"Василий Звягинцев. Андреевское братство ("Одиссей покидает Итаку" #9)" - читать интересную книгу автора

возрастов, рас и национальностей. Со всеми вытекающими последствиями в виде
шума, суматохи, жары и запахов.
На последний сегодня московский экраноплан билетов не было ни в
туристском, ни в первом классе. Что позволило без душевных терзаний взять
люкс. Платить за двухчасовой перелет тройную цену, конечно, абсурдно, но не
пешком же идти!
Стараясь держаться с достоинством и невозмутимостью арабского шейха, я
прошел в свой персональный салон номер два, растекся в обширном кресле,
подрегулировал температуру и аромат льющегося из индивидуального
кондиционера озонированного воздуха, взял с подноса у склонившейся в
полупоклоне очаровательной турчанки рюмку коньяка, попросил принести самый
крепкий из возможных кофе и, едва допив его, мгновенно заснул, не дождавшись
даже взлета.
И лишился тем самым всех остальных положенных особе моего ранга
жизненных благ.
Ничего существенного мне не снилось. За 5 минут до посадки я проснулся
удивительно бодрым; взглянув налево, увидел турчанку с подносом, направо, в
иллюминатор, - стремительно приближающуюся землю и родные подмосковные рощи.
Возвращаясь, я всегда испытываю легкое приятное возбуждение и
приподнятость духа, а сегодня вдобавок Москва встречала меня такой
погодой...
Ярко-синее прозрачное небо, светлое золото берез и густой багрянец
канадских кленов, свежий, чуть знобящий ветерок, пахнущий лесной сыростью и
прелыми листьями, горьковатый дым далеких костров, серебристый блеск летящих
паутинок.
Бабье лето в своем самом что ни на есть классическом воплощении.
И сразу вдруг далеко-далеко отодвинулось все, чем я жил долгих
четыреста с лишним дней, и странно было представить, что еще сегодня утром
Земля выглядела лишь голубоватой туманной звездочкой на стереоэкранах.
Мысли сразу нахлынули чересчур прагматические, и потребовалось
определенное усилие, чтобы не смазать первые, самые яркие и чистые ощущения.
Ведь что ни говори, я вернулся, живой (что бывает не со всеми и не всегда),
здоровый (тьфу-тьфу, не сглазить бы), впереди три месяца отпуска и Алла...
Как это она изящно выразилась: "Отчего мы с тобой так редко встречаемся и
так часто расстаемся?"
Таможню я без задержки миновал по зеленому коридору, а выйдя в зал,
невольно рассмеялся.
Над дверями банковских офисов полстены занимала новая красочная
реклама: "Русский золотой червонец - лучшее помещение капитала!" И
означенный червонец в облачении Ильи Муромца по уши вгонял в землю шипастой
палицей худосочный, видимо, страдающий язвой желудка крюгерранд.*
______________
* Крюгерранд - золотая монета, находившаяся в обращении в государствах
Южно-Африканского Союза, приблизительно равная 20 долларам.

А рядом - табло с ежечасно меняющейся котировкой валют.
Взгляд на него доставил мне дополнительное удовольствие. В червонцы я
свой капитал еще не поместил, но и обычный рубль стоял так, что за счет
разницы в курсе я мог позволить себе двухнедельный бесплатный отдых в
экзотических странах.