"Знак Вишну" - читать интересную книгу автора (Черкашин Николай Андреевич)

Тайна фонтана святого Себастьяна

В тот день Еремеев встал как всегда — с началом «новой жизни» — в шесть утра. Проснулся он еще раньше, но мелкий дождь так неуютно барабанил по жестяному карнизу, а старый продавленный диван так удобно подставлял свои вмятины под выпуклости тела — Орест лежал в них точно в выемках мягкого футляра, — что он позволил себе расслабиться и подремать до урочного часа.

Но уже в шесть, не давая себе никаких поблажек, побежал в «спортзал». Дверь в галерею оказалась запертой, и лейтенант тихо чертыхнулся. Неужели экономка засекла его занятия и стала закрывать храм? Ну что ему сделается?! Все равно стоит с проломленной крышей, пустует, только помещение пропадает зря…

Орест присел, осмотрел замок и радостно присвистнул, благо никого не рисковал разбудить: комната Диты пустовала с прошлого вечера. Она уехала в деревню за картофелем. В дверь галереи был врезан стандартный железнодорожный запор с трехгранным штырьком. Еремеев знал старую офицерскую хитрость: двери вагонных тамбуров легко открываются стволом пистолета ТТ. Хитрость помогла, и дверь распахнулась.

В храме стоял пасмурный утренний полумрак. Еремеев стянул майку и положил на нее пистолет. Сделал семь упражнений на «разрыв груди», десять отмашек, присел для отжимания и тут услышал скрежет ключа в высоких входных вратах кирхи. Подобрав майку и пистолет, Орест юркнул за баррикаду скамеек. Дверь приоткрылась, и в храм вошли двое: мужчина в сером дождевике и девушка в голубом плаще. Дита!

Заперев дверь на крюк, они поспешно прошли к алтарю, туда, где выступали из пола надгробные плиты знатных прихожан. Мужчина стал быстро раздеваться. Он аккуратно упаковывал одежду в резиновый мешочек. Тем временем Дита отодвинула среднюю плиту, открыв прямоугольный провал склепа. Мужчина коротко ее поблагодарил и, придерживая мешочек, осторожно слез в склеп, причем послышался плеск воды.

Девушка плавно задвинула плиту на место, подошла к алтарю и молитвенно сложила руки. Простояв минуту с опущенной головой, она быстро поднялась на алтарное возвышение и исчезла в проеме внутренней лестницы.

Еремеев вытер майкой взмокший лоб. Снял пистолет с предохранителя и бесшумно подошел к плите. Ломаные готические буквы выступали из мрамора: «Под сим камнем покоится прах благочестивого доктора Людвига Бонифация фон Артензиуса».

Имя доктора показалось знакомым, но копаться в памяти было некогда. Орест нажал на головки больших медных винтов, крепивших плиту к полу, и головки утопились. Потянув плиту на себя, Еремеев убедился, что даже девичьи руки без особого усилия могли сдвинуть ее с места.

В черной щели блеснула близкая вода. Она стояла тихо, как в колодце. Орест поставил плиту на место.

Подниматься по алтарной лестнице Еремеев не рискнул, беззвучно приподнял крюк на входной двери и выскользнул на паперть. Над брусчаткой безлюдной улицы висела ненавистная дымка. Орест пробрался в церковный двор и, прорысив вокруг клумб пару «восьмерок», позвонил в дверь. Открыла фрау Хайнрот, несколько обескураженная полуголым видом квартиранта.

— Доброе утро, фрау Хайнрот! В здоровом теле — здоровый дух, не так ли?!

И Еремеев растер грудь комком майки. Экономка, буркнув что-то под нос, закрыла за ним дверь.

Орест поднялся в комнату. Он не спеша громыхал вещами, убирал диван, брился, в общем, вел себя как всегда, хотя испытывал страшное желание скатиться по лестнице и броситься со всех ног в комендатуру, к Алехину. Надо было терпеть еще по меньшей мере четверть часа, чтобы выйти из дома, не возбуждая ничьих подозрений. Еремеев заставил себя присесть на диван, попытался сосредоточиться.

Итак, обнаружен подводный вход в убежище «вервольфов». Лучшую маскировку придумать трудно… Так, значит, и тот пленный диверсант бросался в колодец вовсе не затем, чтобы покончить с собой: надеялся уйти через подводный лаз. Недаром же фонтан святого Себастьяна переделан в колодец! Но как?! Каким образом можно проникнуть под воду без специального снаряжения, что там делать, куда-то пробираться?

Орест припомнил колодец во дворе комендатуры; затем перед глазами возникла плита доктора… Как его? Артензиуса… Это звучное имя сработало как ключ, вызвав в памяти цепную реакцию: Артензиус — основатель университета, о нем говорила Лотта… библиотека… прибор на стене… из кабинета Артензиуса… сифонный барометр… Сифон! Сообщающиеся сосуды! Колодец с сифонным входом!

Еще не веря ошеломительной простоте открытия, Еремеев схватил карандаш и набросал прямо на подоконнике небольшой чертеж: два параллельных колодца соединены под водой перемычкой-лазом. Вход в один колодец — на поверхности земли, выход из второго — в неком подземном помещении. Пронырнуть короткий лаз-перемычку для опытного пловца пустячное дело.

Орест стер чертежик. А ларчик просто открывался!

Версию сифонного колодца Еремеев «прокачивал» по дороге в комендатуру.

Почему же «вервольф» не смог преодолеть этот лаз? Не хватило воздуха? Застрял? Зацепился свободным концом веревки за отросток фонтанной трубы? А что? Логично. Очень может быть! Пытался снять веревку. Пока развязывал — задохнулся. Через пару часов его вынесло из лаза во входной колодец. Потому-то раньше и не могли зацепить баграми! Всплыл. Веревка осталась в перемычке. Но почему же водолаз не смог обнаружить вход? Уж наверняка он не меньше полуметра… Предположим, вход прикрыли маскировочной заслонкой. Пусть так. Но если труп «вервольфа» всплыл сам по себе, то кто закрыл эту маскировочную заслонку? Ведь водолаз спускался в колодец после того, как тело было поднято… И ничего не обнаружил, хотя светил себе фонарем. Может, заслонка закрылась сама? Тут что-то не так… Очень горячо, но еще не достоверно.

Эх, самому бы спуститься!.. Предлагал же!

— Как жизнь, товарищ лейтенант?

Сержант Лозоходов возился во дворе со своим трехколесным «одром».

— Ничего!

— «Ничего» у меня дома в трех чемоданах! — весело осклабился шофер. После случая в ратушном подвале он поглядывал на Еремеева с искренним дружелюбием.

Орест взбежал по винтовой лестнице. Кроме дежурного, в отделе никого не было.

— Майор Алехин еще не приходил?

— Майор Алехин на объекте, — зевнул дежурный. — Будет не раньше чем к обеду. Нужен?

— Да. Очень!

— Вон бери Лозоходова и гони! Через двадцать минут на месте будешь.

— К штольне?

— К ней самой!

Мотоцикл завели с пробежкой до самых ворот. Еремеев предвкушал выражение лица майора Алехина после доклада. Что он предпримет? Оцепит собор? Арестует фрейлейн Хайнрот? Установит за ней наблюдение? Честно говоря, ему было жаль Диту, жаль, что она впуталась в неженское дело, оказалась врагом, и к тому же тайным. А может, ее втянули, запугали, заставили?..

При въезде на Кирхенплатц, откуда начиналась прямая магистраль к подземному заводу, мотор снова заглох. Лозоходов яростно колотил заводной рычаг стоптанным каблуком. Орест обвел взглядом высокие кровли собора.

— Постой, Лозоходыч! Не заводи… Давай тихонько вкатим во двор… Вон туда — за крыльцо… Дело одно есть.

«Я хочу доложить Алехину с полным знанием дела, — убеждал Орест себя, — в конце концов, я обязан все перепроверить».

Они вкатили мотоцикл в церковный двор с той стороны, что не просматривалась из дома пастора, осторожно проникли в храм через высокую дубовую дверь, отомкнутую Еремеевым еще утром. Лозоходов подобрался, шагал легко и бесшумно, поглядывая вокруг цепким птичьим взглядом. Орест не спешил с пояснениями, а сержант — тут он был сама деликатность — не лез с расспросами, только тихо присвистнул, когда Еремеев отодвинул плиту и в каменной раме тускло блеснула вода.

— Значит, так, — шепотом проинструктировал Орест. — Я тут должен проверить под водой одну штуку. Так что подстрахуй меня здесь… Держи пистолет.

Лозоходов сунул пальцы в воду.

— А водичка-то того… Не застудились бы, товарищ лейтенант… У меня, правда, во фляжке кой-чего плещется…

— Р-разговорчики! — сердито прошипел лейтенант. Он торопливо расстегнул китель, стянул сапоги…

Темная грунтовая вода, казалось, вобрала в себя не только холод подземных глин, но и стылого каменного пола, всех мраморных плит кирхи. Еремеев тихо ойкнул, влезши по грудь, поболтал слегка ногами, держась за край прямоугольного люка. Дно прощупывалось. Тогда, вдохнув побольше воздуха, он нырнул, резко перегнувшись в поясе.

Он пошел вниз быстро, зная, что под ним не бездонный колодец, а всего лишь каменная ванна. Не израсходовав и половины запасенного в груди воздуха, нашел у самого пола то, что искал, — квадратную дыру.

Орест поплыл на ту сторону — в смежное колено, довольно тесное после просторной ванны и круглое, как труба. Через пару секунд он выскочил на поверхность и ослеп от кромешной тьмы. В ноздри ударил сырой, затхлый воздух. Еремеев нащупал железные скобы — ржавчина отваливалась с них хлопьями — и вылез по пояс. Второе — скрытое — колено действительно оказалось широкой трубой, которая выводила тех, кто знал сифонный вход, в подвалы кирхи. От черной тишины или тихой темени Оресту захотелось немедленно пронырнуть обратно, но Еремеев нарочно вылез повыше и стал отсчитывать минуту: «И-раз, и-два, и-три… Трус несчастный… И-пять, и-шесть, и-семь…» Потом пришла забавная мысль: то-то запереживает сейчас Лозоходов — был лейтенант и нет, утоп! Шутка ли, третью минуту под водой. Орест даже подмигнул себе, знай наших, уметь надо дыхание задерживать. Страх прошел. Не такие уж они дураки, «вервольфы», чтобы сидеть тут поблизости. Подхрамовые склепы наверняка лишь что-то вроде тамбура перед основными ходами.

«…И-пятьдесят девять, и-шестьдесят!» Еремеев спустился по скобам, беззвучно погрузился, разыскал подводный лаз, благополучно пронырнул и круто пошел вверх. Выставленные над головой руки больно ударились о плоский гладкий камень. Плита! Холодея от ужаса, Орест провел по всей плоскости и понял: плита встала на место. Он попробовал приподнять ее и сдвинуть, но с таким же успехом можно было упереться плечом в любую из стен каменной западни.