"Ведьмы цвета мака" - читать интересную книгу автора (Двигубская Екатерина)

Глава 24

На похоронах народу было много и слишком мало, все позабыли Веру Петровну. В ушах был ветер. Он был сердит и неряшлив, разбрасывал по небу клочки туч, рвал с деревьев листву, мешал людям справлять несчастье, набрасывая на их лица шарфы, спутывая волосы.

Марина смотрела в осунувшееся лицо матери. Могила зияла перед ней отвратительной ямой, похожей на вонючее чрево чудовища, питающегося умершей человеческой плотью, сейчас оно расправится с мамой, а после накинется на неё, она самая старшая, за ней никого нет, её линия рода прерывается.

Марина посмотрела на Ивана, он стоял под берёзой, женщина перевела взгляд на племянницу, та бесшумно стонет, уткнувшись в руки Вадика, а Зинка орёт, орёт, как труба, и от этого звука никому нет спасения. Она измотала всех гостей праздника будущей жизни, ведь, по сути, что такое похороны — это праздник будущей жизни, после долгого, мучительного падения в пропасть ты начинаешь медленно идти в гору, и это чувство подъёма не знает печали, ты только что расстался с болью, когда всё внутри тебя ежесекундно умирало, и теперь впереди целая вечность покоя.

Иван наблюдал а Мариной, его потрясло выражение её лица — на нём застыла стеклянная маска, черты скривились, глаза некрасиво выпучились, руки плебейски покраснели. Марина всё время тёрла нос, хотя она не плакала. Иван поёжился, ему захотелось послушать удары её сердца.

Гроб с телом стали опускать в могилу. Зина бросилась к нему и заколотила руками по крышке. Марина боялась сдвинуться с места, ей казалось, что если она пошевелится, то земля разверзнется и поглотит её вместе с мамой. Она беспомощно посмотрела на Ивана, тот, отключившись, глядел перед собой. Почувствовав пристальный взгляд женщины, он схватил Зину, та забилась в рыданиях на его груди.

На поминках все ели кутью, блины с сёмгой и телячьи котлеты, произносили казённые, взятые напрокат речи и делали вид, что расстроились. Трое дальних родственников, приехавшие из Подмосковья чтобы отправить усопшую в последний путь, ели с жадностью, а маразматическая старушка, должно быть, глава их рода, подошла к Марине и почему-то спросила писклявым голосом:

— Ты, Мариночка, нас, ради бога, не бросай. Мы без тебя не проживём. Как ты думаешь, мне руки надо мыть? Полагается? А то я землю кидала, теперь они, наверное, запачкались.

Через минуту, позабыв про своё чистоплотное намерение, она подошла к столу и смахнула к себе в авоську несколько сдобных булок. Марине стало стыдно. Она не выдержала и громко, давясь слезами, как плачут дети, разрыдалась, потом схватила целлофановый мешок и собрала в него остатки еды, поставила в угол неподалёку от старухи.

На улице пошёл снег.