"Усталая смерть" - читать интересную книгу автора (Март Михаил)

ГЛАВА IIМосква. Середина марта

1.

Двухэтажный блочный домик стоял во дворе в одном из центральных районов Москвы. Среди старых помпезных и добротных зданий сталинских времен он выглядел инородным телом. Ну просто аппендикс какой-то. Табличка возле подъезда гласила: «Проектное бюро по индивидуальному строительству коттеджей».

Все точно. Ирина еще раз сверила адрес с направлением и вошла в приземистое здание. На площадке первого этажа висел указатель. Дверь справа вела в компьютерный центр проектирования, дверь слева — в отдел кадров и приемную для заказчиков. Она вошла.

Большая светлая комната метров в пятьдесят, удобные кресла, огромный аквариум, две двери по разным сторонам и возле каждой стол и секретарша.

У кабинета с надписью «Кадры» сидело несколько женщин. Все они выглядели лет на тридцать с небольшим, одетые не лучшим образом, но видно, что к встрече готовились. Настроение у Ирины подпортилось. Похоже, что в этой конторе конкурс, а не просто поиск человека на вакантную должность. Ничего удивительного. Она уже третий месяц обивала пороги разных учреждений, и в каждом из них находили, к чему прицепиться и отказать. Приличную работу, со сносной по сегодняшним меркам зарплатой, найти не так-то просто. Без связей с улицы никого не берут, а если и предложат что-то, то предоставят такие условия труда, где за каждую копейку придется потом обливаться.

Ирина подошла к секретарше и спросила:

— У меня направление с биржи труда. Но я вижу, тут и без меня полный обвал. Может быть, вы сразу поставите мне отказ, и я пойду. Зачем зря вас от дел отрывать?

— Я ничего не отмечаю, девушка. Давайте свой паспорт, направление и выписку из трудовой книжки. Если есть, то и диплом об образовании. Садитесь и ждите. Вас вызовут.

Ирина сдала документы и села в кресло. Она была двенадцатой, а чем черт не шутит, может, ей и повезет. Она каждый раз тешила себя надеждой, но всегда что-то срывалось. Как она устала колесить по Москве, обивать пороги и унижаться! Человек, а тем более женщина, стал совершенно не защищенным. Всем кругом плевать, есть у тебя деньги на хлеб или нет, как ты живешь, можешь ли платить за квартиру или нет. Каждый месяц приходят квитки с новыми ценами на старое жилье, и ничего с этим не поделаешь.

Из кабинета вышла девушка лет тридцати с раскрасневшимся лицом, и Ирине показалось, что в глазах ее стояли слезы. Но она так быстро пошла к выходу, что разглядеть ее хорошенько не удалось. Ясно одно: ее забраковали. Секретарша взяла Иринины документы и вошла в кабинет.

Через несколько секунд она вернулась и попросила войти следующую. Эту и вовсе выставили через минуту. Как можно за такой промежуток времени понять, на что человек способен? Очевидно, отбор идет по каким-то особым критериям. А что ты успеешь понять за минуту? Только внешность разглядишь. Ирина осмотрела присутствующих и поняла, что по внешности она имела явное преимущество перед остальными. Но только какая контора будет платить двести пятьдесят долларов за красивые глазки? Нашелся один тип, который подыскивал себе секретаршу на хорошую зарплату, и Ирина ему подошла, но одна мысль о том, что перед этим уродом, оплывшим жиром, придется каждый день ноги раздвигать, вызвала у нее тошноту. А он не стеснялся и сразу заявил свои требования без особых подходов. Хотелось ей тогда треснуть его по лысине, но она сдержалась. В итоге еще два месяца бесполезной толкотни на бирже и обивание чужих порогов. Время шло. Долги подпирали. Никто ей уже в долг не давал, и положение складывалось критическое. Надежды таяли, как весенний мартовский снег.

Дверь кабинета раскрылась, и на пороге появилась элегантная женщина лет сорока пяти с красивым, но очень строгим лицом. Она пробежалась взглядом по очереди и остановилась на Ирине.

— Вы! Зайдите ко мне.

Ирина от неожиданности вздрогнула. Вот так сразу, минуя очередь, ее вызвали. Ее обуял страх, словно она направилась к стоматологу и ей предстояло вырвать зуб без заморозки.

Очередь отреагировала спокойно. Нанимателю виднее, кого вызывать первым, кого последним. Ирина встала и прошла в кабинет начальницы. На отдел кадров огромная комната с коврами вовсе не походила. Скорее, здесь должен сидеть директор. Тяжелые портьеры плотно закрыты, огромная люстра ярко освещала помещение. В дальнем углу стояли стол с работающим компьютером и два кресла по обеим сторонам. Ничего общего со стоматологией, но слишком шикарно. Человек чувствовал себя мелкой мошкой в таких апартаментах. Ирине предложили сесть.

Начальница долго ее разглядывала, потом перешла к документам.

— Сколько вам лет, Ирина Николаевна?

— Тридцать шесть.

— Вы замужем?

— Нет.

— Но у вас штамп стоит в паспорте.

— Мой муж умер год назад. Я вдова.

Начальница вновь взглянула на клиентку.

Интересная женщина с огромными карими глазами, чувственным ртом, пышными волосами и не замужем.

— И что же, не пытались найти себе друга? С вашей-то внешностью?

Разговор шел на отвлеченную тему, но Ирина уже привыкла к тому, что нынешние начальники все ведут разговор не по теме. Их интересует в первую очередь быт и насколько человек нуждается в работе, а потом и поторговаться можно.

— На улице только пьяные пристают. Пару раз я пыталась познакомиться по объявлениям, но поняла, что стоящие мужчины все давно пристроены, а объявления дают альфонсы, аферисты либо выставленные за дверь неудачники и алкоголики. Смотреть не на что. Уж лучше одной оставаться, чем обузу себе на шею вешать. Даже если и найдешь приличного человека, то он все равно не заменит отца моим детям. Старшему двенадцать, младшей восемь. Кому нужны такие прицепы? Мужики сами в няньках нуждаются. Принеси, подай, обласкай и не лезь к ним со своими проблемами.

— Все одинокие женщины рассуждают примерно так же, как вы. Вероятно, так оно и есть. Судя по вашей трудовой книжке, к современным темпам работы вы не приучены.

— Да. Я работала в Моспроекте пять лет чертежницей, техником, а после окончания Архитектурного института стала идти в гору. Но после рождения сына мы с мужем решили, что мне лучше заняться семейным очагом.

— С такой трудовой книжкой вы сможете только на вещевом рынке работать, милочка. Диплом ваш уже прокис. Сегодня другие требования, материалы и темпы. Вряд ли вы найдете работу по душе да еще с приемлемой зарплатой.

— Понимаю. Мне можно вставать и уходить?

— Я могу вам сделать выгодное предложение, но если у вас слишком много амбиций и гордыня, то оно вас не устроит. Если вы думаете в первую очередь о детях и стабильности, то кое-какие принципы в себе придется побороть.

— Дети — самое важное, что есть в моей жизни. Я работы не боюсь, любой, если она оставляет мне время на детей и дает возможность жить по-человечески, а не впроголодь.

— Хорошо. Я дам вам ставку двести долларов на время двухмесячного испытательного срока. Работать будете с девяти до шести и выполнять поручения руководителя отдела. Скорее всего, они будут связаны с вашим образованием. Но основная работа не в этом. Вы будете ездить по вызовам мужчин. И не вздрагивайте, милочка. У нас все так работают, и никто не жалуется. Как правило, мы обслуживаем приезжих клиентов, состоятельных, проживающих в гостиницах. Если вас посылают к клиенту, то выдают соответствующую одежду, надежные презервативы, и вы едете на час-полтора в одну из гостиниц города. Ставка — сто долларов. Шестьдесят вы сдаете в кассу, сорок остается вам. Дадут больше, они ваши. Своих клиентов мы предупреждаем, что им не разрешается трогать вас руками и целовать. Обычная процедура, не требующая от вас особых талантов. Приняли душ и забыли. Сколько вы заработаете в месяц? Все зависит от вашего очарования и шарма. На некоторых наших девушек очень высокий спрос,

и они за один рабочий день успевают обслужить трех клиентов. Если вы клиенту понравились, то в следующую командировку он опять захочет увидеть вас. Двадцать четыре рабочих дня — и при хороших достижениях некоторые девушки получают у нас порядка двух тысяч долларов в месяц. При этом ваш оклад сохраняется. Если в течение испытательного срока вы не будете востребованы, то мы вас уволим. Не меньше трех раз в неделю вы должны выезжать по вызову. В противном случае наше сотрудничество нерентабельно. На первых Порах диспетчеры помогут вам и дадут подзаработать и войти, что называется, во вкус. А дальше сами поймете, как создавать сеть собственных клиентов. Детали мы обсудим потом. Для начала мне нужно ваше принципиальное согласие, а потом можно будет заключить контракт.

Ирина долго молчала. У нее в голове не укладывалось, как такое предложение может быть реальным. Шутка какая-то. Что тут можно ответить? Язык словно приклеился к нёбу.

— Я понимаю вашу некоторую растерянность, — продолжала начальница вкрадчивым голосом. — Вы получили не совсем обычное предложение. Но вам не об этом надо думать, а о том, что все ваши похождения закончатся на вещевом рынке, где придется терпеть и мороз, и дождь, и жару и потакать своему хозяину из кавказской республики, который, конечно, не упустит возможности, пользуясь положением, отведать вашего тела. Только при этом вам будут платить сто рублей в день, который придется проводить на ногах и бойко торговать всякой дрянью. Сегодня человеческий труд ничего не стоит.

— Мне ли этого не знать,— тихо пробормотала Ирина. — Вы дадите мне время на обдумывание вашего предложения?

— Здесь очередь сидит, милочка. У меня всего одно вакантное место. Вам и без того сделали исключение и не заставили сидеть в коридоре. Никаких привилегий. Либо да, либо нет.

У Ирины в кошельке оставалось семьдесят рублей. Никто ей к этим грошам ничего не прибавит. Пакет молока и хлеб. Сегодня-завтра проживут, а послезавтра? И продать уже нечего. Последнее, что смогла продать, обручальное кольцо. Все.

— Хорошо. Я согласна. Мне очень нужны деньги.

— Трезвое решение. Завтра к девяти утра выходите на работу. Как только поступит заявка, я попрошу диспетчера послать вас. Ничего страшного в этом нет. Не стоит терзаться, а уже вечером вы вернетесь домой с полной сумкой продуктов. Утром оформим документы, и я познакомлю вас с сотрудниками. В трудовой книжке вы будете значиться архитектором отдела новых разработок. Ваши документы пока останутся у меня. Завтра я вам верну паспорт и диплом. А сейчас идите домой и отдохните. Вы должны выйти на работу свежей и энергичной.

Ирина встала и вышла из кабинета. Она не помнила, как добралась до дома и чем занималась. Ей казалось, что все происшедшее случилось вовсе не с ней, а она прочитала страшненькую историю в какой-то книжке или посмотрела плохое кино.

В метро она сидела и разглядывала мужчин и пыталась себе представить, что каждый из них теперь может заказать ее по телефону, как бутылку вина, в свой номер, а ей придется выполнять все его прихоти. Но ни один из мужчин не вызвал у нее отвращения. В вагоне ехали нормальные люди, одетые все как братья с одних и тех же вещевых рынков, и каждый был озабочен своими собственными проблемами. Вряд ли среди этой толпы найдется хоть один мужик, способный выбросить сотню долларов на то, чтобы провести один час в постели с красоткой. Ирина не считала себя целомудренной женщиной и не хранила трепетно верность мужу. Всякое бывало. Влюбилась или кто-то слишком красиво ухаживал и настаивал, а иногда со злости или от скуки. Что греха таить. Было. Разумеется, муж об этом не догадывался и даже не думал, но можно сказать, что свои собственные измены Ирина себе прощала, а другие о них не знали. Но стать проституткой по трудовой книжке? Такого она не могла себе представить.

На следующий день Ирина явилась на новую работу вовремя. Поджилки немного тряслись, но она сумела взять себя в руки. Всю ночь женщина не спала и уговаривала свою порядочность немного подремать и не беспокоить ее. Конечно, Ирина не считала себя безукоризненно порядочной женщиной, грешила она в жизни немало, но одно дело — когда идешь на грех по собственному желанию, и совсем другое — когда превращаешь свое тело в потребительскую корзину. За долгие месяцы нищеты она поняла главное. Не родись красивой, а родись счастливой. Жить так, как ты считаешь правильным, с достоинством и в собственное удовольствие, тебе никто не даст.

Своих талантов она не имела, коммерческой жилки не обнаружилось, идеи отсутствовали, и дерзости не хватало, чтобы пуститься в какую-нибудь аферу, стать гадалкой, предсказательницей, целительницей или открыть на крайний случай свой пивной ларек. Слишком много времени и энергии отнимали дети, и средств не нашлось для раскрутки. Слишком рано в жизни она успокоилась и решила, что все в порядке и ничего уже в ее семье не изменится. Изменилось. Смерть мужа, сорокалетнего крепкого мужика, выбила ее из колеи и поставила на колени перед обстоятельствами. Теперь придется смириться с теми законами, которые тебе диктует сегодняшний черный мир, где ничем не гнушаются, если это приносит деньги. Нет больше человеческих и духовных ценностей, есть только доллар, которому подчинено все вокруг.

Начальницу звали Елена Андреевна. Встретила она новую сотрудницу так, будто они были старыми подружками, и сразу стала называть ее по имени.

Ирина подписала какие-то бумаги, даже не читая их, и Елена Андреевна проводила ее в другое крыло здания. Отдел новых разработок напоминал школьный класс. Столы в три ряда — как парты, по семь столов в ряду, и на каждом компьютер. В центре стоял стол начальника, за которым сидела женщина лет пятидесяти и просматривала какие-то бумаги. За своими партами сидели девушки. Точнее, женщины в возрасте от тридцати до сорока, и каждая со своими особенностями. Все хорошенькие, но разные и непохожие друг на друга. Две из них с азиатской внешностью, одна мулатка, а в основном блондинки.

Место за третьим столом в правом ряду пустовало.

— Девочки, позвольте вам представить новую нашу сотрудницу Ирину Титову. Прошу относиться к ней деликатно и принять в свой коллектив со свойственной вам теплотой и заботой. Ей, как и многим из вас, первое время будет нелегко. Надеюсь на вашу поддержку. — Подведя Ирину к центральному столу, она сказала: — А это Вера Григорьевна, руководитель вашего отдела. Теперь, Ирочка, ты обязана беспрекословно выполнять все ее указания.

Новая начальница бросила на нее мимолетный взгляд и, не вставая, сказала:

— Пойдешь завтра в кожно-венерологический диспансер номер семь на улице Стопани и сдашь все анализы. Направление я дам тебе в конце рабочего дня. А сейчас садись за свободный стол. Скоро принесут кофе, и делай то, что делают другие. С работой тебя ознакомят позже.

Ирина прошла на свое место под оценивающими взглядами своих новых подруг. Называть их коллегами у нее язык не поворачивался.

Делать то, что делали другие, означало наводить макияж, смотреться в зеркало и пить кофе. Кто-то занимался компьютером, но что они делали, Ирина знать не могла. Обстановка показалась новенькой вполне демократичной, девушки вели себя свободно и переговаривались между собой, но не громко. Уловить тему разговора было трудно, лишь отдельные слова. Но они касались быта, цен и магазинов.

Девушка, сидящая впереди, оглянулась. Яркая красотка лет сорока. Она выглядела старше всех, но обладала незаурядной внешностью. Одни зеленые глаза миндалевидной формы чего стоили. Такая может вскружить голову даже парню моложе себя.

— Привет, Ирина. А меня зовут Марина. Ты замужем?

— Вдова.

— Тебе легче. Большинство из нас замужем. Впрочем, на семейной жизни наша работа не отражается.

— А ты из любви к искусству здесь работаешь? — с поддевкой спросила Ирина.

— Не пыли, подружка. Каждого сюда своя тропинка привела. Мой муж инвалид, сын второй год в колонии сидит. На одних передачках разоришься. Кручусь, как могу. И как тебя Приленская быстро обработала?

— Кто такая Приленская?

— Та, что тебя нанимала. Елена Андреевна. По профессии она психолог. Знает баба свое дело.

— И что из того, что она говорила, правда, а что ложь?

— Все правда. Деньги ты здесь сумеешь заработать. Проблем не будет. Если только серьезно задумываться ни о чем не будешь. Люди быстро привыкают к любой обстановке.

— Давно ты здесь? — спросила Ирина.

— Скоро два года будет. Попала сюда, когда моего Сашку посадили. Он-то и был нашим единственным кормильцем.

— Ты извини меня, Марина, но тебе же не семнадцать. А дальше что? Сколько ты еще протянешь?

— Согласна. О будущем я уже подумала. Просто мне повезло. Но об этом здесь лучше не говорить. Поваришься в нашем котле, и у тебя на многое взгляды поменяются.

На столе начальницы зазвенел телефон. Она сняла трубку.

— Слушаю вас… Да, Алешенька, сейчас я маму позову… Роза, возьми трубку.

Девушка из первого ряда сняла трубку и начала разговаривать. Понятно было, что общалась с ребенком. Только сейчас Ирина заметила на каждом столе по телефону, а у руководительницы целых три аппарата и все разного цвета.

— А кто на моем месте сидел? — Спросила Ирина.

— Галька.

— Она уволилась?

— Нам об этом не говорят. Сами не увольняются. Проштрафившихся вышибают. А через день на их место новенькие садятся. За два года, что я здесь потею, половина поменялась. Где они сейчас, одному Богу известно. Так что я ветеран подстилочного труда.

— Как же здесь можно проштрафиться? В чем?

— Ну, про одну я кое-что знаю. Работала тут Юлька. Незамужняя. Редкое явление в нашей команде. Так она решила переманивать клиентов к себе на дом, чтобы всю выручку грести в карман. -

Марина перешла на шепот: — Она, дура, не знала, что все номера клиентов прослушиваются. Не так тут все просто. Наша контора напрямую с отелями сотрудничает. Захотел клиент девочку, просит портье или администратора, а те ему наш телефончик дают, и тут же в номер телефонный мастер приходит. Проверить аппарат. Одна минута — и жучок уже стоит в номере. С этого момента клиент на крючке у нашей патронессы, и через полчаса о нем все известно: кто, что, когда и сколько. Для особых клиентов подбирают девочек не из нашей бригады. Есть покруче. Где-то за городом. Там шикарный притон. Но о нем никто ничего толком не знает.

— Прямо сказки какие-то.

— Ты, Главное, помалкивай. Здесь мы все меченые, но сора из избы не выноси. Голову оторвут.

Опять на столе начальницы затрещал телефон.

— Слушаю вас.

На этот раз она сняла красную трубку.

— Поняла.— Глянув на Марину, она сказала: — Липчук, на выезд. Твой принц из Саратова приехал. Ждет в обычном месте. Зайди к Елене Андреевне, доложи. У нас насчет твоего клиента есть инструкции.

— Знаю-знаю. — Марина подмигнула Ирине. — Не тоскуй, подружка. Это только поначалу страшно, а потом и думать об этом не будешь.

Марина выглядела веселой и беззаботной. Ирине показалось, что она довольна своей работой. За два года, конечно, и к тюремной камере можно привыкнуть. В борьбе за выживание человек выносит любые испытания.

Телефон звонил часто. В основном тот, что красного цвета, без диска и кнопок. Ирина поняла, что это внутренняя линия. После каждого звонка одна из девушек уходила. Потом затрещал белый аппарат.

Ирина поняла из разговора, что звонит муж ее новой знакомой, ушедшей на «сеанс», как они здесь выражались.

— Я думаю, что она вернется часа через полтора. Они выехали на объект с проектировщиками. Как вернется, я ей передам, что вы звонили.

Начальница положила трубку.

Дело поставлено на соответствующем уровне, подумала Ирина. Два года муж Марины встречает ее с работы, небось ужин ей готовит, обнимает, целует, и они садятся за стол. Что она ему говорит при этом? В общем-то, женщина может говорить все что угодно, и делать это убедительно. Она не может сказать правды, тут и пытки не помогут. Ирина себе представила на минутку, что бы случилось, если бы она однажды пришла домой и рассказала своему благоверному, как заходила к одному мужику и чем они занимались в течение двух часов. Такое невозможно. Институт семьи и брака прекратил бы свое существование на земле, если бы мужья и жены начали говорить друг другу правду. Не зря все кругом утверждают, что семья строится на доверии. Удобная позиция. Все счастливы. Надо просто надеть розовые очки и улыбаться. Счастливчики доживут до старости, отметят свою золотую свадьбу, и при этом каждый из них имеет свои собственные воспоминания о молодых годах, которыми никогда не поделится со своей половиной. У них и общих воспоминаний хватает. Какое лицемерие…

Мысли Ирины оборвала начальница:

— Новенькая, идем со мной.

Ну вот, кажется, и до нее добрались, а она уже успокоилась и пригрелась. Думала — пройдет. Ладно, чем раньше, тем лучше.

Ее проводили в отдельную комнату, похожую на театральную уборную. Здесь всего хватало: косметики, париков, одежды и нижнего белья.

— Подбери себе черные чулки со стрелкой, пояс, черное шелковое белье и шпильки. Здесь все новое, дезинфицированное. Наденешь рыжий парик с длинными волосами. Все они из натуральных волос.

— А разве так, как есть, я не подойду?

— Мы выполняем желания клиента. Для нас это закон. Черное белье и чулки с поясом — самое востребованное желание. Очень сексапильно. И он хочет рыжую и длинноволосую. Поедешь в гостиницу «Украина», номер 6115. Назовешься любым именем. Но оно станет твоим для всех клиентов. Мы запишем его в картотеку.

— Лола.

— Пусть Лола. Кажется, у нас таких нет.

Женщина подала Ирине черную лакированную сумочку.

— Здесь все, что тебе нужно: презервативы, косметика, диктофон и визитная карточка.

— Зачем мне диктофон?

— Войдешь в номер, отдашь клиенту «резинку» и включишь красную кнопку на диктофоне. Это и будет твоим отчетом. Деньги берешь вперед. А по визитке тебя в любой отель пропустят, с которым мы сотрудничаем. Во дворе стоит машина. Тебя отвезут туда и обратно.

— Мне всегда будут давать машину?

— До тех пор, пока на свою не заработаешь. Тогда будешь получать только на бензин. Мы заботимся о своих девушках. Зимой в чулочках и на шпильках холодновато. Я не хочу, чтобы вы болели. Мы бюллетени не оплачиваем.

— Сколько же мне дадут денег?

— Сто долларов в час. Клиент расценки знает. Ты их должна помнить. Я говорю о мужчинах. Если ты ему понравишься, он захочет тебя опять увидеть в следующий заезд.

— А если маньяк какой-нибудь попадется?

— Пока ты туда доедешь, мы о нем будем знать больше, чем он сам о себе знает. Если у нас появятся сомнения, то тебя остановят раньше, чем ты войдешь с ним в контакт.

Ирина закончила с гардеробом и глянула на себя в зеркало. Вид у нее был вульгарный. Словно прочитав ее мысли, начальница сказала:

— Чем вульгарнее, тем лучше. Это возбуждает.

— Вы так думаете?

— Мужчины, пользующиеся услугами проституток, хотят видеть в них то, чего нет в женах.

Ирину будто хлыстом стегнули. Теперь-то наконец до нее дошло, что ее новая профессия называется «проститутка». Можно подумать, что вчера она этого не знала. Знала. Но ей в лицо об этом никто не говорил.