"Философия истории" - читать интересную книгу автора (Семенов Юрий Иванович)

ББК 930.1 (0758)УДК Ю252:Т08

СЕМЕНОВ Ю. И. Философия истории. (Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней).- М.: «Современные тетради». 2003. — 776 с.

Библиография: 1450 названий.

ISBN 5-88289-208-2© Ю. И. Семенов, 2003© «Современные тетради», 2003

1.2.2. Два взгляда на общество: 1) как на простую совокупность людей и 2) как на целостное образование (организм)

Первое и, пожалуй, самое важное для историка и этнолога значение термина «общество» — отдельное, конкретное общество, являющееся относительно самостоятельной единицей исторического развития. Этот смысл слова «общество» очень часто не отличают от другого его значения — общества вообще, в котором выражается то общее, что присуще всем конкретным отдельным обществам, независимо от их типа, индивидуальных особенностей, времени существования и т.п. А отличать эти два смысла слова «общество» крайне необходимо для любого обществоведа, историка прежде всего.

Выделение отдельного конкретного общества позволяет поставить вопрос о том, имеет ли общество самостоятельное существование или его бытие есть производное от существования составляющих его индивидов. С самого начала теоретического подхода к исследованию общества в философской и исторической мысли существовали два основных ответа на этот вопрос.

Один из них заключался в том, что общество представляет собой простую совокупность, сумму индивидов. Поэтому единственными реальными объектами социального исследования являются люди. Никаких других не существует. Такую точку зрения нередко называют социологическим номинализмом. Подобного рода взгляд нашел свое предельно четкое выражение, например, в одном из мест работы известного русского историка, историософа и социолога Николая Ивановича Кареева (1850 — 1931) «Введение в изучение социологии» (СПб., 1897). Последний писал: «Личность есть единственное реальное существо, с которым имеет дело социология. Народы или отдельные классы одного и того же народа суть собирательные единицы, состоящие из отдельных личностей».26 Кареев Н.И. Введение в изучение социологии. СПб., 1897. С. 103-104.

Сходного взгляда придерживался известный немецкий социолог Макс Вебер (1864 — 1920). Наиболее четко он изложен в работе «Основные социологические понятия» (русск. перевод: Избранные произведения. М., 1990). «Для других (например, юридических) познавательных целей или для целей практических, — писал он, -может быть, напротив, целесообразно или даже неизбежно рассматривать социальные образования («государство», «ассоциацию», «акционерное общество», «учреждение») совершенно так же, как отдельных индивидов (например, как носителей прав и обязанностей или как субъектов, совершающих релевантные в правовом отношении действия). Для понимающей социологии, интерпретирующей поведение людей, эти образования — просто процессы и связи специфического поведения отдельных людей, так как только они являют собой понятных для нас носителей осмысленных действий».27 Вебер М. Основные социологические понятия // Избранные произведения. М., 1990. С. 614.

Подобная точка зрения и сейчас имеет много сторонников. Желая сэкономить время и место, ограничимся одним лишь высказыванием Дарио Антисери и Лоренцо Инфантино, которым открывается их предисловие к сборнику работ известного австрийско-американского экономиста Фридриха Августа фон Хайека (1899— 1992) «Познание, конкуренция и свобода. Антология сочинений» (русск. перевод: СПб., 1999). «Не существует ни классов, ни общества как такового, — пишут они, — существуют лишь индивиды. Социальные науки (социология, экономика, историография, антропология и т.п.) имеют дело с коллективными понятиями, как государство, нация, партия, революция, капитализм, общество и т.д. Два крупных направления мысли отражают коллективистскую традицию интерпретации таких понятий и индивидуалистскую традицию. Коллективисты (Сен-Симон, Конт, Гегель, Маркс, неомарксисты, структуралисты) утверждают, что коллективистским понятиям соответствует некая определенная реальность, автономная и независимая от людей: общество, партии, классы в качестве реальных образований лепят индивидов, а ученый обязан искать и описывать законы развития этих субстанций. Сторонники методологического индивидуализма (А. Смит, Д. Юм, К. Поппер, Хайек — ближе к нам Р. Будон) утверждают, что коллективным понятиям не соответствует никакая специфическая реальность. Классов, обществ, партий, ни даже вооруженных сил не существует. Есть только индивиды. Только индивиды думают и действуют. В этом состоит теоретическое ядро методологического индивидуализма».28 Хайек Ф.А.фон. Познание конкуренция и свобода. Антология сочинений. СПб., 1999. С. 43.

Для завершения картины добавим к К. Попперу и Ф. Хайеку еще одного австрийско-американского экономиста — Людвига фон Мизеса (1881 — 1973), который занимался также и философией истории. В работе «Теория и история. Интерпретация социально-экономической эволюции» (1957; русск. перевод: М., 2001) он начинает с того, что объявляет вопрос «является ли общество суммой индивидов или оно больше этого, и тем самым является сущностью, обладающей независимой реальностью?» не имеющим смысла. «Общество не является ни суммой индивидов, ни чем-то большим или меньшим. Здесь арифметические концепции неприменимы».29 Мизес Л.фон. Теория и история. М., 2001. С. 183.

Но далее он развивает концепцию социологического номинализма. Стремясь опровергнуть «коллективистическую философию», под которой он подразумевает социологический реализм, Л. Мизес обвиняет ее в том, что она «отрицает существование индивидов и действий индивидов».30 Там же. С. 187.Он утверждает, что, согласно взглядам его оппонентов, «индивид суть простой фантом, не имеющий реальности, иллюзорный образ, изобретенный псевдофилософий апологетов капитализма».31 Там же.Большей глупости сторонникам социологического реализма приписать просто трудно. Когда в ход идут такие аргументы, это свидетельствует о крайней слабости защищаемой точки зрения.

Ни названные выше авторы, ни другие сторонники данного взгляда никогда не могли привести его до конца последовательно. В другом месте той же самой названной выше книги Н.И. Кареев утверждал: «Общество не есть простая совокупность личностей, находящихся в психическом и практическим взаимодействии, но целая система этих взаимодействий, в коей последние получают известные постоянные формы, известную организацию».32 Кареев Н.И. Указ. раб. С. 295-296.Тем самым фактически он переходит на совершенною иную позицию.

Суть второго ответа на поставленный выше вопрос как раз и заключается в том, что общество, хотя и состоит из индивидов, но ни в коем случае не представляет собой их простой совокупности. Оно есть целостное образование, имеющее свою жизнь, не сводимую к существованию, составляющих его людей, особый субъект, развивающийся по собственным, только ему присущим законам. Подобную точку зрения нередко именуют социологическим реализмом. Такой взгляд в достаточно четкой форме проявился уже в труде Аристотеля (384 —322 до н.э.) «Политика» (русск. переводы: Соч. в 4-х т. Т. 4. М., 1983; Аристотель. Политика. Афинская полития. М., 1997 и др. изд.). «Итак, очевидно, — писал великий мыслитель, — государство существует по природе и по природе предшествует каждому человеку; поскольку последний, оказавшийся в изолированном состоянии, не является существом самодовлеющим, то его отношение к государству такое же, как отношение любой части к своему целому».33 Аристотель. Политика // Соч. в 4-х т. Т. 4. М., 1983. С. 379.

Перед теми исследователями, которые рассматривали общество как единое целое, несводимое к сумме составляющих его индивидов, с неизбежностью вставал вопрос об основе его целостности. Многие из них искали истоки этой целостности в духовной сфере. Делая это, они в то же время не могли не видеть, что если понимать духовную жизнь общества как психическую, душевную жизнь составляющих его людей, то это с неизбежностью приведет к переходу на позиции социологического номинализма. Попытки преодолеть субъективизм в понимании душевной жизни как основы общества вели некоторых из них к объективному идеализму и даже к религии.

Примером может послужить сочинение русского религиозного философа Семена Людвиговича Франка (1877 — 1950) «Духовные основы общества. Введение в социальную философию» (1930; // Русское зарубежье. Из истории социальной и правовой мысли. Л., 1991; М., 1992; С.Л. Франк. Духовная жизнь общества. М., 1992). Утверждая, что «общественная жизнь по самому своему существу духовна, а не материальна», С.Л. Франк в то же время подвергал критике «социальный психологизм».34 Франк С.Л. Духовные основы общества. Введение в социальную философию // Русское зарубежье. Из истории социальной и правовой мысли. Л., 1990. С. 317-318.Конечный его вывод состоял в том, что «общественное бытие в целом есть как бы система божеств или божественных сил, некий пантеон, в котором выражается данная стадия или форма человеческого отношения к Божеству».35 Там же. С. 330.

Ясно, что для любого настоящего ученого подобного рода выводы совершенно неприемлемы. Он с неизбежностью должен искать иное объяснение целостности общества. Убежденным сторонником социологического реализма был известный французский социолог Эмиль Дюркгейм (1858 — 1917), автор прежде всего таких работ, как «О разделении общественного труда» (1893; 1902; послед. русск. перевод: О разделении общественного труда. Метод социологии. М., 1991) и «Метод социологии» (1895; 1901). Он настаивал на том, что общество представляет независимую от индивидов, внеиндивидуальную и надындивидуальную реальность. Эта особого рода реальность, не сводимая к другим ее видам, включена в универсальный природный порядок. Социальная реальность столь же устойчива и основательна, как все другие виды реальности, и соответственно так же как и они, развивается по определенным законам.

На естественно возникавший вопрос о природе этой социальной реальности Э. Дюркгейм прямого ответа не давал. Но так как он с самого начала своей научной деятельности настаивал на духовном характере всех социальных явлений (включая экономические), то получалось, что эта реальность была в сущности духовной. Объяснить, каким образом духовная реальность могла быть независимой от людей, Э. Дюркгейм оказался не в состоянии. И в результате, начав с резкой критики психологизма, с подчеркивания внешнего и принудительного характера социальных фактов, он в последующем все в большей и большей степени стал склоняться к психологическому их объяснению.

Стремление найти действительно объективную основу общества издавна толкало мыслителей, придерживавшихся социологического реализма, к поискам аналогий между обществом и животным организмом, а иногда и к стремлению уподобить общество биологическому организму. Такие попытки начались еще в античную эпоху и продолжались в последующее время. Использовали, например, термин «организм» в применении к обществу французский просветитель Жан-Жак Руссо в труде «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми» (1755; русск. перевод: Ж.-Ж. Руссо. Трактаты. М., 1969; Об общественном договоре. Трактаты. М., 1998), французский материалист Клод Антуан Гельвеций в работах «Об уме» (1758; русск. перевод: Соч. в 2-х т. Т. 1. М., 1973) и «О человеке» (1769, 1773; русск. перевод: Там же. Т. 2. М., 1974).

Но достаточно широко термин «организм» в применении к обществу стал использоваться лишь начиная с 40-х годов XIX в. Одним из первых это сделал основоположник позитивизма и одновременно родоначальник социологии как особой опытной науки Огюст Конт (1798 —1857). Последний отнюдь не отождествлял общество с биологическим организмом. Ему важно было лишь подчеркнуть, что общество есть целостное образование, особый субъект эволюции. И чтобы подчеркнуть отличие общества от животного организма он называл его не просто организмом, а социальным организмом.

Термин «социальный организм» был подхвачен известным английским философом-позитивистом и социологом Гербертом Спенсером (1820 — 1903). Этому понятию он посвятил статью «Социальный организм» (русск. перевод: Спенсер Г. Опыты научные, политические и философские. Минск, 1998) и постоянно использовал его в своих «Основаниях социологии» (русск. перевод: СПб., 1898) и других работах. Главным для него было «уподобление общества живому телу»36 Спенсер Г. Социальный организм // Г. Спенсер. Научные, политические и философские опыты. Т. I. СПб., 1866. С. 427.с целью обоснования мысли о том, что общество не есть простая совокупность людей, а нечто целое, несводимое к сумме составляющих его индивидов. «...В социальном организме, — писал он, — как и в индивидуальном, является жизнь целого, совершенно отличная от жизней отдельных единиц, хотя и слагающаяся из этих последних».37 Спенсер Г. Основания социологии. СПб., 1898. С. 284.

В 70-х годах XIX в. появляется своеобразная школа в социологии, пытающаяся не просто провести аналогию между обществом и биологическим организмом, но в значительной степени если не полностью отождествить, то, по крайней мере, уподобить первое второму. Довольно радикальным в этом отношении был российский социолог Петр Федорович Лилиенфельд (1829 — 1903). Завершая первую часть своей работы «Мысли о социальной науке будущего» (СПб., 1872; в 1873—1881 гг. вышло расширенное издание этой работы на немецком языке в 5 томах), он писал: «В ней мы поставили своей задачей показать, что человеческое общество составляет в сущности такое же реальное существо, как все прочие организмы природы, и что вся разница между сими последними и социальными организмами заключается лишь в степени совершенства».38 П.Л. Мысли о социальной науке будущего. СПб., 1872. С. 401.

Несколько менее радикальным был французский социолог Рене Вормс (1869 — 1926). Последний в работе «Организм и общество» (русск. перевод: Общественный организм. СПб., 1897) утверждал: «Анатомия, физиология и патология обществ воспроизводят, — в больших размерах и с важными добавлениями и изменениями, но все же на той же основе — анатомию, физиологию и патологию организмов. Законы, управляющие членами общественного тела, отчасти, по крайней мере, сходны с законами, управляющими клетками организма. Следовательно, все в обществе, элементы и законы, подобно — не говорим, разумеется, тождественно — тому, что мы находим в теле отдельного человека».39 Вормс Р. Общественный организм. СПб., 1897. С. 2-3.

Самую умеренную позицию среди представителей этой школы занимал французский социолог Альфреда Фулье (1838— 1912). Вот что читаем мы в его работе «Современная социальная наука» (1880; русск. перевод: М., 1895) : «Выше мы видели спор, поднимающийся по поводу этого основного вопроса: есть ли общество организм? Одни указывают на сходство, другие — на различия; первые отвечают на вопрос полным утверждением, вторые — абсолютным отрицанием. Но есть, кажется, средство примирить обе стороны: это принять в соображение, что сходства оправдывают, как мы уже указали, название организмов, даваемое обществам, а различия оправдывают установление особого класса организмов, составляющих новую группу в естественной истории».40 Фуллье А. Современная социальная наука. М., 1895. С. 113-114.

Кроме указанных выше лиц, к данной школе принадлежали немецкий экономист Альфред Эберхард Шеффле (1831 —1903), написавшего четырехтомный труд «Строение и жизнь социальных тел» (1875— 1878), и французский ученый Виктор Альфред Эспипас (1844— 1922) с его известной в то время книгой «Общества животных» (1875; русск перевод: Социальная жизнь животных. М., 1882.)

Школа эта получила название органической. Но термин «органическое направление» иногда употребляется для обозначения всего течения, сторонники которого рассматривают общество как единое целое образование. И если органическая школа в первом смысле очень скоро потеряла популярность, то органическое направление в конце концов восторжествовало в общественной науке.

В России термин «социальный организм» широко использовал социолог, историософ и правовед Вениамин Михайлович Хвостов (1868 — 1920). Он разрабатывал это понятие как в статье «Социальный организм» (Хвостов В.М. Нравственная личность и общество. М. 1911), так и в работе «Теория исторического процесса. Очерки по философии и методологии истории» (М., 1914). «Принимая во внимание, — писал он, — что человеческое общество ведет свою особую жизнь, подлежащую действию особых законов, и что в этой деятельности оно создает продукты, создание которых непосильно отдельным индивидам, мы и делаем вывод, что общество есть не простая сумма индивидов, но особое целое, а так как это живое целое живет и развивается, то мы называем его органическим целым».41 Хвостов В.М. Теория исторического процесса. Очерки по философии и методологии истории. М., 1914. С.183.

Одновременно В.М. Хвостов предостерегает против уподобления общества биологическому организму. «Для пас, — продолжает он, — общество есть организм только в том смысле, что оно имеет особую жизнь, не исчерпывающуюся жизнью отдельных его членов и управляемую своими законами, законами социального развития. Но этот организм совершенно иного порядка, чем организм биологический».42 Там же. С. 183-184.

Термин «социальный организм» использовали в основном социологи, но не историки. И поэтому говоря о социальном организме, первые имели в виду не специальное отдельное конкретное общество, а прежде всего общество вообще и только тем самым конкретные отдельные общества. Но и историки, когда они пользовались словом «организм» в применении к обществу, тоже подразумевали под ним не только отдельное общество. Так, известный русский историк Иван Васильевич Лучицкий (1845 — 1918) во вступительной лекции к курсу новой истории говорил: «Дело в том, что общество, будь то все человечество в целом, или отдельная нация, есть организм, организм особого рода».43 Лучицкий И.В. Отношение истории к науке об обществе // Знание. 1875. № 1. С. 32.

Но в последующем некоторые ученые стали использовать словосочетание «социальный организм» для обозначения именно отдельного общества. Это можно видеть, например, в существенно переработанной и изданной в 1937 г. первой части первого тома труда известного русского историка, социального философа и политического деятеля Павла Николаевича Милюкова (1859—1943) «Очерки по истории русской культуры» (послед. изд.: Т. 1—3. М., 1993 — 1995). Но и для него категория отдельного общества выступает как понятие не исторической науки, а социологии. Понятие отдельного общества и связанный с ним взгляд на человечество как на совокупность множества отдельных обществ он противопоставляет «идее всемирной истории». «Научная социология, — писал он, — отодвигает на второй план точку зрения всемирной истории. Она признает естественной единицей научного наблюдения отдельный социальный (-национальный) организм. Научная социология не признает отдельные национальные организмы неподвижными «типами». Она изучает эволюцию каждого отдельного организма и находит в нем черты сходства с эволюцией других организмов».44 Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. Т. 1. М., 1993. С. 43, 47.

Но хотя многие и западные, и русские ученые часто использовали термин «социальный организм», раскрыть характер связей, лежащих в основе общества, они не могли: эти отношения явно не были ни духовными, ни биологическими. Не останавливаясь здесь подробно на взглядах, которые существовали и существуют по вопросу об основе общества, ибо они подробно рассмотрены в третьей части работы, отмечу лишь, что подлинный выход из положения предложил марксизм, окончательно выявивший объективный, материальный характер экономических отношений (2.4; 3.13).

Наличие в основе общества объективных, экономических отношений делает его своеобразным материальным образованием. Это образование вполне может быть названо организмом, по только не биологическим, а социальным, ибо оно основано не на биологических связях, а на качественно отличных от них объективных социальных отношениях. Термином «социальный организм» или близкими к нему иногда пользовались в применении к обществу и основоположники марксизма, и другие виднейшие представители этого направления.45 См.: Маркс К. Введение // К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Изд. 2-е. Т. 12. С. 712; Он же. Капитал. Т. 1 // Там же. Т. 23. С. 118; Ленин В.И. Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов? // Полн. собр. соч. Т. 1. С. 167-168; Он же Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве // Там же. С. 430.

В нашей стране после 1917 г. словосочетание «социальный организм» перестало употребляться. Выступив в 1966 г. с обоснованием необходимости введения понятия отдельного конкретного общества в качестве важнейшей категории исторической науки, я предложил для обозначения этого понятия данный старый термин.46 См.: Семенов Ю.И. Категория «социальный организм» и ее значение для исторической науки // ВИ. 1966. № 8.После этого словосочетание «социальный организм» получило распространение и вновь стало использоваться специалистами в области разных общественных наук, но далеко не всегда в предложенном мною смысле. Стали писать об этносоциальном организме, социальном организме родства и т.п. Социальными организмами стали называть самые различные общественные образования, включая общественные классы и т.п. Таким образом, в научное обращение вошел термин «социальный организм», по отнюдь не понятие отдельного конкретного общества. Именно многообразие значений, которые стали вкладываться в словосочетание «социальный организм» побудило меня отказаться от него и предложить для обозначения отдельного конкретного общества новый термин «социально-исторический (социоисторический) организм».