"«...Расстрелять!»" - читать интересную книгу автора (Покровский Александр Михайлович)Дерево– Дерево тянется к дереву… – Деревянность спасает от многого… Эти фразы были брошены в кают-компании второго отсека в самой середине той небольшой истории, которую мы хотим вам рассказать. Итак… В шестом отсеке, приткнувшись за каким-то железным ящиком, новый заместитель командира по политической части следил за вахтенным. Новый заместитель командира лишь недавно прибыл на борт, а уже следил за вахтенным. Человек следит за человеком по многим причинам. Одна из причин: проверить отношение наблюдаемого к несению ходовой вахты. Для этого и приходится прятаться. Иначе не проверишь. А тут как в кино: дикий охотник с поймы Амазонки. Из-за ящика хрипло дышало луком; повозившись, оттуда далеко выглядывал соколиный замовский глаз и клок волос. Лодка куда-то неторопливо перемещалась, и вахтенный реакторного отсека видел, что его наблюдают. Он давно заметил зама в ветвях и теперь вел себя, как кинозвезда перед камерой: позировал во все стороны света, втыкал свой взгляд в приборы, доставал то то, то это и удивлял пульт главной энергетической установки обилием и разнообразием докладов. – Он что, там с ума сошел, что ли? – Пульт, шестьдесят пятый… – Есть… – Прошу разрешения осмотреть механизмы реакторного отсека. – Ну вот опять… – вахтенный пульта повертел у виска, но разрешил. – Осмотреть все механизмы реакторного отсека. – Есть, осмотреть все механизмы реакторного отсека, – отрепетовал команду вахтенный. – Даже репетует, – пожали плечами на пульте. – И это Попов. Удивительно. Он, наверное, перегрелся. С каждым днем плаванья растет общая долбанутость нашего любимого личного состава. Сказывается его усталость. Вахтенный тем временем вернул «банан» переговорного устройства на место, как артист. Потом он вытащил откуда-то две аварийные доски и, засунув это дерево себе в штаны, кое-как заседлал себя им спереди и сзади, отчего стало казаться, что он сидит в ящике. Засеменив, как японская гейша, он двинулся в реакторный отсек, непрерывно придерживая и поправляя сползающую деревянную сбрую. Ровно через десять минут его мучения были вознаграждены по-царски: у переборки реакторного его дожидался горящий от любопытства зам. – Реакторный осмотрен, замечаний нет, – сказал заму вахтенный. – Хорошо, хорошо… а вот это зачем? – ткнул зам в доски, выглядывавшие из штанов вахтенного. – Нейтроны там летают. Попадаются даже нейтрино. Дерево – лучший замедлитель. Так и спасаемся. – Дааа… и другой защиты нет? – Нет, – наглости вахтенного не было предела. – И мне бы тоже… – помялся зам, – нужно проверить несение вахты в корме. Дело в том, что за неделю плавания зам пока что никак не мог добраться до кормы, а тут ему представлялась такая великолепная возможность. Через минуту зам был одет в дерево и зашнурован. А когда он свежекастрированным чудовищем исчез за переборкой, восхищенный вахтенный весело бросился к «каштану». – Восьмой! – Есть, восьмой… – Деревянный к тебе пополз… по полной схеме… – Есть… Медленно, толчками ползущего по восьмому отсеку деревянного зама встретил такой же медленно ползущий деревянный вахтенный: – В восьмом замечаний нет! На следующий день мимо зама все пытались быстро проскользнуть, чтоб вдоволь нарадоваться подальше. Каждый день его теперь ждали аварийные доски, и каждый день вахтенные кормы прикрывали свой срам аварийно-спасательным имуществом. Его ежедневные одевания демонстрировались притаившимся за умеренную плату. Через неделю доски кончились. – Как это кончились?! – зам строго глянул в бесстыжие глаза вахтенного. – Ааа… вот эта… – рот вахтенного, видимо, хотел что-то сказать, а вот мозг еще не сообразил. Глаза его, от такого неожиданного затмения, наполнились невольными слезами, наконец он всхлипнул, махнул рукой и выдавил: – Украли… – Безобразие! И это при непрерывно стоящей вахте! Возмутительно! Какая безответственность! Просто вопиющая безответственность! Как же я осмотрю корму?.. Зам, помявшись, двинулся назад. В тот день он не осматривал корму. Вечером на докладе от него все чего-то ждали. Всем, кроме командира, было известно, что у зама кончились доски. – Александр Николаич, – сказал командир заму в конце доклада, – у вас есть что-нибудь? И зам встал. У него было что сказать. – Товарищи! – сказал зам. – Я сегодня наблюдал вопиющую безответственность! Причем все делается при непрерывно несущейся вахте. И все проходят мимо. Товарищи! В корме пропали все доски. Личный состав в настоящее время несет вахту без досок, ничем не защищенный. Я сегодня пытался проверить несение вахты в корме и так и не сумел это сделать… – Погоди, – опешил командир (как всякий командир, он все узнавал последним), – какие доски? И зам объяснил. Кают-компания взорвалась: сил терпеть все это не было. На столах так рыдали, что казалось, они все сейчас умрут от разрыва сердца: некоторые так открывали-закрывали рты, словно хотели зажевать на столах все свои бумажки. |
||
|