"Василий Звягинцев. Андреевское Братство (Одиссей покидает Итаку, #9) (фрагмент, 2 и 3 части)" - читать интересную книгу автора

и справедливо решил не тревожить. Но возможно и другое. Что-то случилось. Мало
ли какие проблемы могли возникнуть за время его отсутствия?
И вдруг я поймал себя на мысли, что уже как данность воспринимаю то, что мой
неожиданный знакомый, спаситель и вроде бы добрый приятель Андрей Новиков не
просто богатый прожигатель жизни, земле- и времяпроходец (что и так достаточно
дико), а некая "особо важная персона", имеющая отношение к судьбам мира,
возможно, даже и не одного. В моем 2056-м он, похоже, не просто так по морям
скитался. И в этом 1924-м Андрей не абориген, совершенно очевидно. Во-первых, (а
я же не только журналист, я еще и историк, пусть и специализировавшийся по
другим временам), он просто не подходит по психотипу людям первого послевоенного
десятилетия.
Достаточно хоть книги Хемингуэя вспомнить. А во-вторых, я своими глазами видел
на казенниках пушек "Призрака" клеймо "1981 г." я ведь надеялся, что попадем мы
куда-то позже этой даты. Поближе к дому. Увы - не получилось.
Тогда кто же он и откуда? С какой целью скитается в дебрях годов и
реальностей, вмешиваясь в дела совершенно посторонних ему людей?
В его коллекции я, безусловно, далеко не первый. Моя память, заменявшая всегда
любой диктофон или блокнот, автоматически выдала абзац из невольно подслушанного
в первую ночь нашего знакомства разговора Андрея с Ириной. Я тогда вышел перед
рассветом на палубу яхты, измученный почти такой как сейчас, бессонницей,
направился на бак, к бушприту и, проходя мимо открытого светового люка,
машинально в него заглянул. В свете ночника увидел, что Андрей лежит на спине на
широкой койке, заложив за голову руки, а Ирина, совершенно обнаженная, сидит
рядом в позе скульптурной "Русалочки" из Копенгагена. Она и в одежде-то
произвела на меня сильнейшее впечатление, а уж теперь... Я отшатнулся, чтобы
Новиков меня не увидел и не подумал, что я этот, как его вуайерист, в общем,
любитель подглядывать за соответствующими сценами. Стыда до конца дней не
оберешься.
Прекрасная бронзовая фигура Ирины исчезла из виду, но голос ее я слышал
великолепно. Похоже, происходило нечто вроде сдержанной семейной сцены.
Проявившая такое трогательное участие к судьбе незнакомца (то есть меня),
попавшего в сети международного преступного синдиката, она сейчас выговаривала
Андрею за то же самое.
Ирина говорила о превратившейся уже в дурную привычку манере бросаться на
помощь кому ни попадя, не представляя, чем это кончится, а он отвечал, что
никуда не деться, раз так сложилось, и больше, чем править мирами и народами,
ему нравится изображать из себя Гаруна-аль-Рашида, причем не настоящего,
исторического, а сказочного, а если это ей кажется глупым, то пусть она
подумает, с кем бы вела подобные беседы, не будь у него такой дурной привычки...
Стараясь не зашуметь, я тихо вернулся в свою каюту, попытался сообразить,
какой смысл несут эти слова, но информации было явно недостаточно, да вдобавок
перед глазами стояло "прекрасное видение". Я в конце концов заснул, а утром
никак не мог понять, было это на самом деле или все же приснилось. Редкий,
замечу, случай, обычно сон от яви отличить нетрудно, а тут случилось именно так.
Может быть, оттого, что за ночь Ирина снилась мне несколько раз, в том числе в
сюжетах настолько откровенно эротических, что уж они-то явью быть не могли ни в
коем случае, но в итоге все запуталось окончательно. Да и дела с утра сразу же
завязались настолько крутые, что не до теорий было.
А теперь вот давний разговор великолепно лег в общую мозаику...
... Нет, надо сначала привести всю имеющуюся информацию в систему, а потом