"ВЫПУСК 2. ИСТОРИЯ ПЕРВОБЫТНОГО ОБЩЕСТВА" - читать интересную книгу автора (Семенов Юрий Иванович)

Министерство общего и профессионального образования

Российской Федерации

Московский физико-технический институт

(государственный университет)

3.11. Возникновение редистрибутивных систем и редистрибутивного метода эксплуатации

Преодолеть указанное выше ограничение можно было только путем перехода к систематическому безвозмездному присвоению чужого труда. Таким образом, логика развития престижной экономики с неизбежностью предполагала появление эксплуатации человека человеком. Когда это произошло, часть избыточного продукта стала одновременно и прибавочным продуктом.

С появлением эксплуатации количество даримого тем или иным человеком перестало определяться объемом созданного им продукта. В принципе теперь человек мог дарить, и при этом много, даже в том случае, если он сам ничего не создавал. А так как престиж человека зависел только от объема даримого продукта, то теперь добиться его мог и человек, который перестал участвовать в труде. Появление эксплуатации открыло возможность для беспредельного роста массы избыточного продукта, которую мог сосредоточить тот или иной человек в своих руках, а тем самым и беспредельного повышения его престижа.

Таким образом, не успев еще даже как следует сформироваться, распределение по труду привело к появлению своей противоположности - эксплуатации человека человеком. Только с ее возникновением в достаточной степени утвердилось зародившееся раньше имущественное и социальное неравенство. Лишь когда для дарения стал использоваться прибавочный продукт, возник достаточно большой отрыв “богачей" от рядовых людей. Что же касается бедняков, то их оформление в качестве особого слоя было связано не только с престижной, но и жизнеобеспечивающей экономикой.

Первая форма эксплуатации человека человеком выросла на базе тех отношений дачедележа, которые существовали ранее в социоисторическом организме. В дачедележном круге каждый человек был центром, от которого отходил веер линий, связывающих его с другими его членами. По этим линиям шло движение продукта от данного человека к другим. Индивид делился добытым продуктом с остальными. Здесь мы имеем дело с его дающей системой. Но одновременно каждый человек был и центром, к которому сходились линии, по которым шло движение продукта от других людей к нему. С ним ведь тоже делились, причем делился не один человек, а несколько. Здесь мы имеем дело с его получающей системой. Дающих и получающих систем в дачедележном круге, а тем самым и в общине, в идеале было столько, сколько в нем состояло взрослых людей.

В принципе на стадии раннепервобытной общины каждый человек должен был делиться со всеми ее членами. Но в действительности дело обстояло несколько иначе. Всегда были люди, которые добывали очень мало продукта, а то и совсем не добывали. У них либо полностью отсутствовала дающая система или же она была невелика. Но получающая система у них была и она всегда превышала дающую. Были люди, у которых дающая система равнялась получающей. И, наконец, существовали люди, у которых дающая система превышала получающую. Это были наиболее удачливые добытчики, наилучшие производители.

Чем большей была дающая система человека, тем значительнее был ее разрыв с получающей, тем большим был престиж и уважение, которым он пользовался. Пределом расширения дающей системы человека был дачедележный круг, а тем самым социоисторический организм. Человек, систематически дававший всем членам общины, пользовался наивысшим престижем. И наибольшим был при этом разрыв между его дающей системой и получающей. Это особенно наглядно можно видеть на примере общества индейцев пилага (Аргентина).

У них лидер общины систематически давал пищу всем ее членам, хотя получал от значительно меньшего числа лиц. Дающая система лидера охватывала всю общину, что и было основой его положения. Ради достижения престижа лидер у них отдавал значительно больше, чем сам получал. Для него важно было давание продукта, а не его получение.

С переходом к позднепервобытному обществу и возникновением престижной экономики самой важной задачей стала концентрация продукта в руках отдельных лиц. Для людей, которые активно участвовали в великодарообмене, важно было не давание продукта (речь в данном случае идет об отношениях не во вне, а внутри общины), а его получение.

Как уже указывалось, с переходом к позднепервобытному обществу дачедележные круги дополнились помогодатными и их в общине стало несколько. Одновременно дележные круги приобрели относительный характер. Но хотя в общине реально образовалось несколько дележных кругов, в идеале она все еще по-прежнему оставалась одним дележным кругом, а в отношении ряда продуктов иногда и действительно им являлась.

Человек, претендовавший на престиж и лидерство, входил, разумеется, в один из дележных кругов, которые теперь существовали в общине. Но участие только в этом кругу мало что могло ему дать. Если его дающая система охватывала весь круг, то по указанным выше причинам его получающая система была меньше дающей. Поэтому цель, которую он ставил перед собой, не могла быть достигнута без расширения его получающей системы за пределы данного дележного круга. В принципе это не было исключено, ибо как уже указывалось, вся община в целом по инерции продолжала считаться дележным кругом, хотя в реальности она им становилась лишь при некоторых обстоятельствах.

Но расширения получающей системы можно было добиться только одним способом - путем расширения дающей системы, путем вывода ее за пределы реального дележного круга. Для этого человек должен был более или менее систематически делиться (в форме дачедележа или помогодачи) с людьми, находящимися вне его реального дележного круга, но в пределах его идеального дележного круга, совпадающего с общиной. Делясь продуктом с людьми, находящимися вне его реального дележного круга, человек тем самым накладывал на них обязательство делиться продуктом с ним.

Выше уже указывалось, что хотя человек, входивший в тот или иной дачедележный круг в принципе был обязан делиться со всеми его членами, реально это обязательство действовало только тогда, когда у него было достаточно продукта, т.е. когда он был способен это делать. В противном случае он мог не давать. Искатель престижа не мог этого не понимать. Поэтому он расширял свою дающую систему за пределы своего реального дележного круга только за счет таких людей, которые производили достаточно продукта и были способны делиться с ним. В результате расширения его внешней (т.е. находящейся за пределами его реального дележного круга) дающей системы были с неизбежностью одновременно и расширением его внешней получающей системы. Его внешняя дающая и внешняя получающая системы совпадали.

По форме все это было просто расширением дающей и получающей систем одного человека в пределах одной дележной системы, какой является община. В действительности же шло становление совершенно особого образования. Община на данном этапе была не столько реальным, сколько идеальным дележным кругом. Вхождение в нее само по себе не накладывало на людей реального обязательства делиться друг с другом. Поэтому люди, входившие во внешнюю дающе-получающую систему искателя престижа, не были реально обязаны делиться друг с другом, если, конечно, не входили в состав одного реального дележного круга. Каждый из них был реально обязан делиться лишь с одним человеком - тем, который находился в центре этой системы.

Поступления от периферии к центру редистрибутивной системы носили различный характер. Они могли быть дачедележом. Периферийные члены системы делились продуктом с человеком, стоявшим в центре системы. Они могли быть помогодачей. В случае нужды в обилии пищи и вещей, а такая постоянно возникает при подготовке к дароторжеству, периферийные члены системы помогают человеку, стоящему в центре системы. Это была помогодача, принимающая форму помогосбора.

Таким образом, в результате рассматриваемых действий возникла особая эгоцентрическая помогодачедележная система, имевшая в основном лишь внешнее сходство с обычными дающей и получающей системами каждого из людей, входивших в тот или иной дачедележный или помогодатный круг. Она уже не была круговой, а состояла только из линий, связывающих человека, стоящего в центре системы, с каждым из остальных ее участников, представляющих периферийные точки этой системы. Это была не круто-линейная, как всякая дачедележная или помогодатная система, а линейная и только линейная система.

Как уже указывалось, каждые два члена обычного даче-дележного круга, скажем А и Б, в принципе были связаны двумя линиями, двумя каналами. По одному шло движение продукта от А к Б, по другому от Б к А. В силу кругового характера дачедележных отношений движение продукта от А к Б не было необходимым условием движения продукта от Б к А.

В эгоцентрической помогодачедележной системе круг отсутствовал. В силу этого движение продукта от центра к периферии системы было необходимым условием его движения от периферии к центру и наоборот. По существу центр и каждую периферийную точку связывали не две линии, не два канала, как в случае с дачедележом, а одна линия, один канал, по которому шло встречное движение продукта. И в этом отношении данная линия была сходна с линиями дарообмена и дачеобмена. Существование этой линии было невозможно без взаимности. Если не было взаимности, не было встречного движения продукта, линия прекращала существование.

И в то же время эта линия отличалась от линий дарообмена и дачеобмена. Нормальное функционирование этого канала не предполагало с необходимостью эквивалентного соответствия между продуктом, который двигался от центра к периферии, и продуктом, который направлялся от периферии к центру. Здесь не требовалось равноценного возмещения. Принцип эквивалентности здесь не действовал. И в этом отношении линии, связывавшие центр системы с ее периферийными точками, оставались линиями дачедележа или помогодачи.

Система такого рода отношений, сформировавшись прежде всего за пределами дележного круга, в который входил человек, ставший ее центром, в последующем оказала существенное влияние и на связи внутри данного круга. Связи указанного центрального персонажа с членами его собственного реального дележного круга во многом стали такими же, что и отношения в данной эгоцентрической системе.

Расширение эгоцентрической помогодачедележной системы рано или поздно привело к очень своеобразному эффекту. В результате возрастания массы продукта, поступающего от периферии к центру, стало возможным направлять от центра к периферии продукт не только созданный в самом центре, но и полученный с периферии. Человек, стоящий в центре системы, получив продукт от одних периферийных точек системы, стал направлять его в другие ее периферийные точки. В результате система в значительной степени превратилась в самоподдерживающуюся и даже саморасширяющуюся. Если раньше возможность расширения системы была ограничена объемом продукта, создаваемого в ее центре, то теперь это ограничение исчезло. Расширение системы оказалось теперь возможным за счет продукта, поступающего из ее периферийных точек.

Человек, находившийся в центре системы, стал выполнять роль своеобразного механизма, перераспределяющего продукт труда целой совокупности людей. Продукт шел от периферийных точек системы к центру, а от него снова к периферийным точкам, что в свою очередь обеспечивало его поступление от периферийных точек к центру и т.д. Для обозначения такого экономического явления лучше всего подходит широко используемый в этноэкономической литературе, причем нередко в разных смыслах, термин “редистрибуция". Соответственно такую систему можно было бы назвать редистрибутивной.

Между доходами, т.е. поступлениями от периферии к центру, и расходами, т.е. поступлениями от центра к периферийным точкам системы, могли быть различные соотношения. Доходы могли равняться расходам, могли превышать расходы, могли быть меньше расходов. При последнем варианте система прекращала функционировать, ибо не могла обеспечить реализации цели, для которой была создана.

При первом варианте функционирование системы было возможно. Но оно предполагало создание большого количества продукта в центре системы. Продукт, созданный в центре системы, вместе с продуктом, поступившим с ее периферии, мог составить большую массу, которая будучи раздаренной на дароторжестве обеспечивала человеку, находившемуся в центре, престиж. В свою очередь, получив на ответном дароторжестве от бывшего получателя соответствующее количество пищи и вещей, человек, являвшийся центром системы, мог направить все это на ее периферию. Это в свою очередь обеспечивало готовность периферийных членов системы в случае необходимости снова помочь ему при подготовке к новому дароторжеству.

Самым интересным из упомянутых выше вариантов является тот, при котором доходы превышали расходы. По существу мы сталкиваемся здесь ни с чем иным, как своеобразной формой эксплуатации человека человеком, которая стала возможной потому, что в редистрибутивной системе не действовал принцип эквивалентного возмещения.

Эта форма представляет собой не способ и даже не образ эксплуатации, а всего лишь метод эксплуатации.[12] Его можно было бы назвать редистрибутивным методом эксплуатации. С появлением этого метода неэксплуататорские редистрибутивные системы превратились в такие, в которых доходы превышали расходы, т. е. в эксплуататорские редистрибутивные системы.

Редистрибутивные системы отличались и по своим масштабам. Были такие, каждая из которых охватывала лишь часть членов того или иного социоисторического организма. В таком случае в социоисторическом организме (сокращенно - социоре) могло существовать несколько редистрибутивных систем. Подобного рода системы можно было бы назвать субсоциорными. Могла возникнуть такая редистрибутивная система, которая охватывала всех членов общины. В подобном случае она была единственной в социоисторическом организме. Такие редистрибутивные системы можно было бы назвать пансоциорными, или просто социорными. Естественно, что человек, стоявший в центре пансоциорной системы, был единоличным лидером общины.

Судьба одних редистрибутивных систем была неразрывно связана с определенными конкретными лицами. Они были созданиями этих людей. Человек, желая выделиться и получить престиж, шаг за шагом формировал редистрибутивную систему, центром которой являлся. С годами, когда силы уходили, система начинала суживаться. Смерть человека, стоявшего в центре системы, означала ее окончательное разрушение. Такие редистрибутивные системы можно было бы назвать персонализированными.

Но в определенных условиях редистрибутивная система могла теснейшим образом срастись либо с общиной в целом, либо с более или менее четко очерченной группой внутри последней. В результате ее существование оказывалось связанным с бытием не отдельного конкретного человека, а социоисторического организма или субсоциорной группы. Когда человек, стоявший в центре системы, умирал, редистрибутивная система продолжала сохраняться. Положение центра системы было общественной должностью. И после смерти одного носителя должности последняя переходила к другому человеку. Ему не нужно было заново создавать редистрибутивную систему. Он становился центром уже существующей системы. Такую систему можно было бы назвать объективированной.

Наибольшей прочностью отличались редистрибутивные системы, которые были одновременно пансоциорными, объективированными и эксплуататорскими. С их возникновением изменилось соотношение богатства и лидерства. Если раньше богатство, раздариваемое на дароторжествах, обеспечивало лидерство, то теперь лидерство, возникшее из такого богатства, само стало приносить богатство. Последнее обстоятельство не могло не быть замечено исследователями. Исходя из него, некоторыми из них был сделан вывод, что в отношении лидерства в обществе и богатства ведущим является первое, а второе - производным. При этом они игнорировали тот непреложный факт, что лидерство, приносящее богатство, само возникло на основе богатства.