"Танцующие в темноте" - читать интересную книгу автора (Харрис Шарлин)

Глава 2

Одетый в обрезанные тренировочные брюки и футболку без рукавов, Шон ожидал в студии. Новая девушка не должна была опоздать. Она должна была прийти вовремя. Ей нужна была эта работа. Он проследил за ней до ее дома в ночь после пробы. Все те годы, сколько он был вампиром, Шон был осторожен, и это сохраняло ему жизнь более 275 лет. Одно из правил безопасности заключалось в том, что он должен был точно знать, что представляют собой люди, с которыми он работает, так что Шон был решительно настроен узнать все об этой Ру.

Он не знал, что о ней думать. Она определенно была бедна. Но у нее была хорошая танцевальная школа, качественный макияж, приличная стрижка и грамотная речь. Может, она какой-то тайный агент? Если так, то она бы не отказалась от работы в Черной Луне, если, конечно, ее цель — вынюхать детали бизнеса Сильвии. Возможно, она была богатенькой девочкой, ищущей опасных приключений.

За первые пятьдесят лет вампирствования, Шон О’Рурк довел свои способности скрываться от людей до совершенства. Он избегал и таких, как он, пока соблазн познать свою истинную природу не стал слишком сильным, и он начал с ними общаться. Мужчина, который обратил Шона, бросил его. В итоге у Шона не было шансов научиться основным правилам нового существования. Из-за своего невежества он убивал несчастных в трущобах Дублина. Мало помалу он понял, что убийства не обязательны. Глоток крови мог удовлетворить его потребности, если он мог получить его каждую ночь. Он научился пользоваться своими вампирскими способностями, чтобы управлять памятью жертв, и почти в совершенстве научился управлять собственными эмоциями.

Спустя пятьдесят лет, став более сильным и менее эмоциональным, он рискнул общаться с другими вампирами. Раз или два он влюблялся, но это всегда заканчивалось плохо, независимо от того, кем была женщина: вампиршей или человеком.

Его новая партнерша была красивой, одной из самых красивых женщин, которых он встретил за столетия своего существования. Шон мог восхищаться красотой, и при этом не оказываться в ее власти. Он знал, что с этой девушкой что-то не так, что она что-то скрывает. Он не мог наблюдать за людьми, изучать их, и не научиться видеть, когда они что-то скрывают. Возможно, она была агентом одной из организаций фанатов, которые намеревались загнать вампиров в темноту теней. Может, она страдает от наркотической зависимости или какого-то психического расстройства, и надеется скрыть это как можно дольше.

Шон пожал про себя плечами. Он слишком много размышлял о том, кем она могла быть. Что бы это ни был за секрет, со временем он его раскроет. Он не слишком этого жаждал. Он хотел танцевать нею как можно дольше, она была легкой и послушной в его руках, она приятно пахла, и покачивание ее волос цвета красного дерева сдавливало ему грудь.

Хотя он пытался это отрицать, но хотел попробовать ее на вкус сильнее, чем хотел чего-либо за последние десятилетия.

Тренировочная комната была большей по размеру студией позади той комнаты, где она познакомилась с Сильвией и остальными. «Шон/Ру» с полседьмого до восьми, было написано от руки на листке с расписанием. Томпсон и Джулия тренировались после них, отметила Ру.

Она нервничала оттого, что останется один на один с вампиром. Он ждал ее, такой же неподвижный и молчаливый, как две ночи назад. Из предосторожности она надела на шею крест, спрятав его под старое серое трико. Черные шорты, которые она натянула поверх купальника, были сшиты из блестящей синтетики. Она принесла балетки, туфли для степа и бальные туфли с ремешками спереди. Она кивнула Шону в знак приветствия и вывалила туфли на пол.

— Я не знаю, чего вы захотите, — объяснила она, очень ясно осознавая, что ее голос дрожит.

— А почему инициалы другие? — спросил он. Его голос прозвучал хрипло, будто он годами им не пользовался. С беспокойством Ру осознала, что легкий ирландский акцент кажется ей очень милым.

— Что вы имеете в виду? А, на мешке для сменки? — пролепетала она, как идиотка, задумалась и закусила губу. Она носила этот мешок много лет, и давно уже просто не замечала на нем монограммы.

— Это твое настоящее имя?

Она рискнула поднять на него взгляд. Сияющие голубые глаза были просто голубыми глазами, он смотрел на нее, но не пытался на нее воздействовать, во всяком случае, взглядом.

— Это секрет, — сказала она, как ребенок, и шлепнула себя по лбу.

— Как тебя зовут на самом деле? — его голос оставался спокойным, но было очевидно, что он будет настаивать. На самом деле, Ру его не винила. Он ее партнер. Он должен знать.

— Я представилась Ру Л. Мей. Меня зовут Лейла ЛаРу ЛеМей. Моим родителям нравилась эта песня[6]. Вы ее знаете? — спросила она нерешительно.

— Какой ее вариант? Оригинал от «Крим» или медляк в исполнении Эрика Клэптона?

Она улыбнулась, хотя это была неуверенная улыбка.

— Оригинал, — ответила она. — В годы юношеских заблуждений им показалось хорошей идеей назвать дочь в честь песни.

Теперь было сложно поверить, что ее родители, не побоявшись, что подумают люди, однажды проявили экстравагантность. Она опустила взгляд.

— Пожалуйста, никому не говорите мое имя.

— Не скажу, — она ему поверила. — Где теперь живут твои родители?

— Они мертвы, — произнесла Ру, и Шон знал, что она лжет.

И, несмотря на то, что для подтверждения ему нужен был глоток крови, у Шона появились серьезные подозрения, что его партнерша живет в постоянном страхе.

После разминки их первая тренировка прошла на диво хорошо. Пока оба они были сконцентрированы на танце, общение шло легко. Как только затрагивали более или менее личные темы — разговор не задавался.

Шон объяснил, что их практически никогда не просят танцевать чечетку.

— Люди, которые нас нанимают, хотят или чего-то зажигательного, или чего-то романтичного. Они заказывают танго, а для благотворительных вечеров хотят пару, которая может поднять сборы. Если приглашают на свадьбу или юбилей, хотят чего-нибудь медленного и сексуального, чтобы все непременно заканчивалось укусом.

Ру заметила, насколько бесстрастно он это говорил, словно они оба были в этом профессионалами, как актеры, репетирующие на сцене. Фактически, так оно и есть, решила она.

— У меня этого никогда не было, — призналась она. — В смысле, меня никогда раньше не кусали. А вы всегда кусаете в шею?

Будто она не боялась, будто это было обычное обсуждение деталей финала. Ру гордилась тем, как спокойно она это произнесла.

— Так любит публика. Так им лучше видно, и это традиционно. В обычной жизни — разумеется, если я могу использовать выражение «обычная жизнь» — я могу укусить куда угодно. В шее и в паху расположены крупные артерии, поэтому этот вариант предпочтителен. Но это не опасно для жизни. Обычно я беру пару капель. Чем старше мы становимся, тем меньше нам нужно.

Ру почувствовала, как к ее щекам хлынула кровь. Хотя это соответствовало тому, что она выкопала из университетского компьютера, она испытывала благодарность к Шону за то, что он подтвердил то, что она вычитала. Она должна была это узнать, но все же была смущена. Разговор больше походил на обсуждение сексуальных поз, чем на разговор о предпочтениях в еде: скорее «миссионерская или по-собачьи», чем «вилка или китайские палочки».

— Попробуем танго? — предложил Шон. Ру надела туфли на каблучке. — Ты можешь танцевать на более высоких каблуках? — бесстрастно спросил ее партнер.

— Да, я могу танцевать на каблуках любой высоты, но тогда мы будем практически одного роста, ты не считаешь?

— Я не гордый, — ответил Шон. — Главное, как это выглядит.

Аристократ он или нет, вампир отличался практичностью. К удовольствию Ру, Шон по-прежнему оставался прекрасным партнером. Он был настоящим профессионалом. Он был терпелив, и поскольку она нервничала, она была ему благодарна за его спокойствие. По мере продолжения тренировки Ру становилась все уверенней. Ее телу возвращались былые навыки, и она порадовалась за себя.

Она тысячу лет не радовалась.

Она закончили «успокаивающим» танцем под дивную романтичную мелодию сороковых в исполнении оркестра. Когда музыка приблизилась к завершению, Шон сказал:

— Сейчас я наклоню тебя.

Она откинулась спиной ему на руку, и он нагибал ее, пока ее спина не приняла позицию почти параллельно полу. И удержал ее в таком положении. Человек не смог бы держать ее так долго. Но его руки под ее плечами были, как из стали. Все, что ей оставалось — принять красивую позу относительно его тела.

— Затем я кусаю, — сказал он и изобразил укус.

Он чувствовал ее дрожь и хотел, чтобы она расслабилась. Но этого не произошло, и спустя мгновение, он помог ей подняться.

— Мы можем получить заказ на выходные, если ты почувствуешь, что сможешь выступать, — сказал он. — Нам нужно тренироваться каждый вечер, и твои костюмы должны быть готовы.

Она испытала облегчение, что могла ухватиться за такую безопасную тему. Джулия и Томпсон стояли на входе в ожидании своей очереди и с интересом слушали.

— Сильвия сказала, что здесь есть костюмерная?

— Я покажу, — ответил Шон. Его голос звучал также невозмутимо, как и в начале тренировки.

После того, как она заглянула в комнату справа от кабинета Сильвии, где на стойках висели костюмы, она заглянула в дамскую комнату. Пока она мыла руки, вошла Джулия. Юная блондинка сияла от счастья, щеки пылали румянцем, а губы расплылись в широкой улыбке.

— Должна тебе сказать, — произнесла Джулия, — что я действительно рада, что ты выбрала Шона. Я всегда считала Томсона весьма сексуальным, а Шон, по мне, просто ледышка.

— Как давно ты работаешь на Сильвию? — поинтересовалась Ру. Она хотела избежать обсуждений своего партнера.

— О, год. Кроме этого у меня есть еще дневная работа в страховом агентстве, но ты же знаешь, как тяжело содержать себя самой. Я поселилась в Роудсе, потому что думала, что жизнь в крупном городе в центре страны должна быть дешевле, чем на любом из побережий, но это все равно сложно, если девушка сама зарабатывает себе на жизнь.

Ру была целиком и полностью с этим согласна.

— Сложнее понять, почему на это идут вампиры, — сказала она.

— Они тоже должны на что-то жить. Полагаю, большинство их них, хочет хорошее жилье, чистую одежду и т.д.

— Я всегда думала, все вампиры — богачи.

— Слышали бы они тебя. Кроме того, Томпсон стал вампиром всего двадцать лет назад.

— О как! — отреагировала Ру. Она не понимала, что это дает, но Джулия говорила так, будто открывала очень важную информацию.

— Он практически никто в иерархии вампиров, — объяснила Джулия. — Среди выступающих вампиров такие старые, как Шон, большая редкость. Большинство старых вампиров считают ниже своего достоинства работать на людей.

— Ладно, удачной вам тренировки. Увидимся!

— Однозначно, — отозвалась Джулия. — Счастливой недели.

Ру не хотела быть невежливой. Но она, в какой-то степени, понимала его. Как и Ру, он зарабатывал тем, что у него получалось лучше всего, и не страдал заносчивостью. Это могло оказаться для нее полезным уроком.

Все симпатии развеялись позже ночью, когда Ру обнаружила, что Шон следовал за нею до дома. Она мельком его заметила, когда вышла из автобуса и шла по последнему кварталу к своему дому. Она максимально ускорила шаг, пытаясь действовать, как ни в чем не бывало, когда отпирала общую дверь и поднималась в свою крохотную съемную квартирку. Когда дверь позади нее захлопнулась, ее сердце молотилось в груди, и она осознала, что позволила себе испугаться. С величайшей осторожностью она, не включая свет, подползла к окну. Если бы он следил, она же могла бы его увидеть? Она знала это. Она все об этом знала.

Его там не было. Она в темноте покормила кошку, найдя ее миску и выложив еду благодаря свету, падающему из окна с улицы. Она выглянула снова.

Шона не было.

Ру уселась в свое единственное кресло, чтобы поразмыслить. Ее сердцебиение и дыхание успокоились. Может, она ошиблась? Если бы у нее было меньше жизненного опыта, она могла бы убедить себя, что ей показалось, но, просидев довольно долго, она приняла решение довериться своим инстинктам. Она видела Шона. Может, он хотел побольше узнать о своей партнерше. Но он не следил за ней, когда она вошла в подъезд.

Может, он провожал ее, чтобы убедиться, что она в безопасности, а не шпионил за ней.

Сосредоточиться следующим утром на занятиях по Истории Великобритании ей было тяжело. Она все еще была обеспокоена. Следует ли ей обсудить это с Шоном? Или лучше промолчать? Она была настолько погружена в раздумья, что позволила мыслям оторвать ее от реальности. Вопрос профессора о том, что она думает о британской политике во времена ирландского картофельного голода[7], застал ее врасплох, ей пришлось долгое время собираться с мыслями, чтобы дать ответ. День стал еще более гадким, когда во время ее работы над курсовой в университетской библиотеке, она обнаружила, что брюнетка за столом напротив уставилась на нее. Ру узнала этот взгляд.

— Ты же та самая девушка? — прошептала брюнетка, собравшись с духом.

— Какая девушка? — поинтересовалась Ру с каменным лицом.

— Ну, девушка, которая была королевой красоты? Ну, та, которая…

— Я что, похожа на королеву красоты? — спросила Ру резким язвительным голосом. — Или вообще на какую-нибудь королеву?

— О, простите, — пролепетала девушка, и ее круглое лицо затопили краска смущения.

— Вот и заткнись, — проворчала Ру. Ру выяснила, что грубость была самой эффективной защитой. По первости ей требовалось заставлять себя так вести, но со временем хамить стало легче. Она просидела рядом со смущенной студенткой дольше обычного, пока та не собрала книжки и карандаши и не покинула библиотеку. Уйдя первой, Ру бы подтвердила подозрения брюнетки.

Когда стемнело, Ру, переполненная яростью, направилась на репетицию.

Она спорила с собой всю дорогу до «Голубой Луны». Должна ли она высказать своему новому партнеру все прямо? Она очень нуждалась в этой работе, и ей безумно нравилось танцевать. И как бы неловко ей не было в этом признаться, это была реальная возможность время от времени выглядеть красавицей, а не «бледной молью».

Ру пришла с собой к компромиссу. Если Шон будет вести себя на этой репетиции так же безупречно, как и на первой, и не будет задавать личных вопросов, она оставит все как есть. Если она выдержит эту неделю, то сможет танцевать в пятницу и заработать немного денег.

Когда он вошел, Ру не смогла скрыть гнев, клубившийся вокруг нее, как облако, но после того, как он спокойно, коротко с ней поздоровался, она загнала ярость на приемлемый уровень.

Танцевали они даже лучше, чем в прошлый раз. Она была на нервах, и это каким-то образом сделало ее танец более выразительным. Шон пару раз подправлял положение рук, и она осмотрительно соглашалась с его предложениями. Она и сама сделала несколько.

Если он и следил за ней до дома, то она его не заметила. Она успокоилась по поводу произошедшего.

Следующей ночью он ее укусил.

— Ты не захочешь, чтобы это впервые случилось перед публикой, — сказал он. — Ты можешь испугаться. Ты можешь потерять сознание, — казалось, он просто констатировал факт. — Давай сделаем это под ту вещь, над которой сейчас работаем, под дуэт «Болеро».

— Который, наверное, самый затасканный «эротический танец» в мире, — огрызнулась она в ответ, пытаясь скрыть свое беспокойство.

— Но в качестве варианта, — настаивал Шон. В его словах послышался ирландский акцент. Он становился заметней всякий раз, когда вампир нервничал, и Ру обрадовалась, услышав его. Возможно, она сможет выводить его из себя гораздо чаще.

Дуэт, который они репетировали, был сделан в стиле балета-модерн. Они начинали с того, что Шон приближался к Ру, понемногу притягивая, увлекая ее, их руки и расположение их тел показывали, как сильно они жаждут прикосновений. Заканчивали они замысловатым переплетением рук и ног, и затем Шон наклонял ее в ту финальную позу, которую они отработали ночью раньше, когда Ру откидывалась спиной на его руку.

— В этот раз мы опустимся очень низко, — сказал он. — Я встану правое колено, а твои ноги будут вытянуты параллельно моей левой ноге. Обними меня левой рукой за шею. Правую вытяни.

— А ты сможешь нас так удержать? Не хотелось бы в концовке рухнуть грудой на пол.

— Если я упрусь правой рукой в пол, то смогу удержать нас обоих, — произнес он абсолютно уверенно.

— Ты же вампир, — сказала она, пожав плечами.

— Это преступление с моей стороны? — в его голосе послышалась уязвленность.

— Что-то я не помню, чтобы мы договаривались, что главным из нас двоих будешь ты, — ответила Ру, радуясь, что смогла вывести его из обычной невозмутимости. «Аристократ», — назвала его Сильвия. Ру знала все о людях, которые полагали, что их деньги обеспечивали им безнаказанность. Она также понимала, что не может быть беспристрастной в этом вопросе, но ничего не могла поделать со своей злостью.

— А ты предпочитаешь верховодить сама? — спросил он ледяным тоном.

— Нет, — проговорила она поспешно, — просто я…

— Тогда в чем дело?

— Да ни в чем! Ни в чем! Давай уже сделаем этот чертов финал! — каждый нерв в ее теле звенел от напряжения.

Она приняла позу с почти нервозной тщательностью. Ее правое бедро было выставлено чуть вперед, касаясь его левой ноги, которую он отвел назад. Он взял обе ее руки и прижал к своей груди. Его глаза пылали. Впервые на его лице отразилось что-то, кроме безразличия.

Будет не очень умно с моей стороны ударить его прямо перед тем, как он меня укусит, сказала Ру сама себе. Но зазвучала музыка. С чувством неизбежности, Ру двинулась в танце с вампиром. Один раз она слишком далеко дернулась вправо, другой сбилась, но оба раза быстро исправилась. И затем она грациозно откинулась на спину, ее левая рука обхватила шею Шона, ее левая рука вытянулась назад, дальше, в трогательной позе. Шон склонился над ней, она заметила его клыки и дернулась. Но уже ничего не могла сделать.

Он ее укусил.

Все ее проблемы смыло как волной, все мышцы расслабились, и она снова обрела цельность. Ее тело успокоилось и затихло, и к ней вернулся безмятежный изначальный покой.

Следующее, что осознала Ру, было то, что она плачет, сидя на полу, скрестив ноги. Шон сидел рядом, обнимая ее за плечи.

— В следующий раз будет по-другому, — произнес он, когда понял, что она способна его услышать.

— Почему так получилось? Так случается со всеми? — она вытерла лицо носовым платком, который ей сунул Шон. Где он его хранил, она не увидела.

— Нет. Это был первый раз, и ты поняла, что уксус может сделать тебя самым счастливым человеком на свете.

Может, согласилась она. Она была уверена, что это может быть чертовски больно. Но Шон был щедр.

— В следующий раз тебе будет приятно, — сказал Шон. Он не добавил «Пока мне этого хочется», но она прочла это между строк. — Но это не будет настолько всепоглощающим.

Она была рада, что он был достаточно любезен, чтобы сделать это наедине. Разумеется, сказала она себе, он к тому же не хотел, чтобы я рухнула на танцполе. Она бы выставила себя дурой, да и он выглядел бы глупо.

— Ты можешь сказать, что я чувствую? — спросила она, намеренно посмотрев в его глаза.

Он спокойно встретил ее взгляд.

— Да, но не в полной мере, — ответил он. — Когда я кусаю, я могу сказать, счастлива ты или огорчена.

Он не сказал, теперь он всегда сможет знать, что она чувствует. И он не сказал ей, что она была слаще, чем мед, каким он его помнил, слаще, чем любой человек, кого он кусал.