Глава VIII

- Так, всем занять места по боевому расписанию! Старт через полчаса. Влезайте в брони, дамы и господа, потом может не хватить времени! — включив коммуникатор на общую связь, Мэри вихрем промчалась вдоль шлюзовых отсеков, к которым были пристыкованы корветы. Требование по поводу брони было встречено дружным стоном: при всех своих несомненных достоинствах гравикомпенсаторная броня изрядно затрудняла отправление естественных надобностей. Конечно, существовали специальные приспособления и впитывающие прокладки, но особым комфортом они не отличались. Перспектива провести весь как минимум семнадцатичасовой (с учетом скорости эскортируемого транспортника) перелет до Зоны Тэта в броне не могла радовать никого, но все признавали правоту командира: бой мог завязаться в любой момент и тогда уже будет не до переодеваний.

Разогнав всех по местам, Мэри прикинула сколько у нее еще осталось времени до вылета и решила, что вполне может себе позволить сделать еще один вызов не с корабля, где ни от кого ничего не скроешь, а со стационарном коммуникатора сектора. Оглядевшись по сторонам и грозно цыкнув на высунувшегося было и шлюза Рори, она по памяти набрала код. Довольно долго никто не отвечал, и она совсем уже собралась отключить вызов на рабочий номер и попробовать личный, когда экран осветился и на нем возник изрядно запыхавшийся Келли О'Брайен. Мэри вздохнула с облегчением:

- Ну вот, а я уже боялась, что не застану тебя!

- Могла и не застать. Я тут ношусь, как укушенный. Что ж ты, подруга, попрощаться не зашла? — Келли весело улыбался, но глаза оставались серьезными.

- Честно? Проспала! Представляешь, все вверх днм, а я дрыхну! — Глаза глазами, но Мэри почувствовала, как начинает улыбаться в ответ. Так было почти все время их знакомства. Никто не мог привести ее в хорошее расположение духа так же легко и быстро, как это удавалось Келли. Собственно, поэтому она связалась с ним последним: ей не хотелось, чтобы еще какой-то разговор или событие испортили то чувство легкости и веры в свои силы, которое неизменно вызывал в ней бывший напарник.

- Ничего, перед дальней дорогой поспать не вредно. Я бы даже сказал, весьма полезно! — проскрипел Келли, великолепно сымитировав не только наставительные интонации старого лектора Тернера, но и выражение его лица, и Мэри, не сдержавшись, прыснула.

- Келли, а ты где будешь? В Координационном?

- Естественно, — подмигнул он, — должен же кто-то наводить на цель всех этих гавриков, которые пришли вам на смену.

- И как они, ничего? — поинтересовалась Мэри. — Готовы к драке?

- Еще бы им не быть готовыми! Тебе они, конечно, не чета, но дело свое знают, и тем, кто сунется в атмосферу, я не завидую. По-моему, «Сапсаны» не стоит вытаскивать совсем высоко, а ты как считаешь?

- Я согласна с тобой. Кому надо — сами прилетят. Еще не хватало гоняться за ними по всей орбите, — фыркнула Мэри с великолепно изображенным небрежным превосходством, приняла горделивую позу, высокомерно покосилась на Келли и расхохоталась. Келли присоединился к ней и несколько секунд они с удовольствием смеялись, глядя друг на друга. В этот момент Мэри почти забыла, почему ей было так важно поговорить с Келли с глазу на глаз. Правда, в которой она не хотела сейчас признаваться даже самой себе, состояла в том, что если ее тело не возьмется за ум до начала боя — а никаких признаков того, что дело пошло на лад, не наблюдалось, — то этот разговор со старым другом имел все шансы стать последним. Поэтому она позволила себе еще несколько минут потрепаться о пустяках и повспоминать вместе с Келли добрые старые денечки: "Нет, все-таки жаль, что ты тогда стояла у ван Хоффа за спиной и не видела, как вытянулось его лицо, когда ты приставила ему к затылку пистолет! Запись — это не то, такие вещи надо видеть вживую!", но время уже поджимало.

- Все, Келли, мне нора бежать. Вернусь, еще поболтаем. Заготовь побольше выпивки, договорились?

- Договорились, красотка. Я тут тебе сюрприз готовлю, так что ты поосторожнее там!

- Обижаешь, напарник! Уж что-что, а твой сюрприз я точно не упущу, всех порву, и пусть эти негодяи даже не надеются встать между нами!

- Между тобой и мной? — вкрадчиво осведомился Келли с видом прожженного ловеласа.

- Не льсти себе, мужик! — ехидно пропела Мэри. — Между мной и твоим сюрпризом, естественно!

Ни один из них не заговорил о том, что ближайшие как минимум полтора суток будут более чем опасны для обоих. Он это знал, она это знала, но если все равно ничем помочь не можешь, зачем лишний раз нервировать напарника, которому предстоит непростое дело?

Наскоро попрощавшись, Мэри отключила экран и так и не услышала, как Келли, прижавшись указательным пальцем сначала к изображению, потом к опустевшему экрану, тихонько сказал: "Я тебя люблю".

Мэри паковала вещи. Неделю назад Академия Свободных Планет прислала подтверждение того, что мисс Мэри Александра Гамильтон благополучно сдала экзамены за пройденные экстерном курсы и зачислена на третью ступень Военного факультета. Как и ожидалось, девушке предстояло учиться на кафедре командования. Просмотрев учебные планы, она решила, что оставшиеся ей четыре ступени вполне реально пройти за три года. Учиться в ускоренном темпе ей было не привыкать, а для бельтайнских пилотов всегда предусматривались особые программы: слишком многие из будущих звезд Военного факультета приходили и Академию после двух-трех лет, проведенных и монастыре. Если все пойдет так, как она рассчитывает, она окончит полный курс Академии к двадцати одному году и получит таким образом два дополнительных года для службы в действующих частях.

Поступить в Академию она могла и в семнадцать лет, но Морган уговорил ее остаться еще на год, чтобы помочь слетаться вернувшимся с Белого Камня новичкам и уже их подготовить к приему пополнения. Один раз отбритый, Джастин Монро, казалось, забыл о существовании Мэри Гамильтон. Двухлетней давности обмен с Авдеевым прошел на ура. Эрик ван Хофф был со всеми положенными церемониями передан русским "на предмет задушевной беседы", как иронично заметила Мэри. В ответ Авдеев нажал на все нужные кнопки и заверил Моргана, что ново-архангельские верфи любой заказ полиции Бельтайна отныне и впредь будут рассматривать как приоритетный. Должно быть, немалую роль в этом сыграло и то, что ван Хофф и розыск объявлен не был, и его передача службе Авдеева была воспринята последним как приятный сюрприз и жест доброй воли. Морган с удовольствием передал своей подопечной искренние комплименты консула аналитику, вычислившему ван Хоффа. По поводу заключенного с русскими, цитируя Келли О'Брайена, "пакта о взаимовыгодном сотрудничестве" в доме Моргана состоялась вечеринка. На ней, помимо собственно майора, Шона, Мэри и Келли присутствовали и два капитана в отставке: София Виктория Гамильтон и Лорена Кэтрин Макдермотт. Правда, бабушка возмутилась, узнав, что в свободное от полетов время внучка, все чаще остающаяся на планете, не только занимается подготовкой к поступлению в Академию, но и шляется по притонам, однако быстро остыла. Этому способствовали, в частности, нанятые в "Золотом клевере" и собственноручно смонтированные Келли в связный сюжет записи с камер внутреннего наблюдения казино. София пришла в полный восторг от достойных профессиональной сцены талантов девушки. Эпизоды с заскользившим каблуком и перемещением Мэри за спину ван Хоффа она просмотрела дважды — второй раз в замедленном темпе — и во всеуслышание заявила, что это, несомненно, заслуга отцовских генов: в Линии Гамильтон актеров не водилось. А жаль. Правда, наедине она попеняла раскрасневшемуся Моргану на то, что он позволил девочке подвергнуть себя опасности. На это майор возразил, что если ему покажут человека, который сможет что-то запретить Мэри Александре Гамильтон, он с удовольствием сделает его своим заместителем по кадровым вопросам. София вздохнула и посочувствовала господину майору, которому, видимо, так и придется работать без заместителя. На этом вопрос закрылся.

Что ж, подумала Мэри, укладывая на самое дно баула погоны второго лейтенанта полиции, это были неплохие четыре года. Второе офицерское звание она получила на следующий день после того, как Морган стал полковником. Ценность практического опыта пилотирования, полученного ею не только в астероидном поясе, но и в атмосфере с периодическими выходами на орбиту, была неизмерима. А кроме того, у нее появился друг. Первый и пока единственный. С подачи Келли О'Брайена она выучилась ездить верхом и нырять, освоила искусство разведения костра и приготовления пищи на от крытом огне. Он научил ее играть в покер и несколько раз, в тайне как от Моргана, так и матери Альмы, они вдвоем летали в Пространство Лордан на предмет прошвырнуться по злачным местам. Под именем мисс Аманды Робинсон она была представлена дону Лиме, главе одного из Синдикатов. Правда, на время этих вылазок всякий раз приходилось наклеивать на подушечки пальцев пленку с фальшивыми отпечатками — не носить же все время перчатки. Однако это были сущие пустяки по сравнению с восторгом, испытываемым от игры с сильными противниками и, что греха таить, от пополнения банковского счета. У Мэри появилась мечта, которой она тут же поделилась с Келли приобрести по выходе в отставку собственный корабль. Пусть маленький, пусть подержанный, но свой. Так что выигрыши в казино были отнюдь не лишними. Кроме того, в Пространстве Лордан Мэри приходилось общаться с очень разными людьми и попадать в такие ситуации, которых не предусматривает ни один устав, что тоже было весьма полезным.

Картан встретил ее проливным дождем. Тяжелые капли, казалось, высекали искры из мостовых кампуса и двускатных черепичных крыш, и полировали темный металл стоящего на центральной площади памятника. Красивая молодая женщина, чуть наклонившись вперед, вставала из языков пламени, защитным жестом отведя вперед ладони раскинутых рук, словно загораживая собой кого-то. Мэри вплотную подошла к невысокому постаменту и сквозь заливающие его струи вгляделась в надпись. Алтея Элизабет Гамильтон, годы жизни, краткое изложение причин, по которым благодарные картанцы решили увековечить память о пилоте… Неудивительно, что памятник стоял именно здесь: когда-то Алтея Гамильтон училась в Академии и, должно быть, тут не только испытывали признательность к ней, но и гордились выпускниками Военного факультета. Мэри протянула руку и погладила скульптуру. Губы шевельнулись, произнося непривычное слово. Мама… За спиной послышался визг тормозов, на мокрую поверхность постамента легли красно-синие блики и крайне недовольный мужской голос резко Произнес:

- Полиция! Отойти от памятника!

В полицейском участке, расположенном на территории кампуса, было сухо и тепло. Средних лет капитан придирчиво осмотрел мокрую девушку и велел заменить мягкий стул перед своим столом пластиковым табуретом. Пока его искали, Мэри стояла, глядя по сторонам и не проявляя, к удивлению полицейских, никакой тревоги или неуверенности. Наконец табурет нашелся и Мэри, не дожидаясь приглашении, уселась на него и спокойно посмотрела на внезапно занервничавшего капитана. Тот, должно быть, не привык к тому, что его совершенно не боятся, и разозлился. Переложив с места на место очередную бумажку, капитан буркнул:

- Вашу идентификационную карту!

Мэри невозмутимо протянула ему кусочек металлизированного пластика и опять начала посматривать по сторонам.

- Э-э-э… Мисс Гамильтон? — Выражение лица и тон капитана резко изменились, став в мгновение ока приветливыми. — Позвольте вас спросить — вы имеете какое-то отношение к капитану Алтее Гамильтон?

- Я имею честь быть ее дочерью, сэр. — Мэри не надо было оборачиваться, чтобы понять, что как минимум половина служащих участка подходит, переглядываясь, к столу. За спиной послышался возбужденный шепот. Кто-то подошедший быстро и решительно, накинул на мокрые плечи тяжелое полицейское одеяло из тех, с которыми выезжают на место происшествия. Рядом с правой рукой оказалась кружки грога, вкусно пахнущего пряными травами, медом и виски. Виски был бельтайнским, что немедленно расположило Мэри и к полицейском участку, и к работающим в нем людям, и в целом к планете Картан.

- Приношу вам самые искренние извинения, мисс. — Надо было отдать полицейскому должное, он пришел в себя исключительно быстро. Поймите нас правильно: около года назад памятник вашей матушке стал жертвой акта вандализма. У кого только рука поднялась?! Можно было бы, конечно, окружить его защитным полем, но ведь к памятнику приходят не только преступники, но и простые люди, помнящие, что сделала для Картана капитан Алтея Гамильтон. Кроме того… Знаете, вам это может покажется странным, но здесь, в кампусе, ее считаюто кем-то вроде покровительницы влюбленных…

- Не вижу ничего странного, капитан, — задумчиво улыбнулась Мэри, — моя мать знала, что такое любовь. И хотя, к несчастью, любовь эта закончилась трагически, я верю, что она снова встретилась с моим отцом там, за гранью. Кто знает, может быть, они оба и в самом деле присматривают за влюбленными Картана, почему нет? Хотя, конечно, влюбленные Бастиона Марико были бы более логичным объектом для покровительства. Правда, откуда там взяться влюбленным? Небось только двое и нашлось…

Бастион Марико был именно бастионом, созданным из нескольких космических станций. Когда-то, на заре возникновения навигации, американская экспедиция наткнулась на звезду, не имевшую планет, окруженную зонами перехода. Странный, однако невероятный феномен — одиннадцать зон перехода у одной звезды. Причем, если вообще можно говорить о координатах в подпространстве, эти одиннадцать переходов находились в одиннадцати разных точках, и время перехода сокращалось по сравнению с непрерывным пространственным переходом иногда в два, а то и три раза. Бастион Марико служил сугубо утилитарным целям: защита зон перехода, плацдарм для аккумулирования войск и станций пересадки. Именно там капитан Алтея Гамильтон встретила мужчину, которого полюбила, и для Мэри до сих пор оставалось загадкой, чем же отец привлек внимание матери. Привлек до такой степени, что сумел пробиться даже через искусственную, навязанную препаратами холодность экспедиционного пилота. И где? На Бастионе Марико! Ладно бы на берегу Маклирпили, на худой конец, в одном из бесчисленных увеселительных заведений Пространства Лордан. А Бастион, по представлениям Мэри, для зарождения любви не годился совершенно. Для чего угодно, но не для любви.

- Мисс Гамильтон?

- Простите, сэр, я задумалась…

- Ничего страшного, мисс. Я только хотел сказать, что вас сейчас отвезут в ваш корпус. Незачем вам ходить под дождем. Я далек от мысли, что бельтайнский пилот может банально простудиться, но чего только не бывает и жизни. Эй, Джованни, кар ко входу и возьми у Иржи зонт!

Мэри сидела на парапете моста через канал и смотрела на медленную, ленивую воду внизу, Правую ногу она свесила с наружной стороны, левую, согнутую в колене, поставила на парапет и пристроила на нее компьютерный блок, но работать не получалось. Получалось сидеть курить, смотреть на воду и думать ни о чем. Надо же, весело удивилась она про себя, на девятнадцатом году жизни научиться наконец думать ни о чем — это несомненный прогресс. Даже, можно сказать, достижение. Вообще-то, все дело в том, что у нее здесь слишком много свободного времени. Чем иначе объяснить возникающее временами ощущение пустоты и никчемности всего того, чем она занимается? Точно, надо себя занять. Например, выучить еще один язык. Вполне здравая мысль. Да вот хотя бы мепаник. Основы ей известны, пополнить словарный запас большого труда не составит… Не то чтобы изучение чужих языков имело большое практическое значение, существовавшие программы синхронного перевода были весьма совершенны. Однако, во-первых, разговаривать с союзниками и нанимателями на их языках во всех флотах считалось хорошим тоном, а во-вторых, лингвистические упражнения способствовали развитию образного мышления, что было совершенно необходимо для по-настоящему хороших пилотов. Да и представителям прочих специальностей не вредило.

Осторожное покашливание оторвало Мэри от созерцания воды и выбора языка, который предстояло выучить. Строго говоря, этих молодых людей она заметила давно — той частью сознания, которая исподволь наблюдала за окружающей обстановкой. Однако угрозы косящиеся по стронам и шушукающиеся курсанты не представляли, напрягать слух, дабы уловить смысл сказанного, Мэри не видела оснований, и в принципе они ей не мешали. Она отдавала себе отчет в том, что предметом как наблюдения, так и разговора является ее скромная персона. Мепаник возник в ее мыслях не случайно: сейчас перед ней стояли, отделившись от компании, два уроженца Рах Мехюапа, которых выдавало несметное количество значков и нашивок на форменных куртках.

- Сеньорита Гамильтон? — Вопрос был и лишним, на ее куртке была только одна нашивка, с именем, и ничто не мешало ее прочесть.

- Я слушаю вас, господа, — Солнце, яркое послеполуденное солнце, светило из-за ее спины и различить в мешанине значков имена ее собеседников было непросто. Тот, что был повыше ростом, видимо, понял ее затруднение.

- Сеньорита, я Энрике Маркес, а это Хосе Лопес. Вам предстоит сделать выбор, кто из нас будет иметь честь стать вашим официальным спутником.

Официальный спутник? Да, Мэри слышала об этой традиции. Помимо качества обучения Академия на Картане славилась организацией многочисленных официальных, полуофициальных и совсем уж неофициальных церемоний. На них полагалось являться парами. Тот, кто хотел посетить официальное мероприятие, должен был озаботиться наличием официального спутника или спутницы. Разумеется, никто никого силком на разного рода открытия, закрытия, банкеты и презентации не загонял. Но блестяще отработанная на протяжении двух, а то и трех столетий организация, превращала любую церемонию в нечто феерическое. Неписаное правило гласило, что до тех пор, пока на «мужском» факультете есть хоть одна студентка без официальной пары, ее однокашники не могут искать себе официальную спутницу на других факультетах. Прибытие мисс Гамильтон сразу на третью ступень было неожиданностью для мужчин Военного факультета, и, похоже, неожиданностью не слишком приятной. Кислые лица подошедших курсантов яснее ясного говорили, что они предпочли бы оказаться подальше от этой чертовой бельтайнки, но обстоятельства сильнее.

- Я должна сделать выбор между вами двумя? — осторожно уточнила Мэри. Парни ей не поправились. — А почему именно вы?

- Поправьте меня, сеньорита, если я ошибаюсь… — Любезность, которой и без того было не слишком много, сползала с лица Энрике. — Но ведь до сих пор никто не выразил желания стать вашим спутником? — "Что ты ломаешься? Не порти жизнь всем, достаточно того, что портишь ее мне" — отчетливо читалось в его глазах.

- Допустим. И что из этого? — Мэри стало любопытно, как далеко зайдет этот фарс.

- Думаю, я не ошибусь, если скажу, что вряд ли и впредь найдется много желающих — всем общеизвестна бесперспективность общения с пилотом с Бельтайна. Кроме того, даже официальные церемонии желательно проводить в обществе того, на кого приятно посмотреть… — Ошарашенный Хосе двинул спутника локтем в бок, но было уже поздно. На лице Мэри медленно расцветала улыбка, приветливость которой сделала бы честь любой гадюке. Она зеркально изменила позу — теперь левая нога стояла на мосту, а согнутая правая опиралась на парапет — и отставила компьютерный блок подальше. Пальцы рук дрогнули, разминаясь.

- Руку или челюсть? — безукоризненно светским тоном осведомилась девушка.

- Что?

- Я спрашиваю, что вам сломать, Маркес, руку или челюсть? Судя по вашему выступлению, работать вы привыкли в основном языком, и поэтому неподвижность челюсти будет для вас более болезненна. Но поскольку, в отличие от вас, я хорошо воспитана, я предоставляю право выбора вам.

Маркес склонил голову набок и окинул Мэри демонстративно оценивающим взглядом. Провел языком по губам. Плотоядно ухмыльнулся.

- Я вижу, сеньорита обладает завидным темпераментом! А говорят, что бельтайнки холодны! Врут, должно быть. Какие только повреждения не наносили мне в порыве страсти девки, но чтобы сло… ааааааа!

Мэри не отказала себе в удовольствии проследить взглядом траекторию полета Энрике в канал, с серьезным видом покивала громкому всплеску и взрыву проклятий, снова уселась на парапет и повернулась к оцепеневшему Лопесу:

- Я надеюсь, ваш напарник умеет плавать?

Краем глаза она видела, что наблюдавшие за сценкой курсанты двинулись было к месту действия, но остановились, повинуясь повелительному жесту одного из них. Высокий для мексиканца молодой мужчина, чьи куртка, штаны и щегольские ботинки были явно сшиты на заказ, тер ладонью губы, изо всех сил стараясь сохранить серьезное выражение лица, но смеющиеся глаза выдавали его. Мэри, которую четыре года общения с Келли О'Брайеном приучили ценить в окружающих умение видеть смешную сторону бытия, решила, что с этим человеком вполне можно иметь дело, но тут же отвлеклась. Предельно язвительный женский голос холодно произнес за ее спиной:

- Ты совсем не изменилась, Гамильтон. По-прежнему решаешь все проблемы кулаками?

Мэри обернулась и совершенно не удивилась, обнаружив, что голос принадлежит одной из ее однокашниц по Корпусу. Кадет Филипс в свое время делала жизнь кадета Гамильтон весьма насыщенной и разнообразной, и Мэри не собиралась терять возможность отыграться.

- Язык тела — самый доступный и доходчивый из всех языков, Филипс. Это проходят еще на I курсе, и если бы ты лучше успевала по общим дисциплинам, ты, несомненно, знала бы об этом. Надеюсь, ты согласишься со мной, что данному конкретному телу я все объяснила предельно доходчиво и доступно?

- Смотри, Гамильтон, нарвешься! — процедила противница, но Мэри только усмехнулась: — Всенепременно, Филипс. Но, думаю, еще не сегодня. Хотя кто знает… — Окончание фразы относилось к приближающемуся лидеру мексиканцев: торжественный вид и нарочито выстроенный шаг демонстрировали серьезность намерений, вот только Мэри пока еще не поняла, таких именно.

Он остановился в двух шагах — смуглый, высокий, красивый. Не красавец, а именно красивый мужик, знающий это, но не придающий этому значения. В карих глазах по-прежнему проскакивали искорки смеха, но на лицо он уже успел нацепить маску изысканной аристократической вежливости. Вежливости, которая могла легко трансформироваться и в ярость, и в насмешку, и в дружескую улыбку.

- Сеньорита Гамильтон.

- Сеньор?

- Я прошу вас извинить моих дурно воспитанных… однокурсников, — Мэри почему-то была твердо уверена, что он хотел сказать «подчиненных», но в последний момент заменил слово. — К сожалению, вдали от родины многие кабальерос быстро забывают правила хорошего тона и…

- Я приняла бы ваши извинения, сеньор…

- Вальдес. Хуан Вальдес.

- Дон Хуан? — девушка мило улыбнулась.

- О, сеньорита знакома с классической литературой? Воистину приятный сюрприз! — мексиканец заметно оживился и смотрел теперь на бельтайнку не только со слегка ироничным уважением, но и с вполне очевидным интересом.

- Так вот, сеньор Вальдес, — невозмутимо продолжила Мэри, — я приняла бы ваши извинения, не будь я уверена, что вы от души наслаждались, наблюдая за развитием ситуации. Не исключаю также, что вы побились об заклад с самим собой — какова будет моя реакция на поведение этого наглеца и чем закончится наша беседа.

Вальдес на секунду оторопел, но тут же отвесил элегантный поклон, слегка разведя руками в знак того, что признает свое поражение:

- В таком случае я должен извиниться снова, на сей раз за себя. Вы совершенно правы, и подобное поведение не делает мне чести. Могу ли я загладить свою вину, пригласив вас на чашечку кофе? В Кафе де лас сомбрас подают прекрасный кофе, лучший из того, что поставляют на экспорт плантации Нипьи. Разумеется, ему далеко до того, который остается для внутреннего потребления, но поверьте, вам понравится.

Девушка с достоинством кивнула, и Вальдес протянул ей руку, чтобы, как положено получившему достойное воспитание кабальеро, помочь даме покинуть парапет. И тут Мэри не поняла даже, а именно прочувствовала смысл выражения "черт толкнул под руку". Потому что в ладонь мексиканца легли внезапно ставшие изящными и хрупкими пальчики мисс Аманды Робинсон, и восхищенному произошедшей на его глазах переменой мужчине ничего не оставалось, кроме как почтительно поднести их к губам.

- Надеюсь, донья Мария, вы окажете мне честь сопровождать меня на открытии состязаний по стрельбе в день святого Михаила. — Никакой вопросительной интонации Мэри не услышала. Хуан Вальдес ставил в известность и ее, и всех окружающих, что свою официальную спутницу он выбрал.

Декан Военного факультета никогда не переходил к делу сразу. Старый космический полк, прошедший огонь, воду, медные трубы и чертовы зубы, он всем обвинявшим его в излишней медлительности и велеречивости отмечал, что краткость сестра отнюдь не всякого таланта. И раз уж он дожил до своих лет, то будет говорить так, как ему нравится, а не так, как ему много лет подряд предписывал устав. Кроме того, наставительно замечал Курт Шмидт, основное качество, которое требуется преподавателю — терпение. А тот, кто не в состоянии спокойно — и внимательно! — слушать его рассуждения, не годится для работы в Академии. Сегодня декан решил побеседовать с руководителем кафедры командования о музыке и на протяжении примерно получаса восхищался голосом и репертуаром гастролировавшей на Картане Вероники Сальгада.

- Арию Тоски она исполняет божественно! Знаете, Рауль, мне кажется, что оперное искусство умерло с приходом космической эры. Все слишком быстро, слишком практично… Артисты снова и снова поют старые партии. А знаете, почему? Потому что в опере ничего достойного упоминания не создается с тех пор, как человек шагнул к звездам. В нас умерли страсти, которые требовали бы выхода посредством прекрасных голосов и нам остается только с грустью вспоминать творения великих предков. Что вы думаете о младшей Гамильтон? — Эта манера отставного адмирала менять тему разговора стоила должности не одному преподавателю, опрометчиво решившему, что можно особенно не вслушиваться в легкую салонную болтовню. Но Рауль Перье был, как сказали бы русские, тертым калачом, и застать его врасплох не удавалось никому — собственно, именно поэтому он был до сих пор жив.

- Не слишком много. По правде говоря, я стараюсь вообще о ней не думать, а то сразу наминает болеть голова.

- Обоснуйте, Рауль. Судя по некоторым докладам, оказавшимся в моем распоряжении, голова при мыслях об этой девице болит не только у вас. Еще пара-тройка истерических лозунгов Фредди, — Фредерик Валон возглавлял службу безопасности Академии и к истерикам был склонен не более чем Вероника Сальгада к передвижению строевым шагом, — и мигрень начнется у меня.

- Видите ли, Курт… Я ведь знавал еще ее матушку. Алтея, правда, училась на кафедре Практики, как большинство бельтайнок. И судя по тому, как она закончила свою жизнь, не слишком хорошо усвоила материал.

- Рауль, — предостерегающе начал Шмидт, но его визави только головой покачал:

- Курт, я вовсе не собираюсь умалять то, что она совершила. Я только говорю, что в том бою у нее были шансы спасти транспорт, не жертвуя ни своей жизнью и жизнями тех, кто был вместе с ней на борту корвета. Склонность к излишнему риску в сочетании с уверенностью в собственном бессмертии вообще являются отличительной национальной чертой бельтайнцев. Тактика ее, не мне вам говорить, — заключается, в частности, в том, чтобы закопать противника и при этом выжить самому. Так вот, что касается Мэри Гамильтон. Абсолютно не бельтайнский характер. Великолепное стратегическое мышление. Умеет добиваться большого успеха малыми силами. Большими — тем более. На последнем занятии по отработке действий в группе вывернула «Хеопс» наизнанку за три с половиной стандартные минуты.

- За сколько?! — Декан привстал с места, глаза, начавшие уже по-стариковски тускнеть, заблестели.

- Вы не ослышались, Курт. За три с половиной минуты. Но…

- Всегда есть «но», не правда ли, Рауль? — пробормотал Шмидт.

- Эта девица определенно знает, чего хочет. Но за все время ее обучения я так и не понял, чего именно. Она замкнута. Крайне независима. Тяжело сходится с людьми — кстати, с мужчинами лучше, чем с женщинами. В женщинах будущий первый пилот видит либо подчиненных, либо конкурентов, и ведет себя соответственно, а вот дружить с мужчинами ее кто-то научил. Что еще… Слишком хорошо для своего возраста знает себе цену. Она будет прекрасным командиром корвета, вот только я с трудом представляю себе, с какого раза она подберет устраивающий ее экипаж. Ее бы поставить командовать эсминцем, может быть тогда, при наличии смягчающей прокладки в виде помощников капитана… С другой стороны, а помощникам-то каково придется? Да, так что же, собственно, беспокоит Фредди?

- О, что только его не беспокоит! — Бесконечные в прошлом смены давления давали себя знать и теперь декан в который раз пошевелился в кресле, безуспешно пытаясь принять удобную позу. — Драка в "Белом кролике", к примеру. После этого эпизода Фредди считает ее опасно неуравновешенной.

- Ну, это вздор! — с облегчением рассмеялся Перье. — Глупый мальчишка назвал Алтею Гамильтон "бельтайнской шлюхой" и единственное, что можно поставить в вину ее дочери — она разобралась с обидчиком настолько быстро, что больше никто не успел поучаствовать во вразумлении наглеца. Можете мне поверить, желающих было более чем достаточно, я был там в тот вечер и получил море удовольствия. Чего-то еще?

- Да, есть и еще. И в отличие от упомянутой драки тут дело посерьезнее. Что драка? Я считаю, что задевать чью-либо мать вообще признак крайнего идиотизма, и Мэри Гамильтон в данном случае выступила в роли фактора естественного отбора. Но именно после этого происшествия Фредди решил к ней присмотреться и тут же кое-что нарыл.

- Что именно? — посерьезнел его собеседник.

- Несмотря на все старания, Фредди так и не смог обнаружить, как она проводит свое свободное время. Она вылетает с Картана, благополучно прибывает на Перекресток Харта и исчезает. Ее нет на станциях, ее нет на отправляющихся оттуда кораблях, ее вообще нет. Причем заметьте, Рауль, курсанты с Бельтайна находятся на полном обеспечении родной планеты, им выплачивается скромная стипендия, родители — у кого они есть — не вмешиваются в их жизнь. Там вообще не принято помогать вошедшим в возраст детям. Да и семьи в традиционном понимании этого слова редкость среди выходцев из Линий. Совет же Бельтайна весьма мал и, хотел бы я ошибаться, но похоже, все эти юноши и девушки лишь вложения капитала, которые должны себя оправдать. Отсюда, кстати, и проистекает их абсолютно ненормальное отношение к своей и чужой жизни. Когда с младенчества воспринимаешь себя и окружающих только как инструменты… Так или иначе, Совет оплачивает им дважды в год, во время каникул, путешествие до Бельтайна и обратно, но Мэри Гамильтон ни разу не воспользовалась этой привилегией. В то же время она, повторяю, регулярно бывает на Перекрестке Харта и там как будто растворяется в воздухе. Куда она девается? Что у нее за дела за пределами Картана? Что позволяет ей оплачивать перелеты, куда более частые, чем два раза в год? Точнее — кто на самом деле владеет счетом, которым пользуется мисс Гамильтон? Фредди все это очень не нравится и он своими докладами довел меня до того, что это начинает не нравиться и мне тоже. Он, изволите ли видеть, даже статистику собрал. По его выкладкам выходит, что каждому отлету мисс Гамильтон предшествует беседа по конфиденциальному каналу. Ее собеседник находится на Бельтайне, но там она не появляется. А сколько стоит пусть даже пятиминутная закрытая связь, вы знаете не хуже меня.

- Фредди предполагает связь с Синдикатами? — приподнял бровь Рауль Перье, и декан Шмидт увидел, что пожилой преподаватель едва сдерживает смех.

- А что еще, скажите на милость, он может предполагать?! Ну не любовника же, откуда ему взяться у бельтайнского пилота! Ладно, Рауль, я вижу, вам что-то известно. Не тяните.

- Это помещение хорошо экранировано, Курт?

- Систему защиты от прослушивания настраивал Фредди лично. Он, конечно, параноик, как ему и положено по должности, но иногда и паранойя бывает полезна…

- Ясно. — Перье помедлил, потом с беспечностью махнул рукой. — Знаешь, я довольно быстро заметил, что познания этой девушки по части пилотирования существенно выходят за рамки официально полученного ею образования. Все эти проходы на сверхмалых скоростях и высотах, молниеносные развороты во всех плоскостях и направлениях, использование верхних слоев атмосферы для дополнительного экранирования… Как-то раз в личной беседе я поинтересовался у мисс Гамильтон, где, когда и при каких обстоятельствах послушница монастыря Святой Екатерины Тарисийской получила столь специфический опыт — боевой опыт, заметьте себе это, Курт. Такие вещи видны наметанному глазу. В ответ она попросила разрешения отлучиться на некоторое время, а по возвращении продемонстрировала мне пару погон. Полицейских погон, друг мой. Курсант Гамильтон, столь беспокоящая беднягу Фреди, имеет чин второго лейтенанта планетарной полиции Бельтайна. Я сперва не поверил, но мигом частным порядком — вы правы, закрытый канал удовольствие не из дешевых — связался я с тамошним командующим полицейскими силами. Все подтвердилось. Однако полковник Морган специально подчеркнул, что сей факт не нашел и, вероятно, никогда не найдет отражения в ее официальном досье. Чем бы ни занималась у себя на родине курсант Гамильтон, к ее карьере командира экспедиционного корвета это не должно иметь отношения. Сложно у них там. Да и у нас не проще. В общем, скажите Фредди, что ему пора в отпуск. Все равно через два месяца она окончит курс, и ее поведение будет уже не нашей проблемой.

- Вы сделали то, о чем я вас просил?

- Увы, сеньор, я не смог выполнить ваше поручение. Первый контракт уже заключен и ни деньги, ни политические соображения не смогли поколебать офис командования ВКС Бельтайна. Однако означенный контракт будем совсем коротким, и если сеньорита Гамильтон завершит его успешно, второй контракт будет нашим, мне это пообещали вполне определенно.

- Хорошо. То есть плохо, конечно, но ничего не поделаешь. Да сохранит ее святой Себастьян!