ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Итак, настал решающий момент. Признаться, я был даже рад этому. Наконец-то я смогу отвлечься от всяких мелочей, донимавших меня в последнее время, и сосредоточиться на предстоящем испытании.

— Отвяжись от меня! — завизжал Снаркс где-то рядом.

— Ты оттягиваешь неизбежное, — невозмутимо отозвался Домовой. Он уже давно гонял демона по двору. — Мы с тобой должны подготовиться к визиту Его Домового Величества. Скоро ты узнаешь всю правду о башмаках!

— Да уж! — возвысил голос Эбенезум, в основном ради того, чтобы привлечь к себе мое внимание. — Сейчас, когда утвержден состав группы, хочу на прощание успокоить вас. Как вы знаете, болезнь не позволяет мне лично отправиться во владения Матушки Гусыни. Однако без моего руководства вы не останетесь. Я устроил так, чтобы постоянно поддерживать с вами связь и…

Учитель чихнул.

— Осторожнее, пожалуйста! — болезненно сморщился единорог, успевший уже втиснуться между учителем и мной. — Не брызгайтесь, а то мой драгоценный рог окислится и потускнеет. — Он потряс головой, и рог вспыхнул на солнце волшебным пламенем. Нежное созданье устремило на меня умоляющий взор. — Я только хотел сказать юному герою несколько слов наедине. — От избытка чувств единорог часто-часто моргал.

Учитель недоверчиво чихнул.

— Да уж, — быстро ответил я, стараясь хоть отчасти заменить временно выбывшего из строя волшебника. — Ты всерьез думаешь, что нам сейчас удастся поговорить наедине?

Единорог был потрясен. Его ранили даже не столько мои сомнения в возможности конфиденциального разговора, сколько мое очевидное нежелание преодолевать какие-либо трудности на этом пути.

— Что ж, значит, так тому и быть, — скорбно прошептал он. — Меня, самое великолепное из животных, отвергли. Кто бы мог подумать, что до этого дойдет! — Несчастное создание в последний раз обратило на меня взор, полный отчаяния. — Если бы только моя голова не была такой тяжелой…

— Ну-ну! — строго приструнил его я. Признаться, склонность выставлять напоказ свои страдания меня только отвращает. — Никто не отрицает твоего великолепия. — Единорог перестал тихо подскуливать и с надеждой посмотрел на меня. Но я был неумолим. — Именно твое великолепие и не дает нам сосредоточиться на важных делах. Поэтому сейчас тебе лучше уйти. Как мы можем защищаться от врагов, если ослеплены твоей неземной красотой?

— Да, быть таким прекрасным, как я — это тяжкое бремя, — согласился единорог, тряхнул головой, отбрасывая с глаз роскошную гриву, и у меня дух захватило от ее красоты. — Хорошо, что кто-то это понимает. — Бедняжка одарил меня проникновенным взглядом и многозначительно добавил: — И тем более приятно, что этот кто-то — ты.

— Да уж! — с чувством ответил я, помолчав немного для убедительности.

Единорог кивнул мне на прощанье и с царственным видом удалился. Учитель высморкался.

— Да уж! — заметил он, переведя дух. — С твоими дипломатическими способностями, Вунт, ты со временем можешь стать первоклассным волшебником. Я опасался, что моя болезнь замедлит твое развитие. Но теперь вижу, что испытания последних нескольких недель пошли тебе на пользу. — Эбенезум лучезарно улыбался. Если уж ты научился объясняться с домовыми и единорогами, то с обычными клиентами справишься с закрытыми глазами, связанными за спиной руками, стоя на одной ноге и не просыпаясь. Я смешался. Учитель вообще редко хвалил меня, а так прямо и откровенно — никогда. Я даже и впрямь почувствовал себя немножко героем.

— Однако нам еще кое-что надо обсудить, — сказал волшебник, теребя бороду. — Итак, у тебя есть «Курс для самостоятельного изучения», и я буду держать связь, а каким образом…

Земля слегка задрожала. Я испугался, что это Голоадия опять собирается предпринять вылазку, но на горизонте показался Хьюберт. Он приземлился неподалеку от нас со своей прекрасной партнершей на спине.

Они тут же запели:

— Да уж! — перебил их учитель, зажав нос, чтобы драконий запах не вызвал очередного приступа чихания. — Премилый мотивчик, но какое все это имеет отношение к теперешней ситуации?

— Уважаемый волшебник, — ответил дракон, склонясь в столь низком поклоне, что нос его коснулся земли. — Это всего лишь скромный знак благодарности за нашу причастность ко всем этим увлекательным событиям. Наш долг — скрасить тяготы путешествия развлечениями. И когда же, как не сейчас, на пороге нового испытания? — Дракон запрокинул голову и выпустил изрядную порцию пламени.

— Оно, конечно, но… — начал было учитель.

— Я так рад, что вы того же мнения! — затарахтел дракон. — Признаюсь, нам нелегко было выбрать номер, подходящий к случаю. После долгих споров мы решили, что лучше всего будет прощальная песня, окрашенная печалью. Ведь мы провожаем нашего героя на тяжкие испытания. Знаете, что-то такое, от чего бы сердце защемило. Мы смиренно надеемся, что если вы — воплощение мудрости, то мы представляем здесь искусство.

Чтобы сердце защемило? Их песня подействовала, скорее, на мой желудок.

— Да, но… — вмешался я.

— И потому, — продолжал Хьюберт, не обращая на меня внимания, — перед тем как вы выберете тех, кто отправится с опасной миссией в Восточные Королевства, мы решили показать, на что мы способны. Да, вы поняли правильно: Барышня и Дракон хотели бы записаться добровольцами. В такой экспедиции совершенно необходимы двое жизнерадостных менестрелей для поддержания боевого духа участников. Мы хохочем над демонами! Нам чихать на всякое колдовство и плевать на опасности!

И дракон выпустил из ноздрей колечки дыма.

— Кроме того, если мы победим, представляете, какая это нам реклама? «Барышня и Дракон спасают мир от демонов!» — Хьюберт мечтательно вздохнул. — Мы будем нарасхват!

Хьюберт замолчал, напоследок лязгнув мощными челюстями. По-видимому, он сказал все, что хотел.

— Да уж, — немного помедлив, отозвался учитель. — Спасибо за предложение. Мы его рассмотрим.

Прежде чем отойти к остальным собравшимся, Эли послала мне воздушный поцелуй. Эбенезум занялся своим носом. Управившись, он засунул носовой платок, со вкусом расшитый звездами и полумесяцами, обратно в свой широкий рукав и заметил:

— Иногда, Вунтвор, я сожалею о тех благословенных временах, когда нас было двое. Когда мы через Западные Королевства добирались до Вушты и сражались только с дикой природой и злыми силами Голоадии. — Он покачал головой. — Но сейчас не время предаваться воспоминаниям. Время действовать. Так на чем я остановился? Мы говорили о «Курсе для самостоятельного изучения» и о том, что я все же смогу руководить вами. Теперь пора дать вам несколько советов. Слушай внимательно, Вунтвор, потому что от них, возможно, будет зависеть, победите вы или проиграете, останетесь живы или погибнете, а также будем ли мы все жить, не ведая бед, или влачить жалкое существование под игом…

— Проклятие, — послышался голос Хендрика из-за моего левого плеча. — Извините, что прерываю, но тут оружие принесли.

— Ага! — Учитель обернулся. — Да, действительно. Одну минуточку…

— Проклятие! Извините еще раз, но раз уж речь зашла об оружии… Хочу напомнить Вам о чудесных свойствах моей Дубины Головолома. Когда собираешься в поход, не лучше ли взять с собой закаленного бойца, рыцаря до мозга костей, воина, всегда готового принять вызов и убить на месте?

— Да уж, — уклончиво ответил Эбенезум. — И все же…

— Не лучше ли иметь при себе бикфордов шнур, если можно так выразиться, бочку с порохом? Хорошо обученные воины нуждаются в постоянной практике. Они не должны простаивать. — Он выразительно дотронулся до мешка с дубинкой. — В общем, имейте меня в виду, когда станете набирать отряд. Проклятие!

И рыцарь с достоинством удалился.

— Быстро договорим, пока нас опять не прервали… — заторопился Эбенезум.

Кто-то неуверенно кашлянул у меня за спиной. И, клянусь, это был самый мелодичный кашель на свете! Значит, это Нори.

— Извините, — сказала она, обращаясь к учителю и глядя только на него. — Я знаю, что перебивать невежливо. Я только хотела спросить, не могли бы вы передать Вунтвору от меня…

— Нори! — изумился я. Почему она не обратилась прямо ко мне?

— Мне известно, что вы собираетесь заняться отбором тех, кто будет сопровождать Вунтвора в его походе. Хочу предупредить сразу, во избежание недоразумений, что я не хочу оказаться в их числе.

— Нори… — Я просто задохнулся от изумления. Что все это значило?

— Я тверда в своем решении, — продолжала моя возлюбленная. — Видите ли, мы с Вунтвором когда-то кое-что значили друг для друга. — Она печально вздохнула, как будто вдруг вспомнила что-то давнее.

— Вот как? — задумчиво проговорил волшебник, поглаживая бороду, и посмотрел на меня.

— Нори… — сдавленно произнес я. В конце концов, какими бы сложными ни были наши с ней отношения, лучше поговорить сейчас. Другого случая могло и не представиться. — Нори, я…

— И по этой самой причине, — продолжала моя возлюбленная, как бы не услышав меня, — я и не желаю сопровождать его. Сама его близость станет напоминать мне о прежних счастливых днях, о тех мгновениях, повторения которых Вунтвор не желает. Поэтому прошу вас на меня не рассчитывать. Разве что… — Она быстро взглянула (или это мне только показалось?) в мою сторону. — Разве что я действительно очень нужна вам!

Эбенезум шумно прочистил горло:

— Что ж, я передам Вунтвору ваши слова, можете быть уверены. И мы, разумеется, примем во внимание ваши чувства.

— Нори! — попытался я в последний раз. Она на секунду замешкалась, перед тем как уйти. Сердце мое учащенно забилось. Может, она все же даст мне шанс?

— Вунти! — позвала меня Эли. Она вприпрыжку неслась по двору, золотистые кудри ослепительно сияли в лучах солнца. — Хьюберт поручил мне поговорить с тобой насчет нашего совместного номера!

К моему ужасу, я услышал, как Нори слово в слово повторила за Эли:

— Насчет нашего совместного номера?

И она впервые за долгое время взглянула на меня в упор. О, лучше бы она этого не делала! Эли оказалась между мною и Нори.

— Вы ведь нас извините, дорогая? Нам с Вунти надо кое-что обсудить, — бросила Эли через плечо.

Это было уже чересчур для гордой юной волшебницы.

— Номера? — закричала она. — Кое-что обсудить? Да я вас…

Вдруг она замолчала, увидев золотой рог, столь прекрасный, что своим сиянием он затмевал даже волосы Эли. Единорог твердо встал между мною и двумя девушками.

— Прошу прощения. Эти женщины досаждают тебе? — спросило великолепное животное.

— Э-э… — ответил я.

— Досаждают? — в один голос воскликнули возмущенные девушки.

— Э-э… — повторил я. А что еще я мог сказать! События разворачивались слишком быстро для моих мозгов.

— Я никогда не досаждаю Вунти! — сварливо закричала Эли. — Мы просто задушевно беседовали о…

— Да что вы понимаете в задушевных беседах… — не менее сварливо ответила Нори.

— Значит, мое первое впечатление было совершенно правильным, — фыркнул единорог. — Такой чувствительный молодой человек, как ты, нуждается в защите и, возможно, в некотором руководстве. — Животное проникновенно посмотрело мне в глаза. — Я подумал, что я стану вести себя более активно, может, ты наконец прозреешь? Мало кто в силах противостоять единорогу. Особенно если соперницы его столь…

И все трое уставились на меня. Я судорожно сглотнул и посмотрел на учителя, взглядом умоляя о помощи.

— Мы с Вунтвором должны заняться отбором оружия, — сказал Эбенезум, поглаживая усы. И он быстро увел меня.

— Так, значит, я, по-вашему, не понимаю, что такое задушевная беседа? — кричала Эли у меня за спиной.

— Страсти так накалились, что нам лучше на время удалиться, — быстро прошептал мне учитель.

— Ах, вам задушевности захотелось? — отвечала Нори. — Я вам устрою задушевность!

— Например, на время, необходимое, чтобы совершить поход в Восточные Королевства, — продолжал Эбенезум.

— Никто не сравнится с единорогом в душевной тонкости, — с достоинством заметил третий голос.

— Ах, да замолчите вы! — не выдержала Нори. — Вы просто-напросто чучело лошади, вот и все!

— Или два похода… — уточнил волшебник, и я был вынужден признать мудрость его слов. — Нам только надо поскорее договорить, пока нас снова не…

— Не желаю больше слышать о башмаках! Учитель чуть не столкнулся с бегущим Снарксом. Я, естественно, споткнулся о Домового и упал.

— Ты должен смириться с неизбежным… Аи! — вскрикнул Башмачник, ударившись о мою левую ногу.

Поднявшись, я с удивлением обнаружил, что Снаркс стоит на коленях и цепляется за подол Эбенезума.

— О великий волшебник, — взмолился демон, — я слыхал, предстоит новый поход, и хотел бы знать, могу ли я рассчитывать… — Снаркс отшатнулся, ибо перед ним вырос Домовой и принялся хлопотливо отряхиваться. — Возьмите меня! Мне все равно, куда идти! Лишь бы там не было домовых!

Я хотел было извиниться перед Башмачником за то, что сшиб его, но тот жестом остановил меня.

— Ничего, ничего! — жизнерадостно воскликнул он. — Домовых так просто не собьешь! Мы крепкие. К тому же нам очень близко падать. Мне самому надо было смотреть, куда иду… Но когда речь заходит о башмаках, пусть даже и с таким собеседником…

Домовой небрежно кивнул на Снаркса. Тот коротко и болезненно вскрикнул и побежал. Я с удивлением посмотрел ему вслед. До сегодняшнего дня демон за словом в карман не лез. Неужели таким переменам мы обязаны Домовому?

Эбенезум высморкался и хлопнул меня по плечу.

— Быстро… — хрипло прошептал учитель.

— Ип, ип! — Вокруг меня уже собирались мои хорьки, которых разметало по двору во время последней стычки с демонами. Я, конечно, был рад их видеть, но их жизнерадостные крики заглушали все остальные звуки.

— Ничего, ничего, — пробормотал волшебник. — Пойдем посмотрим на оружие.

Престарелый волшебник Снорфозио как раз прятал носовой платок в свой ярко-красный рукав, когда мы подошли к нему.

— Вот здесь все оружие, которое мы нашли на складе Колледжа, — сказал ученый муж. — Боюсь, у нас проблемы…

— Проблемы? — обеспокоился Эбенезум.

— Да, — печально кивнул Снорфозио. — С другой стороны, а у кого нынче нет проблем? Это закон жизни, не правда ли? Волшебники живут ничуть не лучше, чем все остальные. И какова истинная природа жизни волшебника, если…

— Так какие же именно проблемы? — не дослушал учитель.

— Ах да! — спохватился Снорфозио. — Извините, я отвлекся. Разве это мое свойство легко отвлекаться не является само по себе проблемой, которая… — Он замолк и откашлялся. — Извините! Так вот, о проблемах. Во-первых, оказалось, что во время недавнего перемещения Вушты в Голоадию и обратно на складе все перепуталось. Открыв дверь, мы обнаружили невероятный беспорядок. Все это произвело на меня впечатление хаоса, каковой, собственно, и является основой нашего существования, и проблемы, о коих я упоминал выше, гнетущие всякого волшебника…

— Итак? — вмешался Эбенезум. — Что-то не в порядке в оружием?

— С оружием как таковым нет, — покачал головой маг. — Насколько мне известно, оно первоклассное. Хотя мы не можем утверждать наверняка, что оно соответствует своему классу…

— Так в чем же дело? — перебил Эбенезум, не дожидаясь новой пространной тирады.

— Оторвались все бирки, — пришибленно пробормотал Снорфозио. — Теперь мы не можем разобрать, что есть что.

— Проклятие, — позади нас выросла мощная фигура Хендрика.

— Вот как? — нахмурился Эбенезум. — А кто-нибудь вообще занимается складом?

— Не то чтобы очень… — Снорфозио съежился. — Знаете, как это бывает. Просто приходят и складывают, а до описи как-то руки не доходят. Опять-таки мы возвращаемся к самой природе жизни, к тщетным попыткам человека навести в хаосе какой-то порядок. А какова, если задуматься, природа порядка? И какое право имеем мы, волшебники, насаждать…

— Так как же нам отобрать оружие для похода? — требовательно спросил учитель.

— Да, это еще одна серьезная проблема, — признал Снорфозио. — Никому из волшебников не удалось проникнуть в глубь склада. Чихают, знаете ли! Однако нам удалось вытащить ящик с мелким оружием. — Ученый муж похлопал по огромному, ему по пояс, контейнеру. — Может быть, в нем и найдется что-нибудь ценное.

— Может быть? — взорвался Эбенезум. — Наверняка вы не знаете?

— Э-э… — замялся Снорфозио. — Пожалуй, нет. Проблема с бирками, я же говорил. С немаркированным заколдованным оружием надо вести себя осторожно. Чихание — это еще не самое страшное. Возможны другие неприятности, вплоть до нарушения структуры мироздания и конца света. Правда, вряд ли настолько мощное оружие может иметь такие малые размеры. — Маг сделал жалкую попытку улыбнуться. — По крайней мере, хотелось бы в это верить.

— Хотелось бы верить? — Учитель просто трясся от гнева. Мне еще не приходилось видеть его таким рассерженным. Он даже забыл о своих «да уж» и «вот как»!

— О, уверяю вас: мы не сидели без дела! — заверил Снорфозио. — Один из наших молодых волшебников бесстрашно вызвался опробовать это оружие и посмотреть, что могло бы пригодиться.

— И в самом деле храбрый юноша, — заметил Эбенезум, гнев которого немного остыл. — И каковы результаты?

— Н-ну, в общем… — Ученый муж постучал по ящику. — У нас есть подозрения, что молодой человек все еще там, внутри. — Он тяжело вздохнул, но тут же светло улыбнулся. — Во всяком случае, перед тем как исчезнуть, ему удалось передать нам вот это.

Снорфозио протянул нам тоненькую щепочку:

— Это, господа, Глжечская Зубочистка!

— Проклятие! — ужаснулся Хендрик. — Никогда не видал такого маленького оружия. Оно что, смертоносное?

— Смертоносное? — Снорфозио наморщил лоб. — Ну, не то чтобы смертоносное…

— Проклятие! Но опасное?

— Видите ли, строго говоря, даже и опасным его назвать нельзя. Но даю вам слово, оно очень, очень… надоедливое!

— И это все, что вам удалось найти? — возмутился Эбенезум.

— О нет, конечно же нет! — успокоил Снорфозио. — Это всего лишь то, чем мы располагали на момент, ну, как бы это сказать, в общем, исчезновения нашего бедного друга. У нас есть, разумеется, еще несколько видов оружия. Вот это, например! — Он решительно указал на ближайший к нам дуб.

— Что, собственно, «это»? — с оттенком презрения поинтересовался Эбенезум.

— Как что! Волшебное дерево, конечно! — Ученый муж был явно уязвлен тем, что Эбенезум сразу не распознал священное растение. — И позвольте вам заметить, оно очень недешево стоит! Я купил его у беглого демона в таком ярком клетчатом костюме. Он торговал подержанным оружием.

— Да уж, — выдохнул учитель, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. — И как же, позвольте спросить, мой ученик понесет это дерево?

— Понесет? — слегка удивился Снорфозио. — А зачем его нести? Ах ты! Я же совсем забыл, что он покидает Вушту. Что же делать? — Он принялся барабанить своими длинными пальцами по стволу дуба. — А может, отломить ему волшебную ветку? Погодите, погодите! т-закричал Снорфозио, видя, какой цвет приобрело лицо моего учителя. — Еще не все потеряно! Мы еще не посмотрели на оружие, оставшееся от предыдущего похода!

— Проклятие! — выразил Хендрик наше общее мнение.

— Напрасно вы так, напрасно! — тараторил Снорфозио. — Оно в хорошем состоянии, вполне пригодно к употреблению. Ну, более или менее… С Катбертом, правда, сложности. Волшебный меч получил ранение в битве и теперь отказывается вылезать из ножен. Я уверен, стоит только с ним поговорить по-хорошему…

Никто не проронил ни слова. Снорфозио торопливо добавил:

— И, наконец, есть Вонк — Рог Убеждения.

— Нет! — закричали все в один голос. — Все, что угодно, только не Вонк!

Уж я-то хорошо помнил, что получилось, когда в него дунули, и отдал бы все, что угодно, чтобы в него больше никогда не дули. Бывает все-таки оружие слишком ужасное, чтобы им пользоваться.

— Значит, моему ученику не с чем отправляться в поход? — грозно спросил Эбенезум.

— Ну, это не совсем так. — Снорфозио вручил мне заколдованную зубочистку, — Но, в общем, пожалуй, что да.

— Значит, Вунтвору придется рассчитывать только на свою смекалку и мою помощь? — Учитель вздохнул. — Ну что ж, ему не впервой. Пойдем, Вунтвор, надо подобрать тебе помощников, пока еще что-нибудь не стряслось.

Земля опять задрожала.

— Проклятие! — проговорил Хендрик. — Я хорошо проявил себя на войне с Голоадией. Вы просто должны взять меня!

— Меня-то возьмут точно, — послышался спокойный голос с красивыми модуляциями. Шерсть великолепного животного сверкала в лучах полуденного солнца. — Разве кто-нибудь может отказать единорогу?

— Насчет нас с Барышней двух мнений быть не может! — воскликнул Хьюберт. — Мы смутим врага и обратим его в бегство нашими танцами и задорными куплетами! Мы отвечаем за развлечения в походе.

— Я, как никто другой, смогу растолковать моим соотечественникам демонам, как плохо они себя ведут, — сказал Снаркс. — Я с удовольствием займусь этим, лишь бы оказаться где-нибудь, где нет домовых!

— Демоны? — засмеялся Башмачник. — Подать их сюда! Я расскажу им всю правду о башмаках!

— Можете при случае передать Вунтвору, что даже я не покину его! — заверила моя возлюбленная Нори.

— Ип, ип, ип! — поддержали ее мои верные хорьки, готовые хоть сейчас идти в бой.

Тем временем Эбенезум кивнул волшебникам, и они снова встали вокруг эпицентра землетрясения.

На поверхность опять выбросило стол с пятью демонами. Все стихло. Волшебники затаили дыхание, возможно, для того чтобы удержаться от чихания несколько лишних минут.

— Скорее, друзья! — крикнул я и схватился за свой дубовый посох. — Ударим, пока они не проголосовали!

Демон с молоточком злорадно улыбнулся:

— Поздно! На этот раз мы проголосовали заранее, прежде чем подняться наверх, так что расхождения во мнениях не будет. Готовьтесь, жалкие людишки, сейчас мы вскипятим вашу кровь!

— Три-четыре! — скомандовал Эбенезум и разжал пальцы.

Все волшебники дружно чихнули.

— Не по повестке дня! — успел пискнуть демон, пока его не снесло взрывной волной. Ливень застал собравшихся за столом врасплох. Не вымолвив больше ни слова, промокшие до нитки заседатели провалились под землю.

— Учитель! — закричал я. — Вы снова разбили их!

— Только за счет неожиданности. — отозвался Эбенезум, вытирая нос. — Боюсь, это последняя уловка, которая сработала. В следующий раз победят они.

Я огляделся. Все смешалось во дворе Колледжа. Хендрик лупил Головоломом по тому месту, где только что сидели демоны, а Барышня и Дракон отплясывали чечетку неподалеку. Снаркс уже опять удирал от Домового. Волшебники лежали на земле и содрогались от непрерывного чихания. Одному единорогу удавалось держаться так, как будто он выше всего этого, и невозмутимо взирать на происходящее из-под своего золотого рога. Хорьки прыгали и веселились вовсю. А вот Нори, моей возлюбленной Нори нигде не было!

— Выбор спутников займет слишком много времени, — мрачно заметил я.

— Да уж, — ответил учитель. — Теперь любая мелочь занимает слишком много времени. — И он опять занялся чиханием.

— Значит, я пойду один, — объявил я, хотя никто меня особенно не слушал. — Я приведу помощь из Восточных Королевств. Не волнуйтесь, учитель, я не подведу.

Я сказал все, что хотел, взял свои посох и заплечный мешок, в котором лежали карта Снорфозио и «Курс», и пошел. Возможно, моей речи никто не услышал, а моего ухода никто не заметил. И все же я был рад, что высказался. Я, пожалуй, был бы рад еще больше, если бы верил в то, что сказал.