"Сломанный меч" - читать интересную книгу автора (Хоук Саймон)

Четвертая Глава

Дом капитана парома оказался намного больше, чем они ожидали. На площади около двух тысяч квадратных футов был построен дом из необожженного кирпича с атриумом и внутренним двориком, в который можно было попасть с улицы. Дом был выстроен скорее для людей, чем для дварфов, как и большинство зданий в центральной части города. Полы были сделаны из плиток бледно-розового сланца, а двери, покрытые красивыми барельефами, из дерева пагафа. Внутри все было строго и просто. Большнинство дварфов любят порядок, и капитан парома не был исключением. Его дом был элегантен, но прост, с хорошо сделанной, но строго функциональной деревянной мебелью, и украшен только несколькими домашними растениями и парой черно-фигурных горшков, гордостью дварфских мастеров. Капитан был не женат и держал двух слуг, предстарелую пару дварфов, которые поддерживали в доме порядок и готовили еду. Его работа была очень опасна, но, насколько можно было судить по его образу жизни, хорошо оплачивалась.

Сорак с наслаждением полежал в горячей ванне, пока стирали его одежду. Пока он мылся, Риана расположилась около камина и наслаждалась стаканом горячего чая из трав, вместе со свежеиспеченных бисквитом с медом канка. Вскоре появился и капитан парома, принеся с собой чистую одежду для Сорака, которую он занял у одного из наемников.

— Я думаю, что тебе это подойдет, — сказал он, кладя одежду около ванны. Твоя собственная одежда будет сухой и чистой к завтрешнему утру.

— Вы слишком добры ко мне, капитан, — сказал Сорак. — Спасибо вам.

— Это ерунда. И, пожалуйста, зови меня на ты, Таджик. — Он сел на дереванный стул рядом с ванной. Прости мое любопытство, но я вижу, что ты не чистокровный эльф. И, тем не менее, ты отличаешься от всех полуэльфов, которых я видел.

— Мой отец был халфлинг, — сказал Сорак. — Полуэльфы наполовину люди. Я же эльфлинг.

Брови Таджика пошли вверх. — Я слышал что-то в этом роде, но подумал, что это просто поэтическое преувеличение.

— Поэтическое?

— Ну да, из песни, — сказал Таджик. — Баллады о Кочевнике.

Сорак закатил глаза и потряс головой. — Не может быть, чтобы все это так быстро разошлось по всему миру, — сказал он.

Таджик хихикнул. — Барды путешествуют повсюду и охотнее крадут друг у друга песни, чем сочиняют новые. Скажи мне, это правда, что ты в одиночку спас караван от банды мародеров?

— Да ну, ничего особенного, — сказал Сорак с недовольной гримасой. — Просто я узнал о плане мародеров поймать в засаду караван из Тира, и предупредил он этом торговый Дом.

— Ага, понимаю. А вот еще рассказ о том, что ты пересек Каменные Пустоши и спас принцессу из королевского дома Нибеная?

— Да, это правда, — согласился Сорак.

— На самом деле? Получается, что Король-Тень у тебя в долгу?

— Едва ли, — ответил Сорак. — Эта принцесса принесла клятвы, как сохранитель, и в результате была выслана. Один очень честолюбивый аристократ из Галга схватил ее и собирался заставить выйти за себя замуж, так как планировал породниться с королевским домом Нибеная. Девушка попросила моей помощи, как у товарища-сохранителя, и я не смог отказать ей.

— И ты украл ее у аристократа и вместе с ней пересек Пустоши? — спросил Таджик.

Сорак кивнул.

— Невероятно, — сказал Таджик, в его голосе прозвучал неподдельное изумление. — Говорят, что никто из тех, кто пытался пересечь Каменные Пустоши, не остался в живых.

— Это не тот опыт, который я хотел бы повторить, — сказал Сорак.

— А что случилось с аристократом?

— Он умер, — просто сказал Сорак.

— А принцесса, что случилось с ней?

— Она вернулась в Нибенай и присоединилась к Союзу Масок.

— Так что эта часть баллады правдива, — сказал Таджик. — Лично я никогда бы не поверил в это. Дочь Короля-Тени стала членом Союза Масок! — Он изумленно потряс головой. Это должно было привести старого короля-дракона в настоящую ярость.

— Да, он не проникся ко мне большим уважением.

— И ты не боишься его?

Сорак пожал плечами. — Между сохранителями и осквернителями никогда не было любви, никогда и не будет. Все короли-драконы мои естественные враги. Я знал это, когда приносил свои клятвы, как сохранитель.

— Да, но давать клятвы как сохранитель далеко не тоже самое, что заиметь Короля-Тень своим личным врагом.

— Возможно ты прав, — сказал Сорак. — Но страх принесет мне мало пользы. Нибенай несколько раз пытался убить меня. А я, как ты видишь, все еще жив и здоров, так что короли-драконы далеко не так всемогущи, как они хотят заставить всех поверить.

— И тем не менее, быть осужденным на смерть королем-волшебником, такое устрашило бы большинство людей.

— Возможно, но я, например, думаю, что твоя работа значительно более опасна, — сказал Сорак. — Сейчас главная забота Нибеная — завершить свое превращение в дракона. Я может и вызвал его гнев, но вряд ли он в состоянии потратить всю свою энергию на поиски и убийство какого-то там презренного сохранителя. А ты, с другой стороны, смотришь смерти в глаза каждый раз, когда отплываешь на своем пароме. Ну, и кто из нас должен больше бояться за свою жизнь?

Таджик улыбнулся. — Я всегда думал, что награда за мою работу оправдывает каждодневный риск. А что оправдывает твой?

— Ну, давай сформулируем это в понятиях дварфов, — сказал Сорак. — Мой фокус — удовлетворение следовать правде. Принять риск и жить с ним — сорт компромиса, который позволяет мне следовать моему фокусу.

— Я думаю, что мы все идем на компромис с судьбой, и получаем что-то как хорошее так и плохое, — сказал Таджик, понимая намек и не собираясь настаивать на своих распросах. — Хорошо, отдыхай и мойся. Я прикажу, чтобы приготовили еще горячей воды, для Рианы. Хотя она и не плавала в иле, как ты, но, безусловно, не откажется от хорошей горячей ванны. А потом вы будете моими гостями за ужином, а потом, надеюсь, не откажетесь воспользоваться моим гостеприимством на всю ночь.

— Это очень великодушно с твоей стороны, — сказал Сорак. — Но на самом мы не хотим причинять тебе столько проблем.

— Никаких проблем, не волнуйся. У меня очень редко кто-нибудь бывает, и я с удовольствием покажу тебе наш городок. Конечно, у нас нет такой роскоши, как Тире или Балике, но мы умеем принимать гостей.

После того, как они оба вымылись и оделись, Тадждик пригласил их на обед в «самый лучший склад в Южном Ледополусе», как он выразился. От дома Таджика до этого самого склада было несколько сотен ярдов и, шагая по улице к центру города, Сорак обратил внимание, как улицы Южного Ледополуса отличались от улиц Тира или, скажем, Нибеная. В большинстве городов, и даже в большинстве поселков или деревень, на улицах было полным полно нищих. Но не в Южном Ледополусе. Так как город был расположен на караванной дороге, и поблизости вообще не было никаких поселений, не считая Северного Ледополуса, попасть в него можно было только караваном, а нищие не могли заплатить за проезд.

Улицы поселка были невероятно чисты, отражая поклонение дварфов чистоте и порядку. Даже хотя на самом деле улицы представляли из себя хорошо утоптанную грязь, Таджик с гордостью рассказал Сораку, что их постоянно подметают и выравнивают при помощи канков, протаскивая тяжело нагруженные повозки по улицам каждые две недели и после каждого дождя. Для отвода воды были сделаны специальные узкие выемки по краям каждой улицы, их дополняла хорошо продуманная система деревянных тротуаров, над каждым из которых нависал полог, для защиты от солнца пустыни, сделанный из деревянных планок или ребер кактуса.

Штукатурка на зданиях была довольно свежей, кое-где вообще новой, все они были выкрашены в приглушенные коричнево-розовые цвета. Таджик рассказал о том, что владельцы зданий должны были поддерживать их чистоту, особенно это относилось к фасадам. Выбоины или царапины на стенах немедленно вели к штрафам, налагавшимися городским советом. Так что поселок дварфов выглядел удивительно приятно, здания просто радовали глаз, а умеренно извилистые улицы и обихоженные деревья пагафа обеспечивали тень и зелень. С маленькими магазинами и приветливыми гостиницами, городок совсем не походил на крикливый, беспорядочный перевалочный пункт для караванов, как того ожидал Сорак.

С другой стороны в городе было полно наемников. Куда бы Сорак не глядел, всюду были гибкие, мускулистые, крепкие и хорошо вооруженные мужчины, затесавшиеся в толпу дварфов. Некоторые из них были людьми, другие полуэльфами, но все они выглядели очень жесткими и твердыми. Сорак спросил себя о женщинах. Мужчинам, таким как эти, надо удовлетворять свои желания, и чаще всего они любят, чтобы это быстро и без проблем. Ну конечно, на улицах было довольно много женщин сомнительной нравственности. Это означает, по видимому, что есть довольно много домов удовольствий, где такие вещи происходят в покое и без лишних глаз.

Было видно, что капитан парома пользуется большим уважением. В доме для еды его очень вежливо приветсвовали и дали лучший столик. Чистовымытые кирпичные стены были разрисованы фресками со сценами из жизни пустыни, а столики были покрытыми белыми покрывалами, необычными даже в больших городах. Персонал, состоявший полностью из дварфов, относился к ним вежливо и предупредительно, а Таджик предложил заказать поджаренный стейк из эрдлу с растительным соусом и диким рисом, и обжаренные в меду корни гава. Тут же он покраснел и немедленно извинился, осознав свою ошибку.

— Простите меня, — сказал он, виновато взглянув на Риану. — Я совсем забыл, что монахини-виличчи не едят мясо. Я вовсе не собирался вас обидеть.

— Не собирался — и не обидел, — с улыбкой ответила Риана. — Меня совершенно не оскорбляет, когда кто-нибудь ест мясо. Но сама я предпочитаю овощи. Дикий рис и корни гава звучат великолепно

Таджик облегченно выдохнул. — В таком случае, я надеюсь, вы не откажетесь от пикантного хлеба, который они замечательно делают и подогретого эля, который само совершенство.

— Звучит заманчиво, — сказала Риана.

— А что для тебя, мой друг, — спросил Таджик, поворачиваясь к Сораку. — Ты тоже воздерживаешься от мяса?

В обычных обстоятельствах Сорак не задумывась отвечал «да, воздерживаюсь».

Хотя эльфы ели все, а халфлинги были настолько плотоядны, что ели человеческое мясо, но он вырос в монастыре виличчи и следовал их путями. Однако другие его личности остались верны традициям предков. Им очень нравился вкус мяса, от которого сам он отрекся. Чтобы избежать конфликтов, он заключил соглашение со своими более кровожадными личностями. Сам он отказался от пожирания мяса, но время от времени он отправлялся спать, оставляя контроль над своим телом кому-нибудь другому, и сладко спал, пока тот охотился, подкрадывался к добыче и убивал ее, как делали халфлинги, а потом они все вместе, но без Сорака, наслаждались сырым и кровавым мясом.

Сейчас, лишенный всех своих других личностей, Сорак почувствовал незнакомую прежде тягу к запаху мяса, доносящемуся из кухни. С тех пор, как они ушли из Бодаха, он ел только дикие растения пустыни вместе со смесью орехов и сухофруктов. Хотя он и принес клятвы сохранителя, они не запрещали ему есть мясо. Риана принесла свои клятвы как монахиня-виличчи, и хотя она нарушила их, уйдя из монастыря, она продолжала придерживаться их духа. Но он не был ни священником, ни виличчи. Он знал, что раньше его тело регулярно ело мясо, хотя и не помнил этого.

— Я думаю, что попробую эрдлу.

Риана с удивление взглянула на него, подняв брови.

— Замечтельный выбор, — сказал Таджик с сияющим лицом.

Риана поджала губы и не сказала ничего.

Когда мясо появилось, оно было невероятно вкусно. Сорак жадно ел, первый же кусок разбудил его аппетит, он перемалывал кусок за куском. Никогда он не ел ничего похожего.

— Ты, должно быть, был очень голоден, — с улыбкой сказал Таджик, глядя как он ест. — Вот, попробуй этот замечательный эль.

— Благодарю тебя, но я предпочитю воду, — сказал Сорак.

— Воду? — удивленно переспросил Таджик. — Ты предпочитаешь элю воду?

— Я вообше не пью спиртные напитки, — сказал Сорак.

— Даже вино?

Сорак покачал головой. — Никогда не пробовал.

— Жаль, — сказал Таджик, печально качая головой. Как и все дварфы он любил выпить и выпивал свой бокал эля чуть ли не в тот момент, когда прислуживающая за столом девушка-дварф наполняла его. Так что та трудилась без остановки. Сорак и раньше слышал, что дварфы могут выпить столько, сколько захотят, и глядя, как Таджик поглощает эль, он решил, что это чистая правда.

— Вы пришли в Южный Ледополус на поиски работы, или просто на пути в другое место? — спросил Таджик.

Сорак заколебался. — Я еще не решил, — сказал он после паузы.

— А. Ну, если вы захотите остаться на какое-то время, я могу помочь. Я не без влияния в этом городе, и с радостью дам вам любые рекомендации.

— Благодарю тебя. Я ценю это. Но сейчас нам надо просто отдохнуть, прежде чем строить какие-то планы на будущее.

— А откуда вы пришли? — спросил Таджик. — Большинство людей приезжает в Южный Ледополус вместе с караванами, но ведь вы пересекли дельту.

— Нет, мы пришли не с караваном.

— Не хочешь же ты сказать, что вы пришли сюда пешком от Мекилотов?

— Да, мы проделали именно этот путь, — сказал Сорак, и это была правда, хотя и не вся правда.

— Длинное, тяжелов путешествие, — заметил Таджик. — Впрочем, не очень удивительное для тех, кто пересек Каменные Пустоши. То есть вы пришли из Соленого Поля?

Риана кивнула. — Да, мы провели так какое-то время. — И это была правда, но не вся.

— Игорные дома Соленого Поля не то место, где ожидаешь найти монахиню-виличчи, — сказал Таджик.

— Наше паломничество ведет нас через весь мир, — ответила Риана. — А кроме того, зачем ломиться в открытую дверь, проповедовать там, где и так все в это верят? Мы стараемся распространить идеи сохранительства повсюду, и где бы ни была надежда, что нас услышат, там вы нас и найдете.

Таджик кивнул, частично удовлетворенный, но Сорак почувствовал, что капитан парома подозревает, что они что-то не договаривают. Но без телепатических способностей Страж, Сорак не мог знать этого совершенно точно. Он не видел причин не доверять Таджику, но привычная осторожность не давала ему быть полностью откровенным с ним.

— Ты можешь рассказать мне о наемнике по имени Киеран? — спросил Сорак, чтобы изменить предмет разговора.

Таджик нахмурился и покачал головой. — Нет, это имя мне незнакомо.

— Именно он дал мне воды на корабле, — сказал Сорак.

— А, тот самый, который одет как ходячий каталог редких шкур? — спросил Таджик.

— Да, это он, — сказал Сорак.

Капитан парома еще раз покачал головой. — Я заметил его. А кто нет, с такой-то одеждой? Но я никогда не видел его раньше. Ты сказал, его имя Киеран?

— Да, так он назвался.

— Хмм. Хорошо, я поспрашиваю о нем. Есть ли какая-то особая причина для твоего любопытства?

— Он предложил мне работу, — сказал Сорак. — Он сказал, что едет в Алтарук, чтобы стать новым капитаном стражников торгового дома Джамри.

— На самом деле? — брови Таджика поднялись от удивления. — Да, это говорит о его способностях. Джамри нанимают только лучших из лучших старших офицеров. Если этот Киеран предложил тебе работу, быть может стоит ее принять. Ты не найдешь никакой работы в Южном Ледополусе, за которую платят столько, сколько ты получишь, работая на торговый дом Алтарука.

— Я сказал ему, что подумаю, — сказал Сорак. — Но я должен заранее знать хоть что-нибудь о человеке, на которого собираюсь работать.

— Соверщенно согласен, — кивнул Таджик. — Хорошо, я знаю, где мы можем узнать о нем побольше. Если он был нанят заочно, то у него должна быть определенная репутация. А тогда его товарищи-наемники должны знать о нем, и так как большинству из них только что заплатили, я знаю место, где мы найдем кого спросить. Но, возможно, сначала надо отвести Риану в мой дом.

— Это еще почему? — удивленно спросила Риана.

— Потому что Девчонки Пустыни не то место, куда заходят монахини, — ответил Таджик.

— И что же это такое? — опять спросила Риана.

Таджик в замешательстве прокашлялся. — Ну… Девчонки дом для развлечений, самый популярный в Южном Ледополусе, там женщины танцуют и … э… художественно снимают с себя одежду. Кто-то ходит туда только для того, чтобы посмотреть на представление, но там еще есть комнаты на втором этаже, где, за деньги, можно насладиться «личным танцем», если вы понимаете, что я хотел сказать.

— Как интересно, — сказала Риана. — Я бы хотела посмотреть на это.

Таджик выглядел совершенно смущенным. — Вы бы хотели…?

— Да, очень. Мы можем туда пойти после обеда?

Таджик тяжело сглотнул. — Я… э… я не думаю, что это подходящее место для леди, вроде вас.

— Почему? — опять спросила Риана.

Таджик беспомощно взглянул на Сорака.

— Не смотри на меня, — сказал Сорак. — Риана сама принимает решения.

— Я никогда раньше не была в доме удовольствий, — сказала Риана. — Я очень хотела бы знать, на что он похож.

— Это место похоже на любое другое, где пьянствуют наемники, только еще более злачное, — сказал Таджик. — Я не думаю, что вам там понравится.

— Я хотела бы иметь возможность самой судить об этом, — сказала Риана.

Таджик тяжело вздохнул, сдаваясь. — Хорошо, если вы настаиваете…

— Сегодня ночью очень грубый народ, — сказал Эдрик, входя в комнату для переодевания и потирая висок, в который ударила брошенная кем-то бутылка. Она разбилась и поранила кожу, тонкие струйки крови стекали на лицо. На месте удара уже вздулась огромная шишка, а потом будет отвратительный шрам.

Крикет немедленно вскочила со стула. — Эй, дай мне взглянуть, — сказала она.

— Ерунда, как нибудь выдержу, — сказал Эдрик. — Это моя последняя ночь.

Крикет смочила чистую тряпочку и аккуратно протерла порез. — Настоящие бандиты, — с отвращением сказала она.

Эрик мигал, пока она чистила рану. — Они ходят сюда не для того, чтобы слушать мои баллады. Я вообще не знаю, зачем Турин нанял меня.

— Чсобы завести их, заставить ждать настоящее представление, — сказала Крикет. — Он хочет чего-нибудь скучного перед началом шоу. — Только потом она осознала, что ляпнула, и закусила нижнюю губу. — О, прости меня. Они все ничего не понимают. Я не хотела сказать, что твои баллады скучные, лично мне они очень нравятся.

Эдрик хихикнул. — Не извиняйся, я понимаю. Только удовольствие от общение с тобой помогло мне вынести эту работу. И ты была самой лучшей публикой, которая у меня когда либо была.

— Жду не дождусь, когла уеду отсюда, — сказала Крикет. — Я уже заказала билет на караван. Хотела бы я уехать сегодня ночью.

— Завтра придет достаточно скоро, — отозвался Эдрик. — Турин все еще не подозревает о твоих планах?

— Да, похоже на то, — сказала Крикет. — Во всяком случае он никак не показал этого. Тем не менее я не собираюсь просвещать его, иначе он может попытаться остановить меня.

— И что он может сделать?

— Нанять нескольких наемников, чтобы они заперли меня до того, как караван уйдет, — объяснила она. — Ему даже не нужно было бы платить им. Он мог бы просто предложить им… несколько развлечений.

— Мммм, да, могу себе представить, равлечения какого сорта он мог бы предложить, — сказал Эдрик. — Тем не менее, не может же он заставить тебя танцевать насильно.

Крикет покачала головой. — Даже не знаю, — сказала она. — Я так давно хочу уехать отсюда, что мне кажется просто невероятным, что это время наконец настало. Мне по-прежнему кажется, что что-нибудь пойдет не так, что-нибудь произойдет, и очень плохое.

Эдрик потрепал ее по плечу. — Ничего плохого не будет, — уверенно сказал он. — Завтра, в это же время, мы будем уже на пути в Аттарук.

— Хотела бы я, чтобы это было уже сегодня, — взволнованно сказала Крикет.

— Выбрось это из головы, — посоветовал Эдрик. Ты же не хочешь, чтобы Турин начал удивляться, почему это ты так рассеяна. Иди и покажи им настоящее зрелище, то, что они хотят. Они в последний раз увидят тебя в этой проклятой дыре. Пускай они запомнят тебя на всю оставшуюся жизнь.

Она улыбнулась. — Так я и сделаю.

Войти в здание Девчонок Пустыни было все равно, что войти в другой мир. Снаружи находился спокойный, упорядоченный и живописный городок дварфов, Южный Ледополус, с чистейшими улицами, ухоженными деревьями и садами пустыни. Внутри был дикий, грубый Южный Ледополус, который описал Странник в своем дневнике.

Таджик, Сорак и Риана вошли в маленький вестибюль, где дварф, сидевший на высоком помосте собирал входную плату, десять монет, а взамен дал талон на одну порцию выпивки. Он также забрал все оружие, в обмен на перенумерованные талоны, по которым его можно было получить при выходе из заведения. Сразу за помостом был арочный вход, занавешанный занавесом из бус, в котором стоял огромный охранник, скрестив толстые руки на своей голой бочкообразной груди.

Таджик провел из через занавес в главный зал Девчонок Пустыни — большую открытую комнату с кабинками, встроенными в нее по периметру, и небольшими круглыми столами, заполнявшими место перед длинным баром, находимся у правой стены. За баром и в центре зала были две большие сцены, а еще четыре более маленьких, к которым вели квадратные ступени, стояли у левой и правой стен помещения. Куда бы ты не глядел, хоть одна из сцен была видна, и на каждой из них, включая ту, которая находилась за баром, танцевали едва одетые женщины.

На той из этих сцен, которая находилась в правом углу зала, за баром, играл маленький оркестр и перед ним плясала, извиваясь всем телом, женщина. Музыканты играли на барабане, кимвале и на колокольчиках. Иногда вступали флейтисты, но основу музыки создавали удары барабанных палочек и шум кимвалов и колокольчиков.

Было шумно и тесно, так как почти весь зал был заполонен наемниками, среди которых виднелось несколько дварфов и людей, приехавших с караваном из Балика. В зале царил полумрак, обеспечиваемый немногими фонарями, подвещенными под потолком над сценами. Все столики были заняты, как и все стулья вокруг каждой сцены.

Мужчины толпились по краям сцен, жадно разгляддывая восхитительные формы танцовщиц и ободряюще кричали, когда те брали монеты. Танцовщицы изгибались самым немысленным образом, очень творчески поднимая деньги; кое-кто из них, например, перегибался назад и поднимал монеты зубами, другие разрешали мужчинам засовывать их себе за пояс. Каждая танцовщина имела маленький кошелек, привязанный к поясу, и, похоже, в конце каждого танца женщины опустошали их, чтобы можно было наполнить вновь.

Пока Таджик, Сорак и Риана стояли у входа, осматриваясь, прямо перед ними вспыхнула потасовка между двумя наемниками. Но не успели они обменяться и несколькими ударами, как огромные вышибалы разделили соперников и вежливо вывели наружу.

— Очень впечатляет, — заметила Риана. — Атмосфера кажется… примитивной и энергичной.

— Ну, я полагаю, что можно сказать и так, — заметил Таджик. — Пошли, посидим в баре. Оттуда можно видеть весь зал.

Симпатичная молодая женщина-человек, практически полностью раздетая, подошла к ним и проводила до бара, потом с улыбкой отошла.

— Привет, Таджик, — сказал дородный бармен, наклоняясь к ним и перекрикивая музыку. — Тебя не было пару дней. Чего тебе налить?

— Кружку твоего лучшего эля, Строн, — ответил Таджик. Он повернулся к Риане.

— И мне тоже, — сказала она.

— Немного воды, пожалуйста, — сказал Сорак.

— Чего? — спросил бармен, не уверенный, что правильно расслышал.

— Воды, — повторил Сорак.

— Воды?

— Да, пожалуйста. Воды.

— Я должен взять за нее деньги, — сказал бармен.

— С удовольствием заплачу, — сказал Сорак. — Сколько?

— Строн… просто дай моему другу немного воды.

— Ну хорошо, если он действительно твой друг…

— Благодарю тебя, дружище, — сказал Таджик.

— Воды, — повторил бармен, тряхнув головой и скривившись. — Два эля и одну воды, побыстрее.

Сорак взглянул на танцовщицу, плясавшую за баром. На женщине не было ничего, кроме тонкого пояска, на котором висел кусок материи, размером не больше чем глаз. Ее длинные рыжие волосы падали на плечи, обрамляя большие, совершенной формы груди. Она спускалась вниз по деревянной лестнице, ведущей из бара на сцену, двигаясь медленно и плавно, ее бедра призывно покачивались.

Потом она встала прямо на стойку бара, посетители торопливо убрали свои бокалы, чтобы дать ей место. Потом они положили монеты на стойку, она встала на колени, спиной к ним. Посетители, похоже, были хорошо знакомы с ее способом действий. Они зажали монеты зубами и наклонились головы вперед так, чтобы она могла взять монету из их зубов. Девушка изгибалась так, чтобы ее лицо оказывалась рядом с лицом клиента. Когда происходил обмен, их губы касались ее, потом она выпрямлялась, поворачивалась и ласково трепала каждого по щеке или пробегала пальцами по его волосам. Заканчив, она ласково посмотрела на мужчину, как будто на что-то намекая, монета скользила в ее кошелек, потом она переходила к следующему.

Один из наемников, слишком увлеченный этим представлением, выплюнул монету до того, как она успела взять ее, и прижался к ней ртом. В то же мгновение двое громил оказались рядом, легко схватили его и отвели в сторону, а остальные приветствовали это радостным криком.

— Это именно то, что любят мужчины? — спросила Риана, поднимая брови.

— Некоторые мужчины, без сомнения, — сказал Сорак.

— А ты? — спросила она.

— Я не люблю держать монету во рту, — сказал Сорак.

— Да, невозможно узнать, где она побывала, — сухо ответила Риана.

Бармен принес их напитки, а потом танцовщица оказалась перед Сораком. Она стояла перед ним на стойке бара, покачивая бедрами в такт музыке, а протом опустилась на колени перед ним, лицом к нему. Сорак взглянул в ее глаза. Она улыбнулась, раскрыла рот, оттуда выскочил красный язык и призывно облизал губы. Он отрицательно потряс головой и положил монету на стойку бара. Она подняла брови, потом взглянула на Риану. Она задвигала губами, как бы целуя ее, быстро взглянула на Сорака, схватила монету, положила ее в кошелек и ушла.

— Я думаю, вы ей понравились, — с усмешкой сказал Таджик.

— Я думаю, ей понравились его деньги, — ответила Риана.

— Я сказал вы, не он, — сказал Таджик слегка насмешливо.

Риана от неудобства даже закашлялась. — Я думала, что мы пришли сюда за информацией.

— А я думал, что мы пришли потому, что тебе захотелось увидеть дом удовольствий, — сказал Сорак.

— Ну хорошо, я увидела его, — успокоившись ответила Риана.

— О, ты еще не видела самую лучшую часть, — сказал Таджик. — Ты еще не видела его главную звезду.

— И мне что-то не хочется ее дожидаться, — с гримасой ответила Риана.

Музыка перестала играть, танцовщицы ушли со всех сцен, потом огненно-красный дварф появился перед музыкантами, все захлопали и одобрительно закричали. Подняв голос, так что его слова были слышны даже сквозь шум зала, дварф заорал, — Вы готовы для большего?

Последовал одобрительный хор, — Готовы!

— Хорошо, вы его получите! — закричал дварф. — Помните, Девчонки Пустыни танцуют ради вашего удовольствия, и ради ваших чаевых, так что будьте щедрыми! У всех них есть больные старые мамаши, о которых они заботятся!

Раздался смех и крики, потом дварф поднял вверх руки, призывая к молчанию, которое, конечно, не наступило. — Не забывайте, — закричал он, перекрикивая шум, — вы можете попросить вашу любимую девушку на особый, личный танец, и она будет счастлива услужить вам. Они все очень услужливы.

Смех и крики стали еще громче, и дварф дал знак музыкантам. Они начали новую песню, которая была очень похожа на предыдущую, и новая смена танцовщиц появилась на сценах.

Таджик увидел кого-то, кого он знал и махнул ему рукой. Здоровенный наемник тут-же подошел к бару и дружески дал ему по спине с такой силой, что у капитана парома клацнули зубы.

— Таджик, старый негодяй! Пчему ты не дома и не считаешь свои денежки?

— Потому что я здесь, чтобы купить тебе выпивку, — ответил Таджик.

Наемник обнял его за плечи. — Вот такие разговоры я люблю слышать! Бармен! Эль!

Бармен поставил кружку с элем на стойку бара перед наемником, и Таджик заплатил.

— Я слышал, что у тебя были какие-то проблемы сегодня вечером, — выпив сказал наемник.

— Да, я повстречался с гигантами, — сказал Таджик. — Это было очень близко. Они почти утопили меня, в какой-то момент я решил, что нам каюк.

— Так мне и сказали, — заметил наемник. — Все только и говорят об этом, преувеличивая, как обычно. Я даже слышал какую-то смешную чушь о том, что один из твоих пассажиров прыгнул за борт и убил гиганта своим мечом.

— Это не смешно и это не чушь, — ответил Таджик. Он указала на Сорака. — Вот этот самый пассажир. Он спас жизнь нам всем.

Наемник повернулся и уставился на Сорака. — Неужели? Ты убил гиганта, один на один?

— Мне повезло, — сказал Сорак.

— Ну, тогда разреши пожать тебе руку, незнакомец, — сказал наемник.

— Сорак, это Дром, — сказал Таджик, представляя их друг другу, — а это леди Риана.

Когда слегка опьяневший наемник перевел взгляд на Риану, его глаза расширились. — Кровь Гита! — сказал он. — Хотел бы я увидеть, как ты танцуешь на сцене!

— Веди себя прилично, ты, здоровенный болван! — резко сказал Таджик. — Ты что, совсем окосел от пьянства и не видишь, что это монахиня из сестринства виличчи?

У наемника отвисла нижняя челюсть, он покраснел, смешался, наклонил голову и забормотал, извиняясь. — П-простите меня, миледи. Я-я был дурак. На самом деле я ослеп не от пьянства, а от вашей красоты.

— Хорошо сказано, — сказал Сорак, поднимая бокал с водой ко рту.

— Таджик прав, я действительно болван, — сказал наемник. — Я оскорбил вас обоих. Как я могу заслужить прощение?

— Ну, возможно ты можешь нам кое-что рассказать, — сказал Таджик.

— Да, — добавил Сорак, — может быть ты слышал о наемнике по имени Киеран?

— Киеран из Драя?

— Я не знаю, откуда он родом, — сказал Сорак, — но это беловолосый, приятно выглядящий человек, голубоглазый, чисто выбритый, примерно моего роста, очень мускулистый и одетый в дорогие, очень редкие шкуры.

— Да, именно так он и выглядит, — сказал Дром, кивая. — А еще он носит железное оружие, меч и два длинных стилета, рукоятки которых обвиты серебряной проволокой?

— Это он, — сказал Сорак. — Что ты знаешь о нем?

— Хороший клинок, — многозначительно сказал Дром. — Один из лучших. Закаленный воин. Служил в армии Драя — примкнул к ним еще пацаном, так они говорят — и дослужился до командира полка. Мог бы стать и генералом.

Сорак нахмурился. — И что случилось?

— Что-то у меня здесь все пересохло, — сказал наемник, потирая горло. Сорак уловил намек и купил ему еще эля. Когда появился эль, Дром опять отвлекся на мгновение, когда танцовщица остановилась перед ним и вытянула ногу так, что ее пальцы коснулись его груди. Дром поцеловал ее ногу и вынул монету, которую она ловко схватила пальцами. Потом она наклонилась, ласково потрепала его по щеке и ушла. — Где я был?

— Почему Киерану не удалось стать генералом? — подсказал Сорак.

— Ах, да. Он убил Драйского аристократа.

— Вы имете в виду, что он подло убил его из-за угла? — спросила Риана.

— Нет, это была дуэль, — сказал Дром.

— Дай мне угадать, — сказал Таджик. — Они поссорились из-за женщины.

— Можно сказать и так, — ответил Дром. — Но это не то, что вы думаете. Девушка была дочерью аристократа.

— А, — сказал Таджик. — То есть внимание Киерана была нежелательным?

— Более, чем нежелательным, — ответил Дром. — Они любили друг друга и собирались пожениться. Но отец девушки не одобрил их брак. Он отказался отдать дочку за солдата, и к тому же простолюдина. Как говорят, они поспорили и он ее ударил. Когда об этом узнал Киеран, он публично назвал аристократа трусом — и еще много кем — и ударил его. Ну, одно это могло бы положить конец его карьере, но аристократ не выдержал и вызвал его на поединок, на месте. Киеран убил его, был арестован и осужден на смерть. Когда об этом узнала девушка, она проглотила яд и умерла.

— Как ужасно! — сказала Риана.

— И каким образом Киеран остался в живых?

— За него вступились друзья, — ответил Дром. — А его полк взбунтовался. Смертный приговор был заменен пожизненной высылкой из Драя, а все его имущество было конфисковано. Когда Киеран уходил из Драя, без монеты в кармане, почти треть его полка ушла вместе с ним. У остальных были семьи и еще какие-то заморочки, иначе и они бы ушли.

— Они организовали свою собственную роту наемников, и нанимались в любое королевство, которому были нужны люди для войны. Постепенно от них не осталось почти никого, кто-то был убит, а кто-то ушел сам. Наконец все, кто остались, разошлись и пошли своими путями.

— Похоже ты знаешь очень много о нем, — сказал Сорак.

— Конечно, — ответил Дром. — Я служил вместе с ним в армии Раама во время войны с Уриком. К тому времени осталось только полдюжины солдат из его первоначальной роты. Это были великолепные бойцы, преданные ему до последней капли крови. Где ты повстречал его?

— Он повстречал его на моем корабле, — сказал Таджик. — Киеран был там, когда Сорак убил гиганта. Он предложил Сораку работу.

Дром удивленно посмотрел на Таджика. — Киеран здесь? В Южном Ледополусе?

— Он сказал, что он здесь проездом в Алтарук, чтобы принять пост капитана стражников торгового дома Джамри, — сказал Сорак.

— А, — сказал Дром. — Они наняли его, без сомнений. Жаль, такой великолепный клинок, как Киеран, и вдруг на службе у какого-то торгового дома. Он унижает себя. Нет, на самом деле, он просто разбазаривает свой талант, и… ох, кажется моя кружка опять пуста.

— Еще одну для моего друга, — сказал Сорак.

— Ну, если сам Киеран предложил тебе работу, ты произвел на него очень сильное впечатление, — сказал Дром, когда перед ним появилась очередная порция выпивки. — Ты не найдешь ничего лучше, только хуже. Я бы с удовольствием пошел работать к нему, если бы я был на твоем месте. Ты бы получил хорошие деньги и мог бы многому научиться от него.

— Спасибо, — сказал Сорак. — Я ценю твой совет.

— Когда увидишь его, скажи, что Дром из Урика передает ему привет. Но скорее всего он не помнит меня. Я не слишком заметный человек.

— Будь уверен, я передам ему, — сказал Сорак.

Дром кивнул, а потом внезапно помрачнел, его веселость куда-то испарилась. — Спасибо за выпивку, приятель, — сказал он. — И за разговор. Иногда так хорошо вспомнить добрые старые дни. — Он рыгнул. — А иногда не так хорошо. — Он повернулся к Риане и слегка поклонился, покачнувшись. — Миледи…

Пока он нетвердой походкой шел к сцене, Сорак глядел ему вслед.

— Когда то он был хорошим человеком, — сказал Таджик, глядя как Дром затерялся в толпе. — Но пьянство забрало себе самое лучшее, что в нем было. Он сражался в дюжине войн, а теперь стражник на стройке моста в маленьком городке, затерянном в центре пустыни, в центре ничего. Подумай об этом, мой друг. Ремесло наемника может хорошо вознаградить молодого талантливого человека, но не оставайся наемником слишком долго, иначе…

Внезапно музыка перестала играть, дварф снова вскарабкался на сцену и поднял руки, призывая к молчанию. — Я знаю, чего вы все ждете! — закричал он. — Время пришло! Девчонки Пустыни с гордостью представляют… всеми любимую, несравненную… Крикет!

Толпа заорала, барабанщики заиграли быстрый туш, потом остановились и начали новую мелодию, медленную и плавную, мягко ударяя палочками, ее сопровождали колокольчики и цимбалы. Толпа неожиданно замолчала, занавес из бус на дальней стороне сцены ушел в сторону, открыв силуэт высокой и стройной, великолепно сложенной женщины в легком, просвечивающем платье.

В полумраке, освешенная только неярким светом фонарей, она скользнула вперед, раскачиваясь под ритм барабанов, дразня публику силуэтом своего тела, смутно видного через платье, потом остановилась, прямо под более ярким фонарем, и у Сорака перехватило дух. Она была потрясающе прекрасна, юная девушка-полуэльф, с длинными, черными, доходившими до пояса волосами, в которые были вплетены серебряные ленты; ее лицо по форме напоминало сердце, в темных глазах полыхало пламя; грациозно очерченные дуги бровей великолепно сочетались с высокими скулами, полными губами и слегка удлиненным подбородком. Ее стройное тело, волнующие большие формы, поразительно тонкая талия и длинные ноги действовали на неподготовленного зрителя как удар молотком. Если других танцовщиц приветствовали дикими одобрительными криками, то при выходе Крикет все замолчали, потрясенные до глубины души.

— Вот это и есть главная звезда, — тихо сказал Таджик.

В отличии от других девушек, которые просто извивались под музыку, принимая соблазнительные позы, Крикет танцевала. Она великолепно управляла своими мускулами, мелодия как бы проходила через ее тело, заставляя волноваться и переливаться верхнюю часть тела, по животу проходила рябь, как по поверхности медленно текущей реки, руки, поднятые над головой, двигались неторопливо и плавно, похожие на крылья грациозной птицы. Музыканты постепенно увеличивали темп, и она начала крутиться, ударяя и изгибая бедра, вставая на кончики пальцев, пока она крутилась и прыгала. Потом, внезапно, она села в шпагат, его гибкое тело изогнулось, она коснулась головой одной ноги, потом второй. Затем она выгнулась на полу и прыгнула, перелетела на колени и стала нагибаться назад, пока не коснулась головой пола за своей спиной, руки поднялись перед грудью и переплелись, как две совокупляющиеся змеи, ее бедра поднимались и падали в так музыке. Это было великолепно, чувственно и невероятно эротично.

— Ну как, стоило подождать? — с улыбкой спросил Таджик. Сорак взглянул через его голову на Риану и увидел, что та с любопытством смотрит на него.

— Я… э… никогда не видел такого танца, — сказал Сорак.

— И я тоже, — бесстрастным тоном сказала Риана. — Она прекрасна, не правда ли?

— Да, — сказал Сорак, поворачиваясь спиной к сцене, — прекрасна.

Крикет медленно выпрямилась и встала на ноги, платье упало с нее, как будто сдернутое невидимыми руками. Каким-то образом она сумела освободиться от него, не касаясь его руками, и оно медленно спадало с ее тела, пока не стало скомканной тряпкой у ее ног. Грациозно ступив, она освободилась от него, оставашись только в тоненьком пояске и грудной повязке, состоявшей из двух крохотных кусков кожи ящерицы, скрепленных почти незаметным шнурком. Серебряная цепь обвивала ее гибкую талию, на левой ноге вокруг лодыжке обвивался серебрянный браслет с крошечным серебряным колокольчиком. На ее бедре был подвязка из шкуры ящерицы, к которой был пришит крошечный кошелек, в него могло поместиться не больше одной монеты за раз.

Мужчины, толпившиеся на сцене, вытащили свои монеты, и она делала сальто к каждому из них, останавливалась, изгибала мышцы живота и вытягивала ногу вперед ногу, слегка согнутую в колене, при этом ее вторая голая нога изгибалась так, что она только кончиками пальцев косалась пола, и мужчина клал монету в ее кошелек на подвязке. Кое-кто из них пытался пробежать пальцами по ее ноге, или поцеловать ее, но она ловко изгибалась, вынимала монету одной рукой и ускользала, ласково улыбаясь каждому и легко покачивая головой.

Сорак посмотрел на других танцовщиц. Некоторые из них глядели на нее с очевидной завистью или возмущением, зато другие глядели с не менее очивидным восторгом и настоящей страстью. И это женщины. Что же говорить о мужчинах, они стали просто сумашедшими. Полдюжины сбросили с лесницы, когда они пытались забраться на сцену, а остальные толкались и отпихивали локтями, стараясь быть ближе к ней.

— Сегодня ночью она перешла все запреты, превзошла саму себя, — сказал Таджик. — Если она не поостережется, начнется бунт.

Музыка достигла крещендо, хотя она была еле слышна за ревом толпы, и с последним всплеском мелодии Крикет закончила, отвесив грациозный поклон толпе. Монеты посыпались на сцену. Озабоченные охранники бросились наводить порядок, стараясь оттеснить толпу назад.

Крикет начала собирать монеты. Когда она оказалась на краю сцены, огромная рука высунулась и схватила ее за запястье.

— Как насчет личного танца, моя радость? — сказал могуче сложенный наемник.

— Я не танцую для одного, — ответила Крикет. — Пожалуйста, дай мне уйти.

— Нет, пошли, я уже заплатил за комнату.

— Попроси других девушек, — сказала Крикет. — Пожалуйста, дай мне уйти.

— Я хочу тебя и только тебя, — стоял на своем наемник. — Или мы расположимся здесь. — И он так рванул ее за правую руку, что она со сцены полетела на пол.

Мгновенно появились двое охранников, но, не отпуская запястья Крикет, наемник ударил ногой, сломав одному из них колено, и, продолжая движение, ударил второго ногой по челюсти. Оба мужчины упали на пол, первый крича от боли, второй без сознания.

Сорак начал было вставать со стула, но Таджик положил ему руку на плечо. — Погоди, — сказал капитан парома. — Турин хорошо платит своим людям, и за боль тоже, они знают свое дело.

И действительно, пока Таджик говорил, трое новых охранников бросились в бой, в руках у них были трехфутовые палки из дерева агафари.

Однако могучий наемник тоже хорошо знал свое дело. Он освободил Крикет, прислонил ее к сцене за своей спиной, и повернулся встретить вышибал. Когда подоспел первый из них и ударил его сверху в голову, наемник закрылся скрещенными предплечьями, приняв удар на мышцы, а не на кости, а потом вырвал палку из рук охранника, одновременно ударив его ногой в пах. Не задерживаясь ни на мгновение он нагнулся, уходя от удара второго вышибалы и с силой ударил его палкой по голове.

Пока второй охранник валился на землю, наемник быстро нырнул на пол, перекатился и ударился в ноги третьего. Тот не удержался на ногах и упал, и наемник с силой ударил его пяткой одетой в сапог ноги прямо в горло, разорвав ему гортань и трахею. Вышибала издал странный булькающий звук, дернулся пару раз и замер, захлебнувшись собственной кровью.

Одним движением, ловко и плавно огромный наемник поднялся на ноги и подхватил боевую палку третьего охранника, так что теперь у него в каждой руке было по палке. Крикет попыталась было уползти, но он заметил это и ударил ногой по стулу, стоявшему рядом с ним. Стол с силой ударился в сцену, буквально в футе от перепуганной девушки. Она вскрикнула и замерла на месте. Еще двое охранников бросились ей на помощь, и теперь вокруг них собралась толпа, подбадривая бойцов.

Боевые палки замелькали в руках наемника, когда он встретил двух оставшихся охранников, и мгновением позже они оба лежали на полу, в крови и без сознания.

Толпа приветствовала его громкими криками, наемник бросил свови палки и повернулся к Крикет. Он схватил ее за руку и поднял на ноги.

Сорак вскочил со стула, сбросив руку Таджика, и Риана встала рядом с ним.

— Я сказал, что заплатил, но теперь я хочу намного больше, чем просто личный танец, — сказал огромный наемник. Но когда он повернулся, чтобы потащить свою жертву вверх по лестнице, он обнаружил Киерана, стоявшего со скрещенными на груди руками прямо у него на пути.

Сорак остановился, и рукой задержал Риану. Толпа замерла.

— Ты стоишь у меня на пути, — сказал огромный наемник Киерану.

— Да, мне кажется, что ты прав, — ответил Киеран.

— Двигай отсюда.

— Мне и здесь хорошо.

— Ну, ну, — насмешливо сказал наемник. — А ты уверен, что хочешь поиграть в героя-любовника, а? Ты думаешь, что эта шлюха того стоит?

— О, я вообще не думаю о ней, — небрежно сказал Киеран. — Я думаю только о тебе и делаю это только для тебя.

Огромный наемник непонимающе уставился на него. — Что?

— Это очень поможет твоему образованию. Тебе требуется небольшой урок на тему «Как себя вести в приличном обществе». Мне показалось, что ты очень неплохо управлялся с этими палками. Не хочет ли ты проверить, насколько ты действительно хорош?

Огромный наемник нехорошо оскалился, опять бросил Крикет на пол и подобрал две боевые палки, которые только что бросил. — Так значит ты собираешься дать мне урок, — сказал он со смехом, палки закрутились в его руках.

Киеран нагнулся и поднял одну из палок, но прежде, чем он успел взять вторую, огромный наемник быстро скользнул вперед и ударом ноги отправил палку в толпу зрителей.

— Киеран! — крикнул кто-то из толпы, и в следующее мгновение палка полетела обратно к нему.

Киеран легко вынул ее из воздуха и взглянул на того, кто бросил ее. Заметив человека, он благодарно кивнул ему, а потом улыбнулся.

— Прошло несколько лет, — сказал он. — Война с Уриком, а?

Сорак увидел, как Дром расплылся в удивленной улыбке.

Киеран взглянул вниз, на палки, и подбросил их в руках. — Они не очень хорошо сбалансированы, — сказал он, и в этот момент огромный наемник ударил. Киеран поднял палки, как бы случайно, даже не глядя, палки замелькали в воздухе, почти исчезнув из виду, только слышалось тук-тук-тук, когда они блокировали удары палок наемника. Огромный наемник быстро отскочил, а Киеран, взглянув вверх, как бы с удивлением сказал, — А что, мы уже начали?

Наемник зарычал и бросился в бой. Палки в руках обоих бойцов ударяли и парировали так быстро, что почти невозможно было со строны разглядеть отдельные удары, их руки сходились и разлетались в стороны, похожие на стремительно мелькавшие лапы гигантских насекомых, а палки били друг по другу как по барабану, звуки ударов слились в музыку, музыку боя. Потом они отпрыгнули в сторону, и толпа разразилась одобрительными криками, приветствуя редкое зрелище.

— Да, ты неплох, — нехотно признал огромный наемник. — В этом тебе не откажешь.

Киеран пожал плечами. — У меня какое-то время не было практики.

Взревев, наемник опять бросился на него. Палки исчезли, вместо них в воздухе крутились размытые пятна, дерево било о дерево, но вот одна из палок вылетела из руки наемника. Огромный мужчина отпрыгнул назад, тряся рукой, которую пронзила острая боль.

— Ты что-то уронил, — сказал Киеран, указывая одной из своих палок на пол. — Давай, подними. Я подожду.

Наемник с ненавистью уставился на него, потом наклонился и поднял свою палку.

Киеран несколько раз повел плечами, потом покрутил руками, как бы разминаясь. — Немного закостенели, но я думаю, что уже начал разогреваться.

— Ублюдок! — сказал наемник и опять бросился в бой. Опять палки замелькали с невероятной скоростью, сталкиваясь и разлетаясь, послушался резкий треск, когда палка врезалась в кость, наемник крикнул и пошатнулся, приложив одну из своих рук с зажатой в ней палкой к голове.

— О, извини, — заметил Киеран. — Я такой неловкий.

Взревев и побагровев, наемник бросился на него. Киеран резко отступил в сторону, подставил ему подножку, и пока тот падал, успел пару раз добавить ему палками по голове.

— Смотри, они пролили эль на пол, — сказал он. — Здесь немного скользко.

Потрясенный, наемник с трудом поднялся на ноги, в его глазах была смерть. Внезапным и быстрым движением от бросил одну из палок в Киерана, который поднял обе свои палки и изящным движением отбил ее в сторону.

— Так ты хочешь поиграть только одной? — сказал он и пожал плечами. — Хорошо, подходит. — Он бросил одну из своих палок на пол.

Наемник даже завизжал от ярости и опять бросился на него, его палка обрушилась сверху на голову Киерана. Тот отбил ее круговым движением, потом повторил свой трюк, а потом сунул палку под руку атакущего наемника, резко уйдя в сторону, и каким-то образом человек внезапно взлетел в воздух. Толпа мгновенно расступилась, и с громким треском наемник приземлился спиной на стол, который сломался под его весом. Толпа взорвалась криком и апплодисментами.

Киеран несколько мгновений глядел на неподвижную фигуру наемника, потом пожал плечами, отбросил палку в сторону, подошел к Крикет и предложил ей руку, помогая встать. Тут к ним бросился Турин.

— Замечательно, — потрясенно сказал он. — По настоящему замечательно. Я никогда не видел ничего, похожего на это. И я уверен, что Крикет будет счастлива станцевать для вас личный танец в одной из уютных комнат наверху, не так ли Крикет?

— Нет, я не хочу, — твердо сказала девушка. — Я ухожу.

Турин неловко хихикнул. — Ну, ну, ты просто вне себя, я хорошо тебя понимаю, учитывая то, что произошло, но этот господин только что сражался за тебя, и было бы просто невежливо ничем не вознаградить его, а?

— Леди ничего мне не должна, — сказал Киеран. — Червяки, вроде этого, позорят нашу профессию. Я сделал так ради собственного удовольствия и чтобы восстановить справедливость.

— Хорошо, хорошо, очень благородно с вашей стороны, что вы так говорите, — зачастил Турин, — но я уверен, что Крикет просто шокирована всем этим, ей нужно какое-то время, чтобы придти в себя, и тогда она оценит ваше благородство.

Нет, вы все правильно поняли, — сказала Крикет, глядя на Киерана. — Я очень благодарна вам за то, что вы для меня сделали, и если есть какой-нибудь способ отблагодарить вас, я попытаюсь это сделать. Но… не так. Я… я не могу.

— Понимаю, — сказал Киеран. — Я никогда не хотел, чтобы женщина связывалась со мной только потому, что она обязана сделать это. И, как я сказал, я сделал это не для вас. Вы мне ничего не должны.

— Нет, я должна вас поблагодарить, по меньшей мере, — сказала Крикет, — но ночью я уезжаю из этого места. Караван на Алтарук уходит завтра, и я еду вместе с ним.

— Тогдая предвкушаю удовольствие от вашего общества. Мы будет путешествовать вместе.

— Но, Крикет, теперь не осталось ничего, что бы привело тебя к такому ужасному решению, — вмешался Турин. — Ты сейчас не в себе и-

— Я заказала билеты на караван еше до того, как все это произошло, — прервала его Крикет. — Я уезжаю, Турин, и не пытайся остановить меня. Я уже собрала вещи.

Челюсть Турина отвисла. — Вот как ты вознаградила меня за все, что я для тебя сделал!

— За все, что ты сделал для меня? — зло сказала Крикет. — Это я сделала для тебя все, я принесла тебе много денег. Я заслужила каждую монету, которую заработала здесь, и по меньшей мере я сделала это не скомпрометировав мою добродетель!

— Твою добродетель? — сказал Турин. — О, на самом деле! Не смеши меня, принимая позу оскорбленной невинности.

— Но я невинна, я девственница! — крикнула она ему.

Все вокруг потрясенно замолчали. А шокированный Турин уставился на нее, как будто увидел привидение.

— Что б ты пропал, Турин, — тихо сказала она, и слезы хлынули из ее глаз.

— Могу ли я проводить вас до дому, миледи? — спросил Киеран.

— Я… мне надо взять мои вещи, — смешалась Крикет.

— Я принесу тебе их, — сказал эльфийский бард, становясь рядом с ней. Он потрепал ее по плечу. — Все в порядке, иди, — сказал он, снимая с себя плащ и надевая на нее. Потом он засмеялся. — Ты действительно дала им что-то такое, что они запомнят на всю жизнь.

Она улыбнулась сквозь слезы. — Благодарю тебя, Эдрик, — сказала она, целуя его в щеку. — Пожалуйста, — сказала она Киерану. — Я хочу домой.

Толпа расступилась, когда они повернулись, собираясь уходить.

Но тут за из спинами огромный наемник пришел в сознание и сел, пошатываясь. Его взгляд сфокусировался на Киеране, он потянулся рукой за спину и достал стилет, спрятанный в ножнах на спине, под туникой. Его рука пошла вперед…

— Киеран, сзади! — крикнул Дром.

Киеран повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть как глиняная бутылка летит по воздуху и разбивается о висок огромного наемника. Мужчина застонал и упал, уронив нож. Киеран быстро взглянул в толпу, отыскивая того, кто бросил бутылку. Его взгляд упал на Сорака. Сорак спокойно кивнул ему.

Киеран улыбнулся. — Сорак, теперь я должен тебе дважды, — сказал он. — Благодарю. Я не забуду.

Эдрик повернулся и внимательно уставился на Сорака.

— Ну, я думаю, что на эту ночь мне хватит развлечений, — сказала Риана.

Сорак предложил ей руку. — В таком случае, миледи, позволите ли вы мне проводить вас до дому?

Она взяла его руку и прижалась к нему. — А ты бы не хотел повидать мой личный танец?

— Я и не знал, что ты умеешь танцевать, — с удивлением сказал Сорак.

— Я и не умею, — сказала она, хлопая ресницами.

— Таджик, — сказал Сорак. — Мы уходим.

— Хорошо, могу сказать, что это была очень интересная ночь, — сказал капитан парома, пока он вел их к двери.

За их спинами бард Эдрик продолжал пронзать Сорака острым взглядом. Потом он повернулся к Турину. — Я заберу вещи Крикет.

— Ааа, делай что хочешь, скатертью дорога вам обоим, — кисло сказал хозяин Девчонок Пустыни. Но Эдрик уже направился к двери.