Вдвоем теплее

Саша открыл глаза и встретил шероховатую синеву потолка. Где-то тикали часы, за окном шуршали редкие машины и отрывисто, как-то лениво тявкала собака. Ветер из раскрытой форточки нежно и крайне осторожно трепал тюлевую шторку с узорами осенних листьев. Как-то это не правильно — лето на дворе, а на окнах у него осень. У него… Саша повернул голову. Несколько светлых прядей наполовину закрывали Славкины глаза. Но было заметно, что он хмурится. Прямые черты лица (ведь никогда таких не любил!), тонкая красивая линия губ. А глаза у него тёмно-зелёные, почти черные. Потрясающие глаза. Саша запустил пальцы в мягкие густые волосы спящего. Поднял большим пальцем упавшие на глаза прядки. Провёл тыльной стороной ладони по подбородку, затем указательным пальцем по губам, снова по подбородку…

— Саша… Отвали… — голос Славы был сонным и хрипловатым. — Дай отоспаться.

Саша с сожалением вздохнул — отрываться от этой кожи ему совсем не хотелось — спустил руку, прошёлся по голому плечу и предплечью. Остановил себя силой воли и вновь уставился в потолок.

Слава прав — ему надо выспаться. Двое суток в поезде… А тут ещё Саша с порога набросился, даже «привет» сказать не дал. Правда, Слава и не возражал. Оголодавшие после двухнедельной разлуки, они, кажется, забыли об усталости и делах.

Со Славой они вместе всего полтора месяца. Хотя в их случае нужно говорить уже четыре недели. Саша начинал привыкать к тому, что Слава всегда. Видеть он его хотел всегда. И не только видеть… Но, не смотря на это, внутри всё время жило какое-то беспокойство, какое-то тупое неверие во всё происходящее. Ему постоянно казалось, что стоит закрыть глаза и Слава исчезнет. Исчезнет это теплое дыхание в плечо, привычные, полутемные очертания, само его присутствие. Как тогда, в первый раз. Точнее, после первого раза. Когда Саша проснулся и долго не мог сообразить, что он уже один, что рядом никого нет, а простыня рядом — холодная. С ума сойти. С того времени прошло почти полгода. Да, он помнит — был новый год. И встречали они его у Лены Саловатовой, которая жила через два дома от Славы и была влюблена в него. И, как оказалось, даже на пятом курсе не теряла надежды найти путь в его сердце. Может, именно поэтому она теперь так люто ненавидит «разлучника» Сашу. Но к тому моменту, когда половина их курса собралась на празднование Нового года, Саша уже не обращал на внимание на красноречивые взгляды Саловатовой. Он знал, что Слава увлекается и мужчинами. Именно поэтому мало удивился, когда тот, после неизвестно какой по счёту бутылки шампанского оказался в его объятьях. Губы были горячие и жаждущие, руки — твердые и настырные. Они свалили быстро, под общий шум гулянки. До Славиного дома шли спокойно и молча, а потом, оказавшись на узком диване, Саше снесло крышу. Может, выветрился алкоголь, но до Саши, наконец, дошло, кто в его руках. Да-да, тот самый высокий блондин, который пришел к ним в сентябре из академа, и по которому сходила с ума большая часть не успевших выйти замуж девчонок. Душа компании, креатор, с сильной харизмой. Он притягивал к себе всех. Саша и не заметил, как переступил грань между «хочу общаться» и просто «хочу». За две недели до Нового года, как только по группе прошел слух, что «Славка-то Коновалов — пидор! Его с мужиком каким-то видели!», в фантазиях Саши больше никого не присутствовало. Жаль только, что и самого Саши теперь в институте не присутствовало. Сессию он сдал досрочно и маялся незаконные каникулы дома, «в своем селе».

Потому, очутившись в одной постели со Славой, даже сначала не разобрался, правда это или фантазия опьяненного воображения. Зато когда понял…

Саша вновь повернул голову и посмотрел на спящего парня. Совсем какой-то теплый и родной, что ли… Он провел пальцем по подушке, очерчивая линию Славкиной руки. Полгода назад он и подумать не мог, что всё будет именно так. Там, тогда Слава был другим — холодным и жутко далеким. Как будто его отражение, как противоположный ему двойник. Брат-близнец. Да, именно так ему Саша тогда и сказал, на обзорке перед практикой: «У тебя наверно, брат-близнец есть. Я с ним тут переспал в Новый год». Сашу почему-то ужасно бесило, что Слава не то чтобы делал вид, что ничего не было — он его вообще не замечал. Будто Саши никогда не существовало на свете, и учились они не в одной группе. Слава на фразу никак не отреагировал.

Саша встал с постели — нечего искушать себя близостью к нему и этим теплым дыханием. Лучше кофе выпить и покурить, наконец-то. А то потом Славка не даст. В лучшем случае затушит сигарету, в худшем — выкинет всю пачку в окно.

Ворс ковра был мягким и моментально согревался под ногами. Удивительно, насколько легко он выучил дорогу до кухни. Даже в темноте безошибочно обогнул все препятствия.

А потом был конец практики. И снова гулянка. И снова горячие жадные губы. Только дальше поцелуев на этот раз ничего не пошло — в ванну настырно стала ломиться Ленка Саловатова. Слава уехал сразу. А Саша плюнул на всё и послал его к черту.

Свет на кухне вспыхнул неожиданно ярко, пришлось зажмуриться. Потерев глаза, всё же посмотрел на одинокую банку кофе на столе. Пепельницу сейчас фиг найдешь. Слава предусмотрительно всё спрятал. Зря, будет отмывать блюдце, значит.

Со Славой он столкнулся в институтской курилке, когда пришел отдавать отчет о практике, и надо было как-то убить время, пока в зачетке не появиться заветный автограф. Славка недовольно поздоровался и дал прикурить, когда Саша растерянно начал рыскать по карманам Джинс в поисках зажигалки. Потом нарочито медленно курили. Слава — небрежно и надменно, Саша — хмурясь и думая, что же происходит и почему так хочется наброситься на эту привлекательную сволочь прямо здесь. Слава докурил первым. Грубо затушил сигарету прямо о подоконник.

— Ну, пока.

— Пока.

Даже руки не подал.

Саша сделал последнюю затяжку и выбросил окурок в банку.

Зачетка одиноко ждала его на кафедре. Осталось отнести её в деканат — и всё. Можно сказать, финишная прямая.

Долго петлял по городу. Вернувшись в общагу — первым делом курить. Курить и вспоминать сизые струйки дыма, вылетавшие из красивых полуоткрытых губ; курить и вспоминать стройное крепкое тело, представлять, как руки скользят по выпуклым бицепсам, груди, спускаются ниже… Надо же, за один раз столько всего запомнил…

Дверь курилки яростно хлопнула. Саша вздрогнул и удивленно поднял глаза. Мимо скамеек у противоположной стены пролетел полуголый Слава и плюхнулся на скамью рядом с ним.

— Сука. Дай закурить.

Саша кинул на низкий прожженный стол пачку Кента. Слава вытащил одну сигарету, поднес к губам, выжидающе посмотрел. Он также смотрит, когда спрашивает: «А экономика будет?»

«А зажигалки не будет?»

Слава затянулся и выпустил длинную струю.

— Представляешь, мне эта сучка три недели мозги терроризировала… А у неё, видите ли, парень есть. И вообще, она не думала ничего такого, она же думала, что мы друзья… — последние слова получились протяжно-плаксиво, видимо подобно тому, как их сказала неизвестная террористка. Слава начинал успокаиваться. Обхватил себя руками и уперся взглядом куда-то в пространство. Он также сидит на лекциях, когда приезжает в институт с ночной. Или когда лектор настолько утомителен, что кажется, будто паук на соседнем окне и то живёт веселее, чем студент в аудитории.

— А я думал, ты только по парням специализируешься.

Слава дернулся, словно к нему приложили холодное железо, потом успокоился и произнёс абсолютно безразличным тоном:

— Нет, не только.

Осталась одна затяжка. Докуривать не хотелось до зубной боли.

— Да ну её к чёрту! — Слава отбросил недокуренную сигарету. — Я тебе нравлюсь?

Удивленный взгляд пересекся с наглым и насмешливым. «У него что, крыша из-за этой девки поехала?»

Слава чуть приблизился, понизил голос:

— Ты хочешь меня?

Последняя затяжка. Медленно-медленно выпуская дым: «Хочу».

Слава рывком оказался на коленях у Саши. Наглые грубоватые руки скользнули под футболку. Дыхание перехватило. Саша потянулся к Славиным губам. Такие же горячие, такие же жадные. Руки скользнули по мягким волосам, шее, обнаженной спине… Перехватили в талии, спустились ниже. Пальцы сами нашли ремень, дернули застёжку…

— … и так вся группа знает, что мы переспали… — выдохнул Слава куда-то в шею. Рывком дернул вверх футболку, заставляя Сашу оторваться от его тела. Футболка полетела куда-то вниз, руки снова скользнули по груди, но, уже не встречая препятствия. Саша просчитал пальцами позвонки на загорелой спине. Слава снова накрыл его губы своими.

И тут до Саши дошло.

Он резко отпрянул от Славы, уставился на него. Тот слегка ухмыльнулся и попытался вернуться к прежнему занятию. Саша грубо скинул его, наклонился, поднял футболку.

— Пошли.

Славка разочарованно выдохнул, но встал и двинулся следом.

По коридору им навстречу двигался третьекурсник, с зажатой в руке сигаретой и спичками. Вот бы ему картина предстала, сообрази Саша на пару минут позже.

— Я зайду рубашку заберу, — Слава притормозил у одной из дверей.

Саша дернул его за руку.

— Потом заберёшь!

— Что, боишься, удеру?

— Боюсь, что я передумаю.

На пятом этаже было тихо, как в школе после уроков. Все разъехались по домам, учить ГОСы. Собственно, Саша сегодня тоже уезжал. Последняя комната, почти у окна. Хлипкая дверь, горячие губы — и к чертям этот ремень! Внизу тоже никого нет. Ни-ко-го…

Слава потом никуда не ушел: он уснул. Вырубился почти сразу. Саша тоже было задремал, но подсознание вдруг шарахнуло воспоминанием, что в 8 вечера автобус, а у него ничего не собрано.

Разбудить валяющегося на одеяле посреди комнаты парня оказалось практически невозможно.

— Да я с ночной, — признался потом Славка, когда запах крепкого кофе всё же поднял его на ноги. И разговор о себе от каждого, затянувшийся на полчаса.

— Надо же, — усмехнулся он, допивая кофе, — не думал, что с тобой, оказывается, ещё и поговорить можно. Не только потрахаться.

Саша улыбнулся.

— Я тоже не думал, что с тобой просто общаться возможно.

В дверь постучали. На пороге стояла Катя Озябова с третьего этажа. У неё в руках была бежевая рубашка и черная кожаная папка.

— Сань, привет. Слушай, ты можешь это Платову Славке отдать? А то он смотался, — Лена залилась краской, — а я найти его не могу нигде. Ну… И скажи, чтоб не сердился, — последнее она произнесла скороговоркой, переходя на шепот.

— Ой, Кать… Я уезжаю через час, ты скажи ему сама, — Саша отступил от двери и Катя, наконец, смогла увидеть сонного полуголого парня за его спиной. Надо же, а Саша думал, что ещё больше покраснеть просто физически невозможно. Он хотел выдумать какой-нибудь благовидный предлог и смотаться покурить, но совсем рядом раздался чуть хрипловатый голос:

— Спасибо, Кать. И… Я не сержусь. Подожди, сейчас вместе пойдём, — Слава обулся и вышел. — Пока, Сань. Спасибо за кофе, — Непривычно улыбнулся он, и Саша закрыл дверь.

Чайник слегка засвистел. Саша плеснул горячую жидкость в кружку. Сел, с наслаждением затянулся. Слава всё равно заметит, что он курил, нет смысла закрывать дверь в спальню. И без того жарко.

В слухах, которые поползли по институту, оказалось, был виноват Слава. Саша как-то мимоходом буркнул, что убил бы того, кто плетёт эту ерунду. На «я!» последовала грубая пощёчина, больше походившая на удар. При всех. Девчонки ахнули, парни пошли разнимать. А чего там разнимать, если Слава даже и не думал сопротивляться. Вытер тыльной стороной ладони кровь и ушёл в туалет.

Звонок. Народ потянулся на обзорки по своим аудиториям. Саша кинул на парту сумку и вернулся в коридор. Слава всё не выходил. «Утонул он там, что ли?» В последнее время они всё лучше общались, хотя, было немного жаль, что намёки на нечто большее улетучивались. Саше было с ним как-то особенно хорошо. Толкнув дверь туалета, он сразу почувствовал запах сигаретного дыма.

— Ну и какого черта?!

— Я бросаю. Здесь это лучше всего делать.

— Не прикидывайся! Какого черта тебе понадобилось распускать эти дурацкие слухи?!

— Саша, тебе не похуй? Тебя тут и так каждый второй геем считает, тебе какая разница?

— Вот именно — считает, но не знает! И меня это вполне устраивает! Я понять не могу, тебе сильно скучно, что ли? Развлечься не знаешь как? Позарез охота героем слухов побыть? Да ради бога! Только меня в это не впутывай! — Саша развернулся, уходя. Но на пороге резко затормозил. — Блядь, мы даже не любовники! — Ударил кулаком по косяку.

— Саша… — Не Саня, не Санька, не Саныч — Саша. И такое теплое дыхание рядом. Он вдруг понял, что стоит посреди комнаты как вкопанный, и не знает, что делать дальше. Руки уверенно, резко разворачивают его, напротив оказывается лицо с тёмными, потрясающими глазами и… разбитой губой. Надо же, а над бровью у него шрам… Еле заметный.

Слава пытается что-то ещё сказать, но Саша уже впился в него губами. Именно впился. Больно ему? Ну и пусть! Саша терзал Славкины губы — за обиду, за слухи, за тоску, по этому телу, за ежедневные убеждения, что Слава просто знакомый, и два раза ничего не значат, за злость на самого себя, что до сих пор скользит украдкой взглядом по плечам, по талии, подтянутом заду…

К поцелую примешался вкус крови. Но Саша всё не мог остановиться, сам себе пугаясь, но, продолжая всё также неистово целовать эти губы, по которым, оказывается, сходил с ума все последние двенадцать дней. Тьфу ты… Даже дни посчитал! Что ж происходит? За что ж ты так мучаешь?

Оторвавшись от Славы, Саша вдруг понял, что всем своим весом вжимает его стену. Он ошалело отодвинулся. Из разбитой губы снова сочилась кровь.

— Изверг, — полупрошипел-полупрошептал Слава. Потом вдруг схватил пятящегося назад Сашу за рубашку.

— Что с нами, а? Что со мной? Ведь нельзя же так… Такого же не может со мной случиться, в самом деле… — Он облизал нижнюю губу и растерянно, будто его внезапно разбудили, заморгал. Кровь осталась на подбородке. Саша импульсивно протянул руку, и стер багрово-золотистые капли. Пальцы замерли внизу подбородка, потом осторожно переместились вверх по щеке, оставляя розовую дорожку. Он снова подошел к нему вплотную, притянул за подбородок, и их губы снова встретились. Но никакого напора, никакого терзания. Саша будто пробовал, не зная, понравится или нет. Потом прошелся языком по нижней губе, снова почувствовал металлический привкус крови. Губы Славы слегка приоткрылись навстречу поцелую, нежному и уверенному. «Да пошло оно всё…»

— Хватит, — как ушат холодной воды на голову. Уверенный тон, дикие глаза. — Не заставляй меня ненавидеть… нас… себя… тебя…

Отпихнул.

Саша попытался схватить, вернуть к стене… Но успел поймать только руку.

— Не надо, Саша. Просто не надо, — и не терпящий возражений взгляд. Испуганный и резкий.

В аудиторию Саша зашел только после двух выкуренных сигарет. Хорошо хоть сел на первую парту, сразу возле входа. Не пришлось с диким выражением тащиться сквозь ряды. И на кой он сумку здесь оставил?

— Помирились? — рядом сидела Ленка Саловатова. Саша тупо уставился в парту, не ответил. Одногруппница порылась в сумке и кинула ему под нос упаковку влажных салфеток.

— Кровь с губы вытри, придурок.

Два дня до ГОСов. По всей комнате конспекты, учебники, журналы. К волнению, вызванном приближающимся экзаменом примешивается постоянное напряжение и мысль, как сердцебиение: «Не думать. Не думать. Не думать…»

Слава не берёт трубку. Ну и черт бы с ним. Только руки снова и снова тянутся к сотовому. Снова и снова на экранчике высвечивается до тошноты знакомое «Слава Пл.». Снова и снова длинные гудки и механические слова: «Этот абонент не отвечает». Но всё же разум побеждает, ты всё реже набираешь номер, и, в конце концов, прекращаешь это делать совсем. Но только ночью перед экзаменом всё равно не спишь. Пытаешься взять за учебники, но ничего не выходит.

Первые ГОСы.

Вокруг Славы постоянно кто-то крутится. В курилке все время много народу. И только у самой двери аудитории, рядом с тобой, на одном выдохе: «Удачи» и глаза, вселяющие надежду.

Три дня до вторых ГОСов. В общаге как-то странно косятся в твою сторону, а сосед отмачивает непристойные шуточки, в основном про пидоров. Противно.

Вторые ГОСы.

Снова нервотрепка в коридоре (которую, впрочем, нагоняют больше девчонки), билет, ответы, две сигареты в курилке. А сзади, как бы невзначай прижатое к спине Славкино плечо. Ну да, тесно же в курилке…

После сдачи ГОСов было решено не изменять традиции и собраться у Лены. После недолгих посиделок, которые были организованы с целью, чтобы все успели подтянуться, толпа радостно двинулась громить Ленкину квартиру. Начались поздравления, восторженные крики «Мы это сделали!», «Эконом лажа — победа была наша!» и прочие банальности, приобретающие смысл, только когда сам пройдёшь через это. Все обнимались, девчонки звонко чмокали друг друга в щеки и счастливо смеялись, наговаривая кучу чепухи на будущее, главным из которых было «диплом на пять, сто пудова!», парни хлопали друг друга по плечу и отмачивали шуточки про то, как все перетряслись перед экзаменом. Напряжение последних двух недель спало, алкоголя потребовалось мало — у всех и без того было отличное настроение и эйфория в крови. Пару раз к Саше в объятья попадался Слава, но это были объятия чисто дружеские, такие же, как все предыдущие с ребятами, что проучились вместе 5 лет…

К двум часам страсти поутихли, пошли привычные разговоры «за жизь» и воспоминания о студенческой жизни. Саша мотался из комнаты в комнату (всего комнат было четыре, причем, довольно просторных), слушал одних, рассказывал другим и смеялся с третьими. Слава обнаружился в самой дальней, самой уютной комнате. Тут горел мягкий золотистый свет и велась самая спокойная беседа во всей квартире.

— О! Санёк! Заходи! — Костя Светловских махнул рукой и разулыбался. Он уже хорошо выпил и его явно, как всегда в таких случаях, тянуло на разговоры.

При виде Саши все одобрительно загудели и только Ленка сразу нахмурилась и уставилась на сидящего напротив Славу. Но всё равно она уже не заметила того, что так явно бросилось в глаза Саше: как только Костя произнес его имя, по Славе пробежал озноб и навстречу поднялись слишком серьёзные тёмно-зелёные глаза.

Саша спокойно прошел и сел на единственное свободное место — на противоположном от Славы краю дивана. Народ вернулся к разговору насущной темы — предстоящих дипломов. Кто-то потянулся чокаться с Сашей, за сданное, за предстоящее сдавать. Кто-то начал расспрашивать о том, что ему попалось, как отвечал, «Людмиловна сильно напрягала?», «А Котовских чего, молчал?». Пару раз взгляд пересёкся со Славиным. Потом он шутил с Аней и спорил с Костей и Пашей, но спиной, где-то внутри, всё время чувствовал его присутствие, его взгляд, его дыхание…

Первыми ушли ребята. «Ща придем. За пивом!» Аня перебралась с дивана на пол. Получилось, что обе девчонки сидели на полу, а Саша и Слава на диване.

— Может, тоже к нам переберетесь? — как-то не особо дружелюбно поинтересовалась Лена.

Анютка поперхнулась пивом.

— Слушайте, я его же не могу пить. Чаю бы, а… — Она посмотрела на хозяйку квартиры.

Лена неопределенно махнула:

— Там, на кухне… — она улыбнулась. — Чайник, чай и даже кружка.

— Пошли со мной… — протянула детским голосом Анюта.

— Нее… Мне неохота… Пусть вон… Лучше Саня сходит.

Саша потрясенно уставился на Ленку и ляпнул первое, что пришло в голову:

— Да я не хочу чая… — тем не менее поднимаясь под тяжелым взглядом хозяйки.

— Саловатова! Ну-ка встала и пошла! — Аня ухватила подругу за рукав блузки и потянула вверх. — Расселась. А вдруг я заблужусь, наступлю куда-нибудь, упаду и… не будет мне чая. А я без него умру сейчас!

Девчонки ушли. Саша поставил стакан с недопитым пивом на стол, опустился обратно на диван. Было тихо. Только из других комнат доносилось бормотание и смех однокурсников. Саша посмотрел на Славу. Тот молчал и смотрел куда-то в стену. Рука сама потянулась к полоске кожи между рубашкой и волосами. Пальцы пробежались по ней, спустились на спину, просчитали позвонки… Саша обнял Славку за талию, притянул к себе, уткнулся ему в шею. Шершавыми, потрескавшимися губами провел по мягкой коже. Слава не шелохнулся. Сидел также прямо и, кажется, даже не дышал. Потом как-то неуклюже подался вперёд и вдруг со всей силы прижался спиной к Саше.

В комнату, позвякивая чашкой, зашла Аня.

— Значит, всё-таки не слухи…

Саша отодвинулся от Славы. Тот медленно помотал головой и посмотрел на девушку.

— Слухи. Просто и в них есть доля правды, — он вдруг резко встал. — Мне пора. Завтра с утра на работу. Деньги пока никто не отменял, — он развернулся и пересёк комнату. Оглянулся и знакомым нагловатым взглядом посмотрел на Сашу. — Ну? Ты идёшь?

На улице только прошел дождь. Было холодно и мокро. Шли молча и быстро, будто боялись, что всё сон, который вот-вот закончится.

Слава со всей дури влетел в лужу. Подпрыгнул на одной ноге, матюгнулся. Саша понял, что больше не выдержит — рывком развернул его к себе, пробежался по лицу пальцами, нашел своими обветренными губами его — мягкие и податливые. Славины руки скользнули по торсу Саши, остановились на талии, сомкнулись за спиной. Саша оторвался от горячих губ, посмотрел в темно-зелёные, почти черные глаза. Слава смотрел на него спокойно и немного растеряно. Саша провел рукой по светлым волосам, по скулам, шее… Будто хотел досконально вспомнить эти черты, каждый штрих. Слава перехватил его руку, прижался к ладони губами. Отпустил и заплелся пальцами в волосах Саши, притянул к себе настырные горьковатые губы…

— Слава, — они, наконец, оторвались друг друга и теперь просто стояли, уткнувшись друг другу куда-то в воротник, — если ты ещё хоть раз… Хоть один раз…

— Саша… Заткнись…

Утром Слава «проспал» работу. Хотя всё равно ведь собирался увольняться…

Удивленной сестре, вернувшейся из клуба, представил:

— Саша, это Марина. Моя сестра. Марин — это Саша… Он мой… парень, — Слава запнулся и слегка покраснел.

Марина присвистнула и со словами: «Завтра разберёмся» ушла спать.

Эти «разборки» так и не наступили. Марина как-то очень спокойно отнеслась к появлению Саши, и сама предложила переехать к ним: «Я всё равно дома не живу почти, а Славку одного оставить нельзя. Заблядует».

Саша затушил сигарету. Выплеснул остатки кофе в раковину, посмотрел в темное окно. Путь обратно занял немного больше времени — глаза, привыкшие к свету, во внезапно наступившей темноте, дали дезориентацию. Он добрался до кровати, осторожно лег, подумал секунду и прижал к себе Славу.

— Саша… — Сонно протянул тот, прижимаясь к нему и накрывая его руку своею. — Ну, где ты ходишь? Я тут уже замерз… Без тебя…