Скотт Вестерфельд «Прикосновение тьмы»

1 23:51 ЗАКОНЫ ГРАВИТАЦИИ

Наконец все было разложено по полочкам.

Одежда поселилась в нужных ящиках. Книги выстроились в шкафу в алфавитном порядке, а спутанный клубок кабелей от компьютера покорно превратился в перевязанный резиновым шнуром конский хвост. Все коробки убрали в гараж, сплющили и связали бечевкой, чтобы в понедельник отправить вместе с мусором. Лишь одна последняя коробка, с пометкой черным маркером «фигня», стояла в углу комнаты. В нее были свалены: дюжина постеров с мальчиковыми поп-группами, два розовых свитера и игрушечный динозавр. Все это казалось ребячеством по сравнению с ее новой жизнью.

Джессика Дэй задавалась вопросом: намного ли она изменилась с того дня, когда паковала эти коробки в Чикаго? Может быть, вся эта заварушка с арестом внезапно заставила ее почувствовать себя взрослее (ладно, пусть на самом деле ее не арестовали, а «взяли под стражу и передали под родительскую опеку», какая разница?). А может, появление парня (правда, официально Джонатан пока не был «ее» парнем!)? Или все дело в таинственном мире, который открылся Джессике в Биксби и так настойчиво пытался прикончить ее?

Но зато, напомнила она себе, все теперь на своих местах.

Вот, например: ровно тринадцать кнопок торчат под каждым окном, тринадцать скрепок лежат на пороге комнаты. У Джессики на шее — амулет с тринадцатиконечной звездой, а под кроватью в коробке из-под обуви — «Спиралевидный», «Взрывоопасный» и «Представление» (известные также как цепочка с замком для велосипеда, автомобильная фара и тяжелый фонарик). Имена состояли из тринадцати букв каждое, и все три предмета были сделаны из блестящей нержавеющей стали.

Джессика взглянула на часы на ночном столике у кровати и почувствовала знакомое волнение, то, какое появлялось ближе к полуночи. Ей не терпелось приняться за дело, даже вдруг пересохло во рту, как будто предстояло сдавать на права на скорости сто миль в час.

Девочка глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и осторожно присела на аккуратно заправленную кровать, стараясь ни в чем не нарушить заданный порядок. Стоит даже снять книгу с полки — и это может вывести из равновесия всю ночь. Да и опрятность комнаты казалась такой хрупкой и шаткой — все могло покатиться под гору.

Такое ощущение в последнее время не оставляло Джессику ни на минуту.

Скрестив ноги на кровати, она почувствовала что-то в переднем кармане джинсов. Сунув туда руку, девочка обнаружила монетку в двадцать пять центов, которую нашла, когда разгребала стенной шкаф. Надо полагать, вещи в нем остались еще от прошлых жильцов. Джессика подкинула четвертак в воздух, монетка завертелась и блеснула в темноте. Девочка подкинула ее снова…

На третий раз на вершине дуги, которую описывала в воздухе монета, по комнате прокатилась рябь.

Как бы пристально Джессика ни следила за временем, момент перемены всегда заставал ее врасплох — как толчок электрички номер двенадцать в родном Чикаго, когда та трогалась с места. Цвета окружающего мира постепенно растекались, свет становился холодным, тусклым и синим. Тихий стон оклахомского ветра внезапно стих. Застывшая в полете монетка поблескивала в воздухе, точно крошечная летающая тарелка. Джессика вперила в нее взгляд, стараясь не придвигаться слишком близко, чтобы не разрушить чары.

— Орел, — наконец объявила она и извлекла из-под кровати «Взрывоопасный» и «Представление».

Запихнув их в большой передний карман рубашки, девочка не спеша вылезла в окно.

На лужайке перед домом Джессика снова принялась ждать. Она и не думала прятаться, хотя была под двухнедельным домашним арестом (еще один результат недавнего задержания). Дома вокруг были окутаны слабым синеватым сиянием. Никто не наблюдал за ней, на улице ничто не двигалось — даже россыпь осенних листьев недвижимо парила в воздухе, длинным шлейфом облекая деревья. Вот теперь этот мир принадлежал Джессике.

Хотя и не ей одной.

На фоне затянутого тучами неба вырисовывалась фигура, она перепархивала с одной крыши на другую, грациозно и бесшумно двигаясь девочке навстречу. Каждую ночь он прыгал по одним и тем же домам, как шарик в пинболе,[1] который катится по предсказуемым траекториям. Если Десс видела в голове числа, то Джонатан утверждал, что видит все углы своей траектории, а самый удобный путь представал перед ним яркими линиями.

Джессика, успокаивая себя, коснулась кармана рубашки, где лежал тяжелый фонарик. У каждого свои таланты.

Как только Джонатан плавно опустился на землю, крутанувшись вокруг своей оси, тревога и нетерпение Джессики превратились в радостное ожидание. Его легкое как пушинка тело сгруппировалось, колени подогнулись, руки распрямились, поглощая импульс удара о траву, и Джессика словно запихнула остатки беспокойства в коробку с пометкой «фигня» где-то в дальнем уголке сознания. Первые две недели после приезда в Биксби во время тайного часа страх был необходим — от этого зависела ее жизнь. Но теперь можно обойтись и без него.

— Приветик, — произнесла девочка.

Джонатан окинул взглядом горизонт на предмет наличия крылатых монстров, потом повернулся к ней и улыбнулся.

— Привет, Джесс.

Она осталась стоять на месте, дожидаясь, когда он пересечет лужайку и подойдет к ней. Джонатан шагал, подлетая над землей и медленно приземляясь, совсем как космонавт на Луне.

— В чем дело? — спросил он.

— Ничего. Просто смотрю, как ты идешь.

Он закатил глаза.

— Представь себе, это труднее, чем кажется. Предпочитаю летать.

— Я тоже.

Она осторожно наклонилась вперед, не касаясь Джонатана руками, и закрыла глаза. Когда их губы соприкоснулись, Джессика тотчас потеряла вес, по ее телу растеклась знакомая легкость.

Девочка отстранилась и вздохнула. Подошвы ее кроссовок снова коснулись травы.

Длинные черные ресницы Джонатана дрогнули.

— Забавное у тебя настроение.

Джессика пожала плечами.

— Просто я… счастлива. — Она обернулась, бросив взгляд на тускло сияющие дома и пустое небо. — Наконец-то я чувствую себя в безопасности.

— Вижу. Значит, я тебе больше не нужен?

Джесс резко обернулась и посмотрела на Джонатана. По его лицу расплылась широкая улыбка.

— Может, и нет. — Она похлопала ладонью «Представление». — Но надо подготовиться к контрольной по физике.

Джонатан протянул руку, Джессика взяла ее и снова оторвалась от земли.

Полеты с Джонатаном стали для Джессики такими же привычными, как дыхание. Ребята почти не разговаривали, а маршрут обсуждали с помощью жестов. Перед каждым прыжком Джесс крепче хваталась за локоть друга. Ей нравилось видеть мир, каким его видел Джонатан: с вершин дуг, из которых состоял их путь, она смотрела на сеточку пыльных дорог Биксби и оскудевшие с осенью лужайки, на замершие машины и темные дома…

Сегодня они отправились не в центр. Джесс потащила Джонатана кружным путем вокруг окраин Биксби. Она не сказала об этом, но на самом деле хотела проверить, как близко ей удастся подобраться к бедлендам, не привлекая внимания. С тех пор как девочка обнаружила собственный дар (может, и не такой чудесный, как у Джонатана, зато гораздо более опасный), никто из обитателей часа синевы не смел бросить ей вызов.

Оттуда, где пролетали ребята теперь, уже можно было разглядеть бедленды, темным синяком расплывшиеся по синему горизонту, но, кроме Джессики с Джонатаном, в небе никого не наблюдалось, за исключением одинокой неподвижной совы с застывшими на взмахе крыльями.

Темняки и все их сородичи до сих пор шарахались от Джессики.

— Передохнем? — спросил Джонатан.

— Да, неплохо бы.

Летать — это тебе не в потолок плевать. Надо подпрыгивать изо всех сил снова и снова, а если еще пытаться понять законы полночной гравитации, действующие вокруг Джонатана, вообще мозги сломаешь. В школе они как раз прошли по физике три закона движения Исаака Ньютона. Ну а Джессика вывела четыре своих.

Закон первый: прыгать одновременно с Джонатаном. Иначе завертитесь волчком.

Закон второй: отталкиваться вперед, а не вверх, если хочешь куда-то попасть, а не повиснуть в воздухе.

Закон третий: приземляться лучше на плоские крыши, автомобильные стоянки и дороги. Колючих кустов на лужайках желательно избегать.

Закон четвертый: ни в коем случае не отпускать руку Джонатана. (Она уже получила хороший урок. Даже теперь, две недели спустя, синяки и ссадины на коленях и локтях не зажили до конца.)

— Может, вон там? — Джонатан ткнул пальцем в сторону вывески автозаправки, которая виднелась на границе штата. — Оттуда все видно во все стороны, незаметно не подкрадешься.

— То, что надо.

Они приземлились на крышу автозаправки, потом оттолкнулись почти вертикально вверх и поплыли к погасшей вывеске. Ноги мягко опустились на ржавый металл. Здесь Джонатан отпустил руку Джессики, и ее придавил реальный вес. Девочка сглотнула и еле удержалась на ногах. Вместе с силой тяжести к ней вернулась боязнь высоты.

И тут Джессика краем глаза уловила нечто странное. Едва видимый на открытом поле за автозаправкой, из низкой травы рос какой-то непонятный столб.

— Эй, а это еще что такое?

Джонатан усмехнулся.

— Это настоящий оклахомский пыльный дьявол.

Джессика вгляделась во мрак. Вокруг кривой расплывчатой синей башни неподвижно висели мерцающие осколки.

— Очень похоже на призрак торнадо.

— Пыльные дьяволы и есть как бы торнадо. Хоть и слабенькие. Когда я только сюда переехал, даже выходил в пустыню и стоял прямо в них.

— М-м. — Джессика заметила в вихре бумажные стаканчики и газетную страницу. — Я бы сказала, что это мусорный дьявол.

— Ближе к городу — да. Но в пустыне — одна оклахомская пыль.

— Звучит довольно… сухо.

Джессика бросила взгляд вверх. Из-за облачных лоскутков едва показалась луна. Девочка вздохнула: от тайного часа осталась всего половина.

Они присели на край вывески, рискованно свесив ноги над пропастью. Стоило Джессике взять Джонатана под руку, как ее снова наполнила легкость, а расстояние до земли перестало казаться таким уж страшным.

«Еще один чудный вид», — подумала она.

Впереди тянулось шоссе на Талс с пунктиром из восемнадцатиколесных фур, в которых разъезжают те, кому ночью не спится. Высоко над головой девочка увидела еще одну сову: та балансировала в воздушных потоках, питавших и пыльного дьявола.

Джессика прижалась плечом к Джонатану, вспомнив, что они сегодня всего разок поцеловались — когда он приземлился возле ее дома.

— Может, обсудим контрольную по физике? — предложил он.

— Ну да, конечно. — Она посмотрела на него и прищурилась. — Ты ведь любишь физику, да?

— Как же ее не любить?

Он выудил из кармана конфету и принялся ее уплетать. От полетов Джонатану всегда до жути хотелось есть. Впрочем, у него даже дыхание и то вызывало зверский аппетит. Джессика вздохнула.

— Запомни кучу формул, реши столько же задачек…

— Зато физика отвечает на все главные вопросы.

— Это какие же?

— Например, что будет, если вести машину со скоростью света и включить фары.

Джессика покачала головой.

— Как же я раньше-то жила, не зная этого… — Она нахмурилась. — А через три месяца уже на права сдавать. Что, экзамен письменный будет?

Джонатан рассмеялся.

— Ты знаешь, что я имею в виду. В физике полно всякой бредовой чепухи, но она хотя бы настоящая, ее ощутить можно, понимаешь?

— С тобой — точно. — Джессика поднесла его руку к губам. — Здесь и в полночь.

Она вспомнила о монетке, которая осталась висеть в воздухе над кроватью, и улыбнулась.

— Ладно, Джонатан, вот тебе вопрос на засыпку. Если подбросить монетку в воздух, она останавливается на самом верху или нет?

— Естественно, нет, — с полной уверенностью ответил он, даже немного обиженно.

— И почему?

— Потому что мы находимся на Земле, а Земля вращается вокруг своей оси и вокруг Солнца, а Солнце движется в космосе со скоростью триста километров в…

— Секундочку, — вздохнула Джесс. — Допустим, Земля не вращается и не движется и Солнце тоже. Тогда монета остановится наверху или нет?

— Не-а, — не задумываясь, ответил Джонатан, вглядываясь в застывший пыльный вихрь, точно видел там ответ. — Монета будет вращаться вокруг своей оси и, возможно, двигаться по дуге.

— Только не эта монета, — твердо возразила Джессика. — Моя-то летит прямо вверх, а потом прямо вниз — и не вращается. А прямо наверху на какой-то миг она остановится, верно?

— Никак нет.

— Черт возьми, да почему же нет?

Он чуть не взбесил ее своей уверенностью.

— Да, наверху действительно есть точка, в которой вектор скорости монеты равен нулю. Там сила притяжения останавливает движение вверх.

— Значит, она все-таки не движется!

Джонатан упрямо мотнул головой.

— Нет же! Монета летит вверх, а в следующий миг уже вниз. Когда она «останавливается» — это нулевой промежуток времени, следовательно, она всегда движется.

Джессика застонала.

— Ох уж эта физика! Иногда мне кажется, темняки правы. От всех этих новомодных идей крыша запросто поедет. В любом случае, ты ошибаешься. Монета все-таки останавливается.

— Вот еще.

Девочка взяла его за руку и поставила на ноги.

— Пойдем в мою комнату, и я тебе докажу.

Джонатан нахмурился.

— А как же?…

Она притянула его к себе и поцеловала.

— Просто пойдем.

Они вихрем летели прямиком через город, над запыленной свалкой брошенных машин и вниз по пустынной ленте Дивижн-стрит. Джессика тянула Джонатана за собой в непреклонном молчании. Ну и пусть ей грозит кол по контрольной в понедельник. Она ведь столько летала с Джонатаном, спасаясь от крылатых чудовищ, которые за ней следили. Даже когда ползучки и темняки спали, они с Джонатаном то и дело балансировали на какой-нибудь головокружительной высоте — на самой вершине здания, на крыше зернохранилища или на высоченной холодной опоре линии электропередачи. И теперь Джессике хотелось побыть с ним в каком-нибудь нормальном месте.

Даже если это ее комната. Через двадцать пять минут ему все равно придется топать домой.

Под ними показались знакомые очертания ее широкой улицы с вереницей дубов, которые разбрасывали повсюду свою последнюю листву. Ребята свернули около углового дома: черная просмоленная черепица его кровли давала самое надежное сцепление с подошвами. Еще один прыжок — и они окажутся на ее лужайке.

Девочка притянула друга поближе.

— Джессика… — произнес Джонатан напряженным голосом.

— Всего на минутку…

— Джессика!

Он попытался вывернуться, и они оба закачались в воздухе. Свободной рукой он указывал на землю.

Джессика посмотрела вниз, но ничего не увидела. Кровь застыла в жилах. Девочка машинально потянулась за «Представлением» и поднесла фонарик к губам, собираясь прошептать его имя.

Ребята опустились на траву, Джонатан крепко прижал Джессику к себе и тут же снова оттолкнулся. Она не понимала, куда он направляется. Теперь Джонатан один контролировал полет, как будто она была просто багажом. Джессика окинула взглядом небо, ожидая увидеть там темняков, ползучек или еще кого-нибудь. Но там были только тучи, а над ними — заходящая луна.

Прыжок получился низкий и трудный, и они едва не свалились с крыши дома через улицу. Джессика сломала ноготь, цепляясь за шершавую черепицу. Она вдруг вспомнила, что как раз сюда ее принес Джонатан во время их первого полета. Тогда он тоже тащил ее, словно воздушный шарик на ниточке.

Они взобрались по крыше на четвереньках и остановились на коньке.

— Вон там, внизу! — прошептал Джонатан, тыча пальцем в густые кусты, что окружали двор.

— Темняк? — спросила Джессика, зная, что вряд ли его напугала бы какая-то ползучка.

— Не знаю. Похоже на… человека.

«Еще один полуночник?» — удивилась она.

Но зачем кому-то за ними следить?

Они подползли к краю крыши и посмотрели вниз.

В кустах на корточках сидела фигура. Вполне человеческая фигура. Закутавшись от осеннего ветра в длинное пальто, человек держал у лица какой-то черный предмет. Джессика медленно досчитала до десяти. Человек даже не пошевелился.

— Это просто манекен, — громко произнесла она, а потом поняла, что говорит словами Мелиссы. — Кто-то обычный.

— Но что оно… что он там делает?

Они вместе поднялись на ноги и, медленно шагнув с крыши, изящно спикировали вниз.

На земле девочка заметила, что кожа мужчины мертвенно-бледная и замер он, как ненастоящий. Это был довольно привлекательный молодой человек, правда, дневные люди в час синевы всегда выглядят нескладными. В подобных дурацких позах Джесс почему-то выходила на всех фотографиях. Наручные часы мужчины, украшенные полудрагоценными камнями, остановились ровно на полуночи.

В руках человек держал не что иное, как фотоаппарат, и его объектив протиснулся через кусты, точно длинный черный хобот.

— Бог мой, — прошептала Джессика.

Фотоаппарат был нацелен прямо на ее дом.

И на ее окно.

— Джонатан…

— Вижу.

— Это какой-то сыщик!

Джонатан понизил голос:

— И зачем это он болтается тут среди ночи, да еще и за домом твоим наблюдает?

— Вряд ли он нам что-то скажет. Он же манекен.

— И ежу понятно.

Мальчик сделал пробный шаг вперед и помахал рукой перед лицом мужчины. Ноль внимания.

— И что будем делать, Джонатан?

Тот прикусил губу.

— Пожалуй, навестим завтра Рекса и спросим, что все это значит. — Он повернулся к Джессике. — А пока придется тебе идти домой.

— Ну уж нет!

Девочка посмотрела на свое окно. Ну, конечно: оно осталось открытым, а от кого может защитить тюлевая занавеска?

— Я не пойду туда, пока он смотрит.

— Нет выбора, Джесс. Скоро полночь закончится. Иди, иначе тебя тут застукают. И сидеть тебе тогда под домашним арестом веки вечные.

— Знаю, но…

Она взглянула на мужчину. Есть вещи и похуже домашнего ареста.

— Я буду здесь, — ответил Джонатан. — Спрячусь и подожду конца полуночи. Присмотрю, чтобы он ничего не натворил.

Ноги Джессики впечатались в землю под обычным весом тела.

— Давай, Джесс. Я за ним пригляжу. Какой толк спорить?

Полночная луна уже заходила за горизонт, а Джессика не хотела лезть в окно в обычное время. Когда фотограф в кустах разморозится, безопаснее будет внутри, чем снаружи. Девочка коснулась руки Джонатана.

— Ладно. Но будь осторожен.

— Все путем, я обещаю. Завтра утром позвоню.

На этот раз он поцеловал ее очень крепко, напоследок снова превратив в пушинку. Потом Джессика пересекла улицу и залезла в окно.

Теперь чересчур чистая комната казалась в синем сиянии очень холодной и негостеприимной. Джесс провела рукой по нижней грани подоконника, нащупав ровно тринадцать кнопок. Через несколько минут они будут бесполезны. Числовая магия вряд ли защитит ее от вторжения незнакомца. И даже «Представление» останется просто фонариком.

Она закрыла окно, затем обошла комнату и проверила остальные.

Один взгляд на часы — и ее опасения подтвердились. У нее нет времени обойти все замки в доме — так можно разбудить родителей или Бет. Но ведь надо же что-то делать… Джессика подошла к ящику, где были аккуратно сложены ножницы, моток скотча, компьютерные диски и прочее в том же духе, нашла резиновый буфер и подсунула под дверь комнаты. Если кто-то попытается вломиться к ней, он наделает много шума.

Но все равно Джессика знала, что этой ночью уже не заснет.

Она села на пол, прислонившись спиной к двери, и стала ждать, сжав в руках «Представление». Может, в обычное время амулет и не станет метать искры, но тяжелый стальной фонарик лучше, чем совсем ничего.

Джессика закрыла глаза и стала ждать, пока закончится безопасное время синевы.

И вот снова прокатилась рябь — на этот раз мягче, как это бывает в конце полночного часа. Под девочкой задрожал пол, мир вздрогнул и снова сдвинулся с места.

До ушей донесся какой-то шум, и Джесс резко открыла глаза, стиснув фонарик так крепко, что костяшки пальцев побелели, В комнату снова сочились цвета. Повсюду протянулись тяжелые тени, все стало четким и ярким. Джессика зажмурилась от резкого света, и ее глаза заметались от окна к окну.

И тут она увидела, откуда шел шум, и облегченно выдохнула. Монета наконец упала и шлепнулась об пол, ярко вспыхнув на фоне паркета.

Джессика подползла ближе и уставилась на монету.

— Решка, — пробормотала она.