"12 -й удар" - читать интересную книгу автора (Бриньон Луи)

Часть 2

Чуть ранее во двор одной из подмосковных дач въехала черная «Волга». Из машины спешно выскочили и тут же скрылись в доме четверо мужчин.

Человек, с нетерпением ожидавший их, обратился к одному их вошедших:

— Ну, чё там, Гусь?

— Плохи дела, Гиви. Надо с Ираклием потолковать.

— Жди здесь.

Гиви вышел во двор и направился к отдельно стоящему домику, в котором находилась баня.

В бане двое пожилых мужчин — обоим уже лет за пятьдесят — потягивали неспешно пиво и негромко разговаривали. Один из них был славянской наружности, другой — кавказец.

— Ираклий, Гусь приехал, — сообщил Гиви кавказцу.

— Зови сюда, — приказал тот.

Через минуту Гиви привел Гуся к Ираклию.

— Какие дела, Гусь? — пристально глядя ему в глаза, спросил Ираклий.

— Плохо, пахан, — Гусь опустил голову. — Мазур живой, а Дохлого с Мобутом завалили — сам видел.

— Сучье племя! — Ираклий яростно ударил кулаком по столу. — Такое дело погубили! Вам бы баранов в горах стрелять!

— Пахан, мы ничего не могли сделать. Мусоров полно было вокруг.

— Мусора-то откуда взялись?

— Не знаю, Пахан. Вначале тихо было. Гляжу: дежурные мусора подъехали. Ну, думаю, едут — сразу бабахнем, а тут такое началось! Полно мусоров понаехало. Троих наших повязали. Я сам еле смылся. А когда смывался с «Синая», через окно увидел, как Дохлый с Мобутом лежат, а рядом Мазур стоит.

— Вычислил нас, падла! — сквозь зубы процедил Ираклий. Такой верняк был… В Ростове его не достать. Ну, да ладно. Сквитаемся, еще будет время. Гусь, разузнай все. Если заложил — кто? Валите суку. Гиви тебе поможет.

— Понял, пахан.

— Идите!

После ухода, Ираклий повернулся к собеседнику:

— Не получилось, сам видишь!

— Дилетанты дешевые, — презрительно бросил «славянин» в лицо Ираклию. — Я вам Мазурова на блюдечке подал, а у вас человека не нашлось на курок нажать.

— Клянусь, я все исправлю. Мазур не помешает нам, отвечаю.

— Лучше, чтобы это оказалось правдой, Ираклий. Иначе сам знаешь, что будет. Я канал через Ростов два года налаживал: не позволю каким-то там тварям переходить мне дорогу. Мусоров я контролирую, а с братвой сам разбирайся, Ираклий.


Войдя в квартиру, Матвеев чмокнул жену в щеку, разделся и прошел на кухню.

— Есть, что — нибудь пожевать, мать? — спросил у жены Матвеев, усаживаясь.

Ирина Аркадьевна суетливо накрыла на стол. Матвеев ел молча, прокручивая в голове сегодняшние события. Главный вопрос состоял в подозреваемом. Что крылось за его поведением? Деньги? Или иные мотивы? Ответ на этот вопрос мог бы внести ясность в этом, как считал Матвеев, сложном деле. Оторвавшись от своих мыслей, он увидел, что его жена прижав платок к глазам, тихо плачет.

— Ты что, мать?

В ответ раздались рыдания — Ирина Аркадьевна заплакала навзрыд. Она плакала долго, и Матвеев сидел молча, давая жене возможность выплакаться. Постепенно она успокоилась и повернулась к мужу:

— Вот уже четыре месяца ты не просил есть, ничего не замечал вокруг и ни разу не заговорил со мной. Я думала, что потеряла тебя вместе с Сереженькой. Господи, как мне было тяжело! Да оставь ты их в покое, Васенька! Я потеряла сына! Неужто тебя придется оплакивать? Лучше сразу в могилу — не вынесу я этого.

— Кончилось все, Ира, — тихо произнес Матвеев. — Убили его. Такой же мальчишка, как наш Сережа. Ему тоже шестнадцать лет. Не знаю, совпадение это или божья справедливость?


Утром на столе у Василия Максимовича лежали все сведения о подозреваемом в убийстве Дохлого. Матвеев надел очки и стал читать: «Стрельников Сергей Сергеевич. Родился 1977 гуду, в Подмосковье, Коломенский район…»

Матвеев вызвал Мишина, и когда тот вошел, сунул ему нос бумаги.

— Вы что издеваетесь? Это же данные паспорта!

— Больше ничего нет, Василий Максимович.

— Запрос в Коломну послали?

— Еще вчера. Ответ лежит перед вами.

— Черт знает что! — Матвеев набрал номер Ветрякова. — Саша, вы допрашивали Стрельникова?

— Три раза.

— Я приеду сейчас! Хочу послушать, что он скажет.

— Не получится, Вася.

— Я еду! — Матвеев положил трубку.

Через тридцать минут он уже сидел в кабинете Ветрякова на Петровке.

— У меня все получится! — бросил Ветрякову Матвеев.

— Я имел в виду Стрельникова, — ответил Ветряков.

— Случилось что?

— С ним — ничего. А двоих ворюг, которые рядом с ним сидели, в больницу отправили. Долго они там пробудут.

— Врешь ты все, Ветряков! Скажи лучше, почему не хочешь, чтобы я с ним встретился?

Ветряков пожал плечами и снял трубку. «Стрельникова ко мне», — приказал Ветряков.

Первое, что поразило Матвеева, когда привели Стрельникова — его глаза. Они смотрели прямо, не мигая. В них затаилось столько злости, что на мгновение Матвееву стало не по себе. Стрельников был чуть выше среднего роста, слегка худощавый, но физически крепкий. У него были темные волосы и голубые глаза. Матвеев показал на свободный стул. Стрельников даже не пошевелился. У Матвеева мелькнула догадка: «Может он глухонемой?»- обратился он к Ветрякову. Тот расхохотался:

— Когда с друзьями в камере разбирался, разговаривал, хотя не очень красиво.

— Вот как? — Матвеев подошел к Стрельникову. — Не хотите садиться — не надо. К вам есть несколько вопросов, и для вас же будет лучше, если вы ответите на них.

На сей раз, Стрельников отреагировал — на губах появилась еле заметная презрительная улыбка.

Более часа Матвеев пытался разговорить Стрельникова, но безрезультатно — тот упорно молчал. Его холодное равнодушие сбивало Матвеева с толку. За двадцать пять лет практики он впервые столкнулся с таким явным отчуждением. Пришлось отвести Стрельникова обратно в КПЗ. Матвеев развел руками — каменная стена! Ничем не прошибешь!

— А ты говорил: «Мазура — человек». Убийца!

— Да, этим не покомандуешь, — не мог не согласиться с Ветровым Матвеев.

— Приложи пистолет к его голове, он даже не моргнет. Уверен в этом, Вася. Парнишка железный! Если до тридцати доживет, все бандиты от него будут плакать. Попомни мои слова!

— Ладно, спасибо тебе, Ветряков!

— Не за что.

Сев в машину, Матвеев закурил сигарету и задумался.

— Поехали-ка в Коломну, Коля, — наконец решил Матвеев.

— Как скажите, Василий Максимович.

В Коломне Матвеев зашел к начальнику милиции и, предъявив удостоверение, объяснил причину визита.

— Вам нужно к Самойлову, — посоветовал начальник милиции.

— Он у нас двадцать лет работает участковым в лесничестве и живет там же. Он всех знает, наверняка Стрельникова тоже.

— А как его найти? — спросил Матвеев.

— В лесничество надо ехать. Он у нас в отпуске.

Расспросив сотрудников милиции как проехать в лесничество, Матвеев отправился в путь.

Миновав десять километров, они подъехали к небольшой деревне. Матвеев почти сразу установил адрес Самойлова — участкового в деревне знали все: от мала до велика. Матвеев открыл калитку, по вымощенной дорожке подошел к двери и негромко постучал. Дверь открылась. Перед ним стояла дородная женщина.

— Что надо?

Матвеев показал удостоверение и представился:

— Полковник Матвеев, следователь по особо важным делам Генпрокуратуры.

Женщина от испуга побледнела.

— Что же случилось, господи?

— Да ничего, — успокоил ее Матвеев. — Мне нужно поговорить с Самойловым. Он здесь проживает?

— Здесь, здесь, — женщина засуетилась. — Проходите, пожалуйста.

Матвеев через сени прошел в просторную комнату. Из соседней комнаты появился заспанный хозяин. На ходу он надевал рубашку.

Матвеев снова представился.

— Вы не беспокойтесь, пожалуйста. У меня к вам разговор не долгий.

— В саду беседка есть; может, там поговорим? — предложил Самойлов.

— Я не против.

— А чай с печеньем будете? — осторожно спросила хозяйка.

— С удовольствием, — ответил Матвеев и улыбнулся ей.

Они с Самойловым прошли в беседку.

— Как вас величать-то? — спросил Матвеев.

Самойлов махнул рукой:

— Все Иванычем зовут.

— Знаете Cтрельниковых, Иваныч? — приступил к разговору Матвеев.

— Стрельников у нас один, — ответил Самойлов. — Дядька-то его Варламовым был.

— А родители где?

— Родители у Сережи померли. А почему вы спрашиваете? Случилось что?

— Ваш Стрельников убийство в Москве совершил — двоих человек!

— За дело, значит, — не раздумывая, сказал Самойлов.

— Почему вы так считаете?

— Я его с пеленок знаю, можно сказать, он у меня на руках родился.

— Расскажите, пожалуйста, все, что о нем знаете: о его семье, близких, друзьях, — попросил Матвеев.

— А что рассказывать, — начал Самойлов, — тяжелая жизнь была у Сергея. Отца медведь задрал. Мать его, когда на сносях была, узнала о смерти мужа, плохо ей стало. Я сам в больницу отвозил. По дороге она родила. Когда приехали, бедняжка — умерла. Врачи ей не смогли помочь, а Сергей жив остался. Как вспомню тот день, — хотите, верьте, хотите, нет, — слезы на глаза наворачиваются. Сережка- то хоть и младенец, так сильно тогда плакал, словно понимал все. А воспитывал его дядька, брат матери. Он в то время только из тюрьмы освободился. Вот и приехал в нашу деревню. Хороший был человек! Сергей доучился до четвертого класса, — продолжил свой рассказ Самойлов, — а потом бросил школу. И дядька его уговаривал дальше учиться, и я просил — все без толку. Если он сказал что-то, умрет, а сделает по-своему.

В это время хозяйка принесла чай, Матвеев поблагодарил.

— Друзья у него были? — спросил Матвеев, отпивая чай.

— Нет. Сколько помню его, всегда один ходил. Вся молодежь в клуб, на танцы спешат, а он — в церковь. Часами там сидел… Да и боялись его. И ровесники, и ребята постарше обходили Сергея стороной.

— Часто дрался? — спросил Матвеев.

— Бывало, — Самойлов усмехнулся. — Помню, раз в соседней деревне на него человек пять набросились. Так он их избил. Кулаки у нег крепкие, а где они не помогали, камнями бил, палкой. Бесстрашный парень! Бывало, кровь течет, а он все одно — дерется. Поэтому и боялись его, знали — все равно побьет. Да и дикий он, людей сторонился. Ну, вроде и все.

— А дикий почему?

— Это с отцом связанно. Сергей все медведя искал, который отца задрал. Чуть ли не каждый день в лес ходил. Когда ему четырнадцать годков было, волка приволок! Варламов рассказывал, что Сергей серого одним ножом одолел. Никто не поверил, а я верю — он мог это сделать.

— А что с медведем? Нашел его Сергей?

Самойлов кивнул:

— Тот, не тот ли — не знаю, но одного он уложил. Да это как раз в тот день было, когда Варламова убили.

— Его дядю? — Матвеев насторожился, предчувствуя ключ к разгадке.

— Да.

— А когда это было, не помните?

— Недели две назад, — ответил Самойлов, припоминая. — Да, точно, вечером 28-го.

— Скажите, в день убийства Варламова сюда москвичи не приезжали? На охоту, может, или на рыбалку?

— Да они все время приезжают. По несколько машин в день, и все джипы.

— Спасибо, вы мне очень помогли.

Поблагодарив Самойлова, Матвеев уехал. Вернувшись в Москву, он вызвал к себе Мишина.

— Мне нужны результаты экспертизы. Срочно! Узнайте, они готовы?

— Будут готовы послезавтра, — вернувшись, сообщил Мишин.

Матвеев позвонил Ветрякову.

— Саша, будь добр, узнай, ездил ли Дохлый на охоту в район Коломны с 27 по 28 апреля.

— Зачем тебе?

— Мысль есть, Саша.

— Если поделишься, помогу.

— Поделюсь, не сомневайся!

— Вопросов нет.

Через два дня на стол Матвеева легла копия результатов экспертизы. Прочитав ее, Матвеев сразу же поехал к Ветрякову. Тот пробежал глазами по отчету экспертов и недоуменно уставился на Матвеева:

— Что я должен понимать?

— Да ты прочитай подчеркнутое.

— «Заячья шерсть под ногтями»

— Вот именно! Заячья шерсть! Это подтверждает мою догадку: Дохлый ездил на охоту!

— Это я и сам знаю.

— Откуда?

— По твоей просьбе узнал. Забыл что ли?

— Какого числа узнал?

— 28-го, как ты и предполагал.

— Я не сомневался! 28-го апреля был убит дядя Стрельникова.

— Вот оно как, — протянул Ветряков, — мстил парень.

— Никаких сомнений, Саша! Он Дохлого за дядю убил!

— А что тогда ребятки Хромого там делали?

— Что за ребятки? — не понял Матвеев.

— Те трое, задержанные в день убийства возле ресторана, оказались из бригады Васи Хромого. Все ранее судимы. Вряд ли они дожидались своей очереди в ресторан.

— Не знаю, — ответил Матвеев, — но уверен, что со Стрельниковым это связано.

— Тогда одно из двух: либо Мазур хотел убить Дохлого, либо Дохлый — Мазура.

— А знаешь, ведь ты прав! Всем известно, что у Дохлого прекрасные отношения с Васей Хромым. Вот и решил убрать Мазура. А Стрельников, скорее всего, просто помешал им.

— Да они все под Ираклием ходят, — проворчал Ветряков. — Как-то раз вместе их взяли: Ираклия, Хромого и Дохлого, да пришлось отпустить — друзья у них больно высоко сидят, нам не дотянуться.

— Надо в Ростов съездить, с Мазуровым поговорить, узнать, зачем он с Дохлым встречался. Неспроста же он в Москву приезжал. Что-то серьезное случилось, уверен!

— Размечтался! Так тебе Мазур и выложит все!

Матвеев хитро улыбнулся.

— Если мы правы — хотели убить его, то он наверняка ничего не знает, а с такими картами, Саша, кто угодно перед тобой спасует.

— Попытка не пытка, а аванс — не зарплата! Попытайся, может, и впрямь что получится.

— Завтра же поеду!

— Слушай, Вася, — Ветряков немного замялся, не мое это дело, конечно, но сказать должен. Слишком часто Ирина к Стрельникову приходит. Я-то ничего, но что другие подумают: жена следователя ходит к убийце на свидания.

— Моя Ирина? — не поверил Матвеев.

— А ты что, разве не знал?

Матвеев не отвечая, вышел. Ветряков с досады почесал в затылке. Некрасиво получилось.


Дома Матвеев задал жене только один вопрос: «Почему?». Ирина Аркадьевна сразу поняла, что имеет в виду муж.

— Не знаю, поймешь ли ты, Васенька, или нет, — откровенно ответила Ирина Аркадьевна. — Вы привыкли смотреть на таких, как Стрельников, под одним углом, не пытаясь разобраться в характере человека, его душе, истинных причинах, побуждающих совершaть преступления. Знаешь, он так похож на нашего Сережу… Когда я его увидела в первый раз, мне на секунду показалось, что это наш сын.

— Он не наш сын, Ира! А что касается причин — я их знаю.

— Так ты знаешь, что они дядю его убили?!

Матвеев удивленно посмотрел на жену.

— Интересно, зачем я столько мучился, зачем в лесничество ездил? Надо было сначала тебя расспросить. Как тебе удалось все узнать?

— Я все о нем знаю, он сам мне все рассказал. Мы очень о многом с ним поговорили, Вася. Ты знаешь, ему пришлось тяжело в жизни. Я просто не представляю, как ребенок мог пережить такое несчастье…

— С нами он не разговаривает, — несколько обиженно ответил Матвеев.

Ирина Аркадьевна мягко улыбнулась.

— Со мной тоже не разговаривал первые две встречи. Пойми, он только снаружи дикий. Попробуй поговорить с ним просто и откровенно, по-человечески, и увидишь, какой будет результат.

— Ты и дальше собираешься навещать его?

— Если ты не против.

Матвеев улыбнулся.

— Раньше надо было сказать эти слова, ты не находишь?

— Извини, мне казалось, что ты будешь возражать.

— Нет, я не был бы против. Как сейчас не возражаю против ваших дальнейших встреч. Я понимаю твои чувства, Ира, и знаю, что Стрельникову нужны — хоть немного — человеческое понимание и участие. Не такой уж я черствый как ты думаешь.

— Я так никогда не считала. Ты можешь сказать, что ему грозит?

— Учитывая возраст, думаю, получит лет восемь, может чуть больше.

— Васенька, — Ирина Аркадьевна от ужаса всплеснула руками, — но это же не справедливо!

— Закон судит поступки людей, а не их прошлое и настоящее. Будь Стрельников на два года старше, получил бы пожизненное.

— Матвеев поставил стакан на стол. — Вот какие дела, Ирина.