"Вячеслав Звягинцев. Трибунал для Героев " - читать интересную книгу автора

последствиях" Н. Хрущев сокрушался по поводу предвоенного разгрома
офицерских кадров:
- А ведь до войны у нас были превосходные военные кадры, беспредельно
преданные партии и Родине. Достаточно сказать, что те из них, кто
сохранился, я имею в виду таких товарищей, как Рокоссовский (а он сидел),
Горбатов, Мерецков (он присутствует на съезде), Подлас (а это замечательный
командир, он погиб на фронте)[99] и многие, многие другие, несмотря на
тяжелые муки, которые они перенесли в тюрьмах, с первых же дней войны
показали себя настоящими патриотами и беззаветно дрались во славу
Родины.[102] Поэтому приведем лишь небольшой эпизод из его воспоминаний,
наглядно показывающий как вершилось "правосудие" в те годы:
"После трехмесячного перерыва в допросах, 8 мая 1939 года, в дверь
нашей камеры вошел человек со списком в руках и приказал мне готовиться к
выходу с вещами!
Радости моей не было конца. Товарищ Б., уверенный, что меня выпускают
на свободу, все спрашивал, не забыл ли я адрес его жены, просил передать ей,
что он негодяй, не смог вытерпеть, подписал ложные обвинения, и просил,
чтобы она его простила и знала, что он ее любит. Я ему обещал побывать у его
жены и передать ей все, о чем он просит.
Безгранично радостный, шел я по коридорам тюрьмы. Затем мы остановились
перед боксом. Здесь мне приказали оставить вещи и повели дальше.
Остановились у какой-то двери. Один из сопровождающих ушел с докладом. Через
минуту меня ввели в небольшой зал: я оказался перед судом военной коллегии.
За столом сидели трое. У председателя, что сидел в середине, я заметил
на рукаве черного мундира широкую золотую нашивку. "Капитан 1 ранга", -
подумал я. Радостное настроение меня не покидало, ибо я только того и хотел,
чтобы в моем деле разобрался суд.
Суд длился четыре-пять минут. Были сверены моя фамилия, имя, отчество,
год и место рождения. Потом председатель спросил:
- Почему вы не сознались на следствии в своих преступлениях?
- Я не совершал преступлений, потому мне не в чем было и сознаваться, -
ответил я.
- Почему же на тебя показывают десять человек, уже сознавшихся и
осужденных? - спросил председатель.
У меня было в тот момент настолько хорошее настроение, и я был так
уверен, что меня освободят, что осмелился на вольность, в чем впоследствии
горько раскаивался. Я сказал:
- Читал я книгу "Труженики моря" Виктора Гюго. Там сказано: как-то раз
в шестнадцатом веке на Британских островах схватили одиннадцать человек,
заподозренных в связях с дьяволом. Десять из них признали свою вину, правда
не без помощи пыток, а одиннадцатый не сознался. Тогда король Яков II
приказал беднягу сварить живьем в котле: навар, мол, докажет, что и этот
имел связь с дьяволом. По-видимому, - продолжал я, - десять товарищей,
которые сознались и показали на меня, испытали то же, что и те десять
англичан, но не захотели испытать то, что суждено было одиннадцатому.
Судьи, усмехнувшись, переглянулись между собой. Председатель спросил
своих коллег: "Как, все ясно?" Те кивнули головой. Меня вывели в коридор.
Прошло минуты две.
Меня снова ввели в зал и объявили приговор: пятнадцать лет заключения в
тюрьме и лагере плюс пять лет поражения в правах... Это было так неожиданно,