"Меченая" - читать интересную книгу автора (Сеньоль Клод)

III

Люка еще помнит о страхах, испытанных во времена Моарк'ха. То были детские страхи, но теперь слуга медленно проникается ужасом по мере того, как дочь старого хозяина излучает все больше зла.

— Ну что? По-прежнему боишься?.. — В голосе Жанны звучит издевка.

Девушка бросает резкую фразу, словно лупит плетью по бокам волов в упряжи. Но Люка замер на месте. Он охвачен немым ужасом, голова гудит от беспорядочных мыслей, зрачки расширились. Воспоминания огненными образами мелькают перед глазами, и парень не в силах отвести взгляд в сторону. Жанна снова хлещет его словами:

— Трус… я думала, ты мужчина, а ты трясешься при виде булыжников… Блез…

Услышав ненавистное имя, слуга приходит в себя.

— Что Блез?.. Чем лучше этот Блез, ведь он не имеет никакого отношения к нам…

Люка багровеет от ярости, вызывая смех Жанны.

— Ну и дела! Имя Блеза производит на тебя большее впечатление, чем я рассчитывала… Можно подумать, что этот парень заводит тебя сильнее, чем я…

— Не ерепенься, Жанна… Не забывай, я знаю такие вещи, о которых в Лану лучше вслух не говорить…

Люка подходит к девушке. Его рука скользит туда, где под длинную черную юбку заправлена блузка в красную клетку с голубыми полосками. Неуверенные вначале пальцы постепенно смелеют и все крепче сжимают талию Жанны. Меченая стоит не шелохнувшись. Она знает, что мужчина становится покорным, когда его охватывает желание. И Жанна делает шажок вперед. Другая рука парня тоже ложится ей на талию. Люка с такой силой сжимает девушку, словно хочет заключить в тиски своих пальцев. И талия Жанны становится тоньше. Меченая чувствует разгоряченное дыхание слуги — лицо Люка наклоняется к ней. Она едва сдерживается, чтобы не влепить парню пощечину. Но берет себя в руки, сейчас не стоит отталкивать его. Надо чуть-чуть затянуть объятия. Сочтя, что достаточно вытерпела, Жанна выскальзывает из рук Люка и тут же подхватывает мешок, лежащий среди созревающих папоротников.

— Держи, — говорит она, притворяясь взволнованной, — держи и помогай…

Потом останавливается и нежно шепчет:

— …Я едва не потеряла голову… Ты сильный, Люка, а я люблю силу…

Парень молча хватает мешок, который она протягивает ему. Жанна замечает на его губах улыбку победителя.

— Пошли, — наконец произносит Люка, спеша понравиться ей. — Пошли. Я сделаю все, что ты просишь, но ты должна поклясться…

Люка снова тянется к ее талии. Жанна прищуривается и отступает, словно не заметила этого движения. И, отодвигаясь все дальше, начинает ритмично напевать:

— Ты должна поклясться… Ты должна поклясться…

Девушка подхватывает юбку и делает реверанс.

— Клянусь тебе… — У нее вызывающий тон… — Ты мне клянешься…

Жанна останавливается и с хитрецой спрашивает:

— А в чем, собственно, я должна поклясться?..

Люка недоволен игривым тоном девушки, однако заканчивает свою мысль.

— Поклянись мне, что начиная с этого мгновения ты расстанешься с Блезом, который все время крутится вокруг тебя…

Смех Меченой эхом катится меж деревьев. Люка угрожает и умоляет одновременно.

— Не забывай, Жанна, у нас есть общая тайна… а кроме того, я желаю тебя…

— Ну ладно, — вдруг серьезно спрашивает Меченая, — если я тебе дам клятву в том, что ты просишь, будешь поступать по-моему?

— Да… — Голос Люка ломается от избытка радости.

— Тогда помоги собрать все обломки, отнеси их в Лану и спрячь в свинарнике позади кучи отрубей… Но так, чтобы тебя не видели… Завтра мы их склеим.

Жанна бросается к изгороди. Когда обеспокоенный Люка подходит к ней, то видит, что мешок уже почти полон.

— Поторопись, — приказывает Меченая жестким голосом.

Она перестала ломать комедию и знает, что занята серьезным делом. Но не подозревает о последствиях.

Жанна помогает Люка вскинуть мешок на плечо.

— Пора уходить, — торопит она, — иди вперед, я тебя догоню…

Слуга быстро оборачивается. Его брови сведены от ревности.

— Собираешься дождаться Блеза… Ты ведь обещала мне?

— Не волнуйся, я иду за тобой, просто надо проверить, не затерялся ли в траве какой камешек…

Люка ворчит, но удаляется. Иногда он оборачивается. Девушка делает вид, что занята поисками. Ей хочется, чтобы слуга поскорее исчез за округлым холмом. Наконец Люка скрывается из виду. Жанна тут же бросается к проходу в изгороди. Минует ее. Равнина впереди пуста. Девушку вдруг охватывает отчаяние. Сердце сжимается. Ей хотелось бы очутиться вместе с Блезом в этом жарком поле, полном жизненных соков, укрыться с ним под прохладной сенью леса. Блез должен быть неподалеку. У него не было времени уйти. Она зло ругает про себя увальня Люка, который слишком долго удерживал ее. В нескольких шагах от нее на земле валяется сухое дерево. Оно походит на паука, опрокинувшегося на спину и протянувшего мохнатые лапы к небу. Жанна направляется к дереву, приподнимает юбку и влезает на торчащие корни. И видит перед собой лишь бесконечное озеро пустоши, как бы сдерживаемое длинной плотиной колючих зелено-рыжих кустарников. Девушка спрыгивает на землю и, пытаясь справиться с разочарованием, начинает раскачивать засохшее дерево. Она хватается руками за самый толстый корень, покрытый засохшей глиной и похожий на мертвую плоть. Она сражается с деревом, пока не покрывается потом, но тщетно. Мало-помалу Жанна успокаивается.

Вдруг ей на спину ложится ладонь и несильно толкает на шершавый корень. Девушка справляется с удивлением и не поворачивает головы.

— Хочешь помогу? — шепчет Блез ей на ухо.

Жанна вздрагивает от прикосновения ласковых горячих губ, но скрывает свое удовольствие. Потом резко поворачивается и отталкивает парня.

— Я ни о чем не просила…

— Каждый раз, когда я тебя встречаю, ты занята не своей работой, поэтому я и хочу помочь…

— Я выполню ее сама, как, впрочем, и все остальное.

Блез продолжает подшучивать над Жанной:

— Если надо перевернуть это бревно, я тебе помогу. Самой тебе не справиться… Ты не торопишься?..

Она вызывающе вскидывает голову.

— Я же не запрещаю тебе ставить силки на наших землях!

— Я не ставлю силков… Кто тебе сказал об этом?

— Я недавно видела тебя здесь. Ты рылся в кустарнике.

Блез опускает голову, чтобы скрыть замешательство, но голос его не меняется.

— Ну ладно, ставлю силки, если хочешь… только дичь, за которой я охочусь, слишком хитра… Отличное животное, молодое и сильное…

Он поднимает голову и смотрит девушке прямо в глаза.

— Да, иногда мне удается коснуться его рукой, а мне хотелось бы подольше удержать его… Но оно всегда ускользает… Быть может, однажды повезет…

Жанна ощущает смущение, яркий румянец заливает ее щеки.

— Я пошла, — сухо бросает она.

Блез удерживает девушку. Ему хотелось бы сказать: «Видишь ли…», но с губ срываются другие слова:

— Я хотел бы…

— Чего ты хотел бы?

— Я хотел бы тебя только для себя.

Жанна хохочет и отстраняется от него.

— И ты тоже хочешь меня только для себя…

В ее глазах вспыхивает пламя, с которым она не в силах совладать.

— …Тому, кто хочет меня только для себя, надо сделать много плохого…

Блез не замечает, что девушка уже не принадлежит себе. Он не видит, что на лбу ее вместо синеватого пятна вспыхнул багровый огонь. Взгляд Блеза ласкает лишь соблазнительное тело Жанны. Парень продолжает говорить, глядя девушке прямо в глаза. Слова срываются с уст сами по себе, словно произносит их не он.

— Думаю, готов пойти ради тебя на самое плохое…

Меченая прижимается к нему.

— Правда? — шепчет она.

— Да…

— Подожги ферму своих, и я буду принадлежать тебе.

Вначале Блез теряет голос, потом нервно хихикает.

— Сделаешь так или никогда меня не получишь, — бросает она издевательским тоном. — Прощай!..

Он пытается ответить, отшутиться, но Жанна уже по другую сторону изгороди.

Вернувшись в Лану, Меченая видит Люка у печи в тени дуба. Заметив Жанну, слуга почесывает плечо и подзывает девушку к себе. Он раз десять повторяет, что с ним никогда такого не случалось — по словам Люка, мешок с камнями тяжелел у него на плече по мере приближения к ферме. И последние сто метров пришлось волочить мешок по земле. Бесформенные куски камня словно превратились в острые железки. Теперь они лежат в свинарнике, позади кучи отрубей, как Жанна и велела. Люка считает, что получил право на девушку, ведь она едва не отдалась ему за мешок камней. Радость настолько ослепила парня, что он забывает о Мальну, а заодно и о далекой и странной истории Моарк'ха, который вел долгую войну с древней каменной головой.

Когда Альбен, хозяин фермы Рюдесс, налил водку в толстую фаянсовую кружку и пододвинул ее к Люка, тот перестал злиться на Антуана, который послал его сюда вместе с Жанной, чтобы загрузить амбар зерном. Альбен приглашает выпить. Люка бросает быстрый взгляд на сидящую на корточках Меченую, играющую с котенком, хватает кружку и делает глоток. И тут же прочищает горло и рот, шумно дыша. Спиртное обожгло глотку, словно расплавленный металл. Затем Люка рукавом вытирает губы. Довольный, как действует алкоголь на парня, фермер громко хохочет. И советует выпить все до дна. Не часто доводится попробовать такой ароматный напиток. Люка не заставляет долго упрашивать себя. Делает новый глоток, но поменьше. Силы возвращаются к нему, ему хочется набрать воздуха в грудь и шумно выдохнуть его. Хозяин фермы Рюдесс показывает пальцем на Жанну и хитро подмигивает. Парень кивает головой, понимая, что тот хочет сделать. Альбен наполняет кружку и подходит к девушке.

— Малышка, не хочешь попробовать этого сиропа?

Он подмигивает ей, указывая подбородком на Люка. Жанна отталкивает кружку, не желая пить. Но Люка не отрывает взгляда от девушки — у него хитрющий вид, а на губах играет насмешливая улыбка. Жанна делает глоток, не сводя глаз со слуги, — крепкое вино кусает за язык, зажигает огонь в горле и груди. Девушка сжимает в руках кружку, едва не раздавливая ее вдруг побелевшими пальцами. Альбен присвистнул от удивления. Слуга продолжает улыбаться. Он жмурится, как бы подстегивая Жанну выпить до дна. Жанна допивает спиртное и возвращает кружку хозяину. Рука ее даже не дрогнула. А глаза с такой свирепостью пронзают Люка, что тот опускает голову.

— Мы уходим, — твердым голосом приказывает Меченая.

Она выскакивает во двор, спрыгивая с каменного порога. Через несколько шагов сердце ее начинает отчаянно биться в груди, словно хочет вырваться на волю, и в то же мгновение Жанне кажется, что ей словно до колен серпом обрубили ноги. И все же она упрямо шагает вперед. Голова бешено кружится, как бы превратившись в волчок.

— Честное слово, — произносит Люка, догоняя Жанну, — никогда не думал, что ты можешь выпить водку запросто, словно молоко…

Меченая наконец приходит в себя. Огонь перебродивших фруктов терзает ее плоть, но ей удается солгать:

— Она не крепче молока, только вкус другой…

Солнце уже скатилось к горизонту. Жар сгустился и завис в воздухе, как в коровнике. Пахнет гарью. Они идут по тропинке, которая свежей струйкой воздуха втекает под зеленую шкуру леса Соммерер. Люка подходит к Жанне и равняет свой шаг по ней. В какое-то мгновение девушка ощущает дыхание парня у себя на затылке. Оборачивается к слуге. Лицо ее заливает краска, округляя его. Люка вдруг охватывает желание схватить девушку и впиться зубами в бархатные, горящие от спиртного щеки. Он наклоняется к Жанне, обнимает ее за талию. Она вырывается, ударив кулаком. И смеется. Парень подхватывает смех, ловит девушку и не отпускает. Каждый удар сердца подогревает его желание. Водка смешалась с кровью и требует немедленного удовольствия.

— Не мешай… — то и дело повторяет он.

И вдруг вскрикивает от боли. Отпускает Жанну и хватается за живот. Меченая ударила его коленом в пах. И с хохотом продолжает путь. Парень с трудом справляется с болью и ковыляет вслед за девушкой.

У леса Крул Меченая останавливается и затихает. На соседнем лугу, залитом пурпурными лучами заходящего солнца, резвятся кролики в таком количестве, что их хватило бы на сотню даже самых неумелых охотников. Жанна никогда не видела столько кроликов сразу. Заметив девушку, самые трусливые удаляются и неспешно скрываются в лесу. От топота шагов Люка прочь бросаются и остальные. Меченая недовольно машет рукой, потом делает слуге знак остановиться и помолчать. Парень нехотя повинуется. Его смех превращается в икоту, которую он пытается сдержать, сжимая губы. Пары алкоголя рассеялись. Люка уже не ощущает боли от удара коленом. Легкими шагами он подходит к Жанне. Дюжина кроликов спокойно жуют траву, потом друг за другом скрываются в зарослях, исчезают в приоткрытой пасти листвы, похожей на пасть змеи, которая заглатывает заживо, чтобы потом несколько дней переваривать. Вскоре на поле остается всего один толстый, но очень подвижный кролик. У него удивительно гибкие прыжки, словно у кошки, пытающейся допрыгнуть до луны и ухватить ее своими коготками.

— Давай поймаем его, — шепчет Жанна.

Она скользит вперед, Люка следует за ней. Кролик, похоже, не замечает их присутствия. Виднеются лишь его гладкая серая спинка и хвостик, украшенный кисточкой белой шерсти. Жанна и Люка уже всего в нескольких шагах от зверька. Их охватил древний охотничий инстинкт, который таится в людях с незапамятных времен, когда человек был таким же зверем, как и остальные, и защищался или нападал с помощью клыков и когтей. Но когда охотники уже готовы схватить кролика, позади них раздается квохтанье — они разом оборачиваются. В выжидающей позе на одной ноге замер огромный фазан. На его перьях горят отблески солнца. Жанна и Люка удивленно переглядываются и молчат. Они никогда не видели такого кролика, который позволяет безнаказанно приблизиться к себе, и такого фазана, который сам приближается к ним. Достаточно одного движения, чтобы поймать и того и другого. Надо только выбрать. Жанна выбирает кролика и бросается на него. Шелковистая шкурка выскальзывает из ее пальцев. Зверек отпрыгивает на три шага и, похоже, снова поджидает ее.

— Скорее… — кричит Жанна Люка.

Но фазан квохчет. Он не двигается с места и тянет голову вверх.

— Подожди, — отвечает парень, — сначала я поймаю этого…

— Скорее! — зовет Жанна Люка. — Фазан сведет тебя с ума своими хитростями, а кролик в наших руках. Я едва не ухватила его…

Девушка спешит вперед. Но пальцы вновь соскальзывают с серой шкурки. Зверек отбегает и опять замирает. Под его лапами шелестят сухие листья, оставшиеся с прошлой осени. Жанна протягивает руку. Кролик снова удирает, увертываясь от бросившегося на него Люка. Каждый раз, когда кажется, что зверек уже попался, он ускользает. И после каждой неудачи Жанна и Люка продолжают свои попытки. Прыжками, перебежками, бросками вперед они пересекают лес Крул, не замечая этого. И вдруг понимают, что выбрались на мертвые земли рядом с Мальну.

Несколькими прыжками кролик пересекает дикое поле. И усаживается у кромки болотного тростника. Он словно издевается над преследующей его парочкой, которую заманивает туда, куда хочет. Жанна кивком головы приказывает Люка: «Вперед, на этот раз он наш…» Но парень колеблется. У него подкашиваются ноги при мысли, что он ступил на земли Мальну. Люка слишком хорошо знает, что на этих землях уже многие поколения лежит проклятие. Девушка подталкивает слугу вперед. Тот спотыкается, останавливается и замирает среди борозд, которые были проложены давным-давно и уже наполовину заполнены землей.

Поле исполосовано длинными травяными шрамами. Глубокое безмолвие словно говорит об отсутствии жизни. Кролик покорно сидит на задних лапках. И терпеливо ждет преследователей. Жанна оставляет Люка с его страхами и бросается вперед. Тянет руки к зверьку. На этот раз она уверена, что поймает его. И в этот момент ее толкает в спину невидимая рука — Жанна падает лицом вниз. Ее губы хватают песок. Во рту ощущается вкус ила и крови. Девушка не кричит, не пытается понять, почему упала. Кролик сидит спиной к ней. И смотрит в сторону болота. «Если бы не падение, я бы тебя поймала», — думает Меченая. Она задерживает дыхание. Раздвигает пальцы, чтобы крепче ухватить зверька за загривок. И вдруг кролик оборачивается. Жанна отдергивает руку, словно увидела гадюку, и едва сдерживает вопль удивления и ужаса.

Кролик повернулся к ней своей отвратительной мордой — слепые глазницы, пустые, глубокие, кровоточащие; ноздри провалились до кости; губы стекают ослизлой гнилью, и только зубы сохраняют видимость жизни. Языка у кролика нет. С черепа свешиваются сгнившие клочья кожи. Но страшнее всего то, что мертвая голова сидит на живом теле, толстом и пышащем здоровьем, шерсть блестит, а лапы полны сил.

Жанна на коленях отползает назад. Острые осколки камней раздирают кожу. У девушки перехватывает дыхание. Сумерки заливают поле Мальну как разлившаяся река. Воды словно вытекают из леса Крул — темной тяжелой массы, разлегшейся на гребне холма. Кролик по-прежнему недвижим. Он ждет. Люка не сходит с места, парень стоял далеко позади Жанны и ничего не видел. Он вспоминает предостережения Галиотт. Бесплодная земля жжет подошвы ног адским огнем. Девушка истончилась в неясную тень. О кролике Люка забыл. Парень вздрагивает, когда Меченая вскакивает на ноги и, дрожа, подходит к нему.

— Ты видел? — в испуге спрашивает она. — Ты его видел вблизи?..

Люка смотрит в сторону тростника. Кролик исчез. Необъяснимый ужас Жанны оказывает на слугу обратное действие. Люка вдруг забывает о собственных страхах.

— Конечно, видел… — отвечает он. — На твоем месте я бы не упустил кролика так глупо… Иди ищи теперь, куда он спрятался… Ну ладно, пошли, пора возвращаться…

С этими словами Люка поворачивается и широкими шагами идет прочь от болота к дороге, ведущей на ферму. Жанна медленно следует за ним. И хотя мертвая голова стоит у нее перед глазами, ей кажется, парень издевается над ней, намекает, что она пьяна. А вдруг она действительно захмелела? Водка нередко вызывает галлюцинации. У Жанны возникает желание проверить себя. Она окликает Люка, уже выбравшегося на дорогу.

— Эй! Обожди, еще достаточно света, чтобы обшарить тростник… Возвращайся и помоги мне, нужно поймать кролика, я хочу поглядеть на него вблизи…

Люка неохотно останавливается. Жанна должна бросить ему вызов, чтобы он решил вернуться. Его мучат сомнения.

— Что? Опять испугался, как и в полдень. Ну и парень… А только что вел себя храбрецом. Не боишься меня, но дрожишь перед лужей воды…

Болото в полусотне шагов от них. Подавленные, они идут рядом друг с другом. Сумерки изливаются на долину. Должно быть, уже поздно. Теперь у Меченой пропала охота поближе рассмотреть кролика. Она решает сделать еще пять или шесть шагов, чтобы не потерять лица перед дрожащим от страха слугой. Вдруг оба разом замирают на месте.

— Послушай!..

— Я слышал…

Из-за кустов и тростника, окружающих зеркальце вод Мальну, неожиданно доносятся удары по воде. Ошибки нет, так орудуют прачки, колотя бельем по воде: «Плик, плок… плик, плок…» Жанна и Люка переглядываются. Неужели кто-то есть в этих тростниках, хотя все в округе избегают появляться на болоте?

— Знаешь, — вполголоса произносит Люка, — надо свихнуться, чтобы в такой час стирать здесь белье…

Его страхи разом улетучиваются. Мысль о том, что в Мальну можно стирать, успокаивает.

— Сойти с ума, — повторяет он.

— Пошли посмотрим, — подхватывает Жанна. Она совершенно преобразилась, радуясь такому повороту событий.

Они торопятся вперед. Удары становятся все резче: «Плик…» — ударяет скомканное белье; «Плок…» — набирает воду ткань. Жанна подмечает сходство с музыкой на танцах в Ангийоне. Они подошли вплотную к тростнику и, забыв о зыбкой почве, продолжают идти вперед. Проникают в заросли тростника. «Плик, плок, плик, плок…», прыг-скок. «Плик, плок» — делайте скачок. «Плик, плок» — пары делают волчок… Это действительно танцевальная мелодия. Ил охватывает ступни. Жанна раздвигает полусухие стебли. То же делает Люка. Они забыли о недавних страхах, хотят увидеть, посмеяться над собой. И ни парень, ни девушка не чувствуют, что уже по икры погрузились в ил и вонючую стоячую воду. Наконец из последних сил они отгибают тростники, охраняющие круг воды. Поверхность Мальну помутнела от полутьмы. По ней плавают кувшинки — выпученные желтые глаза болота. Оно не больше двора Лану. Подвижна лишь вода в самом центре. Ее поверхность трепещет. Но любоваться волнами некогда. Взгляды Жанны и Люка притягивает то место, откуда доносится шум и где некогда Моарк'х обработал и взрыхлил землю. Сначала никого не видно. Парень и девушка вглядываются, пытаясь пронзить уже плотную завесу ночи. И вдруг видят… на крохотной отмели, которую они не сразу заметили и где исчез кролик, быстро наклоняется и выпрямляется тень! Взлетают вверх руки и с силой опускаются к воде. Каждое движение сопровождается ударом, следующим один за другим как тиканье часов. Удары так же сильны, как удары молота по наковальне. Вверх взлетают снопы брызг. Одной рукой женщина наносит удары, другой складывает и расправляет длинную светлую ткань.

— Вот это да! — бормочет Люка. — Кто бы сказал, что сюда ходят стирать белье!.. Надо рассказать Галиотт… она нам не поверит…

Он вдруг чувствует, как улетучились все страхи. Еще немного — и он посмеялся бы вместе с этим существом, которое приходит туда, куда никто и носа сунуть не смеет.

Наконец прачка останавливается. Она разворачивает белье, которое только что колотила с огромной силой. Это простыня. Женщина подтаскивает ее к себе и расстилает на воде — движения прачки похожи на движения охотника, набрасывающего сеть на стервятника. Белое пятно ярко выступает на сером фоне. К огромному удивлению Жанны и Люка, простыня не тонет. Она плоско лежит на воде. Словно забыв о ней, прачка хватает второй ком ткани, замачивает его и начинает отбивать: «Плик… плок… плик… плок…» На этот раз музыка звучит печально. Такие мрачные звуки иногда вырываются из органа ангийонской церкви.

Вдруг Люка сжимает руку Жанны. Сжимает до хруста в кости. Из его горла вырывается хрип ужаса. Он отступает, с трудом расталкивая плотный тростник с эластичным, но острым как нож листом. На каждый шаг вода и ил отзываются яростным хлюпаньем. Бесформенные губы гнилой земли стонут от разочарования. Люка наконец удается высвободиться из вязких щупалец, пытающихся удержать его. Он ступает на твердую землю и бежит прочь. Бежит изо всех сил. И вопит от ужаса. Сумерки звенят, как гигантский бронзовый колокол.

Жанна не двинулась с места. Ее ноги все глубже увязают в иле. Вонючая вода доходит уже до колен. Юбка плывет вокруг нее увядшим лепестком. Девушка не последовала за Люка. Она просто заворожена. Глаза Жанны прикованы к зрелищу, и если ее оторвать от этого созерцания, ей будет больно. Одной рукой она сжимает горло, второй зажала рот. Женщина продолжает стирать белье, не обращая внимания на происходящее вокруг. Она бьет и бьет по воде: «Плик… плок… плик… плок…» Рука прачки размеренно поднимается и опускается, словно не чувствуя усталости, но тело ее, укрытое на старый манер легкой тканью, кончается на уровне шеи. У нее нет головы.

Жанна, потеряв счет времени, недвижно застыла на месте и буквально умирает от страха. Вода уже поднялась до середины ее бедер, тело дрожит в непонятной лихорадке. Сколько раз Жанна уже слышала это: «Плик… плок…» Простыня все так же плывет по воде. И медленно подплывает к девушке. Но не тонет! Ее непорочная белизна разрывает тьму ночи. То белье, которое безголовая женщина отбивает вальком, по-прежнему собрано в ком, даже не развернуто. Похоже, прачка собирается унести его с собой в таком виде. Жанна чувствует, что силы покидают ее. Она закрывает глаза.

В ушах Меченой гудят и эхом отражаются знакомые призывы на фоне адской музыки. Вдруг Жанна слышит свое имя. Удары прекращаются. Она открывает глаза. Странная прачка исчезла. Взгляд Жанны падает на воду, туда, где должна была находиться простыня. Там ничего нет, а Жанна с каждым движением увязает все глубже. До нее доносятся голоса, потом она различает резкий голос Антуана и ворчливый — Граттбуа. В тростнике мелькают огни. Стебли валятся в разные стороны. К Жанне протягиваются руки и вырывают ее из гнилой земли, которая, казалось, уже окончательно завладела добычей.