"Михаил Жванецкий. Двадцать первый век: Собрание произведений, Том 5" - читать интересную книгу автора

Приварено - отбил.
Это была первая, булгаковская черно-белая разруха.
Сегодня мы дожили до праздничной цветной разрухи в головах.
Лозунг: "Другие уже украли, мы опоздали опять" породил невиданную
энергию.
Украсть у вора - задача для виртуоза. За дело взялись спортсмены,
чемпионы, каратисты.
Припадок осознания "все все уже украли" - не вмещается в голове,
доводит до слез, до истерики.
Ученые - святые люди. Ничего, кроме науки.
Нет! Оказались нормальными. Родина здесь, а платят там - рванули туда,
не ожидая, пока Родина очнется.
Писатели - святые люди.
Тюрьма сосредотачивает на творчестве. Тоже оказались нормальными.
Мы здесь - а деньги где?
Стали писать быстрее, мельче, короче, матом, выстрелами и плохим языком
для лучшего проникновения в душу покупателя.
Поняли, что книгу читают не читатели, а покупатели.
Это у взрослых.
Юное поколение, видя блестящие журналы и блестящие авто, что им кажется
признаком счастливой жизни, даже не колеблется между воспитанием и
увлечением.
Вот же оно! Раньше за заборами, теперь вывалилось на тротуар.
И такое восхитительное количество трупов, такое изумительное море
крови.
А еще говорят, что это жизнь, что это свобода, что за это боролись.
Вот так из одной разрухи попали в другую. Сидели в Бухенвальде, наконец
с боями пробились в Освенцим.
Учитель за двадцать долларов ставит пятерку, преподаватель за пять
тысяч провожает на медаль, за десять тысяч принимает в вуз.
Суд за тридцать тысяч посадит, за пятьдесят тысяч оправдает.
Следователь за три тысячи обвинит, за пять тысяч отпустит.
Министр берет со всего, что происходит под ним: пять миллионов за
сделку во вред стране, десять миллионов за сделку на пользу стране. Один
миллион - за то, что сделка не состоялась. (Цифры вымышлены мной.)
Телевидение, время от времени завывая о зажиме свободы, добивает и
уничтожает остатки приличий, остатки совести, заставляя всенародно
рассказывать гадости о муже, о жене, сочиняя, выдумывая чью-то жизнь.
Это горе одинаковое, когда все можно и когда все нельзя, когда стреляют
сверху, когда стреляют снизу.
Снизу палачей не меньше.
Тут кто-то затосковал о политсатире.
Мол, почему не занимаются.
Как не занимаются?
А что же делает вся страна, все газеты, все радиостанции Советского
Союза?
Это сейчас самое легкое, самое приятное, самое денежное, самое
безопасное занятие.
Разве сатирики наши не называли президента кем угодно и даже крошкой
Цахес... И что?