"Битва" - читать интересную книгу автора (Салливан Триша)

РАЗДВИНЬ ПОШИРЕ НОГИ И ДУМАЙ О ЦВЕТОЧКАХ

Мэдди пришлепнула на руку эндорфиновый пластырь и прикрыла глаза, без сил откинувшись на спинку кресла. От корпуса «И-МИДЖа» доносилось легкое потрескивание статического электричества. Ее окутал застарелый запах вызванного паникой пота, высохшего под мышками. За пределами лаборатории большую часть оборудования уже накрыли на ночь брезентом, чтобы защитить чувствительные элементы от пыли и влаги. В зоне наблюдения витал спертый запах с легкой примесью тибетских благовоний, которые обычно сжигала Наоми. Лишь в размытых очертаниях отсека «И-МИДЖа» все еще кипела работа: там, внутри, технические специалисты «НоуСистемз» поддерживали на клеточном уровне непрерывное соединение с подопытным Мэдди, посылая неустойчивые потоки данных в глубины «И-МИДЖа». Все данные о Менискусе — точнее, каждая обнаруженная частичка информации, поправила себя Мэдди — считывались с него и записывались. Отпечатки его мыслей проходили через принимающие станции МУЗЫ в виде сокровенных психологических истин, которые затянут хором свою собственную беззвучную песню в МУЗЕ Мэдди, когда она очистит их. Но это будет только завтра.

Шесть часов борьбы с данными, собранными сканерами «И-МИДЖа», световыми лучами пронизывающими вконец измученного Менискуса, вызвали у Мэдди такое чувство, будто она гонится за собственным хвостом. Она знала, что кризис начался в 11 часов 58 минут, а простое обращение к лабораторным видеозаписям, сделанным в тот момент, показывало, что Менискус сосредоточенно рассматривает волчий зуб, который дала ему Бонус. В это же время отмечен резкий скачок энергии в Молле, словно подсознанию Менискуса потребовалось больше мощности.

Но для чего?

А что насчет Молла? Он-то с какого бока сюда вписывается? Мэдди прежде никогда не придавала большого значения игре: Тактаров клятвенно заверял, что терапевтическая роль игры высока, она поможет подопытному цепляться за жизнь в условиях постоянного стресса, но Мэдди так толком и не поняла, какая в том польза для Менискуса. Она вспомнила строчки об игре из рекламной брошюры «НоуСистемз».

Молл от компании «НоуСистемз» является первой системой виртуальной реальности, предоставляющей возможность непосредственного переноса подсознательного материала в реальность, основные черты которой придумывает сам игрок. Моллы пользуются популярностью благодаря тому, что они воссоздают «счастливые дни» эпохи, предшествовавшей появлению Y-вирусов, когда существовало движение в защиту прав потребителя и царила сексуальная свобода. Данная система с успехом применялась для того, чтобы вернуть целостность пациентам, страдающим расщеплением личности. Она использовалась в лечении посттравматического психического расстройства, послеродовой депрессии, бесплодия на почве стресса, различных пищевых расстройств… Но что самое важное, Молл помогает эффективно бороться с такими тяжелыми физическими привычками, как зависимость от героина, кокаина, алкоголя, галлюциногенных веществ на основе углерода, никотина и от вызывающих вирусные заболевания токсических веществ. При заболеваниях, связанных со злоупотреблением алкоголем или наркотиками, Молл оказался полезным на стадии переобучения — решающего фактора на пути к полному выздоровлению. Молл-7 от «НоуСистемз» также отлично зарекомендовал себя при решении проблем вирусной инфильтрации, благодаря уникальной способности представлять в виде виртуальных личностей как психологические комплексы, так и опасные для жизни химические вещества, таким образом вынуждая объект в буквальном смысле встретиться лицом к лицу со своими демонами.

Эти напыщенные рекламные фразы все до одной обильно источали излишнюю предупредительность, отражали новаторский подход к проблеме — самый что ни на есть калифорнийский подход, — и девять лет назад, когда Мэдди согласилась на условия Берни Тактарова, она искренне верила в грядущие возможности Молла. Но те хваленые исследования, которыми больше всего гордилась компания «НоуСистемз», основывались прежде всего на тесном взаимодействии врача и пациентки вне сценария игры. Полученный пациенткой игровой опыт обсуждался с врачом, который помогал обеспечить ей верное понимание происшедшего.

Однако Менискус страдает Y-аутизмом. Он не разговаривает. Также он отказывается рисовать, заниматься музыкой, участвовать в лечебных пантомимах, играть в психотерапевтические игры с куклами или клавиатурой. И если уж зашел разговор о его камнях, то кому вообще могло прийти в голову, что он так ими дорожит?

Никто не знал, о чем думает Менискус. Его личная версия Молла для всех, кроме него самого, оставалась полной загадкой.

А сегодня он заговорил с Бонус. И сейчас, на пороге смерти, Менискус задействовал огромное количество энергии Молла — но для чего?

Мэдди встала. Эндорфины наконец-таки подействовали, и головная боль постепенно проходила. Мысли по-прежнему выделывали дикие па в голове. Мэдди беспомощно оглядела лабораторию.

Наоми устроилась в позе лотоса на столе, низко вытягивая мантру и устремив взгляд в точку на потолке. В аквариуме Менискуса царил полный беспорядок: повсюду валялись подушки, а его мягкие игрушки были разбросаны по полу вперемешку с камнями, которые он собирал. Слоненок Олли оказался перевернутым с головы на ноги и теперь стоял на собственном хоботе. Сам подопытный распростерся ничком на кровати, купаясь в приглушенном свете сканеров «И-МИДЖа». Даже со своего места Мэдди заметила, что новая колония Лаз79 протянула свои усики вверх, к его плечам, откуда они спускались к левой почке Менискуса.

Наоми пошевелилась, и тогда Мэдди, даже не повернувшись в сторону помощницы, сказала:

— Он умирает. С тем же успехом мы могли просто выстрелить ему в голову. Это только вопрос времени. Пусть «И-МИДЖ» работает без перерывов — к черту расходы, мне наплевать, — так мы хотя бы сможем собирать данные до самого конца. И подготовьте герметичные емкости для образцов.

Мэдди отвернулась от панели «И-МИДЖа», где мелькала считываемая информация. Она ненавидела себя за бесчеловечный приговор, который скрывался в ее словах. Ей пришлось сказать это, вытащить правду наружу, вынудить себя признать ее, но легче не стало. Мэдди теряла своего подопытного и не знала почему.

В довершение всех бед Мэдди была лишена даже возможности биться головой о стену, как бы сильно ей этого ни хотелось. В соответствии с негласным кодексом поведения настоящего ученого, ей придется занять выжидательную позицию и терпеливо вести записи.

— Я просмотрела видеоматериалы, — мягко сказала Наоми. — Нет сомнений, он с ней разговаривал. Но аудиозапись не велась, а угол обозрения не дает нам возможности узнать, что именно она сказала.

— Я знаю. Я уже спросила, что она ему сказала. Просто что-то о том волке в Медоулэндз. Последнее время это стало у нее навязчивой идеей.

— Так как, по-вашему, она на него произвела впечатление?

— Уверена, что да — но с тем же успехом это можно сказать и про девочек из шкояы «Пискатауай». Как, впрочем, и про все, что он видит. Вирусы, та игра, которой он тешится. Но я не в силах выявить изначальный фрагмент во всей этой картине, и я не могу связать ни одно из событий этого дня с подобной реакцией вирусов.

Наоми слегка улыбнулась.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказала Мэдди.

— Ну и о чем я думаю?

— Раз она моя дочь, то я не хочу ее впутывать. Наоми ничего не ответила.

— Что ж, в этом есть доля истины. Но так уж случилось, что она и вправду не имеет к происходящему никакого отношения. Вероятнее всего, причина кроется в этих 10Е, которых мы недавно посеяли.

— Вы сегодня вообще собираетесь домой?

— Пока нет. Хотя мне не мешало бы пройтись. Может, удастся понять, что у нас тут творится.

Мэдди активировала свою МУЗУ и подключилась к лабораторному компьютерному терминалу, чтобы забрать работу с собой, после чего вышла в темень развлекательного парка. Оказавшись на улице, приподняла волосы с вспотевшей шеи, чтобы ощутить дыхание легкого ветерка.

Она почувствовала странное облегчение, но стала яростно приводить различные доводы, чтобы оправдаться в собственных глазах. Прежде всего Мэдди напомнила себе, что никогда не горела желанием заниматься этим проектом. Менискус достался ей в наследство после незаконченного исследования Y-аутизма, которое проводил Берни Тактаров. Когда Мэдди только приехала, от нее ожидалось, что она присоединится к его проекту ради собственных исследований. Подобное решение было вынужденным, поскольку катастрофически не хватало мужских клонов, необходимых для изысканий. Многим ученым передача Менискуса для их исследований показалось бы лакомым кусочком. Но Мэдди была разработчиком вирусов, ей прежде никогда не доводилось иметь дело с живыми объектами. Она даже не интересовалась Y-аутизмом, не говоря уж о том, чтобы хоть что-то смыслить в этом вопросе. Ну а что касается работы в образовательно-развлекательном парке — вот уж действительно образцово-показательный оксюморон! — что ж, это было неизбежным злом. Или так она тогда считала.

Хотя, если говорить начистоту, сейчас Мэдди уже с трудом понимала истинные причины собственных поступков. Она словно утратила магнитный север на своем внутреннем компасе, пока усиленно отбивалась от потока предложений, посыпавшихся на нее как из рога изобилия несколько лет назад. Ряд оборонных компаний и одна многонациональная продовольственная корпорация выказали небывалый интерес к ее исследованиям, когда диссертацию опубликовали. Работа Мэдди «Дерматогенные методы в искусственной колонизации вирусами-убийцами соматических тканей человеческой особи мужского пола» обладала большей рыночной стоимостью, чем можно было ожидать. Одно предложение было лучше другого, пока «Пич три бейби фудс», дочерняя компания «Хайбридж глобал», не обскакала всех, посулив ей руководящий статус Серебряного Уровня со всеми вытекающими привилегиями (что означало не только возможность самоклонирования, но также право на реконструированную сперму, если ее проект окажется успешным). Так Мэдди и очутилась здесь, в бутафорской обстановке образовательно-развлекательного парка компании «Хайбридж», единственного негосударственного учреждения в Нью-Джерси, которое имело разрешение на проведение химических исследований на живых человеческих мужских особях. И все благодаря крошечной лазейке в законодательстве двадцатилетней давности по вопросам функционального зонирования городской территории.

Однако Мэдди оказалась совсем не подготовленной к тем трудностям, которые влечет за собой постоянное взаимодействие с живым подопытным. Может, именно поэтому она погрузилась в работу с таким страстным самопожертвованием, словно тем самым говоря: «Вы и впрямь хотите, чтобы я это сделала? Что ж, черт с вами, я сделаю все возможное, чтобы добиться успеха. И тогда мы все горько пожалеем о содеянном!»

Девять лет постоянного заражения тканей Менискуса сделали Мэдди черствой. Если она когда-то и понимала, что он тоже человек, то давно постаралась позабыть сей прискорбный факт. Но несмотря на все жертвы сделка оказалась пустышкой, потому что теперь, когда проданная золотому тельцу душа была разрушена, работа Мэдди разваливалась на глазах, подопытный умирал, проект завис, а ее собственная клонированная дочь нарушила ход эксперимента… Она поспешила отбросить последнюю мысль. Не то чтобы Мэдди считала, будто приход Бонус каким-то образом повлиял на Менискуса. Нет, она ничуть не сомневалась, что когда разгребет все данные о вирусах, которые собрал «И-МИДЖ», то обязательно увидит, что присутствие Бонус просто случайно совпало с кризисом. Конечно же, единственной причиной сегодняшнего происшествия явился какой-нибудь непредсказуемый эволюционный скачок в развитии вирусов. Но очередное свидетельство непослушания и независимости собственной клонированной дочери весьма огорчило ее.

Мэдди прошла временно закрытый на ремонт аттракцион «Американские горки», оставила позади «Скачок кишок» и «Падение дендрита». Она пересекла ресторанный дворик и направилась в сторону вместительной автостоянки. Мэдди слегка затошнило, а нескончаемый поток данных из МУЗЫ вызывал легкую атаксию, отчего ее то и дело вело налево и приходилось периодически выравнивать курс. Ее МУЗА была настроена на несколько единиц выше подсознания, чтобы данные из тканей Менискуса подключались к чувствам Мэдди на низком уровне, словно телевизор, глухо бормочущий что-то в соседней комнате. Как сам Менискус обладал способностью присутствовать в Молле, даже когда его сознание было всецело поглощено происходящим в лаборатории, так и Мэдди могла получать значительное количество данных, не подвергая их немедленной обработке. Сначала она хотела прочувствовать общее состояние Менискуса, увидеть полную картину того, что с ним происходило до, во время и после поворотного пункта. Ей не хотелось, чтобы собственные догадки повлияли на свежесть восприятия. Именно в такие минуты МУЗА оказывалась особенно удобной.

МУльтисенсорное ЗАгрузочное устройство представляло собой не просто самую усовершенствованную проекцию графических моделей подсознания, которые можно было подвергнуть визуальному контролю (хотя те же самые данные, которые шли через МУЗУ, также могли обрабатываться и линейно). На самом деле МУльтисенсорное ЗАгрузочное устройство являлось гораздо более сложной, неустойчивой и поэтому хаотичной структурой. Впрочем, с другой стороны, МУЗА была не столь субъективной, как какая-нибудь игра типа Молла, с ее будоражащими виртуальными интерпретациями сухих данных. Само название системы, МУЗА, расшифровывалось как МУльтисенсорное ЗАгрузочное устройство, но Мэдди подозревала, что создатели выбрали такое название еще и потому, что оно ассоциировалось с музыкой. Передаваемые этой системой данные наполняли пространство головы точно так же, как наполняют нас звуки симфонии. Можно было слышать разные отрывки, которые, казалось, имеют собственную индивидуальность, свойственную человеческому голосу или звучанию разных инструментов, но вместе с тем можно было одновременно слышать весь оркестр. МУЗА посылала данные в мозг в виде звуков, цветовых вспышек, разнообразных движущихся форм, а подчас и запахов — все сразу.

Но вот только эти данные редко когда обладали совершенством и изяществом настоящей музыки. Если продолжить сравнение, то, в лучшем случае, сигналы МУЗЫ с эстетической точки зрения доставляли такое же удовольствие, какое можно получить, слушая блеяние овечьего стада, в растерянности метущегося среди подвыпивших музыкантов, лихо играющих на ударных инструментах. Мэдди уже пришлось на собственном опыте столкнуться с недостатками МУЗЫ. Нередко при работе с колониями вирусов в голове скапливается несметное количество требующих обработки данных, меняющихся с такой быстротой, что теряешь всякую надежду изучить весь материал, если только не принять его в том виде, в каком он поступает, необработанным. Но все же иногда удавалось уловить каплю смысла в хаотическом потоке информации и зацепиться за нее. Порой эта капля оказывалась чем-то совсем неожиданным, чего и не искал.

Иной раз и такое случалось.

Но не сегодня. Сегодня МУЗА не выдавала никаких секретов. Она просто вызывала у Мэдди тошноту.

Как тогда, когда она вынашивала Бонус. Эта мысль судорогой сдавила мозг, прежде чем Мэдди смогла остановить ее. Она ничуть не сомневалась, что вовсе не беременна. Что за ирония — в то время как у Менискуса начался кризис, она пускала слюни по выставленной на продажу семенной жидкости боровов, потому что никогда в жизни и рядом не стояла с живой спермой. Однако сейчас ее охватило точно такое же ноющее, изматывающее ощущение, которое появилось у Мэдди, когда Бонус была еще только эмбрионом. Морская болезнь на суше.

Теперь, как предполагала Мэдди, даже сама возможность искусственного оплодотворения растаяла в воздухе как дым. Все, ради чего она работала, разрушено. Какая ирония, если ее собственный клон окажется тем злосчастным посланником судьбы, который помешает заполучить то, чего Мэдди хотелось больше всего на свете: селекционную сперму от генетиков компании «Хайбридж», выбранную в галерее боровов, лучшую из лучших. О, какой мучительной казалась сама мысль о подобном исходе!

Она подумала, что надо будет зайти в винный магазин и закупить какого-нибудь мерзкого, крепчайшего пойла, к которому у нее выработается алкогольная зависимость. А если Бонус и дальше намерена вести себя как бессовестная малолетняя мерзавка, то уж Мэдди, так и быть, даст ей основания для подобного поведения.

Ее МУЗА запищала, уведомляя о поступившем вызове, и Мэдди машинально уже хотела пропустить звонок. Но вдруг вспомнила, как в прошлый раз не ответила, целиком поглощенная сравнением достоинств разных боровов, в то время как Наоми отчаянно пыталась получить ее указания по поводу Менискуса. Прежде Мэдди отродясь не пропускала срочных вызовов. Вот еще один подходящий повод почувствовать себя жалкой!

Может, если бы она вовремя ответила Наоми, ничего бы не случилось. Мэдди ответила на вызов. Звонила Дженнифер.

— Как вижу, вы покинули лабораторию. Помните, о чем я вас просила? Зайти ко мне в кабинет!

— Дженнифер, мне нужно срочно проработать весь материал. Неужели нельзя подождать до утра?

— Нет, дело не терпит отлагательств. Я так понимаю, ваш подопытный еще держится.

— Пока да.

— Хорошо. Тогда прямо сейчас идите ко мне, договорились?

В кабинете Дженнифер на стенах красовались дешевенькие эстампы с цирковыми клоунами, а в дальнем угле пылилось давно уже позабытое альпинистское снаряжение. Целая стена была посвящена наградам, полученным за годы безупречной службы в «Хайбридже», и сертификатам о повышении квалификации в той области, которой занималась Дженнифер. Чем та занималась, Мэдди так и не уразумела за все время их сотрудничества, кроме разве что того факта, что Дженнифер всегда посылала служащим докладные записки об изменениях в политике «Хайбриджа» и о намечающихся пикниках. На столе Дженнифер возвышалась величественная пирамида изготовленных в печи детских бочонков из теста «плей-до» — чванливое подчеркивание того факта, что у Дженнифер не одна, а целых две дочери, обе зачатые с ее партнершей Гизелой в рамках жутко дорогого женско-женского генного проекта, право на который ей давал хайбриджский Бриллиантовый Статус — заурядное клонирование не для таких, как Дженнифер Гулд. Она улыбнулась, когда заметила взгляд Мэдди, украдкой брошенный на фигурки из «плей-до». Затем предложила Мэдди коробку «Данкин донатс», в которой лежало несколько маленьких кексов. Мэдди чувствовала себя глубоко несчастной, поэтому взяла сразу два.

Дженнифер сказала:

— Вы знаете, что начинается подготовка к следующему «Шествию боровов» в Цитадели Атлантиса?

— А кто не знает? Средства массовой информации трубят об этом направо и налево. — Мэдди проглотила кусочек черничного кекса.

— Вы следите за новостями?

Медленно жуя, Мэдди покачала головой. Она не отводила глаз от детских поделок. До сегодняшнего дня ее исследования продвигались вполне успешно. Мэдди предвкушала отличные результаты и поэтому надеялась, что ее наградят превосходной спермой через годик-другой, прежде чем ее яичники станут никуда не годными и придется прибегнуть к услугам банка яйцеклеток. Разумеется, она все знала о кандидатах. Но Дженнифер, упомянув об этом именно сейчас, когда всякие упования Мэдди когда-либо осуществить свои дерзкие фантазии стать матерью «селекционного ребенка» на глазах улетучивались, — что ж, она поступила просто жестоко.

— Вы слышали когда-нибудь об Арни Хеншоу? — Дженнифер внимательно смотрела на нее.

Мэдди фыркнула.

— Разумеется. — Хеншоу являлся одним из самых популярных кандидатов, заявленных на участие в «Шествии боровов». Хотя пока еще он никак не проявил себя, это не мешало почтенным дамам «Хайбриджа» заранее пускать слюнки по его персоне.

— Арни попросил меня оказать ему одну услугу, и мне нужна ваша помощь.

— Моя помощь? Вы шутите, верно? — Мэдди наконец-таки расправилась со вторым кексом, шоколадным.

— Ничуть. Дело касается вашего подопытного, Менискуса. Видите ли, менеджер Арни хочет отправить мне СЕ, который им в Атлантисе житья не дает. — Мэдди удивилась, услышав, как Дженнифер употребляет этот грубый термин. Выражение СЕ, или свинус эректус, впервые прозвучало в недавнем выпуске «Вечернего ток-шоу с Коринн Девис» — чья-то циничная шутка, которая, как ни странно, прижилась. Принятый в обществе эвфемизм для обозначения мужчины из Цитадели звучал как «боров-кандидат», но, вероятно, Дженнифер просто пыталась произвести впечатление дамы, разбирающейся в новомодных веяниях. Да уж, с ней явно что-то случилось, от привычного занудства и следа не осталось. — И сейчас… Мэдди, все, что я вам скажу, должно остаться между нами. Я прошу вас пообещать, что вы не расскажете о нашем разговоре никому, независимо от вашего решения. Никому и никогда.

Мэдди вздохнула и вытерла перепачканный шоколадом рот.

— Не знаю, Дженнифер. Мне бы не хотелось, чтобы вы… В общем, денек и так выдался хуже некуда. У меня нет никакого желания оказаться замешанной в чем-нибудь незаконном.

— Не беспокойтесь, напротив, наш разговор поможет вам вновь почувствовать радость жизни.

Неожиданно Дженнифер нахмурилась, так как сработал вызов ее МУЗЫ.

— Простите, забыла сказать своей системе, чтобы пока не соединяла меня ни с кем. — Она пробормотала что-то в гарнитуру, затем стащила ее с головы, взъерошив коротко постриженные, уложенные в простую прическу волосы, и положила гарнитуру на стол. Внезапно на Мэдди нахлынуло ощущение опасности.

Дженнифер облокотилась на стол и положила руки на пластмассовые крышки бочонков из «плей-до». Мэдди задержала дыхание, чтобы не отшатнуться от накатившего на нее зловония.

— Я предлагаю… скажем, обмен. Обмен услугами. Я могу помочь вам получить отменную сперму. Если выразиться точнее, вы получите сперму Хеншоу. Причем до того, как он добьется успеха — первые образцы, никаких прививок, никаких посредников, прямо с пылу, с жару из мужского члена — или как они там выражаются. А еще я замолвлю за вас словечко Шарлотте и помогу избежать ссылки на Аляску или чего-нибудь похуже, что вас ожидает теперь, когда ваши исследования скорее всего позорно провалились.

Мэдди поморщилась при словах «позорно провалились».

— Итак? Как вам мое предложение, Мэдди? Устраивает? Ответьте же что-нибудь.

Мэдди заметила лихорадочный блеск в глазах Дженнифер и во второй уже раз за прошедший день задумалась, что стряслось с куратором. Дженнифер редко относилась к чему-нибудь с подобным энтузиазмом. Любопытство Мэдди взыграло не на шутку.

— Ладно. Хорошо, рассказывайте, но я ни в коем случае не соглашусь на что-нибудь… — Дженнифер выжидающе наклонила голову, — …и я обещаю не разглашать наш разговор.

— Хорошо. — Дженнифер откинулась назад, немного чопорно сложив руки на регистрационном журнале. — Что ж, ваша роль в обмене услугами весьма незамысловата. В воздушном шлюзе между аквариумами случайно возникнет поломка, и от вас требуется лишь не сообщать о данном недоразумении. Просто на время отвернуться.

— Воздушные шлюзы? Вы ведь не собираетесь выпустить в воздух Лаз79? Разумеется, для женщин они не опасны, но все-таки я вряд ли соглашусь участвовать в подобном сговоре, который приведет к распространению вирусной инфекции.

— Да нет, вы все неправильно поняли. Надо только устроить так, чтобы СЕ, присланный Хеншоу, заразился вашими вирусами-убийцами. Конечно же, просто по недосмотру.

В ответ Мэдди расхохоталась.

— Вы и сами прекрасно понимаете, что мы не можем пойти на такое.

На лице Дженнифер отразилось выражение полного непонимания.

— Дженнифер, я серьезно. Посмотрите, во что они превратили Менискуса — а ведь его тело было подготовлено для того, чтобы он мог сосуществовать с ними. Если инфицировать обычного мужчину Лаз79, вирусы сию же минуту прикончат его.

Дженнифер взяла жестянку с «плей-до» и отщипнула кусочек. Ее пальцы принялись ловко уминать тесто.

— То, что вы предлагаете, равносильно убийству, — добавила Мэдди.

Дженнифер протянула Мэдди небольшой желтый цветок из «плей-до».

— Я же объяснила вам. Это всего-навсего обмен услугами. Подобные происшествия случаются с СЕ сплошь и рядом. Печально, конечно, но что поделаешь — такое бывает.

Мэдди сдавила цветок в руке.

— Чувствую себя так, словно снимаюсь в фильме про мафию. Дженнифер, если я соглашусь, то этот так называемый СЕ станет мертвее некуда, и виноваты в этом будем только мы одни. Как вы собираетесь спрятать концы?

— Прятать концы мне не придется. Никто и не заметит. Послушайте, очевидно, он просто перешел дорогу какой-нибудь важной персоне в цитадели Атлантиса. Это не моя проблема и, разумеется, не ваша. Мы всего-навсего посредники. Если мы не согласимся, согласится кто-нибудь еще. Ну же, Мэдди, ведите себя как взрослый человек. Таков мир, и с этим ничего не поделать.

Мэдди молча сидела, не в состоянии стереть потрясенное выражение со своего лица. Ей никогда и в голову не приходило, что Дженнифер настолько безжалостна. Вся ситуация выглядела неправдоподобно нелепой, словно представительная дама, распространительница косметики «Эйвон», показывая вам новомодный пятновыводитель, внезапно вытащила гаубицу и разнесла в пух и прах половину вашей гостиной.

— Я не понимаю вас, — наконец выдавила из себя Мэдди. — Вы ведь всегда неукоснительно следуете инструкциям.

Дженнифер засмеялась.

— Именно по этой причине мы с вами никогда и не ладили. Забавно, не так ли?

В глазах Дженнифер по-прежнему горел возбужденный огонек. Знакомство с темной стороной куратора напомнило Мэдди, почему она когда-то решила работать с вирусами. Причина заключалась в том, что людей она не любила. Особенно в такие минуты, когда они представали в совершенно ином свете. Она даже не хотела знать, что вызвало в Дженнифер подобные перемены, лишив ее привычного спокойствия духа. Мэдди не собиралась поддаваться напору этой женщины.

— Не думаю, что соглашусь участвовать в ваших происках, Дженнифер. Вам придется… найти иной способ.

Дженнифер вздохнула и откинулась в кресле, тотчас же принявшем наклонное положение.

— Что ж, крайне жаль. Но если вам это кажется правильным, то пусть так и будет.

Мэдди встала. Странно, что-то она слишком легко отделалась.

— Я лучше пойду, — сказала она. — У меня сегодня много работы.

— Конечно, — ответила Дженнифер, отвернувшись и вновь включая свою гарнитуру: — Да, еще минутку, Мэдди. Сотрудники службы безопасности утром прибудут к вам домой, чтобы забрать Бонус.

Глаза Мэдди превратились в узенькие щелки. Дженнифер возобновила прерванный разговор, словно только что прозвучавшие слова не представляли никакой ценности.

— Привет, сожалею об этом. Ты получила мою… подожди… ах, извини, меня опять прервали. Давай я перезвоню тебе минут через пять? Еще раз извини.

Мэдди возвышалась над столом Дженнифер, едва сдерживаясь, чтобы не сгрести бочонки из «плей-до» и не обрушить их на голову куратора.

— Ты не станешь вмешивать сюда Бонус, — прошипела она, как только Дженнифер отключилась.

— Это зависит только от тебя. Мне ведь надо хоть что-то записать в отчет о происшествии. — Дженнифер наклонила голову и одарила Мэдди лучезарной улыбкой, явив все коричневое гнилое великолепие. — Мы ведь договорились, что всегда надо следовать букве инструкции. Верно?

Мэдди онемела, она с трудом сдерживала рвущееся из нее бешенство. Как выбраться из устроенной Дженнифер западни?

— Просто ответь на один вопрос. Ты что-то сотворила с моим подопытным, чтобы у меня не осталось иного выхода, кроме как пойти на попятную? Ты с самого начала все спланировала?

Дженнифер негодующе уставилась на Мэдди.

— Я бы никогда не стала вредить вашим исследованиям, доктор Бальдино!

— Ладно-ладно, я просто спросила.

— Послушайте, Мэдди, после всех этих лет, что мы с вами работаем…

И пылаем взаимной ненавистью, мысленно добавила Мэдди.

— Но что было бы, если бы я отказалась? — поинтересовалась она. — Что было бы, если бы Бонус никогда сюда не приходила, сегодняшнего кризиса не случилось, вы попытались, а я сказала «нет»?

— Я бы посоветовала вам отправиться домой и хорошенько присмотреться к Арни Хеншоу. В конечном счете вы бы изменили решение.

— Что-то слишком много случайных стечений обстоятельств.

— Если вы и впрямь хотите знать, то я сама только что получила это предложение. Точнее сегодня утром. Я как раз размышляла, как к вам подобраться — как вдруг все и случилось.

Мэдди с трудом верилось в такого рода совпадения, но вдруг вспомнила, как странно вела себя Дженнифер. Вполне вероятно, что как раз мысли о предложении Хеншоу и явились причиной ее странной веселости.

— Вы говорите, что вам все просто в руки свалилось.

— Я бы выразилась несколько иначе. То, что ваш подопытный вот-вот отойдет в мир иной, означает, что следует действовать как можно быстрее, Мэдди. Вот почему мне пришлось слегка надавить на вас. Однако — как вы сами сказали — все сводится к вашей неспособности управлять собственной дочерью. Если бы ваш подопытный не находился в критическом положении, в подобной спешке не было бы нужды. Но я не в состоянии выполнить свою часть сделки с Арни Хеншоу, если опустеет лаборатория, где находится сейчас Менискус.

— Потому что он умирает.

— Вы сами сказали это, не я. Ах, отправляйтесь домой, Мэдди. У вас измученный вид. Вам не придется ничего делать. Я сама устрою поломку воздушного шлюза. Вам же остается только сохранять спокойствие. Вам удастся взять себя в руки?

Когда Мэдди было семнадцать, подружка пыталась обнаружить ее точку Грефенберга с помощью огурца. Мэдди не понравилось это тогда и не нравилось сейчас.

— Вы не прогадаете, если поставите на Арни Хеншоу, — сказала Дженнифер. — Результат не оставит вас равнодушной. И тогда преспокойно сможете забыть обо всем, что сегодня случилось.

Другими словами: раздвинь пошире ноги и думай о цветочках