"«...Расстрелять!»" - читать интересную книгу автора (Покровский Александр Михайлович)Флотв выражениях, междометиях, афоризмах, в вопросах и ответах, в бессвязных выкриках… – Что это у вас? – Это усы, товарищ капитан первого ранга! – Это не усы, это трамплин для мандавошек. – Сгниешь на «железе», сгниешь!.. А я говорю, сгниешь!.. Да… а вы думали, здесь что?.. Что вы думали?.. – Чего вы тут сявку раз-зявили?! Что вы тут сидите… молью! Я вам тут что?! Что?!! Я вас-с-спрашиваю!!! Мал-чи-те!.. Лучше!!! Я вам верну дар речи, когда это нужно будет!!! Если хотите со мной говорить, то молчите!.. Абсолютно новый крик: – Что вы тут ходите!.. Ногами!.. С умной рожей!.. Па-дай-ди-те сюда… я вам верну человеческий облик!.. – …по-ротно… на одного линейного дистанции… – …Ссс-чет! – Раз! – Ииии-раз!!! – …П о з д р а в л я ю в а с… – Уууу-ррр-ааа!!!.. – Эй, сколопендра! – Это вы мне?.. – А кому же! Ползи сюда!.. – Что вы мечетесь, как раненная в жопу рысь! Вы мичман или где?.. – Слушай, что стряслось во вселенной? Умер кто-нибудь из высшего командования или съели твой завтрак? – Где ваш конспект? – Сильные не конспектируют… – Кто вы такой?! Кто вы такой, я вас спрашиваю?! Вот доложите: кто вы такой?!. – Что вы тут разматываете сопли по щекам?! Что вы тут роняете пену на асфальт?! Га-ва-ри-те члена-раздель-на! Члена-раздельна! Каждый свой член в раздельности… – Где ваш план? Что вы мне подсовываете здесь постоянно?! Это что?! План?! Почему за месяц?! Где за год?! Восстановить немедленно! Жизнь без плана – жизнь впустую!.. – Что вы тут опять написали? Липа должна быть липовой, а не дубовой. Поймите, дело может стоять, но журнал должен идти… – Что такое флотский смех? Это когда по тебе промахнулись. – И все-таки, а какова преамбула? – Чё?.. – Преамбула… говорю, какова? – Чё?.. – Дадада!.. Да! Те же яйца, только в профиль! Значить так! Задернить! Восстановить методом заливания! Нештатные тропинки уничтожить! Ямы защебенить! Для чего достать щебенку! Озеро одеть в гранитные берега. Назначаю вас старшим над этим безобразием. Горячку пороть не будем. К утру сделаем. Через три часа, когда ты уже задернил: – Так! Все! Дрова в исходное! Удалось отбиться: теперь это не наш объект. – Видишь ли, Шура, замечания и традиции у нас с русско-японской войны. А может быть, с Чингис-хана… Не устранены еще… И грань между замечанием и традицией такая стертая… что замечание легко переходит в традицию, а традиция… в замечание… Так что потом, когда мне говорят вот это: «славная традиция» или «беречь и умножать традиции бережно сохранять»… я все думаю: о чем они говорят… бедные… – У вас такое лицо, будто вы только что побывали в лапах нашей флотской организации… – Не организации, а «долболедизма». – А это как что? – Дробь БП и долбить лед… до бетона… – Личный состав, обалдевший от обилия вводных, действует ли по этим вводным? – А как же! Аж пиджак заворачивается!.. – …и осуществили ремонт методом выхода из дверей… – Боже мой, сколько не сделано… сколько не сделано… а сколько еще предстоит не сделать… – К я я к сейчас размажу… по переборке! Тебя будет легче закрасить, чем отскрести… – Говорят, подводнику положено десять метров дополнительной жилой площади. Есть постановление… – Это только после увольнения в запас… – Чтоб лечь и умереть спокойно… – Только не квадратной, а кубической… – Что это за корыто на вас? – Это фуражка, товарищ капитан первого ранга! – Бросьте ее бакланам, чтоб они ее полную насрали… – Товарищ капитан третьего ранга, а когда нас накормят? – Вот если б ты питался от моей груди, то был бы всегда сыт… – Па-че-му не гла-жен?! Почему?! (По кочану, вот почему.) Времени не хватило?! Я вам найду время! Лучше б ты в море упал. Наберут отовсюду не поймешь каких трюмных!.. Начальник физической подготовки и спорта – флагманский мускул – доложил: «Слишком много у нас больных!» Принято решение: впредь больных вместо физзарядки выводить на прогулку с… ломами! И знаете, больные резко сократились. «Ч-т-о ж т-ы с-п-и-ш-ь, с-о-б-а-к-а, т-ы ж г-е-р-м-а-н-с-к-и-й к-о-н-ь… – между прочим, из германского героического эпоса». – «А из японского можешь?» – «Могу: Ч-т-о ж т-ы с-п-и-ш-ь, с-о-б-а-к-а, т-ы ж я-п-о-н-с-к-и-й к-о-н-ь…» – … В е л и к о е, старина, – это простое… Простое, старина, – это плоское… В е л и к о е – э т о п л о с к о е, старина… – Ты мешаешь мне правильно реагировать на те порции света и тепла, которые исходят от солнца лично для меня… – Ты знаешь, какая самая первая самцовская обязанность? – ? – Метить территорию. О-собыми выделениями о-со-бой тер-рриториальной железы… Выходишь… ежедневно и… метишь… – И последнее, товарищи! Так, с хвостов, встаньте в каре. И последнее. Командующий требует спокойствия и выдержки. В ходе инспекции десять человек сымитировали повешение. Трое доимитировались до того, что повесились… – Ну как ваш новый зам? – Видишь ли, Шура, в детстве его так сильно напугали «бабайкой», что еще с колыбели в ответ на «Коза идет, коза идет» он научился приставлять ладонь торцом к переносице. – Наберут трусов на флот, а потом хотят, чтоб они умирали гер-роями… Цок, цок, цок. – Доложите в центральный: прибыл гражданский специалист к радистам. – Цэнтралный. Прышол дэвишка, хочет радыстов. – Я не девушка, я гражданский специалист. К радистам. – Цэнтралный… ана нэ дэвишка… ана хочет радыстов. – В пять утра прибыть в казарму! – Мда-а… – Не успели с моря приплыть – на тебе… – Сейчас почти час, в два – дома, в три – на жене, в пять – в казарме… – Вот они, пассаты, дующие в лицо… – Мама моя, лучше б я назад в море ушел или в говно упал. – Страна ты моя Дуремария… – Вы что-то сказали или мне показалось? – Вам показалось… – Ночь. Везде темно. И только в Стране Дураков загорался свет… – А в Абрам-мысе водку по прописке продают… – Иди ты! А где ее берут? – Кого? Водку? – Нет, прописку… – Внимание, товарищи! Командующий флотом объявил оргпериод флоту! С сегодняшнего дня – якорный режим. Сход запрещен. Экипаж на борту. Сходню сбросить! – Мать моя женщина, опять семья на якорном режиме… – Жалуйтесь. В лигу защиты сексуальных реформ… – Никак не пойму, это что – домой сегодня не пустят? – Плохо быть деревянным… – Не-ет, флотом управляют двоечники… – Вы хотите сказать, что командующий флотом – двоечник? – А разве командующий флотом управляет флотом?.. – А мне еще двенадцать лет вот так просидеть на оргпериоде – и все! – Помрешь, что ли? – П е н с и я… – А-а… – А американцы вообще говорят: «Войну им объявим, но не начнем. Они себя сами задолбают оргпериодами…» Крыса попалась в петлю. Ее повесили в боевой рубке с биркой: «Повесилась в результате якорного режима». – Я вас категорически приветствую. Прошу разрешения подержаться за вашу мужественную руку. Как ваше драгоценное для флота здоровье? – Безнадежно здоров. Годен только к службе на подводных лодках. Место службы изменить нельзя. У нас нет оснований для беспокойств и переводов. А списывают с плавсостава теперь по двум статьям: трупные пятна и прободение матки. – Ну с маткой, я думаю, у нас все в порядке. – Слушай, что это за козел ходил с вами море удобрять? – Из института. Мы с ним три вахты проговорили. Я думал, он серьезный мужик, а он кандидатскую пишет… – «Есть», «так точно», «никак нет» и «ура!» – четыре слова, отпущенных военнослужащему. Как из них сделать кандидатскую диссертацию? Не понимаю… – Мужики, слушайте, что пишут в нашей любимой газете, удивительное рядом, докладываю близко к тексту: «Крейсер. Ночь. Корабль спит. Устало дышат кубрики. Затихли орудийные стволы. Легкий бриз. Лишь одно окно освещено. Это окно замполита. Стук в дверь. На пороге – старшина трюмный, старшина первой статьи Перфильев. – Разрешите, товарищ капитан третьего ранга? – Проходи, проходи… Перфильев… – Вот, задумка есть, товарищ капитан второго ранга, как бы мне вывести свою команду в отличные?.. – и еще долго-долго не тушился свет в каюте замполита». – Во дают, растудыт ее в качель… живут же люди… к замполиту тянутся… – А наш хрючит по ночам, как трофейная лошадь, аж занавески развеваются… – Почему у вас начштаба зовут Бамбуком? – Потому что деревянный и растет быстро. – Факт, как говорится, на улице; я не хочу, чтоб он был у вас на лице. – Я сейчас соберу узкий круг ограниченных людей; опираясь на них, разберусь как следует и накажу кого попало. – Я теперь, порой, иногда даже думаю с ошибками. – Если нет мозгов, бери блокнот и записывай! Я всегда так делаю. – Я вчера в первый раз в жизни подумал, осмотрелся, осмотрелся, взглянул на жизнь трезво и ужаснулся. – Поймите вы, созерцательное отношение к жизни нам чуждо, чуждо… Этим занимались древние греки… и хрен с ними. – Товарищ командир, прошу разрешения быть свободным. – Вас освободила Великая Октябрьская революция. – Товарищ командир, прошу разрешения на сход с корабля. – А зачем? – К жене. – Дети есть? – Двое. – Остальное – разврат! – ПАЧЕМУ БРЕВНО ПЛАВАЕТ?!. Командир дивизии уставился в распорядительного дежурного (вахтенные, собаки, проворонили; черт, как он возник, неизвестно). – Почему бревно плавает? Распорядительный (в первый раз заступивший самостоятельно испуганный лейтенант с чахоточной грудью) испуганно приподнимается, вылезая из очков. – Вы что… онемели? – Так… (время идет). – Я спрашиваю: почему плавает бревно?!! – Так… удельный вес… этой… воды… он больше… – Вы что, идиот?! Лейтенант вздрагивает и смотрит долго. – Идиот?!! Лейтенант вздрагивает и смотрит долго. – Почему… бревно… плавает?!! Лейтенанта сняли, унесли, откачали, отжали. Комдив имел в виду акваторию, захламленную плавником. Запись в личном деле: «Передан вместе с материальной частью». в кают-компании на завтраке… – … и жрет и жрет… – А это психология отличника боевой и политической подготовки… – …лежу я, значит, мечтаю о демобилизации и вдруг… – Крысиные блохи из вентиляции сыплются тебе прямо на рожу. – Да они на человеке не живут. – Укусят… и подыхают… – А у меня вчера на подушке крыса ночевала… – Военнослужащий может испытывать радость от человека напротив. Вот сидит человек напротив, а военнослужащий смотрит на него… и радуется… Так что ты говоришь насчет крысы?.. … на обеде – Там город, Саня, город! Театр! Кино! Там женщины, Саня… прямо на асфальте… Идешь… на асфальте – и женщина… идешь – еще одна… – Не люблю ночевать с дурами. Никакого интеллектуального удовлетворения… – Ох и баба на днях попалась… – Витя (укоризненно)… Пехотный офицер образца 1913 урожайного года сообщил бы офицерскому собранию: «Элегия… эле-гия, а не женщина» или сказал бы: «Ее бедра метались, как пойманные форели», а Витенька, интеллект которого неизмеримо выше табурета, говорит «баба». И с этой женщиной он провел лучшие минуты сегодняшней ночи… – Да пошел ты… – ЧТО ВЫ ПОЛЗЕТЕ, КАК БЕРЕМЕННАЯ МАНДАВОШКА ПО МОКРОМУ… ХУУУ-Ю?!! – А-а-а-тдать носовой! – Есть, отдать носовой! – Отдать кормовой! – Есть, отдать кормовой! – Проверить буй усилием шести человек на отрыв! – Есть, проверить буй усилием шести человек на отрыв!.. Проверен буй усилием шести человек на отрыв!.. Буй оторван… – ПА-ЧЕ-МУ?!! (Пятнадцать восклицательных знаков.) Па-че-му не стрижен?!! (Глаза оловянные.) – Так… тащ капитан второго ранга… ведь перешвартовка… а время теперь на подготовку к вахте не предоставляют… я докладывал… а в парикмахерской очередь… Визг: – Пачему не стрижен?!! – Тык… я же… время же не дают… я отпрашивался… сегодня… Вой: – ПАЧЕМУ НЕ СТРИЖЕН?!! – Тык… времени… же… а в парикмахерской… – Хер в парикмахерской, хер! Почему не стрижен?! Длительное молчание по стойке «смирно», потом: – Есть… Что и требовалось… |
||
|