"Елена Зыкова. За все уплачено " - читать интересную книгу автора

кидаться?
- На шеи проститутки и всякие лярвы кидаются, - вразумительно объяснила
Наталья. - А к приличной женщине они, мужчины, и так липнут. Потому что они
чувствуют, когда какая женщина их любит, а какая это... фригидная!
- Какая? - ошалела Нинка, решив, что Наталья выругалась уж совсем
по-ужасному, до беспредела.
- Фригидная! Такой все мужики до фонаря, она их может куском колбасы
заменить, поняла?
Нинка поняла и про колбасу, и про все остальное, поняла, что быть
фригидной - это очень нехорошо и даже стыдно. И что по мере возможности от
этого надо избавляться. Ей вспомнилась свадьба сестры, Борькины руки, его
пыхтение и боль во всем теле, а потом боль, которая пришла вместе с
пьяненьким стариком врачом, и она попыталась прояснить все эти вопросы у
Натальи, но та только засмеялась:
- Эка чего боишься! Когда борщ начинают хлебать, он всегда поначалу
слишком горячий, а уж потом тебя от него за уши не оторвешь! Короче сказать,
живи на полную железку, меня не стесняйся, кухня эта твоя, и укорять я тебя
ни в чем не буду. Молодая, так и должна жить как молодая, нечего в старухи
раньше времени записываться! А с кавалера, если заведется, так и прибыток
может получиться! Мне-то раньше и цветы дарили, и на таксушках возили, а в
какие мы рестораны ходили, ох, черт меня дери.
- А ты бы если б зубы вставила да за собой присмотрела, то и сейчас бы
была ягодкой, - приврала Нинка.
- А что? - встрепенулась Наталья. - Мне ж только тридцать девять годов!
Давай целую неделю пить не будем, а потом я к зубному пойду и попробую себе
хоть собачью челюсь в рот вставить.
Самое удивительное, что Наталья свою программу выполнила. Не насчет
того, чтоб неделю не пить - к бутылке она продолжала прикладываться с
прилежной аккуратностью, но однажды пришла на кухню при полном блеске
сверкающих передних зубов!
А Нинка на следующий день пошла в парикмахерскую, страдала там и
мучилась, потому что неприятно было и непривычно, что кто-то чужой над ее
головой колдует, однако когда ее отросшие волосы промыли, подстригли да
уложили и она посмотрела на себя в зеркало, то решила, что страдания того
стоили.
И в магазине ее появление от парикмахерской было отмечено. Заведующая
сменила ей черный угрюмый халат на светло-зелененький и выдала резиновые
желтые перчатки, приказав работать только в них, чтобы не портились руки.
Прямо в этой мокрой желтой перчатке Нинка и подала руку худому и
остроносому парню, который вечером забежал в магазин перед закрытием, взял
колбасы, хлеба и копченую рыбу, а потом заметил Нинку и сказал:
- Меня зовут Саша. А как тебя?
И протянул свою руку.
Нинка растерялась, перчатки не сняла, пожала сильную ладонь и ответила:
- Нина.
В магазин он пришел и на следующий день, но уже не торопился. Купил
какие-то пустяки и дождался Нинку после того, как она вымыла все полы в зале
и протерла прилавки.
Он позвал ее посидеть-поговорить в кафе неподалеку, но Нинка
застеснялась и отказалась. И платьице на ней было паршивеньким, и духу не