт на руке, задумчиво провел пальцем по гладкой холодной поверхности. Солнце отражалось от красноватого металла. Линии и узоры четко выделялись, завораживали изгибами. Я попытался нажать на один из символов. Нет, на кнопку не похоже. Поскреб пальцем и попробовал сдавить руками. Бесполезно. Металл твердый, шар кажется цельнолитым. Может и правда обыкновенное украшение?… Черт знает. Впрочем, гадать тоже смысла нет. А если как-то открывается? Волхв обмолвился, что сфера может быть головоломкой.

С артефактом я провозился еще полчаса. Дышал на символы, тер пальцами и даже ударил о дерево. Достал нож и попытался просунуть в одну из канавок. Но лишь затупил лезвие. В конце концов, потерял всякую надежду разгадать секрет сферы. Плюнул со злости, бросил шар в котомку. Подобрал лук и колчан, огляделся и удивленно присвистнул. Да уж, правильно говорят, что в работе время летит незаметно. Пока я занимался с рунами и сферой успел наступить вечер.

Солнце медленно погружалось за кроны деревьев. Небо потемнело, появились первые тусклые звезды. Тени удлинились, воздух стал гораздо прохладнее. Ветерок утих, и поляну окружило молчаливое спокойствие близкой ночи. Пахло свежестью, сухими травами и грибами.

Сориентировавшись, я легкой трусцой побежал вслед за уходящим солнцем. Минут через двадцать сбавил скорость и перешел на шаг. Потемнело настолько, что появился риск разбить нос о дерево. Но я не беспокоился. Дорогу нашел и теперь неспешно брел в направлении избушки.

Уши уловили голоса, впереди блеснул красноватый огонек. В воздухе чувствовался отчетливый запах дыма. Я преодолел последние заросли кустов и вышел из-за деревьев.

Перед избой весело полыхал большой костер. Прозрачные оранжевые языки огня тянулись к небу, выстреливали искрами. Громко трещали прогорающие ветки. Тонкие струйки дыма, сплетались в большой столб. Оранжевые отблески танцевали на стенах избы, гонялись за пугливыми тенями. А в круге света стояли несколько людей. Я подошел ближе и узнал Велимира с Вадимом, Соню и Данилова.

Майор что-то жарко доказывал, рычал как медведь и размахивал руками. Лицо напоминало переспевший помидор. Красное, в мелких бисеринках пота. Синяки почти сошли - похоже, волхв смиловался и полечил временного соратника. Лишь нос по-прежнему заклеен пластырем. С Даниловым спорили волхв и Вадим. Говорили тихо, уверенно и веско. Друга не рассмотреть, выделялся на фоне огня темным силуэтом. Но даже так становилось видно, что не намного меньше того же Алексея Григорьевича. А в плечах даже шире… Велимир и ведьма стояли чуть поодаль. Соня отмалчивалась, беспокойно поглядывала на костер, небо.

Услышав звуки шагов, разом умолкли и подслеповато всмотрелись в темноту. А майор даже потянулся к пистолету. Но волхв остановил жестом. Улыбнулся и пошел навстречу, открыл рот для приветственных слов. Я нахмурился, отмахнулся. Положил лук с колчаном у крыльца, повернулся. Посмотрел в глаза старику, решительно произнес:

- Вылетаем сейчас же!

Старик около минуты всматривался в мое лицо. Косматые брови сошлись на переносице, взор потемнел. Велимир устало вздохнул, прищурился на зарево костра. Голос показался низким и неестественно шелестящим, грозным и чужим:

- Так тому и быть. Ты выбрал.

Небо понемногу светлело. Там, где еще полчаса назад царила густая тьма, теперь поселилась серая дымка. Звезды тускнели, тухли одна за другой. У самого горизонта появилась алая полоса. Стала шире, превратилась в розоватое зарево. Одинокие лучи пробивались сквозь плотную ширму земли. Наступали и гнали темноту прочь. Сначала несмело, а затем увереннее. Высокие многоэтажные дома еще тонули в густых сумерках. Но на тех окнах, что смотрели на восток, уже играли светлые блики. Улицы пустовали. Автомобили и автобусы дремали на стоянках, ждали водителей. И лишь легкий прохладный ветерок гулял по тротуарам, проезжей части, носил пыль и мусор. Но то и дело затихал, словно боялся, что несмелым шорохом разбудит людей. Город казался вымершим. Но пройдет один-единственный час и улицы наводняться машинами, людьми и животными. Проснуться голуби и дворовые псы, радостный солнечный свет хлынет с неба. Появятся цвета и звуки, запахи. И один из многочисленных человеческих муравейников обретет новую жизнь.

Встретить в такое время прохожего - равно, что посреди сибирской тайги узреть жирафа. Те, кому надо идти на работу досыпают последние часы. Или же с сонным видом прихлебывают кофе на кухнях. Припозднившиеся гуляки только-только донесли головы до подушек и провалились в забытье. Единственное время, когда в городе спят все без исключения - короткий промежуток между тремя и четырьмя часами утра. Но как известно, из каждого правила есть исключения - тот самый жираф среди вечной мерзлоты.

В гулкой тишине улиц слышались отчетливые шаги. Неторопливые и мягкие, шаркающие. Судя по звукам, человек шел на заплетающихся ногах, часто спотыкался. Иногда переходил на бег, но сразу останавливался. Слышалось хриплое надрывное дыхание, невнятное бормотание. И вновь шаги…

Из- за поворота показался силуэт. Смазанный и безликий, похожий на тень. На минуту растворился в густых сумерках, что царили между двумя девятиэтажками. Но у ближайшего столба возник вновь.

Стало видно, что представлял собой ранний прохожий. Молодой темноволосый парень. Среднего роста и телосложения, одетый в клетчатую рубашку с короткими рукавами, джинсы и кроссовки. Лицо неизвестного выделялось болезненной бледностью. По лбу и щекам стекали крупные градины пота. Парень дико вращал глазами, то и дело вздрагивал, пугливо вертел головой. Дышал тяжело, с хрипами и клокотанием. Пошатывался, хватался за грудь. Пыль и пятна грязи на одежде, загнанный вид могли говорить лишь об одном - парень от кого-то долго и упорно убегал.

У столба силы окончательно оставили молодого человека. Споткнулся, нелепо взмахнул руками и рухнул на колени. Уронил голову на грудь и несколько минут сидел неподвижно, тупо смотрел на асфальт. Спина мелко подрагивала, с подбородка падали мутные капельки пота. Но постепенно дыхание неизвестного уровнялось. Мертвенная бледность сошла с лица, сменилась легким румянцем.

В глазах парня плескался суеверный ужас, лицо кривилось в гримасе страха. Видно: пытается совладать с собой. Дышал глубоко, стискивал губы и сжимал кулаки. Но едва слышал легчайший шорох, сразу вздрагивал, искал взглядом опасность.

Утренние сумерки глушили звуки, сонно колыхались между домов. Верхушки зданий озарило первыми лучами восходящего солнца. Но внизу еще царила тьма. Окна оставались темными и матовыми, словно грязные лужи затянутые коркой льда. Спокойствие и тишина заливали город топленым молоком. Невдалеке несмело пропищала проснувшаяся синица. Дальше по улице ритмично мигал желтый глаз светофора. Свет редких фонарей постепенно становился более призрачным. Звезды практически пропали с неба. Проявились узкие перьевые облака. Чуть розоватые, воздушные и будто нарисованные смелым росчерком кисти художника… Ветер усилился, носил волны пыли, перекатывал с места на место бумажки, пластиковые стаканчики и прочий мусор.

Безумство и страх в глазах парня сменились блеском мысли. Молодой человек немного успокоился, пришел в себя. Еще раз пристально изучил улицу позади. Но не заметив ничего подозрительного, начал подниматься на ноги. В мертвенной тишине улицы раздался легкий шелест. Парень резко развернулся. Попытался пронзить взглядом темноту. Глаза стали круглыми от страха, по щеке поползла капелька пота. Молодой человек присел и попятился. Вздрагивал, скрипел зубами.

Метрах в пятидесяти почудилось движение. Тусклый проблеск металла, быстрая тень. Шорох и опять глубокая тишина. Серые сумерки и мигание светофора вдалеке… Все произошло настолько быстро, что у каждого возникли бы сомнения - а не показалось ли? Но парень не колебался. Он знал нечто такое, что заставило действовать без промедления и долгих раздумий.

То, что произошло в следующий момент вряд ли можно назвать нормальным. Или привычным. Скорее фантастическим, сказочным, необычным. Любой обыватель упал бы в обморок. А очнувшись, отправился в больницу - подлечить нервишки… Лицо молодого человека исказила гримаса боли и страданий. Кожа побледнела еще больше и стала почти прозрачной, а глаза полыхнули ярким голубым пламенем. Парень зашипел как змея, отпрыгнул назад и выставил руку. Тишину разорвал низкий рокот и визг. Покрытие дороги пошло сеткой трещин. Из-под асфальта ударили сотни тончайших струек воды смешанных с воздухом. Громыхнуло. Полетели обломки, мелкий щебень. Земля просела и застонала, к небу рванулся толстый столб камней, железа и кипящей воды. Окна окрестных домов не выдержали удара воздушной волны, со звоном вылетели. Плотные клубы белесого пара хлынули вширь. В бурлящем тумане показалась измятая и словно пожеванная машина, сломанный пополам столб с обрывками проводов. К общему шуму прибавился вой автомобильной сигнализации, крики сонных людей.

Парень не стал дожидаться развязки. Развернулся и бросился бежать. Но едва преодолел десяток шагов, откуда-то с крыши ударил яркий луч солнечного света. Попал в грудь, сжег рубашку и отбросил молодого человека назад. Парень вскрикнул, перекатился по земле и поспешно сбил пламя. Зарычал от злости и указал раскрытой ладонью на крышу. Пять струек воды с визгом полоснули по бетонным плитам. Взвился пар, полетели осколки. Но из дымного облака тут же ответили сгустком солнечного света. Золотистый комок ударил подобно огромному кулаку. Там, где секунду назад сидел парень, взвихрилось пламя. Яркая белая вспышка озарила дома, изгнала тьму из подворотен и отразилась в еще целых стеклах. А через секунду свет потух, и языки пламени опали.

В сумерках тускло блеснул металл, почудилось движение. С крыши дома спрыгнула гибкая тень. Слилась с чернотой у фундамента. Но тут же отделилась, обрела человечески очертания. Сероватый свет отразился от металла кольчуги, латных перчаток и маски. Горячий ветер растрепал длинные желтоватые волосы. Высокий и худощавый, странно одетый мужчина быстро подошел к глубокой дымящейся воронке. Присел на корточки и презрительно хмыкнул.

На дне впадины без чувств лежал тот самый молодой парень. Лицо еще бледнее, чем прежде. Рот приоткрыт в испуганном крике. Взгляд бессмысленный и блуждающий, зрачки очень широкие. Одежда превратилась в обгоревшие лохмотья, тело в золе и грязи. Рядом танцевали маленькие язычки пламени, сухо потрескивали раскаленные камни.

Дэвид по прозвищу Дикарь внимательно осмотрел мага. В желтых тигриных глазах промелькнуло удовлетворение. Повезло. Стрела и Сфера Света попали точно в цель, оглушили. Иного, даже самого сильного колдуна заклинание обратило бы в горстку праха. Но маг выдержал удар, лишь потерял сознание. Как раз вовремя. Еще б несколько секунд и плети прорезали бетон, достали волшебника… Подумать только вода напополам с воздухом и частицами пыли. Фактически - гидроабразивные резаки, посильнее лазера. Логично, Тотем Водолея подразумевает дождик и ветер… в общем да, повезло.

Внимание Дэвида привлекли крики. Волшебник быстро изучил обстановку. Из окон домов выглядывали люди. Слышались вопли, недоуменный говор и плачь детей. Вдалеке ревели сирены пожарных машин. Облако пара начало понемногу рассеиваться, обнажило полосу разрушенного асфальта. Дикарь начертал в воздухе фигуру и сказал несколько фраз. После заклятия Отвода Глаз люди забудут о деталях происшедшего.

Молодой маг слабо пошевелился, царапнул спекшуюся землю. Но Дэвид не дал чародею очнуться. Схватил за горло и несколько раз жестко ударил. Стряхнул с латных перчаток кровь и отвязал от пояса цепь. Глейпнир послушно скользнула к парню, обвила тело подобно змее.

Камень портала засветился в кулаке. Дэвид выбрал координаты выхода, мысленно активировал. Дождался, пока в воздухе появится круг синего света. Небрежно схватил парня за шиворот и втащил в открытое окно. Вслед за мгновением кромешной тьмы и холода пришли иные ощущения. Кожу волшебника пощекотало, мир разительно поменялся. Улица, утопающая в утреннем сумраке, исчезла. Серые дома, разбитый асфальт, запах гари и горячего пара остался позади. В спину волшебника ударил последний порыв ветра. Послышался глухой хлопок, проявились контуры помещения. Темный подвал с низким закопченным потолком, грубая кладка стен, цепи, железные прутья клеток. Мрак рассеивали несколько тусклых ламп. В углу виднелась жаровня, заполненная раскаленными углями. Рядом ржавое ведро с застоявшейся водой. Воздух влажный и горячий как в бане, напоенный запахами сырости и дыма, паленых волос, крови. Слышалось потрескивание огня, частый стук капель и журчание. Настоящий пыточный подвал или темница.

Волшебник бесцеремонно уронил парня на грязный каменный пол. Огляделся, глухо выругался и сорвал железную полумаску с лица. Красноватый свет озарил лицо. Выхватил из темноты упрямый квадратный подбородок, заостренный нос и сухие бледные губы. Черты приятные, но несколько угловатые и жесткие. Лишь глубокий длинный шрам на левой щеке немного портил впечатление.

Дэвид поморщился, бросил маску на ближайший стол и несколько раз глубоко вдохнул. Схватил мага за загривок и подтащил к одной из двенадцати проржавевших клеток. Открыл дверь, бросил внутрь. Цепь расслабила объятия, маленькой змейкой юркнула к волшебнику и обвила запястье латной перчатки. Дикарь помедлил, с равнодушием вгляделся в лицо Водолея. Молод, очень молод… Потому и удалось застать врасплох. Но чертовски силен. Если бы обладал небольшой толикой опыта, результат охоты мог быть иным.

Носитель Тотема так и не пришел в себя. Нос сломан, щеки в царапинах, бровь рассечена. Кровь сочилась из ноздрей и ранок, обильно лилась из приоткрытого рта. Глаза мага закрыты, грудь медленно вздымалась и опадала. Жив, но в глубоком обмороке. Очнется не скоро.

Из дальнего угла послышался шорох, скрип дерева. В темноте сверкнули холодные глаза. Показалось бледное лицо, седые волосы.

- Первый успех, Дэвид? - спросил Повелитель Ветра. Голос Гвиона как никогда скрипучий и неприятный. Бесцветный, лишенный эмоций и скрытых вибраций. Голос мертвеца или компьютера.

Волшебник раздраженно дернул уголком губ. В последний раз посмотрел на бесчувственного Водолея и медленно закрыл клетку. Скрипнули петли, решетка со стуком ударилась в раму. Щелкнули скрытые пружины замка.

- Да, - спокойно произнес Дикарь. - Первый. Но не главный.

Отошел от клетки и направился к столу. Положил цепь, начал медленно снимать латные перчатки. В угол по-прежнему не смотрел, словно опасался окаменеть при виде Старейшины. В темноте раздался скрип дерева, шорох одежды и резкий неприятный смех. Лицо Повелителя Ветра утонуло во мраке, показалось вновь. Губы мага кривились в холодной усмешке, глаза сверлили затылок волшебника.

- Зачем носишь маску? Ведь шрам не уродлив, и скорее придает мужественности, - проскрипел Гвион.

Волшебник снял перчатку с левой руки, положил на столешницу. Начал возится с ремнями другой. Аккуратно расстегивал, попутно осматривал сочленения. Заметил пятна крови на шипах кастета. Поморщился, отыскал на столе тряпку и принялся тщательно вытирать.

- Люди боятся неизвестности, - ответил волшебник, после продолжительного молчания. Повернул перчатку на свет, осмотрел и вновь принялся чистить. - Не видя эмоций, мимики или взгляда начинают нервничать и совершают ошибки. Маска тоже оружие.

- Любопытная тактика, - бесстрастно отозвался Гвион.

Незрячими глазами уставился на пляску искр в жаровне. Перевел взгляд на упорно работающего волшебника. Длинные волосы и тени скрыли лицо Дикаря. Слышался шорох ткани, спокойное журчание воды.

- Тебе ведь не нравится то, чем занимаешься? - вновь подал голос Повелитель Воздуха. - И не нравится работать на Властителей. Так почему пришел? Зачем делаешь за нас грязную работу?

- Пути господни неисповедимы, - проворчал волшебник. - Иногда творишь вещи глубоко неприятные и противные. Но долг и обещания самому себе перевешивают.

- Ты говорил о человеке, - медленно произнес седой маг. Запнулся, покачал головой и улыбнулся шире. - А-а-а… Кажется, понял. Припоминаю-припоминаю… Твое полное имя звучит как Дэвид Моран. В одной из Семей была молодая Посвященная с такой же фамилией. Тогда ясно, что тебя ведет. Месть. Ай-ай-ай, Дэвид. Опуститься до банального мщения…

Гвион встал и вышел из угла. С любопытством заглянул в клетку, понаблюдал за молодым магом. Легким прогулочным шагом двинулся вокруг волшебника. Дэвид игнорировал Повелителя Ветра. Однако напряг плечи и еще ниже склонил голову.

- Я просил Луизу, чтобы не давала Грейс мою фамилию, - сказал волшебник. Голос получился глухим и угрожающим. - Но она всегда отличалась упрямством.

- Больно, когда дети умирают раньше тебя, - равнодушно произнес Старейшина. - Понимаю, Дэвид. И выражаю соболезнования.

Маг остановился напротив Дикаря, задумчиво потер подбородок. Волшебник резко поднял голову и с бешенством взглянул на Повелителя Ветра. Маска отчужденности слетела с лица как сухая шелуха. Глаза сверкнули яростным желтым светом.

- Что ты знаешь об этой боли? - рявкнул Дэвид. - Что?! Не смей соболезновать, если не понимаешь каково терять детей! Вы заставили ее искать новых магов, послали на смерть! Глупую девчонку, что хотела выделиться из толпы! Использовали как приманку, пушечное мясо! И знаешь, Гвион… От нее не осталось даже тела, чтобы похоронить! Твари вы!…

Лицо волшебника изменилось, начало обрастать густой шерстью. Сквозь человеческие черты выглянули тигриные. Дэвид разжал кулаки, и стало видно: пальцы обзавелись острыми крючковатыми когтями. Дикарь бросил на Второго Старейшину взгляд полный злобы и жажды крови. В тишине подвала послышался громкий скрип. Волшебник медленно провел пятерней по столешнице. За пальцами протянулись глубокие кривоватые канавки.

В подвале неведомо откуда появился ветер. Засвистел под потолком, взвихрил пыль и с размаху ударил призрачной ладонью по жаровне. Языки пламени пугливо притухли. Тени заметались по стенам, жирный черный дым взволновался под потолком. Сильно похолодало.

- Ты не прав, Дэвид, - сказал Носитель Тотема Весов. В голосе Старейшины проскользнули угрожающие нотки. - У меня было около двадцати жен, множество детей. Все умерли давным-давно. Так что не говори мне об отцовской боли! Я понимаю. И более полутора тысяч лет не рискую заводить семью. Мне искренне жаль твою дочь! Но не я посылал ее на смерть. Совет принял решение, и кто-то из моих собратьев сыграл «втемную».

- Мне нужен убийца Грейс! - бешено прорычал волшебник.

- Тут сложнее, - быстро произнес Повелитель Ветра. - Охотясь за Козерогом, Грейс попала в самое пекло. В том городе вырвался на свободу Проклятый Охотник. Демона уничтожили, но никто не знает, что произошло во время сражения. Могу обещать лишь одно, Дэвид. Я проведу расследование.

- Я проведу сам! - процедил Дикарь.

Ярость постепенно оставляла волшебника. Лицо стало нормальным, когти втянулись. Но в глазах еще полыхала смесь из ненависти, боли и ярости. Дэвид взял латную перчатку, надел и принялся застегивать ремешки. Губы волшебника сжались в упрямую линию, во взоре появилась решимость.

- Помни об уговоре, - предупредил Гвион. - Носители Тотемов нужны живыми. Все до единого!… А расследование я проведу. Ты получишь востребованную награду, обещаю.

- Козерог останется живым, - сухо сказал Дэвид. - Может быть. Но что случилось с моей дочерью расскажет непременно.

Волшебник быстро надел перчатки, повесил на пояс цепь. Подобрал маску и закрыл лицо. Взглянул на Старейшину и достал из мешочка на поясе красный кристалл. Камень портала сразу же мягко засветился. Раздался хлопок и за спиной Дикаря появился кольцо синего света. Из «окна» потянуло запахом дорожной пыли. В подвал брызнули косые солнечные лучи, ветром занесло несколько лепестков цветов. Показалось лазурное утреннее небо, широкое поле и уходящая вдаль грунтовая дорога. А чуть в стороне - унылые серые многоэтажки одного из русских городов.

Дэвид пробормотал заклинание отвода глаз и решительно шагнул в проем. Стоя по колено в густой траве, оглянулся и сказал:

- Счастливо оставаться, Гвион. Я приведу тебе магов. И ты отдашь мне убийцу Грейс! Кем бы ни был!…

Кольцо света превратилось в вертикальную черту. Синий свет мигнул и рассыпался шипящими искрами. В подвале вновь стало темно. Но посвежело, и еще чувствовался запах полевых трав, пыли. Тени плясали на каменной кладке, лампы накаливания мигали и чуть слышно потрескивали.

Второй Старейшина Земли смотрел перед собой и задумчиво тер подбородок. Бледные холодные глаза поблескивали как стекло, черные точки зрачков быстро сужались и расширялись. Гвион напряженно мыслил… Ситуация с Дэвидом не нравилась абсолютно. Он и раньше предполагал, что с бунтарем возникнут проблемы. Но даже не думал, что настолько серьезные и так скоро. Кто же знал, что так случится? Из сотен опытных и сильных Посвященных кто-то из собратьев выбрал ту вздорную и глупую девчонку. Нехорошо. Хотя если бы не это, Дикарь и носа не казал в Альпы. И пришлось посылать волшебников. А их и так мало. Опытных вообще горстка, не успевают справляться с текущими заданиями. Да, появление Дэвида скорее удача. Но как расплатиться с бунтарем? Александра отдавать нельзя. И вряд ли именно Козерог убил дочурку Дэвида, у паренька кишка тонка. Замкнутый круг.

Гвион прошелся по подвалу вперед-назад. Остановился у жаровни, протянул руки и погрел над углями. Посмотрел на грязную стену, поморщился… А ведь какое-то время назад думал, что планы начали работать. Но по закону всемирной подлости события развернулись совсем не так, как хотелось. Проблема с Дэвидом лишь одна из многих. Тревожило поведение собратьев. А точнее неразлучной двойки - Тиграна и Архила. К грекам привязался еще и Мухаммед. Астральные шпионы приносили плохие вести. Похоже, троица вздумала поиграть в интриги. И верно - пока он занят проблемой молодых магов времени и сил на другие дела не остается. Почему бы и не подсидеть Гвиона, пока утратил бдительность?… Но собратья крупно ошибаются в том, что сумеют. Силенки не те. Главное - правильно обставить…

Разум занимали еще и изыскания Асмунда. Старый Козерог, слава богу, так и не догадался, что сведения украдены. Ветер хорошо поработал, незаметно. Прочитанное будоражило и навевало неспокойные мысли. Основатель, таинственный механизм созданный ариями… Из научного труда бывшего разбойника вытекали интересные выводы. Во-первых, существует связь между Основателем и артефактом. Древний народ сделал машину способную управлять энергией Солнца, Тотемами. Направлять, концентрировать. И в какой-то степени повторять Силу вечного мага. По косвенным выводам Асмунда - даже влиять на Основателя. А значит механизм можно использовать как источник энергии. Продлевать жизнь, насыщаться. Его нужно непременно найти! Тешить себя не стоит - времени понадобиться очень много. Старость, что ждала многие годы, теперь наступает семимильными шагами. Но тут помогут молодые маги.

Повелитель Ветра дернул уголком рта. Проблемы нужно быстро решать. С Дэвидом, с троицей заговорщиков. Носитель Тотема Весов еще не видел пути. Но жизненный опыт призывал немного подождать. Выход, как правило, находится совсем рядом. Нужно собрать больше сведений, увидеть картину в целом. И ударить, рассечь узел одним махом!

Руки начало напекать. Седой маг медленно отступил от жаровни, смахнул невидимую пылинку с рукава. Подошел к клетке и равнодушно посмотрел на Водолея. Молодой маг начал приходить в себя. Тихо постанывал, шевелился. Кровь подсохла, застыла на лице парня плотной корочкой. Гвион провел пальцем по прутьям и улыбнулся. Ни одному из новых магов не вырваться из темницы. Стены экранированы специальным рунным заклинанием. Надо знать энергетический узор, чтобы преодолеть. А таковой разгадать невозможно.

- Ты первый, - прошептал Гвион, глядя на парня. - Но скоро появятся другие.

Отвернулся и неспешно направился к выходу. Хлопнула тяжелая железная дверь, лязгнул засов. Лампы замигали, потухли одна за другой. Тьма в подвале сгустилась…

Мужчина пытался бороться. Отмахивался кулаками, дергался, сучил ногами по твердому камню. Утробно ревел от злости и отвращения. В крике смешалось многое: страх и боль, жалость к самому себе, неверие в близкую смерть. Но очень скоро вопль перешел в хрипение и бульканье. Из разорванной шеи широким потоком брызнула кровь. Разбилась на маленькие гейзеры, оросила камни и снег.

Руки и ноги ослабли, безвольно легли на холодную скалу. Человек вздрогнул в последних конвульсиях и затих. Хрипение сменилось свистом воздуха, что выходил из разорванной глотки, мокрыми всасывающими звуками.

Ветер ненадолго разогнал плотную пелену облаков, в небольшом разрыве показалась полная луна. Мягкий серебристый свет хлынул подобно дождю. Отразился от ледников и превратился в мерцающее марево. Тьма нехотя раздвинулась, забилась в глубокие каверны, спряталась у камней и за деревьями. Из мрака вынырнули заснеженные вершины гор, крутые склоны, глубокие сугробы. Где-то далеко внизу виднелись огни небольшого селения, слышались голоса, музыка. Холодный ветер доносил запахи человеческой пищи, дыма и выхлопных газов.

Дыра в облаках стала шире. Лунный свет отодвинул густую тень, что отбрасывала ближайшая гора. И с устрашающей четкостью показал вершину одинокой скалы.

На камнях лежал высокий широкоплечий мужчина. Еще не старый, но перешагнувший за черту зрелости. Лицо испещрено морщинами, волосы с проседью. Одежда - утепленные штаны, ботинки и ватная телогрейка - говорила о том, что человек работал лесником. Даже сквозь толстую ткань проступали мощные мускулы, выпуклая грудь. В своем поселении мужчина славился невероятной физической силой. С легкостью гнул стальные пруты, поднимал огромные тяжести. Он гордился собой и привык полагаться на мощь мускулов. Но впервые за многие годы сила не помогла.

Кровь лилась уже вяло и медленно. По камням расплывалась огромная красновато-черная лужа. Луна отражалась в матовой поверхности, ветер перекатывал тяжелые волны. Кожа мужчины с каждой минутой становилась бледнее. Глаза давно остекленели, а на лице застыло выражение предсмертного ужаса.

Над лесником склонилось существо, отдаленно напоминающее помесь человека и летучей мыши. Худое и костистое, маленького роста. Руки и ноги как спички, грудь впалая. Кожа серая и плотная, покрытая короткой коричневой щетиной. За спиной сложены огромные кожистые крылья. Морда твари отличалась невероятным уродством и несоразмерностью. Лоб чрезмерно выпуклый, разделенный на две половины. Под надбровными дугами притаились маленькие красные глазки. И сразу под ними нос, похожий на свиной пятачок. Рот широкий как у лягушки, из-под губ выглядывали длинные белоснежные клыки. Уши острые и длинные, поросшие густой шерстью. С первого взгляда существо могло показаться нелепым и карикатурным. Но нечто в блеске глаз выдавало истинную ипостась. Тварь была могучим и безжалостным ночным хищником. Злобным и вечно голодным демоном.

Существо сочно чавкало, рвало шею жертвы. С жадностью лакало кровь, шарило длинным языком среди блестящих обрывков сосудов и мышц. Убедившись, что кровь остановилась, хрюкнуло с недовольством. Привстало и склонило голову набок. Прицельно посмотрело на грудь мужчины. Два удара острых когтей рассекли телогрейку. Показалась поросшая волосами бледная кожа, выпуклые мускулы. Недолго думая тварь вонзила пальцы в тугую плоть, зацепила ближайшее ребро и дернула на себя. Раздался громкий хруст, хлюпанье. В огромной ране блеснули внутренности, показался едва подрагивающий комок. Кровь хлынула океанской волной. Карлик жадно припал, принялся пить. Выдрал сердце и откусил с жадным урчанием.

Из долины, где находилось селение, послышался вой сирен, людские голоса. Где-то невдалеке затарахтел вертолет, в небе показались огни. Вспыхнул прожектор. Яркий луч слепо пошарил по склону ближайшей горы, скользнул в лесистую низину.

Тварь насторожилась, прислушалась и повертела головой. Утробно рыкнула и отбросила недоеденное сердце. Схватила труп лесника за ногу, без видимых усилий подтащила к широкой расщелине в скале. Бросила вниз и принялась поспешно притрушивать лужу крови снегом. Луч прожектора приблизился, в черном небе проступил контур вертолета. Железная стрекоза медленно, но уверенно летела к скале. Существо оскалило пасть и злобно зашипело. Попыталось работать быстрее, то и дело пугливо оглядывалось на скользящий по верхушкам сосен пучок света. Однако снег впитывал кровь и быстро окрашивался в алый цвет. Пятна скрывались под белым покрывалом очень медленно.

Рокот мотора и гул винтов стал оглушительным. Круг света прошелся по ближайшим деревьям, нырнул в глубокую впадину. Быстро взлетел по каменной стене и словно охотничий пес обежал площадку на вершине. Но нашел лишь плотный утоптанный снеговой наст. Разочарованно мигнул и перепрыгнул дальше… Пилоты вертолета так и не заметили медленно розовеющих пятен. Правда, один краем глаза увидел крылатую тень похожую на огромную летучую мышь. Но подумал, что показалось, и решил попросить у начальства выходной. Причудится же от усталости.

Существо заложило крутой вираж и скрылось в тени горы. Пролетело над самыми верхушками деревьев. А когда убедилось, что опасность миновала, издало противный скрежещущий хохот и поднялось выше. Нырнуло в плотную пелену облаков и вырвалось с другой стороны.

Лунный свет переливался в короткой шерсти, блестел на длинных игольчатых клыках. Большие кожистые крылья с усилием подминали разреженный воздух. Тварь летела резко и дергано, короткими судорожными рывками. Без устали работала крыльями и даже руками, отталкивала воздух. Несколько минут мчалась над облаками, купаясь в серебристом свете. Внезапно сложила крылья и ушла в крутое пике.

Сырой туман мягко разошелся, потянулся за существом белесыми клочьями. Тьма казалась кромешной. Но существо прекрасно видело… или нет, скорее чувствовало посредством ультразвука, как это делают обыкновенные летучие мыши. Слева гора, впереди тоже. Пологий склон покрывает густой лес. А чуть выше - какое-то строение. Нос ловил множество запахов: хвои, воды и снега, дыма и бензиновых паров. Чуткие уши различили людские голоса, рокот автомобиля.

Постепенно из темноты проступили очертания большого особняка. Показались огни окон, широкий мощеный камнем двор. У ворот и вокруг дома прогуливались охранники. Подъехал грузовик, остановился у черного выхода. Из него тут же выпрыгнул водитель, набежали рабочие и начали разгружать.

Над крышей особняка тварь вновь раскинула крылья. Оглушительно хлопнул воздух, и падение замедлилось, пошло по пологой дуге. Существо снизилось, отыскало взглядом распахнутое настежь окно на втором этаже. Бесшумной тенью метнулось к стене. Прилипло к камням, посидело и осмотрелось - не заметил ли кто. Стремительно юркнуло в темный проем.

Небольшую комнату освещала маленькая настольная лампа. Из мебели кровать, пара кресел, письменный стол и книжный шкаф. Пол устилал толстый персидский ковер, на стенах висели старинные натюрморты и пейзажи. Пахло деревом и пылью, немного сыростью. Обыкновенная ничем не примечательная спальня.

Тварь переступила с ноги на ногу, повертелась на месте и настороженно понюхала воздух. В красных глазках промелькнуло удовлетворение - никто не заходил, отсутствия не заметили. Существо невнятно рыкнуло и медленно опустилось на колени. Зажмурилось и застыло, будто заснуло. Раздался отчетливый хруст. По худому костистому телу прошла волна трансформации. Крылья уменьшились, втянулись в спину. Сквозь серую кожу проступили туго натянутые мышцы и сухожилия. Суставы выгибались, кости меняли положение. На секунду тварь охватил столб зловонного черного дыма. А когда развеялся, на полу остался лежать лысый худосочный старик.

Платон Варламович Мельников встал на четвереньки, натужно прокашлялся и тихо выругался. Тело сотрясал озноб, руки дрожали. Дыхание вырывалось изо рта с хрипами и клокотанием. Колдун с трудом дополз до кровати. Отшвырнул аккуратно разложенную одежду, заполз на матрац. Несколько минут просто лежал и приводил мысли в порядок.

На этот раз трансформация прошла гораздо легче. Кровь лесника помогла, дала необходимые силы. Но Злыдень еще чувствовал себя слишком слабым. Тень, что поселилась в сознании, требовала много больше. И хотя сейчас бывший мистик ощущал приятную сытость, но знал - скоро голод начнет терзать с новой силой. Человеческий разум опять утонет во тьме, а место займет древний хищник. Не то, чтобы Платон боялся подобных приступов. Мельников свыкся с положением вещей и даже получал удовольствие. Мысли Тени гармонично переплетались с его собственными. Иногда подсказывали, как выйти из трудной ситуации, давали глубинное понимание. Но Злыдню не нравилось терять контроль над ситуацией, действовать по чужой указке.

После пробуждения в своем доме с сознанием Платона произошло много изменений. Разум разделился на две половины. Та, что пришла позже оказалась более сильной. Моральные принципы, человеческие нормы и правила, совесть и прочая шелуха навсегда сгорели. Мельников перестал быть человеком. И постепенно превращался в иное существо. В демона ночи, вампира.

Вместе с разумом менялось и тело. Перестраивалось, делалось крепче и лучше. И одновременно колдун все чаще испытывал жуткую жажду. Во рту пересыхало, руки и ноги выкручивало страшной болью. Мучения походили на «ломку», что обычно испытывают наркоманы лишенные «дури». И лишь одна жидкость могла принести облегчение - горячая человеческая кровь. Животная тоже годилась, но имела неприятный привкус и убивала жажду совсем ненадолго. Но в любом случае кровь обязательно должна быть живой, только-только изъятой из артерии. И чем сильнее жертва боялась, тем большую сытость чувствовал Злыдень. Мельников знал, почему так происходит. Кровь сама по себе не имела никакого значения. А если точнее - являлась приятной и необходимой приправой. Помогала впитывать страх, злость, боль - то, что дает магическую силу вампиру.

С того вечера, когда Злыдню удалось прорваться в реальность, прошло не так много времени. Всего пару дней. Но для Мельникова каждый час был заполнен новыми открытиями, поиском пропитания, думами, действиями. Но чаще помыслы бывшего колдуна занимала жажда. Пить хотелось постоянно. Люди стали обыкновенной едой, добычей, дичью. И несмотря на предупреждение Гвиона, старик таки укусил сопровождающего волшебника. Отпил немного и яд не пускал, дабы не превратить в куклу. Парень оказался слаб, быстро поддался магии Мельникова. И легко забыл, что произошло. Правда по прибытию выглядел немного бледным и болезненным. То и дело щупал следы от укусов на шее, пошатывался на ветру. Но к счастью никто не заподозрил.

У трапа самолета Злыдня сразу же обступили четверо молчаливых волшебников-боевиков. Сопроводили к автомобилю и доставили в особняк высоко в Альпах. Мельников рассчитывал встретиться с Гвионом тотчас по прибытию и даже заготовил приветственную речь. Но ошибся. Платона просто-напросто взяли под усиленный конвой и отвели в комнату. Выходить запретили. Сказали короткое «жди, тебя позовут», и заперли.

Полчаса мистик маялся от безделья, мерил шагами спальню. А потом решил поэкспериментировать с новой силой. Уселся на ковер и призвал Тень. Та не замедлила явиться. В мозг Платона хлынули воспоминания о многих веках жизни, знания и мудрость того, кто известен под именем Носферату. Мельникова хватило ненадолго. Жуткая головная боль выбросила из транса, заставила кататься по полу, и задушено выть. Но отдышавшись, Злыдень улыбнулся. В памяти обнаружились ценнейшие знания по высшей вампирской магии. Рефлексы и инстинкты также претерпели изменения. Колдун стал намного быстрее и сильнее, получил полную власть над телом. Однако после транса жажда нахлынула с такой яростью, что Платон чуть не сошел с ума. До утра оставалось часа три, мистик рисковал попасться. Но не выдержал, отрастил крылья и скользнул за окно.

Первая охота вышла удачной. Злыдень обнаружил высоко в горах одинокого туриста-экстримала. Не особо задумываясь, загрыз, а тело спрятал под грудой камней. Но на обратном пути не повезло. Уже на подлете к особняку колдун попал под лучи восходящего солнца. Испугался и попытался скрыться, но опоздал. Светило ослепило и обожгло подобно соляной кислоте. Но Платон сумел добраться до открытого окна, мешком ввалился внутрь. Обратился в человека и со страхом стал ждать, что вот-вот рассыплется в прах. Но смерти почему-то не наступило. Мельников вновь погрузился в воспоминания Тени. А выйдя из транса долго хохотал над собственной наивностью и глупостью. Оказывается, вампиры не боялись солнца. Да, дневной свет раздражал и доставлял боль. Но убить не мог. Впрочем, как и святая вода, чеснок. И вообще высшего кровососа могло уничтожить лишь три вещи: достаточно мощное боевое заклятие, осиновый кол и отсечение головы.

Мистик почувствовал себя намного увереннее. Весь день посвятил слиянию с Тенью и ждал приглашения Гвиона. Но Старейшина так и не соизволил вспомнить о госте. Ночью Злыдень опять улетел на охоту. Надолго задерживаться не рискнул. В ближайшем селении съел нескольких дворовых псов. Отыскал первого попавшегося прохожего и утащил в горы. Окончательно утолил голод и вернулся в особняк.

Сегодняшний день прошел почти по той же программе. За исключением того, что местных переполошила пропажа людей и в горы снарядили поисковый отряд. Мистик чуть не попался. Теперь следовало соблюдать осторожность.

Постепенно Платон пришел в норму. Еще пару минут полежал на постели, встал и начал приводить себя в порядок. Оделся и тщательно вытер лицо. Бросил беглый взгляд на небольшое зеркало, вмонтированное в дверцу шкафа. Из полутьмы на Мельникова смотрел невысокий худощавый мужчина. Далеко за пятьдесят, мелкий и заморенный. Лицо узкое и злое. Очень бледное, иссеченное морщинами. Череп лысый, в складках кожи. Тени сгустились у длинного острого носа, под надбровными дугами и ртом. В черных провалах виднелись глаза. Жестокие и холодные, ненавидящие, колючие. Черные кружочки радужек плавали в залитой кровавой краской белках. Взгляд изменился первым.

Обдумать произошедшие изменения Платону не дали. Раздался осторожный стук. Колдун невольно отступил в угол. Но быстро совладал с собой, прокашлялся и сухо произнес:

- Войдите.

Дверь бесшумно отворилась, в комнату вошел высокий худощавый мужчина, одетый в безликий черный костюм. Лицо еще белее, чем у Платона. Черты холодные, но яростные и резкие. Глаза настолько бледные, что казались пустыми бельмами.

Мужчина аккуратно прикрыл дверь, неспешно прошел к ближайшему креслу. Присел и посмотрел на скрывающегося в тени Злыдня. Изогнул губы в деревянной улыбке, спросил:

- Охота прошла удачно?

- Вполне, - не счел должным отпираться Мельников.

Колдун удивился, но виду постарался не подать. Гвион выбрал странное время для посещения. Да и тянул почему-то очень долго. Мистик бросил настороженный взгляд на Старейшину, привычным жестом попытался пригладить несуществующую бородку. Вспомнил и поморщился, присел в другое кресло - стоять как подчиненный нельзя. Ведь не слуга или раб, а свободный и равный. Условно, но все-таки. Прыгнуть в окно и улететь - дело нескольких минут.

Седой маг безучастно рассматривал колдуна. Старик ответил тем же, давая Старейшине право первого хода.

- Осторожней нельзя? - спросил Гвион. - Твои похождения вызовут панику у людей. Нам не нужна шумиха и внимание. Или мне приказать установить решетки?…

- Ты считаешь, поможет? - издевательски хмыкнул Злыдень.

- Если украсить прутья магическим орнаментом, вполне, - спокойно ответил маг.

- Лучше бы кормил как полагается, - окрысился Мельников. - Мне что, мебель грызть?

- За пищу нужно платить, Носферату, - произнес Старейшина и дернул уголком рта. - А ты пока не сделал ничего полезного.

- Весьма вежливо два дня морить голодом, - отпарировал Злыдень, - Прийти и рассуждать о плате. Мне не нравится начало деловых отношений, Гвион. Советую пересмотреть тактику. Иначе…

Колдун откинулся в кресле и закинул ногу на ногу. Придал себе независимый и равнодушный вид. Слова мага сразу же вызвали липкое бешенство, ненависть. И он помнил - Старейшина враг, как бы ни прикидывался другом. В другие времена и в ином теле Мельников насмерть сражался с подобными Гвиону. Бился ежедневно, отстаивал право на существование. Но маги победили. А Носферату убил и заключил в тюрьме на дне Дороги Сна сам Повелитель Ветра. Мельников испытывал ненависть. Но здравый смысл и природная изворотливость подсказывали - надо поиграть. Пока чересчур слаб, чтобы вступать в открытую борьбу. Следует извлечь максимальную выгоду из союза с магом.

- Иначе что? - поинтересовался Гвион. Прищурился и окинул старика презрительным взглядом.

- Предварительная договоренность потеряет силу, - мерзко хихикнул старик, кивнул на окно. - И я отправлюсь в свободный поиск. Мир не готов к приходу такого, как я. И станет прекрасным местом обитания.

Седой маг минуту помолчал, равнодушно глядя на Злыдня. Медленно кивнул и нарисовал на губах блеклую улыбку.

- А как ты избежишь встречи с охранниками, о дорогой Носферату? Боевые волшебники по моему приказу пропускали тебя на охоту. Но достаточно одной мысли… Не думаю, что устоишь против нескольких десятков Солнечных Сфер.

Улыбка мага стала шире. В бледных глазах появился вызов - попробуй же! А Мельников сдержал волну бешенства. Кривовато ухмыльнулся в ответ, поднял руку. Пальцы колдуна посерели и истончились. Из рукава выплыла черная струйка дыма, собралась в бесформенный сгусток. В комнате сильно похолодало. Настольная лампа притухла, стала тлеть едва-едва. А на стене, шкафу и столе появились белые пятна изморози. Обросли колючими ледяными иголками. Книжный шкаф жалобно заскрипел. На лакированной поверхности появилась длинная трещина. Быстро перебежала на стену. Посыпалась штукатурка, обои сморщились и начали осыпаться сухой шелухой.

- Я найду способ, - ответил мистик.

Голос старика исказился, стал низким и шипящим. Глаза сверкнули кроваво-алым. Тлен охватил половину стены. Штукатурка трескалась прямо на глазах, отваливалась целыми пластами. Сгусток черноты уплотнился, стал больше. Но тут же распался на туманные струйки, втянулся в рукав.

- Впечатляет, - кивнул Гвион. - Вижу, в совершенстве владеешь магией Ночи. Ты успел набраться сил, Носферату. Но давай не будем мериться мускулами. Волшебников обойдешь, но от меня уйти не сможешь.

- Странные речи для союзника, - злобно прошипел Злыдень. - Ты вздумал держать в плену, Гвион? Или хочешь показать кто в доме хозяин? Не трудись. Смотрится дешево. Что тебе нужно? Мы заключили договор, оговорили цену. Или хочешь увильнуть? Не получится. В противном случае я просто откажусь.

Повелитель Ветра склонил голову набок, задумался. Привстал с кресла и подошел к окну. Глубоко вдохнул свежий морозный воздух, полюбовался видом ночных гор. Не оборачиваясь, произнес:

- Хорошо, Носферату. Не будем ссориться понапрасну. Наши перепалки просто глупы. Перейдем к делу. Ты должен помочь перекачать силу нового поколения. Лишь магия вампиров способна на такое. За услугу получишь кровь мага. Не всю, естественно. Небольшую часть. Но тебе хватит, чтобы восстановить мощь.

- Мало, - скривился Мельников, алчно облизнул губы. - Хочу большего. Я могу и сам отыскать Носителей Тотемов. И тогда вы останетесь с носом. Предложи условия лучше, Гвион.

- Даже так? - хмыкнул Старейшина. Обернулся и посмотрел на старика с вялым интересом. - Ты блефуешь, Носферату. У тебя уйдут годы. А за это время чародеи окрепнут, и подступиться не сможешь. Я же приведу на поводке. Легкое дело, но и плата небольшая. Зато никакого риска.

Старик заулыбался. Повернулся в кресле так чтобы видеть Старейшину.

- Я один раз смог отыскать молодого мага, - хихикнул колдун и сделал небрежный жест рукой. - Козерога. Правда, не повезло с конкурентами. Пришлось устранить нескольких. Да и обстоятельства сложились неудачно. Но уверен - теперь повезет больше. Не надо пудрить мне мозги, Гвион. Либо повышай оплату, либо наши пути разойдутся.

- Интересно, - с холодком в голосе сказал Повелитель Ветра. Полностью повернулся к Мельникову. - В тебе полно скрытых сюрпризов, Носферату. Расскажи-ка подробней о встрече с Козерогом. И почему не повезло.

- Нечего рассказывать, - отмахнулся Злыдень, скривился. - Парень оказался слишком силен. И помехи… Проклятый Охотник, какие-то спецназовцы. Кстати, одна из ваших Посвященных тоже путалась под ногами. Пришлось… хе-хе… подрезать крылышки глупой девчонке.

- Так это ты убил Моран? - быстро спросил седой маг.

- Ты мне выставишь счет? - фыркнул колдун.

Старейшина приподнял бровь и посмотрел на колдуна со странным выражением. Мистик насторожился, но маг быстро вернул лицу бесстрастное выражение. Раздвинул губы в улыбке, произнес:

- Спишем смерть Моран на несчастный случай. А дело… Что ж, Носферату, есть альтернативное предложение. Я отдам тебе одного из магов. И более того - подарю небольшую страну, где сможешь хозяйничать как угодно. Но от тебя требуются дополнительные услуги.

Пелена облаков за окном разошлась и выпустила из плена луну. Мягкий серебристый свет хлынул в комнату, сделал обстановку немного призрачной. Колдун с нарочитым кряхтением встал с кресла. Сложил руки на груди и придал лицу задумчивый вид.

- Дополнительные услуги… - пробормотал Мельников. - Совету?

- Лично мне! - отрывисто выплюнул Гвион. - Открой разум, Носферату! Я не могу говорить вслух. Обещаю, дальше позволенного не зайду.

Злыдень поколебался. Повелитель Ветра мог и обмануть, попытаться устроить ментальную атаку. Но тут Тень в разуме колдуна мягко пошевелилась и раздалась вширь. Старик в единый миг осознал - нет, у мага не выйдет взломать сознание, как тогда на Дороге Сна. К уверенности добавилось и любопытство. Что такого хотел поведать Гвион, чего нельзя произносить вслух?… И Злыдень решился. Немного припустил мысленные щиты, посмотрел на седого.

Глаза Второго Старейшины Земли замерцали фосфоресцирующим светом. И чародей, и вампир стали похожи на манекены. А через минуту мистик пришел в себя. Выпучил глаза и уронил челюсть. Метнул в Повелителя Ветра взгляд полный недоверия и изумления. Засипел и закашлялся, сухо клацнул зубами. А затем икнул и истерически расхохотался.

- Гвион… хе-хе-хе… удивил, так удивил! - воскликнул Мельников с восторгом. Ударил кулаком по подлокотнику кресла, отер выступившие слезы. Взглянул на Старейшину и засмеялся вновь. - Оказывается, не все в порядке в Датском королевстве! Хе-хе… И долго думал?… Ладно, не отвечай. Понимаю-понимаю, тайна! Но… ха-ха, да уж… не ожидал.

- Условия ты знаешь, - холодно и резко произнес Повелитель Ветра, пристально глядя на старика. - Согласен? Или остановимся на первом варианте?

- Нет-нет! Я хочу в этом поучаствовать! - сквозь смех ответил вампир. Неожиданно замер. Во взгляде не стало и тени веселья. А лишь жестокость и ненависть. - Я помогу, Гвион будь уверен. Но во-первых, не вздумай обмануть. Во-вторых: когда все закончится, ты оставишь меня в покое. И в-третьих, я хочу пить. Сейчас!…

Седой маг неспешно прошествовал к выходу. Открыл дверь и уже на пороге обернулся, равнодушно проскрипел:

- Договорились. Я пришлю пару рабов, Носферату…