"Связанные зоной" - читать интересную книгу автора (Куликов Роман, Тумановский Ежи)

10

Зона встретила сталкера легким туманом и утренней тишиной. Он даже не думал, что так легко получится пройти патрули. Старые навыки, как оказалось, не забылись. Это на какое-то время отвлекло его от тяжелых мыслей, с которыми он начал ходку.

Тревога за друга не исчезала. Алексей не хотел думать, что с Лионом что-то случилось. Но как ни старался гнать от себя дурные мысли, все же не мог уйти от них полностью и подсознательно уже начал планировать дальнейшие действия, основываясь на предположении, что Лиона убили.

Размышляя над этим, он незаметно для себя прошел то небольшое расстояние, что отделяло Периметр от реалий Зоны. И едва не поплатился за свою задумчивость.

Его спас детектор, который тревожно пискнул. Алексей встал как вкопанный и даже охнул от неожиданности, когда обнаружил, что чуть не вляпался в «воронку». Аномалия, обычно довольно активная, сейчас затаилась, словно почувствовала приближающуюся добычу, а когда Алексей остановился — поняла, что жертва ушла от нее, и злобно хлопнула, выбрасывая накопившийся внутри гравитационного поля воздух. Теплый порыв накрыл Алексея, словно дыхание из пасти чудовища. Это вернуло его к реальности.

«Так! Стоп! Хватит уже жить за Периметром! — мысленно одернул он сам себя. — Началась Зона, а она «девушка» крайне ревнивая, едва перестанешь о ней думать — сразу накажет. Пора уже не просто называться сталкером по старой памяти, а быть им по-настоящему».

Позиция «щуп» — одна рука выставлена вперед, и кончики пальцев определяют присутствие аномалий. Для верности Алексей снял с «рабочей» левой руки перчатку. Некоторые места он помнил и так. Статичные ловушки не уползли в сторону, не исчезли, а, оправдывая свое название, оставались на месте даже по прошествии полутора лет. Конечно, сейчас у него на запястье помигивал бледно-желтым огоньком современный детектор аномалий. Как сказал Ива, передавая ему экипировку, это самая последняя разработка одного из местных НИИ, специализирующихся на изучении Зоны. Не было оснований не доверять прибору, тем более что Алексей уже успел убедиться в его исправности. Но решил, что детектор — хорошо, а рука и детектор — лучше. Заодно и ощущения подзабытые восстановятся. Жаль, конечно, что «блаженной слепоты» уже не испытать — удовольствие, доступное лишь новичкам, впервые чувствующим Зону. Но что-то схожее охватило его и сейчас, когда пальцы, реагируя на близко расположенную аномалию, отозвались таким знакомым, но давно забытым легким покалыванием. Через мгновение подал сигнал детектор, подтверждая правильность восприятия.

Чем дальше сталкер заходил в Зону, тем меньше в нем оставалось от Алексея Кожевникова, которого все настойчивее вытеснял Кремень.

Он лавировал среди ловушек, как хороший шофер, который уверенно прокладывает дорогу в потоке машин, но никогда не позволяет себе стать самоуверенным. Иногда останавливался, сверялся с детектором, дополняя его показаниями собственные ощущения. Делал пометки на карте и шел дальше.

Туман скрывал часть аномалий, а некоторые, наоборот, делал заметнее. Самыми опасными становились те, что прятались в низменностях и неровностях почвы. Ослабь сталкер хоть на секунду бдительность — запросто угодил бы в «кисель» или «сито». Благо их нетрудно распознать загодя: от одной ловушки тянуло теплом, а от другой, пока нет ветра, можно было ощутить слабый гнилостный запах. Но стоило отдать должное и технике: детектор проявлял себя наилучшим образом.

Постепенно настроение Кремня улучшилось. Он неспешно шел в глубь Зоны, направляясь к первой предполагаемой стоянке Лиона. Сталкер был практически уверен, что друга там не за станет, но проверить стоило. К тому же вместе с Ивой они наметили домик возле Холмистых пустошей отправной точкой в поисках.

Несколько раз на Кремня пытались напасть слепые псы. Не особо опасные в силу малочисленности, но достаточно злобные и назойливые. Сталкер отгонял их одиночными выстрелами. Пристрелив парочку мутантов, он заодно воспользовался случаем, чтобы оценить возможности своего оружия. Автомат имел слабую отдачу, отличный пламегаситель и почти идеальную точность. Пули попадали именно туда, где красной меткой подрагивало пятнышко лазерного луча, испускаемого целеуказателем. А тихий звук выстрела даже слегка удивил Кремня, как будто он стрелял из обычного «калаша» с глушителем.

Несмотря на достаточное количество боеприпасов, сталкер расходовал их экономно. Когда позволяла обстановка, он использовал подручные средства — аномалии. Дважды заманил псов к «трамплинам», откуда несколько тварей с визгом отправились в короткий полет, а остальные разбежались, скуля и лая на сородичей, извивающихся в воздухе.

Кремень и раньше недоумевал, почему слепые псы, прекрасно чувствующие аномалии, в пылу атаки словно теряли свои инстинкты и легко попадались в гравитационные ловушки. Но, будучи лишь сталкером, а не биологом, он пользовался этой особенностью мутантов, вовсе не собираясь ее исследовать.

В самый разгар дня, когда от утреннего тумана не осталось и следа, а половина пути к месту назначения была пройдена, Кремень стал свидетелем весьма интересной сцены: стая псевдособак гнала раненую псевдоплоть. Мутировавшая свинья, несмотря на увечья, скакала во всю прыть, иногда останавливалась, чтобы наброситься на самых наглых преследователей. Но псы успевали отбежать, а затем нападали снова, кусая жертву за лапы и бока. Массивная псевдоплоть намного превосходила противников размерами, и Кремень не видел смысла в этой погоне — псевдособаки вряд ли смогли бы нанести ей смертельные раны. Но он ошибался. Преследователи гнали здоровенную тушу до тех пор, пока она не влетела в «мясорубку». Аномалия подхватила псевдоплоть и за несколько секунд скрутила и разорвала на множество кусков.

Исходящие кровью и паром ошметки разлетелись на десятки метров вокруг «мясорубки». Стая псевдособак тут же перестала рычать и, разбежавшись по округе, принялась трапезничать. Зона жила своей жизнью. И не просто жила, а училась. Можно сказать, эволюционировала.

До первой отметки на своей карте Кремень добрался уже в сумерках. Десятки статичных аномалий сюрреалистичными цветами распустились вокруг невысокого домика и примостившегося позади него кривобокого сарайчика, обступив их плотным кольцом, как телохранители, оберегающие своего клиента. У сталкера даже появилось чувство ностальгии. Он хорошо помнил это место. Чуть правее должен быть проход через ловушки. Так и оказалось. Между слабеньким, так и не подросшим за те полтора года, что Кремень здесь не был, «трамплином» и довольно сильной «плешкой» пролегла едва заметная глазу тропа. Она немного заросла травой, но по-прежнему извивалась между аномалиями.

Они с Лионом и Бригом давно нашли это убежище и не раз использовали его. Удобнее места для отдыха и ночлега не придумать. Тропа — единственный способ пройти к дому, и преодолеть этот путь под силу не каждому. Кремень помнил, как они втроем почти полдня пробирались между смертельными ловушками, выверяя каждый шаг. Сейчас он шел, ощущая пальцами покалывание, легкую вибрацию, холодок, пощипывание — признаки различных аномалий, скопившихся в этом месте, — и улыбался, словно встретил старых знакомых. Детектор пищал непрерывно, предупреждая об опасности, но сталкер оставался спокойным.

Добравшись до чистой земли, он остановился и посмотрел на дом, который почти не изменился. Если только стал чуть более ветхим и потерял еще несколько стекол в окнах.

Чтобы не тратить зря время, Кремень достал и активировал охранные датчики. Один стержень с направленным невидимым лучом воткнул у выхода с тропы, еще два поставил рядом с окнами, попутно заглянув в дом и убедившись, что тот пуст. Четвертый датчик воткнул перед крыльцом и, на всякий случай сняв с предохранителя автомат, вошел внутрь.

В доме было тихо и пыльно. Пахло влажной штукатуркой, гнилыми тряпками и дымом. Казалось, затхлый воздух не обращал внимания на сквозняки и навсегда обосновался в комнате с проваленным кое-где полом.

Оглядевшись, Кремень прикрыл за собой дверь, сбросил рюкзак и прошелся по скрипучим половицам. Заглянул в кладовую, где они с друзьями устроили подобие камина, чтобы не привлекать внимание огнем. Пошвырял старые угли на листе металла, потом проверил тайничок справа за потрескавшейся кирпичной печью с обвалившейся трубой. В тайнике ничего не было, лишь размокшая и пожелтевшая сигарета. Сталкер усмехнулся находке, вздохнул и стал устраиваться на ночлег. Сложив несколько поленьев из кучи рядом с кладовой-камином на лист металла, достал флакон с горючей жидкостью, облил ею дрова и поджег. Синие язычки пламени начали весело облизывать дерево. Вскоре костер разгорелся достаточно, чтобы можно было разогреть тушенку, гарниром к которой выступали питательные батончики «для космонавтов».

Насытившись, Кремень проверил охранные датчики, послав контрольный сигнал с детектора аномалий. Убедившись, что все работает нормально, положил рядом с собой снятый с предохранителя автомат, накрылся теплосберегающим одеялом и, засыпая, подумал, что впервые за все время, проведенное в Зоне, ночует с таким комфортом.

Его разбудил детектор аномалий, завибрировавший на запястье. Прибор сообщал, что сработал один из охранных датчиков. Символ на экране показывал, что сигнал пришел справа, от окна. Откинув одеяло, Кремень подхватил автомат, перекатился к стене под окно и сел там, прижавшись спиной к доскам. Замер и прислушался. Ничего необычного. Шум ветра, поскрипывание деревьев, далекий вой псевдособаки, хлопки аномалий. В этот момент опять завибрировал детектор, показывая, что кто-то вошел в зону действия датчика у крыльца. Кремень направил ствол автомата на входную дверь. Снова вибрация и сигнал от окна. Значит, посетителей как минимум двое.

Сталкер неслышно выругался. Список гостей не отличался разнообразием — либо другие сталкеры, либо мутанты. Он надеялся, что это будут люди, ведь если прошли по тропе да еще ночью — наверняка старожилы, может быть даже знакомые. Все-таки настоящих профессионалов не так много, и почти все друг друга знают или хотя бы слышали.

«Но как они обошли датчик на тропе?» — кольнула Кремня неожиданная мысль. Другого прохода за кольцо аномалий, окруживших дом, нет. Выходит, те, кто сейчас бродит снаружи, все время были рядом.

«Надо было проверить сарайчик», — запоздало подумал сталкер.

Надежда, что это люди, быстро таяла. Кремень логично предположил, что только коренные обитатели Зоны станут прятаться днем, чтобы ночью выйти на охоту. А значит…

Закончить свои умозаключения он не успел. Входная дверь слетела с петель от мощного удара. Кремень встал на колено и приготовился стрелять, но в дом никто не входил. Сталкер напряженно вглядывался в темноту. Секунды тянулись невыносимо долго. Он готов был отреагировать на любое движение. Но стрелять было не в кого. Лишь вибрировал на руке детектор, постоянно показывая, что снаружи кто-то перемещается. От напряженного ожидания на лбу Кремня выступил пот. Через пару минут сталкер не выдержал, тряхнул головой, сбрасывая сбегающие по лицу соленые капли, и коротко, едва слышно выругался. Устав от нагнетающей страх неопределенности, хотел подняться, чтобы осторожно выглянуть в окно, но внезапно вибрация на запястье прекратилась. Сталкер вздрогнул и тут же снова приник к прицелу автомата, обводя стволом помещение. Появилось чувство, что в комнате кто-то есть, но он по-прежнему никого не видел. По спине побежали мурашки.

Луна вынырнула из облаков и осветила комнату призрачным голубоватым светом. Сталкер еще раз прошелся по комнате взглядом. Кроме него, здесь никого не было. И ни чужих шагов, ни силуэтов в окнах…

Сизые завитки дыма, лениво поднимавшиеся над углями в кладовой-камине, неожиданно дернулись в сторону, будто мимо кто-то прошел.

Волосы на затылке зашевелились. Кровосос! Эти твари могут становиться невидимыми, охотятся группами и обладают достаточной силой, чтобы вышибить дверь.

В этот момент Кремню показалось, что он чувствует рядом с собой чье-то дыхание. Щек коснулся теплый воздух, принесший с собой смрадный запах… Сталкер сдернул с «разгруза» ультразвуковой излучатель и бросил его на пол. Граната откатилась к входу и, тонко зашипев, сработала. Дикий вопль, раздавшийся у Кремня над ухом, заставил его броситься в сторону и открыть огонь вслепую. Ультразвук он не слышал, но мутанты взвыли от резкой боли. Один снаружи, а второй вопил буквально в полуметре от него.

Сталкер продолжал стрелять на звук. Первые несколько пуль ушли в стены да расщепили косяк кладовой, но остальные попали в кровососа. Брызнула темная кровь, мутант захлебнулся воем, стал на секунду видимым, потом снова исчез и опять появился. Кремень успел заметить, что плечо и грудь монстра превратились в кровавое месиво, на морде вместо двух щупалец с левой стороны шевелились кровоточащие обрубки.

Кровосос прыгнул на Кремня, но, терзаемый ультразвуком, исходящим от излучателя, оказался дезориентирован и промахнулся.

Действуя на одних инстинктах, подстегиваемый страхом сталкер отскочил и снова начал стрелять. Он долго не снимал пальца со спускового крючка. С малой отдачей разброс получался минимальным, даже при стрельбе длинными очередями. Поэтому Кремень буквально нашпиговал мутанта пулями.

Но когда у автомата сухо щелкнул боек, оповещая о том, что патроны в рожке закончились, мутант все еще был жив и только рассвирепел от боли. Тряся головой и подвывая, он то появлялся, то исчезал. Едва сталкер успел отстегнуть пустой магазин, кровосос бросился на него. Вскрикнув, Кремень ушел в сторону и вслепую отмахнулся от монстра прикладом. Мутант проскочил мимо, но все же успел задеть его лапой, сбив на пол. Лежа на спине, Кремень рефлекторно выставил автомат перед собой, и в следующее мгновение кровосос навалился на него всей тяжестью, пытаясь дотянуться до лица остатками щупалец. Когтистые лапы разодрали сталкеру плечо и сорвали «разгруз». Кремень закричал. Отвратительная раскрытая пасть с острыми иглами коричневых зубов становилась все ближе.

Кровосос теперь был видимым постоянно — может быть, маскировка ему больше не требовалась, ведь жертва была в его власти, а может, ультразвуковая граната не позволяла монстру вести себя привычным образом.

Кровь из ран мутанта заливала руки, держащие «Калашников», и автомат начал выскальзывать из пальцев. Сталкер напрягал все силы, чтобы не позволить вытянутым щупальцам добраться до его лица, но чувствовал, что не выдерживает натиска. Руки, а вместе с ними и мутант постепенно опускались. Гнилостный запах из пасти кровососа превращался в дыхание смерти. Всего несколько сантиметров отделяли Кремня от того, чтобы стать трупом, пожираемым кровососом. Сталкер закричал, пытаясь оттолкнуть монстра от себя, но только потратил остатки сил. Паника затмевала рассудок, хотелось визжать от страха и безысходности. Сейчас он умрет. И никто уже не спасет его сына от мучительной участи, ведь вся надежда была только на…

Мысли о Сашке неожиданно придали сил. Кровосос сейчас убивал не только Кремня, но и надежду на спасение его сына. Внутри моментально вскипела ярость, паника вмиг улетучилась, уступая место уверенности в себе. Теперь сталкер чувствовал, что может бороться с кровососом почти на равных. Резко убрав одну руку с автомата, он запихнул растопыренные пальцы в глубокую рану на груди кровососа. Кисть сталкера полностью погрузилась в тело мутанта. Кремень со всей силой сжал пальцы внутри и дернул на себя.

Щупальца успели впиться в щеку сталкера острыми костяными наростами, но тут же отпустили ее, когда кровосос дико завыл от нестерпимой боли. Монстр вскочил, поднимая вцепившегося в него человека, взмахнул лапами, пытаясь отбросить источник страдания, но Кремень присел, уходя из-под удара, одновременно выпуская автомат и вытаскивая нож. Ослепленный болью кровосос заметался, оступился на проломленной половице, резко дернулся, падая на спину, и опрокинул за собой сталкера. Раненый мутант ни на секунду не переставал выть и сучить всеми четырьмя конечностями. Кремень размахнулся и всадил нож в морду кровососа по самую рукоять. Вытащил и снова ударил, с хрустом разрубая зубы, кости, хрящи. Потом еще раз и еще, пока не почувствовал, что мутант начал затихать.

Отпихнув тело монстра от себя, сталкер без сил лежал на полу, пытаясь отдышаться. Но почти сразу вспомнил о втором кровососе и заставил себя подняться, понимая, что опасность еще не миновала. Снаружи находился еще один монстр. И только спасительный ультразвук, все еще издаваемый негромко шипевшей гранатой, не позволил ему войти в дом. Сталкер не знал, сколько продлится действие «узы», но судя по затихающему шипению — недолго. Надо было найти второй излучатель, который валялся где-то на полу вместе с остальной амуницией, но прежде Кремень решил хотя бы частично перекрыть дверной проем.

Вытерев руки о рубашку, он подошел к выбитой двери, наклонился и уцепился пальцами за край. В этот момент шипение гранаты прекратилось. Сталкер бросил взгляд на замолкший излучатель и периферийным зрением заметил, как на крыльцо стремительно поднялась темная фигура второго кровососа. Кремень оказался полностью беззащитным перед мутантом, даже нож еще торчал в морде первого монстра.

Сталкеру не хватило времени даже на испуг. Он действовал рефлекторно, на одних инстинктах. Продолжая начатое движение, рывком поднял дверь прямо перед наступающим кровососом и тут же отпрыгнул в сторону. Мутант с разбегу врезался в неожиданное препятствие, повалился на пол и по инерции пролетел до кладовой. Попав на тлеющие угли, окутавшие его ворохом искр, он взвыл.

Под ногой Кремня оказалось термоодеяло. Он не раздумывая подхватил его и швырнул на монстра. Металлизированная ткань накрыла кровососа, и тот сразу начал рвать одеяло когтями и зубами.

Сталкер поднял разряженный автомат, размахнулся как дубиной и со всей силы врезал монстру по голове. Кровосос отлетел к стене. Кремень ударил еще раз, но мутант с рычанием поднялся и приклад попал по грудине. Нанося удары снова и снова, сталкер заставлял врага пятиться к выходу. Не давая ему опомниться, с хриплым криком вытолкал его из дома. А потом нанес еще один удар прикладом снизу вверх, по щупальцам. Кровосос кубарем слетел с крыльца, но сразу снова начал подниматься. Разодранное одеяло повисло на его лапах, стесняя движения. Он попытался стать невидимым, но Кремень не дал ему такой возможности. Сталкер с неистовством раз за разом опускал приклад «Калашникова» на голову, плечи и грудь монстра, заставляя его отступать назад. Удары не причиняли кровососу особого вреда, лишь не давали прийти в себя. Но долго так продолжаться не могло. Силы сталкера иссякли. Он чувствовал, что сможет нанести еще один-два удара, способные сдержать мутанта, а потом… потом конец.

Где-то рядом, в темноте, сбрасывая воздух, хлопнула «плешка». И Кремень понял, что Зона дает ему последний шанс.

С натужным криком тяжелоатлета, берущего рекордный вес, он нанес удар сбоку, вложив в него всю оставшуюся силу. Кровосос пошатнулся, и сталкер сразу бросился к нему, мощным толчком завершая действие удара. Мутант полетел в сторону гравитационной ловушки, попытавшись все же достать бывшую добычу когтями, но не попал и с визгом рухнул в «плешку». Аномалия жадно схватила неожиданную жертву и мгновенно разорвала на две трепещущие части, выбросив верхнюю половину туловища к дому, а нижнюю оставив лежать рядом с собой.

Окровавленный Кремень стоял рядом со спасительной «плешкой». Его колотило крупной дрожью. Несколько минут он не мог успокоиться. Задрал голову к темному небу и хотел закричать — яростно, громко, срывая горло, но лишь завыл сквозь стиснутые зубы, понимая, что лучше не привлекать к себе лишнее внимание, после чего обессиленно опустился на землю. Тяжело дыша, он прижимал к себе автомат и безразличным взглядом смотрел на подрагивающие в темноте останки кровососа. Если здесь есть еще мутанты, сил на борьбу с ними уже не осталось. Но к счастью, всю порцию неприятностей на сегодня он получил с избытком, и больше на него никто не нападал.

Немного придя в себя, Кремень поднялся, подобрал обрывки одеяла и на подгибающихся ногах поплелся в дом. Нашел «разгруз», сменил магазин у «Калашникова», потом вытащил дохлого кровососа наружу, сбросил с крыльца и кое-как водрузил на место дверь, подперев ее выломанной половой доской. Скинув разодранную куртку, он присыпал антисептиком и наскоро перебинтовал раны. Затем проверил, как отзываются охранные датчики на сигнал детектора, после чего, вконец обессиленный, забрался в угол за печь, укрылся остатками одеяла и провалился в сон.

Утром Кремень чувствовал себя ужасно. Все тело ломило, раны на плечах и руках болели. Он осмотрел место ночной схватки. Дом выглядел как в фильме ужасов: на стенах и на полу кровавые брызги и пятна, доски изодраны когтями, всюду стреляные гильзы и кусочки вырванной пулями плоти, возле одной из стен сморщенные щупальца.

Сталкер осмотрел руки и одежду. Смешанная с пылью и грязью кровь коркой покрывала кожу, пропитала куртку, рубашку и штаны. Он вспомнил, что где-то поблизости должен быть ручей. И при мысли о воде ему с невероятной силой захотелось погрузиться в нее с головой, чтобы смыть с себя все. Поднявшись, Кремень почувствовал, что все еще слишком слаб, поэтому решил, что купание подождет. Поел питательных концентратов и снова лег набираться сил.

Более-менее отдохнувшим сталкер почувствовал себя ближе к полудню. По мере возможности починив одежду, он собрал свой скромный скарб. Чтобы не привлекать к стоянке внимание падальщиков, оттащил останки мутантов к одной из аномалий, чтобы та выбросила их подальше от дома, после чего отправился искать ручей.

Дальнейший его путь к следующей стоянке прошел достаточно спокойно. Одну ночь он провел на поляне, укрывшись на маленьком участке чистой земли среди аномалий, а другую — возле костра в компании старых знакомых Ломика и Кроки, за кружкой чая.

Пути сталкеров пересеклись в нескольких километрах от Анютиного оврага. Кремень несказанно обрадовался этой встрече.

— Эй, бродяги, куда топаете? — окликнул он напарников, выходя из-за деревьев.

Те сразу оглянулись, вскинув оружие и заняв позицию для стрельбы: один присел на колено и держал на прицеле сектор справа, второй стоял над ним и контролировал левую сторону.

— Да я не страшный, — ухмыльнулся сталкер.

— Кремень! Ты, что ли?! — первым узнал его Ломик.

— Он самый!

— Мать честная! Что в мире творится?! — Кроки убрал за спину автомат и покачал головой. — Кремень в Зону вернулся! Неужто и тебя заморочила, окаянная?

Сталкеры обнялись, похлопывая друг друга по спинам.

— Заморочила, — подтвердил Кремень.

— Давно тут? — спросил Ломик.

— Нет. Мы с вами чуть-чуть разминулись. Вы какого-то туриста на «обкатку» повели.

Лица приятелей сразу помрачнели.

— Было дело, — как-то не особенно весело кивнул Кроки.

— Неужели сгубили парня? — с подначкой спросил сталкер.

Но напарники, похоже, не настроены были шутить на эту тему. Без улыбок огляделись, и один из них кивнул, указывая в сторону:

— Может, привал устроим? Вон полянка подходящая.

Кремень согласился, тем более что начинало темнеть, а лучшей компании для ночлега, чем эти двое, в округе не найти.

Приятели провели за разговорами весь вечер и еще полночи. Напарники рассказали, что ищут пропавшего туриста, которого, как они считают, похитили. Кремень поведал им о своей недавней схватке с двумя кровососами. Когда приятели не поверили, он показал им свежие раны и два прихваченных с собой щупальца.

Ломик лишь качнул головой и пробормотал: «Охренеть! Двоих кровососов!» Его напарник был более многословен и сказал, что за просто так Кремнем не назовут и за это надо выпить. Кружки с горячим чаем, звякнув, сошлись над костром.

Потом сталкер расспросил их про Лиона. Но ни один, ни второй давно ничего о нем не слышали. Потом они улеглись спать, сменяя друг друга на дежурствах, а наутро дороги старых приятелей разошлись в разные стороны.

Ленивые пылинки вяло парили в косых лучах утреннего солнца, проглядывающих сквозь щели в неплотно пригнанных досках сарая. По мере того как светило поднималось все выше, полоски света медленно подбирались к лицу лежащего на земляном полу Антона Суворова. Когда лучи коснулись его щеки, молодой человек проснулся, и первое, что он почувствовал, — вкус сгнившей листвы. Открыв глаза, понял, что лежит, уткнувшись лицом в землю. Удивленный Антон хотел сразу подняться, но со связанными за спиной руками сделать это оказалось непросто, ему удалось только перекатиться на спину и лишь затем принять сидячее положение. Он сплюнул попавшую в рот землю, потерся щекой о плечо, стряхивая прилипшие веточки и еловые иголки, потом огляделся. Сколоченный из кривых, посеревших от времени досок сарай стоял под провалившейся крышей, с которой свисали куски сгнившего рубероида. В паре метров от Антона, забившись в угол, сидел весь перепачканный в грязи мужчина неопределенного возраста, со слипшимися волосами, одетый в драное тряпье.

— Эй, — сипло позвал Антон, — где мы?

Человек бросил на него быстрый взгляд и снова уставился в пол.

— Эй, — снова позвал Антон, — не поможешь развязать руки? Давай! А то затекло уже все.

Но мужчина лишь посмотрел на него испуганными глазами, мелко покачал головой, отказываясь помогать, и снова отвел взгляд.

— Да чтоб тебя, — пробормотал Антон и попробовал освободиться сам. Веревка только сильнее впилась в запястья.

Первое удивление, которое он испытал, очнувшись в непонятном месте, проходило по мере того, как голова прояснялась и возвращались воспоминания. А последнее, что он помнил, — это привал у костра и ухмылки своих проводников — Хриплого и Дрона, которые с довольными минами наблюдали, как их подопечный упал рядом с костром не в силах пошевелиться. Это произошло примерно через десять минут после того, как они угостили Антона «особым сталкерским отваром».

Организм молодого человека некоторое время сопротивлялся отраве, поэтому он отключился не сразу и был еще в сознании, когда проводники обыскивали его, едва не поссорившись из-за того, кому достанутся новенький «комок», приобретенный Антоном перед вылазкой в Зону, и КПК. Волна досады заставила его сморщиться, словно от боли, — на коммуникаторе были фото Марины и старые сообщения от нее.

— Суки, — пробормотал молодой человек и еще раз попытался высвободиться из пут, но безуспешно — связали, что называется, на совесть.

Он бросил еще один взгляд на мужчину в углу, но понял, что толку от него не будет, и решил попытаться самостоятельно ослабить веревки. Осознавая, что процесс это не быстрый, он начал не спеша и методично напрягать мышцы рук и двигать кистями. Потом попытался встать, но ноги не слушались. Видимо, сказывалось остаточное действие препарата, которым его вырубили. Поэтому ничего не оставалось, кроме как привалиться спиной к шершавым доскам и ждать, пока силы восстановятся. Зато появилось время поразмыслить над сложившейся ситуацией.

Вера в себя и в любовь, которая была для него путеводной звездой, не позволяла Антону усомниться в том, что все будет хорошо. Ведь до вчерашнего вечера это путешествие проходило как по маслу, даже с транспортом везло, и не нужно было ни ждать, ни долго выяснять, как добраться до места назначения. Словно что-то подсказывало ему, в какую сторону пойти в незнакомом городе, на какое табло в здании вокзала посмотреть, у какого водителя попросить подвезти. Он с легкостью обзавелся снаряжением и нашел проводников в эту пресловутую Зону. И хотя последние оказались подонками, молодой человек был твердо уверен, что все неспроста и только к лучшему — по-другому и быть не может.

Он опять посмотрел на своего соседа по заточению. Руки у того были свободны, и Антон снова попросил:

— Эй, помоги развязать веревку.

Мужчина таращился в пол, будто ничего не слышал.

— Ну хотя бы ослабь узел! Эй! Я с тобой говорю! Растяни чуть-чуть веревку, а то рук уже не чувствую. — Антон сделал движение, чтобы подползти к нему поближе, но он вздрогнул, быстро поднялся и, испуганно косясь на молодого человека, пересел в дальний угол. — Тьфу, скотина! Тебе что, трудно развязать?! — Антон прислонился к стене, бросил в его сторону злой взгляд и закрыл глаза.

Ему снилась Марина. Она улыбалась, гладила по щеке, говорила ласковые слова. Он проснулся с улыбкой, которая тут же сменилась гримасой от боли в затекших мышцах. Судя по лучам солнца, проникающим между досок, день близился к полудню, а значит, он пробыл в забытьи не больше пары часов, хотя чувствовал себя уже намного лучше. Антон подтянул ноги и почувствовал, что уже вполне ими владеет. Последовавшая за этим попытка встать увенчалась успехом, и с трудом, но удалось сделать несколько шагов. Он несколько раз присел для разминки и вскоре уже вполне уверенно расхаживал по темнице.

Сквозь щель осмотрел окрестности. Сарай стоял рядом с пепелищем, над которым возвышалась кирпичная труба полуразвалившейся печи. За останками забора виднелся овраг, откуда доносилось журчание ручья, а дальше начинался сосновый лес. Место было безлюдным, пленников явно никто не охранял, и тогда Антон задумался о побеге.

Первым делом он обследовал дверь, но та, хоть и в трещинах, оказалась на массивных петлях, а снаружи висел амбарный замок. Антон прошелся вдоль стен, выбрал самые, на его взгляд, слабые доски и попытался выбить их ударами ног. В результате чего несколько раз упал, потеряв равновесие, и отбил стопу, а стены сарая остались невредимыми.

Понимая, что со связанными руками убежать будет крайне трудно, он в очередной раз попробовал заговорить с мужчиной, но, как и прежде, безрезультатно. Тот шарахался от Антона, как от прокаженного. Антон ругался и кричал на него, но поделать ничего не мог.

День тянулся мучительно долго. К пленникам никто не заглядывал. Антону ужасно хотелось пить, но воду взять было неоткуда. Он еще несколько раз осмотрел доски и лишь убедился в тщетности своих усилий. Через некоторое время ему надоело шляться от одной стены сарая к другой, и он обессиленно опустился на землю.

Когда снаружи начало смеркаться, устав от тишины и вынужденного безделья, молодой человек захотел хотя бы поговорить, но единственным кандидатом в собеседники был другой пленник, который за весь день так и не произнес ни слова.

Антон расположился поудобнее и спросил:

— Эй, тебя как звать?

Реакции не последовало. Он с минуту подождал ответа, потом кивнул и сказал:

— Ладно, раз любишь молчать — будешь Молчуном. Ты как здесь оказался? Тоже сталкерам доверился? Видимо, не я один такой придурок. — Антон вздохнул. — Но с другой стороны, мне что, нужно было соваться в Зону в одиночку? Да я бы даже патрули не прошел, а если бы и прошел, то вляпался бы в первую же аномалию. Они как ловушки повсюду понатыканы. Откуда только взялись? Вот, наверное, ученым тут раздолье. А эти сволочи, Хриплый и Дрон… казались нормальными мужиками. Соловьями заливались, когда деньги мои брали за ходку. Знаешь их? Хриплый и Дрон? Я им верил. А как не поверить, когда они меня несколько раз от смерти спасли: я один раз «жарку» не заметил, чуть в шашлык не превратился, второй раз едва в «плешь» не вляпался…

Молчаливый сокамерник по-прежнему не обращал на него внимания. Антон вздохнул, отвернулся и продолжил свой монолог:

— А ты слышал о Монолите? Эти козлы мне столько про него рассказывали… только я теперь не знаю, что из их слов было правдой. Он действительно исполняет желания? Вообще-то должен. Я у многих узнавал, и все говорили одно и то же. Ты не переживай, я сумею договориться, чтобы нас отпустили, — самоуверенно заявил он. — Слышишь, я тебе тоже помогу, хоть ты и не помог мне руки развязать.

Молчун, оправдывая свое прозвище, никак не отреагировал и на это обещание. Антон, привыкший действовать в непростых условиях современного бизнеса, когда часто приходится принимать мгновенные решения и находить выход из непростых ситуаций, обладал рассудительным, деятельным умом и уже подбирал слова для общения с теми, чьим пленником оказался.

Его размышления нарушили голоса снаружи. Кто-то приближался к сараю. Молчун тоже услышал и с вытаращенными от ужаса глазами еще сильнее вжался в свой угол.

Лязгнул, открываясь, замок, и, скрипнув петлями, распахнулась дверь. Двое незнакомых Антону мужчин втащили в сарай еще одного. Безжалостно швырнув связанного человека на землю, они осмотрелись.

— Остальные еще не подошли, — произнес один из них, отряхивая руки. Невысокий, плотный, обросший трехдневной щетиной, с «Калашниковым» через плечо и ножом на поясе, он напомнил Антону пирата из какого-то детского мультика.

Второй бандит — высокий и тощий, с длинной шеей и жилистыми руками, имел две подмышечные кобуры, из которых торчали рукояти пистолетов. Из-под расстегнутой куртки выглядывала тельняшка.

Взгляды обоих прошлись по сараю и остановились на Антоне.

— Ну-ка, а это кто тут у нас?

Оба принялись его рассматривать, скорчив брезгливые мины.

— Наверное, Хриплый притащил, вечно он дерьмо подбирает.

Тот, что пониже, подошел к молодому человеку и неожиданно ударил его в лицо ногой.

— Вставай, когда о тебе говорят! — рявкнул бандит.

Удар был не сильный, но чувствительный. Антон повалился на бок, к голове прилила кровь, от которой зашумело в ушах и запульсировало в висках.

Сильная рука схватила его за шиворот и подняла.

— Смотри, — сказал коренастый, повернувшись к напарнику, — уже нормально на ногах стоит. Значит, Хриплый давно тут был. Я же тебе говорил, что он их боится!

Оба заржали. Потом умелым ударом под колени Антона заставили снова опуститься на землю.

— Надо проверить, — сказал коренастый.

— Думаешь, они что-нибудь оставили? — недоверчивым тоном произнес тощий.

— Посмотрим.

Антон, ошеломленный таким обращением, забыл о приготовленных словах. С трудом собравшись с мыслями, он хотел начать говорить, но в этот момент бандит схватил его за лицо и надавил на щеки, заставляя открыть рот. Потом склонился и прошипел:

— Если укусишь, выбью все зубы и заставлю проглотить. — От него исходил тошнотворный запах перегара, смешанного с чесноком и вонью давно не чищенных зубов. — Держи пасть открытой. — Он сунул парню в рот палец и, оттянув щеку, осмотрел зубы.

— Да он молодой еще для золотых зубов, — махнул рукой напарник мародера.

— Всякое бывает, — отозвался коренастый, — лучше убедиться, а то потом хрен знает что он него останется — может, и нечего будет проверять. Они же чокнутые, сам знаешь.

— Ну да, — согласился тощий так спокойно, словно они обсуждали не человеческую жизнь, а какие-нибудь местные сплетни.

Антон непроизвольно вздрогнул и едва сумел подавить желание стиснуть зубы.

Мародер вынул палец у него изо рта, вытер слюну о рубашку Антона и недовольно проворчал:

— Ничего нет. — Он пихнул парня, и тот повалился на спину. Во рту остался привкус оружейного масла и еще чего-то соленого.

— Перевяжи ему руки на перед, а то завтра никакой будет, — велел тощий. — Да и нашему тоже.

Коренастый без лишних слов придавил Антона коленом, развязал ему руки, скрестил их спереди и связал заново. Антон закричал от резкой боли в затекших мышцах.

— Не вопи! — проговорил бандит, затягивая узел. — Успеешь еще завтра накричаться.

Закончив с парнем, он перешел к пленнику, которого принесли они с напарником.

— Пить… — осмелился произнести Антон, понимая, что мародеры сейчас уйдут.

Тощий хмуро достал пол-литровую пластиковую бутылку, в которой на донышке плескались остатки воды, и бросил к его ногам.

Разобравшись со своим пленником, бандиты двинулись к выходу. На пороге тощий вдруг остановился.

— Ты чего? — ворчливо спросил коренастый, едва не налетев на него.

Тот пропустил его мимо себя и достал пистолет.

— Забыл, что велели сделать?

— А-а-а! — протянул мародер. — Точно! Вот Хриплый, сука! Чистоплюй долбаный! Ведь он первым здесь был, и он должен был сделать!

— Ну, как видишь, не сделал.

— Ладно, мы с ним сочтемся потом!

— Сочтемся, — подтвердил тощий, направил пистолет на сжавшегося в углу Молчуна и сказал: — Ты им не нужен.

Молчун испуганно вытаращил глаза, открыл рот, словно хотел что-то сказать, но не успел. Мародер выстрелил ему в голову. Стена сарая окрасилась багровыми пятнами, а мужчина в тряпье повалился набок, став окончательно похожим на груду хлама.

Антон вскрикнул.

— Что ты вопишь, как баба?! — повернувшись к нему, фыркнул бандит. — Если такой неженка, какого хрена в Зону приперся, придурок?

После чего мародеры вышли из сарая и заперли за собой дверь. Антон слушал их удаляющиеся голоса, поражаясь, как можно спокойно разговаривать, если только что убили человека.

Рубашка на спине взмокла от пота и прилипла к телу. Антон широко раскрытыми глазами смотрел на затихшего в углу Молчуна и кровавые брызги на серых досках сарая. Внутри у молодого человека словно что-то сломалось. Впервые в жизни он был по-настоящему напуган.

Антон всю ночь не сомкнул глаз. Те несколько глотков воды, что бросил ему бандит, он выпил почти сразу, не подумав оставить на потом. Парня знобило, и он даже не пытался унять дрожь. Совершенно дикие мысли лезли в голову. Избавиться от них уже не было никакой возможности. Периодически Антон тряс головой в надежде проснуться от кошмара, в котором оказался, но у него не получалось. Чтобы хоть немного успокоиться, он пытался направить мысли в другое русло, вспоминал Марину, но и это не помогало. Потом снова подумал о побеге, попытался встать. Кисти рук онемели, хотя он и пробовал их разминать в течение дня; ноги затекли, поэтому Антон почти сразу свалился набок, уткнувшись лицом в земляной пол, и чуть слышно завыл от бессилия. Позже, когда ногам вернулась чувствительность, молодой человек сел, прислонившись спиной к стене.

Новый сокамерник начал шевелиться только под утро.

— Где мы? — Это было первое, что произнес мужчина, придя в себя.

Антон вздрогнул от звука его голоса. Вопрос бессмысленным эхом отозвался в голове: «Где мы? Где мы?» Он не смог ответить — в горле пересохло, язык распух, да и после ночи, проведенной без сна, молодой человек плохо соображал.

— Эй? — снова позвал незнакомец, — Парень, ты не в себе? Тебя как звать?

Прошлым утром Антон так же обращался к Молчуну, лежащему теперь в углу с простреленной головой. Воспаленный мозг услужливо произвел ассоциацию, и вновь накатила паника.

Не дождавшись от него ответа, мужчина огляделся и увидел труп.

— Ох! — выдохнул он. — Кто это?!

Внутри у Антона шла невидимая, но изнуряющая борьба с собственным страхом. Он безуспешно пытался взять себя в руки и почти не слышал незнакомца, а тот продолжал доставать его вопросами:

— Кто это? За что его убили? Эй! Очнись! Ты давно здесь? Отчего-то мужчина вызывал у Антона раздражение.

— Ты глухой? Или просто идиот? — хмуро выспрашивал незнакомец, потом проворчал: — Тупоголовый придурок! Здесь вода есть? Во рту пересохло. Я с тобой говорю, урод!

Он пнул ногой землю, и небольшие комки попали Антону в лицо, заставив его вздрогнуть. Неожиданная злость помогла на секунду справиться со страхом и выйти из ступора.

— Нет! — резко ответил он сиплым голосом. — Здесь нет воды.

— Ну, хоть говорить умеешь! — вздохнул мужчина. — А то я уж подумал, что ты того, шизанутый. Как зовут?

Странно, но наглость незнакомца отвлекла от мрачных мыслей.

— Антон.

— Леонид, — представился мужчина. — Давно здесь?

— Со вчерашнего утра.

— Ясно, — кивнул новый знакомый. — А этого кто? — Он мотнул головой в сторону Молчуна.

— Те, кто тебя притащили.

— А тебя другие, что ли?

— Угу.

Леонид помолчал, словно обдумывая что-то, потом снова спросил, указывая на Молчуна:

— За что убили-то?

— Сказали, что он им не нужен.

— Им?

— Твои так сказали. Не знаю, кого имели в виду, — Антон отвернулся, не в силах смотреть на убитого, — но похоже, их тут целая банда.

— Пить охота, — неожиданно ноющим голосом проговорил Леонид.

Внезапная смена интонации заставила Антона снова повернуться и посмотреть на сокамерника.

До этого момента он не рассматривал собеседника, а сейчас, приглядевшись внимательнее, невольно скривил губы: полноватый мужчина, начинающий лысеть, с тоскливо-жалобным выражением лица и глазами побитой собаки, готовой и дальше сносить побои ради несчастной кости. «Он уже труп, такой же, как Молчун», — вдруг подумал Антон, и снова накатило отчаяние.

Он не хотел умирать. И мобилизовав все внутренние силы, наконец взял себя в руки. Нет, он не такой, как эта размазня. Он сильнее!

— Воды нет, терпи, — холодно произнес Антон, забыв о том, что несколько минут назад был точно таким же, как Леонид.

— И руки болят, — простонал тот.

Антон вздохнул. У него тоже запястья болели, но он терпел. Ощущение, что рядом находится кто-то более слабый, внезапно вызвало приступ безосновательной гордости за себя. Даже страх ушел на задний план. Антон оказался сильнее своего товарища по несчастью. И это взбодрило, придало сил. Подсознательно парень понимал, что ничего в общем-то не изменилось, но ощущал он теперь себя совсем иначе. И в глубине души был благодарен новому пленнику за его слабость.

Потом сквозь туман усталости в мозг Антона пробилась мысль, заставившая его улыбнуться.

— Можно попытаться ослабить веревки, — сказал он. — Давай, иди сюда, посмотрим, что удастся сделать.

Леонид хотел повернуться, но тут же испуганно проговорил:

— Меня ноги не слушаются!

— Пройдет, — успокаивающе заверил Антон. — Это после отравы. У меня тоже так было. Руки должны быть в порядке, попробуй меня развязать.

Он подсел ближе, и мужчина некоторое время пытался распутать узел у него на запястьях. Леонид возился с веревкой так долго, что Антон начал терять терпение.

— Неужели так трудно?!

— Не получается! Пальцы не слушаются, — жалко пробормотал второй пленник. Он пыхтел от усердия, но результатов почти не было.

— Ладно! — не выдержал Антон. — Давай я попробую.

Он нащупал узел на веревке Леонида и начал его растягивать. В какой-то момент показалось, что у него получилось, веревка поддалась, но в следующую секунду ее словно «заклинило». За какой бы конец он ни тянул, узел не поддавался.

— Расслабь руки, — велел Антон. — Не напрягайся, а то веревка натянулась, я не могу распустить узел.

— Я не напрягаюсь!

Антон пытался развязать товарища по несчастью еще какое-то время, пока от перенапряжения не заныли пальцы.

— Да чтоб тебя! — в сердцах выругался он и бессильно привалился к стене.

— Пить хочется, — снова сказал Леонид.

Ничего не ответив, молодой человек только бросил на него хмурый взгляд и отвернулся.

Часы тянулись тягостно и муторно. Пленники почти не разговаривали друг с другом. Леонид пытался о чем-то спрашивать, но даже самые простые его вопросы напоминали нытье, и Антон через какое-то время вообще перестал отвечать, чтобы не разозлиться окончательно. От жажды у него першило в горле и начали трескаться губы, но он не жаловался. Парень закрыл глаза, и неожиданно для него самого мысли унесли его далеко от этого мрачного места: он вспомнил последний вечер с Мариной.

…Они прощались возле подъезда обычной панельной девятиэтажки, какую можно найти в любом городе бывшего Советского Союза, облицованной мелкими квадратиками плитки блекло-серого цвета, с грубыми швами раствора в щелях между панелями.

— Ну что… до завтра? — В голос Антона предательски прокрались грустные нотки.

Девушка сделала вид, что не заметила, и с безразличным видом ответила:

— Да, пока.

Молодой человек порывисто обнял ее. Это получилось излишне эмоционально, и он сразу почувствовал сопротивление. Когда-то мягкая и отзывчивая, сейчас Марина всеми способами давала понять, что чувство угасло. Заметив, как она напряглась в его объятиях, Антон отстранился, понурив голову.

— Ладно, пока, — кивнул он, уже не пытаясь скрыть огорчения.

Не сказав больше ни слова, девушка направилась к подъезду, на ходу доставая из сумочки ключи.

Антон сел в автомобиль, вставил ключи в замок зажигания и смотрел через стекло, как за ней закрылась дверь. Марина даже не оглянулась, не помахала рукой, как обычно… как раньше.

Ну как же так?! Ведь он делал для нее все! ВСЕ! Проявлял внимание, заботился, подарки дарил по поводу и без повода, цветами засыпал…

Антон в сердцах хлопнул ладонями по рулю.

Что же такое?! Что он делал не так?! Грудь словно разрывал какой-то невидимый жестокий зверь.

Поворот ключа, и «тойота» едва слышно заурчала двигателем.

«Маринка, ну зачем же ты так?! Любимая… зачем?!»

Антон вывернул руль и резко сдал назад. Машина наехала колесом на бордюр, соскочила с него, царапнув днищем, но водителю было плевать. Он развернул автомобиль, едва не задев припаркованные рядом машины, и «тойота», взвизгнув покрышками, рванула вперед.

Он мчал по вечернему городу, лишь иногда сбавляя скорость. Светофоры, будто почувствовав его настроение, дружно загорались зеленым при его приближении. Странная, непонятная ярость наполняла Антона. Он не знал, в чем его ошибка, что так резко изменило Маринино отношение к нему. Поначалу это злило его и слегка обескураживало, больше двух месяцев он упорно не замечал симптомов приближающегося разрыва. И когда настал этот самый момент, оказался к нему не готов. Боль потери и безуспешные попытки сохранить отношения стали его постоянными спутниками на много дней.

Хотелось убежать от этого кошмара, в который превратилась его жизнь, но куда скроешься от самого себя? Невыносимо хотелось напиться, залить жжение в груди «огненной водой», забыться хоть на какое-то время. Но Антон не мог себе этого позволить. Ведь завтра он должен быть трезвым, чтобы приехать к Марине, отвезти ее в университет. Ведь это еще одна возможность увидеть ее, прикоснуться к ней, еще один шанс все вернуть…