"Борис Борисович Зюков. Командир сильных духом (Документальная повесть) " - читать интересную книгу автора

Это было зимой 1947 года. В Киеве висели афиши, извещавшие о
выступлении бывшего командира партизанского отряда Героя Советского Союза
полковника Дмитрия Николаевича Медведева.
И вот я сижу в третьем ряду переполненного конференц-зала музея
В. И. Ленина. Зажглись огни рампы, свет в зале поубавили, и на сцену вышел
высокий стройный человек лет пятидесяти.
Ничего не изменилось во внешности Дмитрия Николаевича за те три года,
которые я его не видел. Та же легкая тигриная походка, прямой цепкий
взгляд серо-зеленых глаз, гордо посаженная голова на высокой сильной шее,
черные волосы, тщательно зачесанные назад, неторопливые движения, в
которых ощущалась взрывная энергия, обузданная железной волей. Да, вот
таким я навсегда запомнил своего командира. Новым был только штатский
костюм, который, впрочем, сидел на нем так же ловко и элегантно, как и
военная форма. А в общем, передо мной стоял наш Командир, как за глаза
называли его в отряде партизаны, вкладывая в это слово особый смысл,
придавая ему особое значение, - ведь речь шла о том единственном и
неповторимом командире, который на протяжении многих месяцев был для нас в
тылу врага нашим суровым отцом, совестью и мерилом высших достоинств
человека.
Подойдя к трибуне, Медведев начал ровным, негромким голосом, таким,
каким он отдавал команды в бою, отчитывал провинившихся, поощрял
отличившихся или шутил:
- Товарищи! Я хочу рассказать вам о моих боевых друзьях, - он не
сказал: подчиненных, - о тех замечательных подвигах, которые они
совершили. Только не думайте, что мне как-то особенно повезло в том
смысле, что я попал в коллектив необыкновенных людей, каких-то
сверхчеловеков. Нет. Это были самые обыкновенные люди, в подавляющем
большинстве мирных профессий. Но патриотический долг перед Родиной
мобилизовал все их духовные силы, они вынуждены были взяться за оружие,
эти простые люди...
В зале воцарилась настороженная тишина - слушатели боялись проронить
хоть одно слово рассказчика. А он все так же неторопливо, словно ведя
беседу в узком кругу друзей, говорил о действительно необыкновенных
подвигах обыкновенных людей: Николая Кузнецова, Николая Приходько,
Валентины Довгер, Николая Струтинского и многих других
разведчиков-медведевцев, известных теперь миллионам людей.
Больше часа звучал голос Дмитрия Николаевича, часто прерываемый
аплодисментами. Перед слушателями как живые вырастали образы народных
мстителей разных возрастов и профессий, характеров и темпераментов,
мастерски обрисованные рассказчиком. Я сам увлекся не меньше, чем
остальные, хотя близко знал тех людей, о которых говорил командир. Но
теперь он сумел раскрыть новые грани их индивидуальностей, о которых
раньше я и не подозревал. Потом последовали продолжительные овации и были
преподнесены даже живые цветы, которые в ту суровую третью послевоенную
зиму были большой редкостью.
Я очутился на улице и, ступая по глубокому снегу, который успел
занести тротуары, пока продолжалось выступление Дмитрия Николаевича, все
думал о том, что чего-то очень важного он не сказал... А где же сам
Медведев? Полтора часа он говорил о своих подчиненных, для которых был