"Пятый уровень.The fifth level" - читать интересную книгу автора (Бриньон Луи)

ГЛАВА 1

Священник католической церкви Джонатан Парк, лысоватый мужчина невысокого роста с худощавым лицом, 59 лет, со слащавой улыбкой смотрел на сухопарого джентльмена, который неторопливо отсчитывал деньги.

— 350 долларов. Как договаривались! — мужчина протянул деньги священнику.

Тот, не мешкая, принял деньги и с разочарованным видом обронил:

— Мистер, вы обещали накинуть 100 долларов, если крестины вашего сына будут лучшими в Нью-Джерси. Я так старался… так старался!..

— Конечно, конечно, — джентльмен поспешно вытащил из кармана бумажник и, покопавшись, достал стодолларовую купюру. Священник не скрывал довольного вида, принимая деньги. Он несколько раз пожелал счастья всему семейству, которое, по-видимому, не собиралось задерживаться в церкви. Некоторые из присутствующих заметили это. Покидая обитель бога, они осуждающе посмотрели на священника. Но это обстоятельство его ничуть не смутило. Когда в храме не осталось ни души, рядом со священником появился ещё один мужчина, приблизительно его же возраста. Оба одновременно осмотрелись и, убедившись, что церковь совершенно пуста, воздели руки и разом произнесли:

— Как хорошо, что ты есть! Благодаря тебе мы сегодня заработали 3700 долларов, что очень неплохо, учитывая то обстоятельство, что мы находимся в Джерси. Поработай ещё немного на нас, боже. Ну, скажем, год или два. Сделаешь это, и я, пожалуй, поставлю одну свечку за твоё здоровье. Аминь!

После этой странной молитвы служитель церкви вытащил откуда-то из глубины своей рясы всю сумму. Скрупулезно отсчитав половину, он передал её второму.

— Твоя доля, Айзек!

Тот, которого священник назвал Айзеком, недовольно поморщился, а потом категорично заявил:

— Мне полагается сотня сверху!

— За что это? — удивился священник.

— Мои предки находились в рабстве у твоих. Следовательно, ты мне должен компенсацию выплатить. По-моему, будет справедливо.

— Справедливо?! — возмутился священник. — Я делаю всю работу. Я зарабатываю нам деньги. И если кто и эксплуатирует, то это ты — меня.

— Я тебя поддерживаю духовно, — нравоучительно заметил Айзек. — И делаю это с самого детства, а ты 100 долларов зажал. скряга!

Священник, не скрывая раздражения, протянул своему другу детства 100 долларов.

— На, подавись ими!

— Размечтался. А кто же выручку будет справедливо делить? — Айзек, не скрывая довольной улыбки, принял деньги и отправился по проходу запирать дверь церкви. Священник тем временем стянул с себя рясу. Под ней оказалась элегантная одежда.

— Да здравствует Джонатан Парк! Да здравствуют проститутки и стриптиз-клубы, и к чёрту эту церковь вместе с прихожанами! — воскликнул он.

Айзек, запиравший в это время дверь, улыбнулся. Он полностью разделял оптимизм друга по поводу предстоящего вечера. Вообще-то они редко что-то делали врозь.

— Повеселимся, братишка, — пробормотав эти слова, Айзек обернулся. Улыбка мгновенно сошла с его лица, оно стало растерянным, а в следующее мгновение покрылось бледностью. Айзек достал дрожащими руками сотовый телефон и быстро набрал номер. — 911, - раздался голос на другом конце провода.

— Церковь святого Генриха. Джерси. Священнику плохо, очень плохо! Пожалуйста. пожалуйста. приезжайте скорее.

— Ждите, сейчас к вам приедут!

— Спасибо, — Айзек не успел выговорить это слово, когда раздался грохот. Отшвырнув телефон, он с криком Джонни бросился вперёд.

Джонатан Парк лежал на каменном полу церкви. Всё его тело извивалось и билось в непрекращающихся судорогах. Глаза были полуоткрыты и смотрели безжизненно. А больше всего Айзек испугался вида пены, выступившей из-под уголков губ.

Он упал на колени рядом с другом и, приподняв его голову, начал вытирать лицо священника рукавом своего модного пиджака.

— Джонни, Джонни. Что с тобой? Скажи, что у тебя болит? — шептал Айзек.

Он всеми силами хотел помочь другу, но не знал, что делать.

Пена изо рта Парка хлынула целым потоком, забрызгивая одежду Айзека. Страшные конвульсии не прекращались. Цвет лица начал меняться: из бледно-серого он превратился в бледно-жёлтый.

— Потерпи, Джонни, совсем немного потерпи, — прошептал Айзек, по-прежнему удерживая его голову в своих руках.

Он был в ужасе оттого, что происходило с его другом. Он не знал, почему это происходит, и не знал, как это прекратить.

Громкий стук в дверь разлетелся эхом по храму.

— Наконец-то! — вырвалось у Айзека.

Он осторожно положил голову Парка на пол и со всех ног бросился к входу. Через считанные минуты он уже сидел в машине скорой помощи рядом с носилками своего друга. Тело священника по-прежнему билось в болезненном припадке, сопровождающемся судорогами. Два врача-реаниматора оказывали ему помощь. Айзек с надеждой смотрел на людей в белых халатах.

— Часто у него случаются приступы эпилепсии? — спросил у Айзека один из врачей.

— У него нет эпилепсии и никогда не было!

— Похоже, есть. Налицо все признаки! Нельзя ли побыстрее? — раздраженно обратился врач к своей коллеге.

Сам он в это время потуже затянул ремни, которые удерживали пострадавшего в лежачем положении. У Айзека защемило сердце. А скорая помощь продолжала нестись по городу, нарушая тишину непрерывным воем сирены.

— Пульс ровный, несколько ослабленный. Давление в норме. В общем, всё, как у совершенно нормального человека, — наконец-то раздался голос второго врача, внимательно следившего за показаниями приборов, установленных в машине.

— Всё нормально? — уже зло переспросил первый врач и, указывая на Парка, продолжал, — вы и правда считаете, что человек, у которого такие сильные судороги, может иметь нормальное давление?

— Я сама ничего не могу понять.

— Отойдите! — первый врач отстранил девушку от приборов и сам занялся пациентом. Буквально через минуту он с совершенно растерянным видом посмотрел на присутствующих. Нащупав пульс Парка, врач стал отсчитывать удары.

— Да это же совершенно невозможно, — пробормотал врач, убирая свою руку с шеи больного. — Данные показывают, что он, скорее всего, просто спит.

Врач обратился к Айзеку:

— Скажите, священник спал, когда у него случился припадок?

— Нет. Он не спал. Он стоял. Мы разговаривали. А потом изо рта показалась пена. Его начало трясти, как будто током бьёт. а потом он упал на пол.

Машина скорой помощи, не выключая сирены, подъехала к дверям больницы. Парка моментально вытащили из машины и перенесли в дежурное отделение, где определялся начальный диагноз. Айзека внутрь не пустили. Он через стекло видел: врач, ехавший с ним в машине, что-то торопливо объяснял другому врачу — молодой женщине в очках. Та только и делала, что качала головой, как бы укоряя его. В то же время несколько других врачей подключили Парка к приборам диагностики. Айзек, испытывающий сильное беспокойство, начал нервно расхаживать по коридору. Время от времени он останавливался и смотрел на врачей, которые теперь уже ничего не делали, хотя тело Джонни по-прежнему сотрясалось от конвульсий. Они о чём-то с жаром спорили друг с другом. Увиденное принесло некоторое успокоение Айзеку. "Раз так ведут себя врачи — значит, ничего серьёзного не происходит", — подумал он и решил, что после перенесённых потрясений чашечка горячего кофе пришлась бы очень кстати. Взяв из автомата стакан чёрного кофе, Айзек пошел обратно.

Ничего не изменилось в состоянии Парка, но врачей возле него было уже вдвое больше. Айзека снова охватило чувство тревоги. И тут его заметили. Один из врачей жестом позвал мужчину в палату. Айзек поспешил поставить чашку кофе на кресло и быстрым шагом направился к ним.

К нему сразу же обратился пожилой врач с очень умным видом, как отметил про себя Айзек:

— Вы давно знаете мистера Парка?

— С детства. Мы вместе выросли, — ответил Айзек. При этом он периодически бросал взгляд на Джонни, стараясь увидеть признаки выздоровления.

— Не беспокойтесь за мистера Парка. Он в превосходном состоянии, — заверил его врач, словно угадав его мысли.

— В превосходном? — поражённым голосом переспросил Айзек. — Я его знаю почти 50 лет. И вы уж поверьте, в худшем положении, чем сейчас, он не был ни разу.

Врач слушал Айзека и кивал головой, точно соглашаясь с ним. Когда Айзек закончил говорить, врач снова заговорил медленно и рассудительно.

— Видите ли, случай весьма необычный. Я бы сказал феноменальный. Все признаки эпилепсии налицо, но, тем не менее, наши данные показывают, что ваш друг находится в превосходном состоянии и… просто спит.

— Спит? — Айзек зло посмотрел на врача и направился к лежащему Парку.

Взяв его за руку, он потряс её и громко сказал:

— Джонни, просыпайся!

В поведении Парка ничего не изменилось. Айзек повернулся к врачу и, не скрывая недовольства, поинтересовался:

— Вы считаете, что нормальный человек не проснулся бы после такого?

Внезапно раздался голос Парка:

— Святой Генрих!

И врачи, и Айзек мгновенно посмотрели в его сторону. Пена перестала идти изо рта. Тело больше не дёргалось. Глаза были по-прежнему полуоткрыты, но в них начало появляться осмысленное выражение. Врач, говоривший с Айзеком, наклонился над Парком.

— Как вы себя чувствуете, мистер Парк? Некоторое время Парк молчал, вглядываясь в лицо врача, потом внезапно сказал:

— Отправляйтесь немедленно домой!

Врач хмыкнул себе под нос. Он обменялся взглядами со своими коллегами, затем снова склонился над Парком.

— Вы помните, как сюда попали?

— Да, — вполне вразумительно ответил Парк. На машине скорой помощи. Вместе со своим другом.

Услышав эти слова, Айзек обрадовался. Теперь, когда его другу не угрожала смерть, когда его отпустил этот страшный недуг, Айзеку заметно полегчало. "Слава богу, всё прошло. Мой друг будет жить", — подумал он и пообещал себе: никогда больше не возьму у него лишнюю сотню.

— Отправляйтесь домой! — настойчиво повторил Парк, обращаясь к врачу.

— Почему вы хотите, чтобы я отправился домой? — поинтересовался врач.

— Потому что ваша жена приняла большую дозу снотворного. Если вы немедленно не поедете, она умрёт!

— Похоже, это странная конвульсия сделала вас провидцем, — врач засмеялся. Интересно, откуда вы можете знать, что она делает в данную минуту?

— Кто-нибудь освободит меня от этих ремней? — вместо ответа спросил Парк.

Его взгляд упёрся в Айзека. Айзек, заметив его молчаливую просьбу, сразу же поспешил к нему, но врачи уже освобождали Парка. Поднявшись, Парк некоторое время осматривался. Затем его взгляд остановился на пожилом враче, с которым он разговаривал. В следующее мгновение Парк наклонился к уху этого самого врача и что-то зашептал. Тот начал слушать его с насмешливым видом, но потом… внезапно побледнел и с ужасом отшатнулся от священника.

— Вы не можете знать таких вещей, — прошептал врач побелевшими губами, не мигая глядя на Парка. Тот негромко ответил:

— Она узнала о твоей связи с Лизой!

— Господи, господи! — только и смог выговорить врач. А в следующую секунду он сломя голову бросился вон из палаты.

Через час Парк в сопровождении Айзека покидал стены больницы. Их провожали беспомощные от сильного потрясения и волнения врачи, которые имели счастье или, возможно, несчастье наблюдать его странный кратковременный приступ. Айзек неторопливо шёл за другом и, глядя на слегка сутулую спину Парка, которая слегка поддёргивалась, пытался понять сцену, произошедшую в палате. Человек, шедший впереди, несомненно, являлся Джонатаном Парком, другом детства Айзека, но. в то же время что-то в нём изменилось. Айзек потёр лысину и, по-прежнему глядя вслед неторопливой, уверенной походке Парка, поймал себя на мысли, что не решается заговорить со своим другом детства. Эта мысль поразила Айзека. Почему он не решается заговорить с человеком, которого знает 50 лет и которому всегда мог сказать всё что угодно, ни на миг не задумываясь о том, как тот отреагирует на услышанное?

— Я превращаюсь в болвана, — пробормотал себе под нос Айзек. — Да что это со мной? Надо сказать Джони пару крепких словцов, и мне сразу станет легче. Кстати, есть и причина. Он со своим приступом напугал меня до смерти.

Тем временем они вышли из больницы. Айзек едва не наскочил на Парка. Он резко остановился и уже было собрался осуществить своё намерение, как вдруг Парк повернулся к нему. Лицо Джонни выглядело настолько серьёзным и озабоченным, что Айзек решил по непонятной для него самого причине отказаться от первоначального намерения и всего лишь коротко спросил:

— Стриптиз-клуб или проститутки?

Задав вопрос, Айзек тут же отругал себя за то, что его голос прозвучал неуверенно. Словно он просит милости, а не предлагает другу развлечься.

— Нищие и голодные! — последовал ответ.

— Ну ты даёшь, чувак! — Айзек вначале расхохотался, а потом буквально застыл с раскрытым ртом.

Парк вытащил все деньги, которые у него были, и подошёл к нищему в оборванных лохмотьях, что стоял недалеко от них. Нищий не замечал, что его видавшие виды туфли стояли в маленькой луже, образовавшейся на тротуаре вследствие дождя. Взгляд бродяги выражал глубокую надежду и молчаливую. мольбу.

Парк что-то прошептал ему на ухо, как врачу, а после этого. Айзек не поверил своим глазам, отдал полторы штуки баксов.

— Эй, эй! — закричал Айзек, бросаясь к нищему. — А ну отдай деньги, сволочь!

Парк преградил дорогу Айзеку.

— Оставь его. Пусть идёт к своим друзьям!

— Ты что, за полчаса умом тронулся! — закричал на него Айзек. — Отдать столько денег. этому голодранцу. Да он за двадцатку тебя всего оближет, а ты полторы тысячи отдал!

— Ты ведь на самом деле не такой, Айзек, — мягко улыбнувшись, сказал Парк.

— Такой, такой!..

— Нет, Айзек. В тебе есть милосердие. В тебе есть доброта. Но ты, как и многие остальные, скрываешь эти прекрасные чувства за маской равнодушия. Остановись, друг мой. Остановись и постарайся увидеть то, что обитает в твоем сердце! Сколько прекрасного в нём сокрыто!..

— Да плевать мне, что в нём сокрыто! — раздражённо выпалил Айзек. Через плечо Парка он видел, как торопливо уходит нищий и уносит его деньги, его, Парка, деньги. — Мне это не нужно.

— Это нужно другим людям!

Парк развернулся и пошёл от Айзека по отлично освещённой ночной улице, мимо ярких вывесок магазинов.

— Ты куда? — окликнул его Айзек.

— В церковь, — не оборачиваясь, ответил Парк.

— Совсем спятил, — пробормотал про себя Айзек и уже громко крикнул: до церкви больше двух миль. Возьми такси!

Но Парк больше ничего не ответил. Поведение друга, которое изменилось настолько за несколько часов, обеспокоило Айзека. Недолго думая, он бросился вслед за Парком. Через минуту он уже нагнал Джонни. Айзек не стал обнаруживать своего присутствия, а просто последовал за ним, держась на расстоянии десяти шагов и пристально наблюдая за всеми его действиями. Время от времени, когда Парк останавливался и начинал что-то бормотать про себя, Айзек прятался и выжидал, когда тот двинется дальше. Священник не переставал удивлять своего друга. Айзек отметил, что Джонни Парк ведет себя очень странно: он внимательно всматривался в лица прохожих, мимо которых проходил, и каждый раз повторял:

— Это человек!

Прохожих пугал такой пристальный интерес, и они старались как можно быстрее удалиться от этого странного человека. Поведение Парка всё больше беспокоило Айзека. Через час такой прогулки он стал всерьёз подумывать о том, что его друг повредился в уме.

И тому были серьёзные основания. Айзек был погружён в свои мысли и всё пытался хоть как-то объяснить себе такое поведение друга. Размышления всё время ставили его в тупик. И он, в конце концов, решил, что просто понаблюдает за другом, а уж потом решит, как следует отнестись к его новому образу.

Хождения по улицам ночного Джерси продолжались около 2 часов. К исходу второго часа Айзеком овладела непоколебимая вера в то, что его друг сошёл с ума и срочно нуждается в помощи врачей. Чего только Айзек не насмотрелся за это время!

Его друг, его близкий друг, по пути благословлял почти всех прохожих, приговаривая при этом:

— Пусть благословение Господне оберегает вас, братья и сёстры!

Но не это обескуражило Айзека. В состояние растерянности его привели два очень странных и очень похожих друг на друга эпизода. Вначале, войдя в полутёмный проулок, Парк набросился на пожилого мужчину с криком:

— Изыди, нечисть!

После этого он начал избивать этого несчастного. Он делал это столь яростно, точно хотел убить его. Хорошо ещё прохожие вмешались. Оттащили обезумевшего Парка от старика. Айзек с ужасом вспоминал, как Парк, когда его отдирали от жертвы, кричал:

— Это зло! Зло во плоти! Нужно убить его! Убить, братья и сёстры… убить, убить!

Как ни странно, эти слова помогли Парку: его приняли за сумасшедшего и не стали вызывать полицию. Старика же увели от него подальше.

Парка это явно расстроило. Айзек слышал, как он бормотал под нос странные слова:

— Несчастные, они не понимают, с чем имеют дело. Это зло. Зло. Я вижу это зло. Я вижу его. И это лишь первый уровень опасности. Первый уровень.

Прошло всего лишь несколько минут после того, как его отодрали от старика, как вдруг на освещённой улице, рядом с дверью крупного супермаркета, Джонни набросился уже на молодую, прилично одетую девушку. Парк походил на безумца. Он наносил удары с большей и большей силой. При этом выкрикивал те же слова:

— Изыди, нечисть!

И во второй раз Парку повезло. Охрана супермаркета вмешалась и не позволила ему довершить, как выражался сам Парк, праведный суд над злом.

Они также приняли его за сумасшедшего!

И после этого случая Парк что-то бормотал про первый уровень зла.

До церкви оставалось пройти не более двух кварталов. Айзек, по-прежнему следуя за своим другом, искренне… возможно впервые за свою жизнь, молил бога о том, чтобы они дошли до церкви без дальнейших происшествий. Но его надеждам не суждено было сбыться.

Вдруг Парк внезапно остановился. Он вытянул шею, словно к чему-то прислушиваясь, а затем… сорвался с места и побежал со всей быстротой, на которую только был способен. Айзек ринулся за ним следом. Что-что, а бегал он всегда быстрее Парка. Вначале Айзеку показалось, что Парк несется в церковь, но вскоре он убедился, что ошибается. Парк свернул налево, в сторону длинного ряда зданий, ровно расположенных вдоль улицы. Миновав несколько домов, Парк оказался на маленькой зелёной лужайке. Он быстро пересек ее и остановился у массивной входной двери небольшого двухэтажного дома с полуосвещёнными окнами. Парк перевёл дыхание и потянулся к ручке двери, видимо, желая постучать. Во всяком случае, так подумал подоспевший к нему Айзек. Он уже собирался воспрепятствовать другу, подозревая, что тот собирается осуществить нечто похожее на виденное им ранее, но… в это мгновение из дома раздались нечеловеческие, душераздирающие крики, способные привести в ужас любого. Айзек замер, прислушиваясь к ним. Крики продолжались несколько мгновений, а затем внезапно смолкли.

— Что за чертовщина, — пробормотал Айзек. — Надо бы посмотреть, что там происходит. Я с тобой, Джонни!

Едва Айзек произнёс эти слова, как за дверью послышался совершенно отчётливый голос:

— Я Аппокалепсис!

— Аппокалепсис? Ничего себе! — Айзек шутливо присвистнул. Прямо как этот. как его. демон, который мир.

Айзек осёкся, потому что увидел лицо Парка. Лицо, которое потрясло его до глубины души. Оно было покрыто смертельной бледностью. Глаза выражали сильный страх. Голос, которым он обратился к Айзеку, был полон неподдельного ужаса:

— Айзек, заклинаю тебя именем господа нашего Иисуса Христа, не входи в эту дверь. Что бы ты ни услышал, не входи сюда. Заклинаю тебя нашей дружбой, всем, что дорого нам обоим. не входи в эту дверь. Ибо если ты войдёшь внутрь — ты умрёшь!

Сказав эти слова, Джонатан Парк взялся за ручку. Дверь поддалась и с лёгким скрипом открылась. Немного помедлив, Парк вошёл внутрь и плотно закрыл за собой дверь. Айзек был в смятении и не знал, как поступить. Однако в эту минуту снова раздались крики, полные ужаса и мольбы. Айзек ясно различил женский голос, который молил о помощи.

— Ну уж нет, я не буду стоять и спокойно ждать! — закричал Айзек.

В следующее мгновение Айзек толкнул дверь и вбежал внутрь. Волосы его от представившегося зрелища встали дыбом. Айзек успел увидеть два мёртвых тела, пол, залитый кровью, и. своего друга, который сжимал крест и с такой тоской смотрел на него, словно навсегда прощался. потом Айзек увидел.

— Что это? — прошептал Айзек побелевшими губами.

Больше он ничего сказать не смог. Сознание мгновенно покинуло Айзека. С разбитой головы хлынула кровь. Он рухнул на пол.

Спустя четверть часа возле дома русского эмигранта Аркадия Мандрыги стояли несколько десятков полицейских автомобилей и несколько машин скорой помощи. На некотором отдалении от этого скопления начала собираться толпа зевак. Они тихо обсуждали происходящее и жадно наблюдали за двумя полицейскими, которые отгораживали жёлтой плёнкой дом и прилежащий к нему участок. К месту происшествия подкатил подержанный форд. Из него вышло двое мужчин в гражданской одежде. Они нырнули под плёнку и направились к дому. При входе путь им преградил полицейский в форме. Мужчины предъявили удостоверения и после этого беспрепятственно прошли на место преступления.

Первое, что им бросилось в глаза, море крови. Она была почти везде. Прямо перед входом лежал мужчина с разбитой головой. Над ним склонились двое экспертов. Один фотографировал, другой тщательно осматривал тело. Чуть дальше, возле узкой деревянной лестницы, ведущей из холла на второй этаж, было ещё два трупа женского пола. Над ними тоже суетились эксперты. Детективы подошли к лестнице и обнаружили ещё один женский труп. Мертвое тело лежало, раскинув руки, на самой лестнице, а голова свисала вниз. На нижней ступени застыла лужа крови, глаза были открыты. Мужчины поморщились. Да, зрелище было не из приятных даже для людей с сильной психикой. Аккуратно минуя экспертов и трупы, детективы поднялись на второй этаж. Там находилось три спальни. В первой было пусто. Во второй они обнаружили юношу лет 20. Тот сидел в инвалидном кресле. Детективы не смогли сдержать отвращения при виде этого человека, если его можно было так назвать. Тело юноши выглядело совершенно нормальным, а ноги. как у ребёнка. В вытянутом состоянии они едва доставали края сиденья стула. За спиной был не очень заметный горб. А на лице, чуть ниже подбородка, торчала неприятная на вид бородавка. И вообще, лицо у инвалида было вытянутым, с выступающими скулами. Все это придавало ему крайне уродливый вид.

— Это Священник — убийца! — внезапно закричал инвалид. — Священник. мою семью убил отец Джонатан. он преступник. он убийца!..

— Священник… отец Джонатан, — повторил один из детективов.

В это время за его спиной раздался голос другого полицейского, появившегося за их спинами:

— Человек, о котором говорит Кирилл Мандрыга, находится на кухне. Мы его застали на месте преступления. Он стоял на коленях перед трупом, лежавшим возле входа, и бормотал:

"Почему ты меня не послушал? Почему не послушал?". Видно, этот священник что-то хотел. Ему не дали. Вот он и укокошил тут всех.

— Понятно, — протянул один из детективов. Мы тут осмотримся, а потом спустимся взглянуть на этого служителя божьего.

При выходе один из детективов вполголоса спросил подошедшего к ним полицейского:

— Так этот… Кирилл Мандрыга? Русский?

— Да! Он единственный остался в живых из всей семьи!

— Понятно!

Втроём они обследовали коридор. Осмотрели ванную и в самом конце зашли в последнюю спальню. Там тоже работали несколько экспертов в перчатках. Слева, от аккуратно застеленной кровати, на ковре лежало два женских трупа. Что же сразу заинтересовало детективов, так это труп мужчины. Он лежал в неестественной позе. Видимо, человек умер от ран, нанесённых острым предметом, как и остальные. Руки у него были в крови и упирались ладонями в стену, правой щекой он касался той же стены. Одна нога была полусогнута, другая вытянута. А над головой трупа кровью были выведены два слова:

— СПАСИТЕ НАС!

Детективы спустились вниз и сразу прошли на кухню. Там они сразу увидели подозреваемого, на руки которого были надеты наручники. Лицо у Джонатана Парка было неестественно бледным, взгляд был потуплен. Рядом с ним стояло два полицейских. Покачав осуждающе головой, детективы прошли из кухни в столовую. В столовой стоял длинный стол с дюжиной стульев. За столом, прямо напротив друг друга, сидели двое мужчин. Вернее сказать, они полулежали на столе, раскинув руки. У обоих в затылке торчали большие кухонные ножи.

— 8 трупов, — пробормотал один из детективов. Вот будет шума! Что ж, надо приниматься за дело. Следует ещё раз всё тщательно осмотреть, а потом… а что, в сущности, потом? Это дело яснее, чем божий день.

Когда они вернулись снова в кухню, их встретил взгляд Джонатана Парка. Он смотрел на детективов с немой укоризной.